Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Иваизуми держал путь в столицу, чтобы найти работу. После войны он хотел податься в королевскую или городскую стражу, куда его обязательно возьмут за военные заслуги. Также он мог за вознаграждение сопровождать торговые караваны или богатых господ, путешествующих по королевству. Умелому вояке не сложно найти работу, но не в деревне, откуда он был родом и куда съездил после окончания военных действий, а в большом городе.       Верный конь мерно шел по укатанному тракту. Иваизуми ехал уже три дня. Путешествовал он налегке, кроме походной сумки с минимумом провизии и сменной рубахой, ничего не было привязано к седлу. Остро заточенный меч, его неизменный спутник, с которым Иваизуми прошел всю войну, висел на левом боку. За всю дорогу воспользоваться им так и не пришлось. Это радовало, ведь за несколько лет Иваизуми буквально искупался в чужой крови. Не хотелось кого-то убивать в мирное время.       Погода для середины осени была хорошей, ярко светило солнце, слегка припекая макушку. Лёгкий ветер ласкал руки, не холодя их, лишь играясь. Лес жил своей жизнью, пели птицы, шебуршало мелкое зверьё. Иваизуми наслаждался поездкой, подставляя загорелое лицо под лучи, которые уже не обжигали — мягко касались щек и лба. Он не сразу заметил человека у дороги, а лишь когда до того оставалось пару десятков метров. Немного сойдя с укатанной колеи в грязь, стоял босоногий мальчишка. На вид ему было лет пять-шесть. Совсем кроха. В одной рубахе, весь перемазанный. Жалкое зрелище. Подъезжая все ближе, Иваизуми не сводил с него взгляда, смотря в бездонные карие глаза. В них не было ни страха, ни мольбы о помощи, лишь смирение с собственной горькой судьбой.       Объездив большую часть королевства, Иваизуми видел, как люди, пытаясь выжить, выбрасывают или убивают собственных детей. Да он сам вырос в нищете. Только ему повезло. Родители растили его до двенадцати лет, а потом продали проезжающим мимо солдатам, чтобы те сделали из него воина, пополнив королевскую армию перед назревающей войной. Иваизуми не жаловался на свою судьбу, все могло быть гораздо хуже. А так он стал достойным человеком, выбравшись из нищеты и заслужив уважение и почтение многих знатных людей королевства. После войны он вернулся в родную деревню, но там остались одни лишь руины. И сколько таких деревень встретилось ему по пути — не счесть. Попадались и люди, с трудом влачившие свое существование. Лишь в городах дела обстояли хорошо, да в ближайших к столице селах, где жители трудились на полях, обеспечивая все королевство пшеницей и овощами.       Поравнявшись с мальчишкой, который молча на него смотрел, сжимая пальцы в крохотные кулаки, Иваизуми ощутил, как что-то ёкнуло. При том, что Иваизуми повидал бесчисленное количество сирот, именно этот смог затронуть какие-то струны в его очерствевшей после войны душе. Проехав немного вперёд, он натянул поводья, останавливая коня. Обернувшись, напарываясь на открытый взгляд, Иваизуми тихо хмыкнул. Смелый мальчишка, сильный. Другой бы ревел от обиды, от холода, от голода. Бросался бы под копыта лошади, чтобы ему помогли, а этот с места не сдвинулся.       — Подойди, малец, — мальчишка будто только этого и ждал. Сорвался с места и подбежал, запрокинув голову, чтобы продолжать играть в гляделки. Немного свесившись вбок, Иваизуми опустил руку. — Хватайся.       Мальчишка, как зверёк, обхватил его ладонь руками, прижимая к своей груди, и подогнул ноги, подталкивая Иваизуми скорее его поднять. Засмеявшись, он вернулся в седло, будто маленькое тельце ничего не весило. Посадив мальца вперёд себя боком, Иваизуми пришпорил коня, трогаясь с места.       — Мое имя Иваизуми Хаджиме. А тебя как зовут, малец? — мальчик ничего не ответил, уткнулся лицом ему в грудь и весь сжался. — Немой, что ли? Тяжко тебе будет.       Мальчик никак не подтвердил и не опроверг слова, подсунул босые ступни под бедро Иваизуми, обжигая холодом даже через плотную ткань штанов. Сжал на его животе рубаху и ещё теснее прижался. Иваизуми больше ничего не сказал, только повел коня быстрее. Вскоре должна была показаться таверна, где придется остановиться на ночлег, чтобы отогреть и накормить мальчишку. И во что только Иваизуми ввязался?       К таверне они подъехали, когда солнце только спряталось за горизонт. Сняв мальчика с коня, Иваизуми не стал ставить его на холодную землю, а удерживая того одной рукой, второй привязал поводья. Забрав мешок с вещами, он направился к двухэтажному дому. Их встретила немолодая, пышнотелая женщина, улыбнувшаяся, увидев жавшегося к нему ребенка. Попросив комнату на ночь и добротный ужин, Иваизуми получил ключи и поднялся на второй этаж, продолжая удерживать почти невесомую ношу на руках. Комната была небольшой, но в ней имелся камин. Иваизуми сначала сгрузил мальчика на кровать, скинул на пол вещи, зажег свечу, а после развел огонь в камине.       — Сиди здесь. Я позабочусь о коне, заберу ужин и вернусь.       Иваизуми справился за пятнадцать минут, возвращаясь в комнату с груженным едой подносом. Открыв дверь ключом, предусмотрительно заперев мальчишку в комнате, Иваизуми замер на пороге, смотря на кровать. Вместо ребенка на ней сидел взрослый парень, кутаясь в простынь и смотря знакомым взглядом. Шагнув вовнутрь, Иваизуми спокойно прикрыл дверь, донес поднос до небольшого стола, все это время не спуская с незнакомца взгляда, и спросил:       — Кто ты?       Парень заерзал, подбирая под себя длинные, стройные ноги, и широко улыбнулся.       — Вау, вот это выдержка. Я не ошибся в тебе, Ива-чан.       — Что? — нахмурившись, не понимая, что несёт этот ненормальный, Иваизуми подошёл к кровати, положил правую руку на рукоять меча. Но даже это не испугало парня. Тот продолжал смотреть на него во все глаза и улыбаться.       Глупым Иваизуми не был. Понимал, что этот тот самый мальчишка, которого он подобрал на дороге. Те же глаза и непослушная копна волос. Вот только быстро вымахал. Колдун или демон. Как же легко оказалось его обдурить. Но Иваизуми оправдывал себя тем, что почти не пересекался с магическими существами. Те в основном обитали в столице, во дворце, или же при богатых домах, плетя защитные заклинания.       — Выметайся, — строго проговорив, не желая иметь ничего общего с хитрожопым засранцем, Иваизуми хмурился, думая, что потерял целую ночь, которую мог провести в пути. И все из-за магической падлюки, которая обдурила его.       — Нет-нет, выслушай меня, — парень снова заерзал, меняя положение. Привстав на колени, от чего простынь съехала, обнажая плечи и ключицы, парень умоляюще посмотрел в глаза. Иваизуми честно старался смотреть выше ровного носа, но съезжал то на губы, то на обнаженную кожу. Его соблазняли, что ли? — Меня зовут Ойкава Тоору. Я потомственный маг. И мне нужна твоя помощь.       — Нет! — грубо припечатав, Иваизуми резко отвернулся. Не хватало ещё с магом связываться. Да ещё и с таким… Таким… Аргх. Слов не находилось.       — Я заплачу! Усмехнувшись, Иваизуми обернулся, насмешливо смотря на вновь усевшегося на кровати Ойкаву.       — Чем?       Казалось, Ойкава только и ждал этого. Широко улыбнулся и выпутал одну руку из-под простыни, обнажая больше алебастровой кожи и розовый сосок, к которому на пару мгновений прикипел взгляд. Ойкава зашарил рукой под матрасом, доставая маленький бархатный мешочек. Теперь стало понятно, почему мальчишка молчал. Держал во рту мешочек. Вот только в таком маленьком не спрячешь много золотых монет. Ойкава потянул за тонкую короткую ленту и на ладонь второй руки вытряхнул цепочку с кулоном и ещё какую-то безделушку.       — Кулон не отдам, а вот цепочкой могу оплатить дорогу и защиту до столицы, — проворно сняв с цепочки кулон, убрав его обратно в мешочек, Ойкава протянул Иваизуми цепочку. — Это лучшее золото. Сможешь дорого продать.       Иваизуми подошёл ближе, забирая украшение и рассматривая его. Стало интересно, почему богатый маг путешествовал в одиночестве. Черт. Шумно вздохнув, положив цепочку на прикроватную тумбу, он подтянул стул и уселся на него, требовательно смотря.       — Рассказывай.       Ойкава почему-то замялся. Завозился, заворачиваясь в простынь как в кокон, и отвёл взгляд.       — Может, не надо, Ива-чан? — жалобно проговорил Ойкава и кинул на него просящий взгляд, но Иваизуми был непреклонен. Ойкава шумно вздохнул, нервно комкая простынь и бегая взглядом по комнате. — Я переоценил собственные возможности.       — Что? — Ойкава говорил так тихо, что пришлось напрячь слух, но Иваизуми все равно ничего не понял.       — Говорю, возможности свои переоценил. Доволен?       Иваизуми широко улыбнулся и пожал плечами.       — Мне как-то всё равно. Но это ничего не объясняет.       Ойкава ещё раз шумно вздохнул, нервно всплеснул руками, из-за чего простынь упала вниз, обнажая подтянутый торс. Красиво. Иваизуми вскинул взгляд, мысленно отругав себя, что пялится на Ойкаву. Тот помолчал какое-то время, заламывая руки, явно чего-то стыдясь, и все же заговорил:       — Я гостил у родственников в далёком городе на севере. Со мной были мои спутники. И мы немного поспорили. Они сказали, что я сам ни на что не способен, — Иваизуми тихо хмыкнул, более чем уверенный, что ещё как способен, если смог преодолеть такой путь самостоятельно. — Меня это задело, Ива-чан. Я знаю, что Матсун с Макки сказали это не со зла. Но задело. И я решил, что домой буду возвращаться один. Отослал их в столицу, сам погостил ещё пару дней и выдвинулся в путь.       Иваизуми не мог перестать усмехаться, уже догадываясь, как нелегко было красивому, богатому магу путешествовать одному. Но он ничего не говорил, только смотрел, ожидая продолжения рассказа.       — И первые пару дней все шло хорошо. Лошадь послушная, погода отличная. Несколько раз попадались милые путники, — Ойкава мягко улыбнулся, явно вспоминая каких-то хороших людей, но сразу же помрачнел. — А потом я встретился с Ушивакой. Кто бы знал, как он меня достал!       Ойкава тихо застонал, нервно поведя плечами, только сейчас заметив, что простыня, прикрывающая наготу, спала. Натянув ее на плечи, он продолжил говорить:       — Ещё во время войны Ушивака все хотел, чтобы я перебрался в их имение, магией защищая людей. А я не хотел. Мне и дома хорошо. А этот придурок пристал, как банный лист к ж… В общем, достал. Понимаешь?       — Ага, — Иваизуми почему-то откровенно веселился, слушая рассказ, и уже догадывался, что будет дальше.       — Мне пришлось спасаться бегством. Я оставил лошадь, так как одному затеряться в лесу было проще. И они отстали. Вот только что потом делать без лошади, я не знал, — в который раз тяжко вздохнув, глянув в глаза Иваизуми, будто ища понимания, он перешёл к завершающей части. — Я не боевой маг. Могу лишь защищать и защищаться, но не нападать. И страшно было кому-то довериться. Я принял решение выбрать доброго, приятного, ответственного спутника, который помог бы мне вернуться домой. Смену формы я освоил ещё в детстве, с этим проблем не было. А вот дождаться кого-то на дороге оказалось очень тяжело, Ива-чан. Очень. Я безумно замёрз.       Проигнорировав грустные нотки в чужом голосе, Иваизуми с вызовом посмотрел.       — И с чего ты решил, что я добрый и ответственный?       — Как с чего? Ты подобрал ребенка. Обогрел его и хотел накормить, — Ойкава голодным взглядом глянул на тарелку, стоящую на столе. Иваизуми засмеялся.       — Ладно, я понял, что ты идиот. Дуракава, не иначе.       — Хэй, зачем обзываться?       — Ты же мне прозвище прилепил.       Ойкава надулся, обиженно отворачиваясь. Хмыкнув, Иваизуми встал со стула и принес тарелку с мясным рагу, все ещё теплым.       — Ешь. Так уж и быть, помогу тебе добраться домой.       — Правда? — Ойкава просиял, отнял тарелку и принялся есть. Иваизуми присоединился к нему.       Он знал, что это будет нелегкая дорога. Испытание для Иваизуми. Но его почему-то хотелось пройти. Ойкава чем-то цеплял. Возможно, внешней привлекательностью. А возможно, открытостью чувств. За ним было приятно и интересно наблюдать. Хотелось увидеть ещё больше.       Их путешествие выдалось очень насыщенным. Не на события, на эмоции. Ойкава умудрялся с лёгкостью раздражать, злить, смешить, вызывать легкую жалость и соблазнять. Уже приближаясь к столице, Иваизуми понял, что влюбился в этого несносного, но определенно восхитительного балбеса. Он испытывал грусть, отдавая Ойкаву в руки его друзьям, которые хоть и пытались шутить, но выглядели взволнованными. Ойкава при этом непривычно натянуто улыбался и кидал на него долгие, непонятные взгляды. Тоже не хотел расставаться? Качнув головой, не собираясь принимать желаемое за действительное, Иваизуми махнул рукой и забрался на коня.       — Ива-чан, — Ойкава все же вырвался из двух пар загребущих рук и подошёл к нему, как в первый день их знакомства смотря снизу вверх. — Не хочешь погостить в моем доме? Я не заставляю, ты волен отказаться…       — Хочу.       —… И я даже не обижусь… Хочешь? — Ойкава широко улыбнулся, так же широко, как и сам Иваизуми, и схватил его за руку. — Тогда пойдем скорее. Накормлю тебя самым вкусным обедом.       Иваизуми счастливо засмеялся, сжал в ответ чужую ладонь и под смешки друзей Ойкавы слез с коня.