Веер Молнии

      В итоге, сильно паникуя, Вернон тут же увез нас из этой гостиницы в неизвестном направлении.       Ехали мы долго, делая только короткие остановки в безлюдных местах. И к следующему месту ночевки мы добрались только к закату. Мы остановились на берегу моря. Погода сильно испортилась: начался ливень, дул сильный ветер, и вообще сильно похолодало.       — Я подобрал отличное место для ночевки! Пойдемте за мной! Все, вон из машины! — радостно объявил вернувшийся Вернон. Он уходил куда-то, ни слова никому не сказав. И все сорок минут его отсутствия никто не имел понятия, свихнулся ли он на самом деле, или хорошо притворяется — насколько от него веяло безумием. — Сегодня вечером обещают шторм! — сказал он с «горящими» глазами, почти-что сияя от счастья. В его руках я заметил некий загадочный, длинный сверток. Полагаю, он еще и ружье прикупил…       Да уж, доверия он точно не внушает. Как и странный, ухмыляющийся старикан, которого он привел с собой, что впихнул ему за некую сумму хлипкую лодку.       В общем, новая безумная идея Вернона — отправиться на ней к скалистому островку в бушующем море, там должен быть наш ночлег. Просто «прекрасно»!       Если она перевернется, я-то спасусь, а остальные? Максимум тетю вытащу — она не столь увесистая, ну или кузена — если очень постараться.       Что-ж, самое время им начать молится, ибо мы все же погрузились в нее…       И, черт! Как же холодно! Еще эти брызги в лицо, застилающие стекла очков, из-за которых нихрена не видно!       Хотя расстояние было не столь большое, порядка метров ста, но до берега добирались мы очень долго. Несколько раз гигантские волны грозили перевернуть нашу лодку, и сильно сбивали ее с курса. За это время я успел полностью промокнуть и продрогнуть. Надеюсь, не простужусь.       И изнутри, и снаружи, хижина представляла из себя крайне жалкое зрелище: дерево, из которого она сделана, прогнило чуть ли не до основания. На полу натекли целые лужи из прохудившегося потолка. Грязно, воздухе отчетливо чувствовался запах грибков и разложения.       Не известно, как давно это место использовалось в качестве жилья, но сейчас стойкое ощущение, что еще чуть-чуть и все тут рухнет.       Не сказал бы, что в помещении теплее, чем снаружи. Единственное — штормового ветра нет, но, от прорывающихся сквозь щели его отголосков, эти стены не спасали.       Из еды Вернон нам выдал по мелкому пакетику чипсов и банану. Я тут же обменял свои на еще один банан, договорившись с Дадли.       Потом дядя хотел использовать упаковки для розжига отсыревших поленьев. Но я перехватил инициативу — не хватало еще надышаться ядовитым дымом. К тому же в доме было достаточно мусора, правда, тоже отсыревшего.       Проверив дымоход, я изрядно повозился, но все же добился своего — камин начал давать тепло.       Дядя фыркнул, и поворчал о том, что сам бы справился прекрасно. Ну-ну.       Когда окончательно стемнело, на улице начался обещанный шторм.       Стены лачуги ходили ходуном. Брызги от громадных волн долетали до сюда и стучали в грязные окна. Было решено ложиться спать.       Тетя Петунья откопала заплесневелые одеяла и укутала потеплее Дадли, разместив его на проеденном молью диване. Сама ушла с Верноном в другую комнату на дряхлую кровать. Мне же достался пол с тонким одеялом. Спать можно, но, не смотря на слабый огонь камина, холод пронизывал все нутро.       Кузену же было вполне комфортно — он даже не полностью укутался в свой плед. Жир утепляет да?       Такие моменты заставляют задуматься о том, чтоб набрать немного жировой прослойки…       Я поплотнее замотался в свой плед, и прислонился спиной к стенке камина, решив уснуть в сидячем положении.       Но сон был не долог: разбудил меня рокочущий звук, что был не похож на раскаты грома, а затем раздался треск дерева.       По внутренним часам, я отметил, что было где-то около полуночи, когда я отчетливо различил чей-то тяжелый шаг, который стремительно приближался к хибаре.       Затем раздался оглушительный удар. Да так, что вся хижина затрещала. Потом раздался стук уже чуть меньший силы, но такой же громкий, оповещая, что этот некто хочет, чтоб его впустили внутрь.       Я встал таким образом, чтоб меня не было видно со стороны двери, если он ее выломает, ни с окон. И покрепче сжал сервировочный нож, что я стащил из гостиницы во время завтрака. Конечно, светить им я не буду, так что лезвие надежно спрятано в рукаве джемпера. Как полноценное оружие никуда не годится. Но, как говорится: «За неимением лучшего»…       Дадли тоже проснулся, и я попросил его затаится. Он не стал спорить и спрятался за спинкой дивана.       Позади хлопнула дверь соседней комнаты и появился, тяжело дышащий, дядя Вернон, на ходу нервно заряжающий ружье.       — Кто там? — выкрикнул он. — Предупреждаю, я вооружен!       Стуки резко умолкли, но ненадолго: вместо этого, ночной посетитель решил вломиться в дом, вырвав дверь с изрядным куском стены.       В хижину вошел гигантский мужик: ростом в метра три, крупного телосложения, с кустистой бородой и такой же шевелюрой. Он сильно сутулился, чтоб не биться головой об потолок. Хмуро оглядел Вернона с Петуньей, которая до сих пор стояла в дверях второй комнаты.       — А где Гарри? — тупо спросил он, теряя весь грозный вид своим мягким голосом.       Все-таки за мной пришел, значит.       Он в наглую прошел вглубь комнаты и по-хозяйски начал осматриваться. Опекуны же просто обомлели от вида этого громилы.       Ладно, хрен с ним — прятаться довольно глупо.       — Что вам надо от меня? — сурово спросил я, в уме просчитывая, как мне лучше будет его завалить если что.       — А вот и ты! — воскликнул он при виде меня. — Когда я видел тебя в последний раз, ты был вот такусенькой крохой. А сейчас вон как вымахал — вылитый отец. А глаза материны, — улыбаясь произнес великан, что-то себе жестикулируя. Вроде, он настроен не агрессивно.       На его реплику я поднял бровь. Он что, так хочет ко мне подлизаться? Вот мне как-то похрен, на это, так что попытка провалена.       — Я требую, немедленно покиньте этот дом, сэр! — заявил Вернон, набравшись смелости. И наставил ружье на великана, подобравшись к нему ближе. — Вы сломали дверь и вторглись в чужие владения!       — Да заткнись ты, Дурсль! — рявкнул гигант на него, вырвав это ружье из рук и скрутил его в узел, как будто это и не кусок металла вовсе.       От подобных действий я только напрягся. Но атаковать дядю он пока не стал. А сам Вернон лишь пискнул, и отошел от него подальше, в шоке уставившись на крендель из ружья, скинутый в угол комнаты.       — Вы так и не ответили на мой вопрос: что вам понадобилось от меня? — привлек я его внимание, но старался держать голос нейтральным — лучшим решением в данной ситуации избежать разжигание конфликта. Может я и подкачался немного, но до сих пор хиляк. И, если дойдет дело до драки, то, если мне даже немного прилетит от этого бугая, скорее всего сдохну. К тому же, могут пострадать мои родственники.       — Ах да, Гарри… С днем рождения тебя! — заулыбался он мне. И полез к себе за пазуху, вытаскивая оттуда коробку. — Вот, я тебе кой-чего приготовил… Может и чутка помялось, я… э-э… слегка сел на эту штуку по дороге… но вкус же, от этого не изменится? — захихикал он, и протянул этот короб мне.       Я с опаской взял его в руки, и, под бдительным взором великана, открыл ее.       Внутри оказался, явно самодельный, торт с надписью: «С днем раждения, Гарри», написанную зеленым кремом. Зеленым да? Почерк тут другой, чем в письмах, но все равно — это все связанно — иначе и быть не может.       — Я, конечно благодарен вам за подарок, — улыбнулся я, состроив на лице некое подобие смущения, потупив взгляд. Впрочем, о том, какой сегодня день я даже не задумывался. — Но, к сожалению, смею вам сообщить, что я не люблю сладкое.       — Ох… Вот как… — посмурнел великан.       — Но выглядит он на самом деле очень здорово! — попытался успокоить его, мило улыбаясь — вдруг он будет по этому поводу психовать, кто его знает? Будем изображать из себя ребенка, коим я и должен являться. Да, думаю, это лучшая модель поведения для этого мужика — пусть будет считать меня безобидным. — А могу ли я все же узнать имя того, кто решил поздравить меня, сделав такой неожиданный сюрприз?       — А, точно, я забыл представиться, — хохотнул он, протягивая руку. — Я Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.       Пришлось ответить на рукопожатие, и он начал энергично трясти мою руку. Да уж, силы в нем немерено.       — Может чайку попьем? Я видишь ли сильно устал с дороги, — начал потирать он руки, — я бы… эм-м… и покрепче чего отхватил, если… у вас есть, конечно.       Он не стал дожидаться от окружающих гостеприимства, а сам направился к камину, с уже полностью истлевшими угольками и стал там копошиться. Дадли, взвизгнул при виде великана, и спрятался позади меня.       — Держи, — бодро передал ему торт, который все равно не буду есть. И уже еле слышным шепотом добавил: — Не бойся. Иди к родителям, если что — я вас защищу.       Он мне кивнул, и быстрой перебежкой укрылся во второй комнате.       Тем временем, великан уже начал жарить сосиски, на вновь разожженном огне. Хрен знает, откуда он только достал столько поленьев.       Выложив жаренные сосиски на тарелку, он тут же протянул их мне. Медный чайник тоже начал закипать. И когда он разлил чай на две большие кружки, я продолжил опрос, решив таким образом отвлечь его от того, что я ничего не ем.       — Простите, сэр. Но, кроме вашей должности и имени, я так ничего не узнал.       — Можешь звать меня Хагрид, все меня так зовут. И все я тебе уже про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Но ты же о нем, конечно знаешь, да?       — На самом деле нет. — осторожно высказался я. — Возможно ли, что это связанно с теми письмами, что мне в последнее время присылают в неведомых количествах?       — А-то! В письмах-то ты и прочесть и должен о нем все.       — К сожалению, я побоялся открывать столь подозрительные вещи — все же опасно открывать письма от неизвестного адресата. Боюсь, от всех них мы избавились, — невинно произнес я, решив умолчать о предприимчивости родственничков. — Прошу прощения.       — «Прощу прощения?» — обомлел он, начав злиться, и махнул рукой в сторону Дурслей. — Это они должны извиняться! Я в курсе, что ты не получал наших писем, но чтоб ты не знал о Хогвартсе? Не интересовался, значит, где твои родители всему научились…       Каким образом проведена слежка, раз вы знаете даже то, что я ни единого письма ни читал?! Что-за организация такая?       Из сказанного следует, что кровные родители этого тела замешаны в делах «Хогвартса».       — Просветите?       — Так ты не знаешь?! — прогремел он на опекунов, вскочив с продавленного дивана.       — Вы мне тут хотите сказать, что этот мальчик, ЭТОТ МАЛЬЧИК! — свирепо прорычал он. — Совсем ничего не знает о том, что… ВООБЩЕ ничего?!       — Пожалуйста, будьте спокойны. И объясните мне все наконец, — попытался я утихомирить великана, примирительно выставив ладони.       — Я о том… что ты понятия не имеешь о мире… о нашем мире. О твоем мире. О моем. О мире твоих родителей, — негодовал он, чуть ли не задыхаясь от возмущения.       — Есть еще какой-то мир? — поднял я бровь.       Хагрид взвинтился с новой силой, а казалось, что больше и некуда.       — ДУРСЛЬ! — прогрохотал он.       Так стоп. Судя по бледнеющим лицам дяди и тети, они что-то знают. И исходить из реакции великана, дело тут серьезное. Так почему меня держали в неведении? Пытались защитить?       — Ты же знаешь о родителях, кем они были? — проговорил он с надеждой. — Да, знаешь, не можешь не знать… Да и известными они были, а не кто-то там. И ты… э-э… знаменитый.       — Я? — искренне удивился такому заявлению. Знаменитый? Ну уж точно не в этом мире. — Мои родители были известными? — тогда бы это объяснило всю ту херню, что никак не может пояснить этот Хагрид, вот уже почти час, устраивая драматические сцены.       — Значит не знаешь… Совсем ничего… — от гнева он перешел в изумление, и теперь просто смотрел на меня круглыми глазами и нервно теребил бороду. — И о себе тоже? Кто ты есть?       Какой провокационный вопрос. И какой ответ он хочет получить от меня?       — Прекратите это! — внезапно встрял Вернон. — Прекратите сейчас же, сэр! Я запрещаю рассказывать что-либо мальчику!       Хагрид посмотрел на него взором неприкрытой ненависти. Что дядя сразу растерял всю свою уверенность, что была миг назад. Затем он, очень четко произнес:       — Так вы умалчивали правду, все это время, да? Никогда не говорили, что в том письме, которое написал Дамблдор? Я же сам видел, как Дамблдор своими руками положил письмо в одеялко, я же стоял у вашего дома в тот день! А вы, значит, за столько лет ничего ему не сказали, пряча от него, да?!       Да бля, нихера уже не понимаю происходящее. Сколько можно мурыжить и нагнетать обстановку?!       — Будьте любезны, объясните мне наконец происходящее, — уже еле сдерживая раздражении, выдавил я.       — Прекратите! Я запрещаю! — все верещал там Вернон. Тетя же просто задыхалась от ужаса.       — Эй вы, тупоголовые, сходите лучше проветриться, — негодующе посоветовал Дурслям Хагрид, и повернулся ко мне. — В общем Гарри, ты волшебник!       — Че? — чеза хуйня? Волшебник? Детских сказок, что ли перечитал? Да, выглядит дядька вполне невменяемым… С сомнением я спросил: — Это шутка такая?       — Нет, что ты! — продолжил он вешать лапшу на уши, с самым невинным видом. — Ты самый настоящий волшебник, Гарри! — он вновь погрузился на диван, что сильно просел под его весом.       — И вы тоже волшебник? — с усмешкой произнес я, нисколько не поверив в эту чушь. — Еще скажите, что волшебными палочками магичите.       — А то как же! И я волшебник, и ты, конечно же, волшебник! — убежденно размахивал руками великан. — Да еще какой! А потом станешь еще лучше… когда чутка… эм… подучишься, ага. Кем еще можно быть, с такими-то родителями? Да вообще пора тебе свое письмо прочесть.       Он мне протянул еще одну копию тех писем. Ну что-ж пора и прочитать, наверное. Сколько же суеты эта херня принесла…       На конверте было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который находится в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Я вскрыл конверт и вытащил письмо, на котором написано: «ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады сообщить, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начнутся с 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора».       Фигня какая-то.       Из этого письма выходит, что меня уже зачислили в эту школу. Но, Биджу! — все это звучит слишком подозрительно.       Но опять же, какой смысл в обмане? Не похоже, что эта организация в курсе моей прошлой жизни…       — У меня вопрос: с какой стати меня записали в эту школу? — с нескрываемым сомнением, спросил я, скрещивая руки на груди. — Не помню, чтоб я подавал заявление. И судя по реакции моих опекунов, они к этому тоже не имеют отношения.       — Не имеем! — тут же вставил Вернон.       — Да тебя уже с рождения записали в ученики, ага! — заулыбался великан, не понимая моего вопроса.       Хм. Полагаю, родители озаботились этим вопросом, или они подсовывают эти письма каждому бедному сиротке?       — Совами вы сообщения отправляете, значит? — повертел я конверт в руках, вспоминая тех сов, что пялились на меня в окно. Почему же они мне тогда их не отдали?       — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил об этом, — он смачно хлопнул себя по лбу, а потом начал рыться в карманах пальто. Достал оттуда живую сову, которая была взъерошена, но похоже она к такому уже привыкла. Затем Хагрид вытащил перо со свитком пергамента и начал строчить письмо с глупыми грамматическими ошибками: «Дарогой мистер Дамблдор! Передал Гарри письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необхадимое. Погода отвратительная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид».       Хэй! Я еще не дал согласия!       Блять, вот не нравится мне все это. Но опять же, почему бы и нет? Если этот человек все же не врет, то можно рискнуть. Все же, учитывая опыт прошлой жизни, я не исключаю наличие чего-то отличного от общепринятого уклада вещей в этом мире.       Можно и поехать в эту их школу — по крайней мере, выясню все об этом «волшебстве». Если что — попытаюсь сбежать. Или, если они замешаны в каких-то грязных делах, порешаю по-тихому. В принципе, это всяко лучше, чем прозябать тут.       Так что я позволил Хагриду отдать письмо сове, и вышвырнуть ее в бушующий ураган. Бедная птичка.       — Так на чем мы там остановились? — спросил Хагрид, простодушно поднимая свои кустистые брови, смотря на меня.       — Он никуда не поедет! — сказал Вернон, напыжившись.       Прости дядя, но похоже за тебя уже все решили.       — Хы, я бы посмотрел, как такой храбрый маггл, как ты, ему помешает…       — Маггл? — переспросил я.       — Так мы кличем всех неволшебников. Мда, не повезло тебе — худших магглов, чем эти, я еще не встречал.       Я нахмурился. Может они и не самые добродушные люди на свете, но они моя семья, семья Гарри, которые заботились обо мне по мере сил.       — Когда мы приняли его в свой дом, мы поклялись, что завершим всю эту чушь, — продолжил дядя Вернон, — что вытравим и выбьем из него всю эту хренотень! Тоже мне волшебник!       Серьезно? И эта вся «волшебная» муть…       — Так это все правда, и вы знали об этом? — недоверчиво посматриваю на Вернона.       — Знали ли мы?! — внезапно встряла тетя Петунья. — Конечно, знали! Как ты не мог быть таким, когда моя проклятая сестра была тем, кем она была? О, она в свое время тоже получила такое, прямо такое же письмо и исчезла, уехала эту-самую школу, возвращаясь домой на летние каникулы каждый год, и ее карманы были полны лягушачьей икры, и еще зачем-то превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной кто видел, кем она была — ненормальной! Но не для наших родителей, они-то с ней носились: Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье появилась ведьма!       Вот же ее прорвало — видно, что накипело. В чем-то я ее понимаю, поживя в семье с гением клана. Но в такие истерики все же скатываться…       Хн. Значит, то что мне тут затирает Хагрид не такая уж и чушь?       — А потом в школе она встретила этого своего Поттера, уехала, и вышла за него замуж, а затем родила тебя. Естественно, мы знали, что ты станешь таким же странным, ненормальным как они! А потом, видите ли, она подорвала себя, и тебя подкинули к нам!       — Стоп, — из сказанного следует, что о смерти родителей мне наврали. — Значит, то что мы с родителями попали в автокатастрофу — была ложь?       — АВТОКАТАСТРОФА?! — взревел Хагрид, яростно вскочив с места, отчего Дурсли забились поглубже в угол. — Да как могли погибнуть Лили и Джеймс Поттеры от какой-то автокатастрофы? Это просто возмутительно! Гарри Поттер не знает своей собственной истории, когда каждый ребенок в нашем мире знает его имя!       — Так в чем причина, кто-нибудь мне уже объяснит? — я уже начинаю злится — больше всего меня бесят недомолвки, бесконечное вранье, и мое неведение!       Хагрид обеспокоенно посмотрел на меня.       — Я никогда не ожидал этого, — сказал он тихим, взволнованным голосом. — Я понятия не имел, а ведь Дамблдор предупреждал меня, что возникнут трудности с тобой, но подумать не смел, что ты вообще ничего не знаешь… Ах, Гарри, я не знаю, тот ли я человек, чтобы рассказывать тебе это… но кто-то же должен… ты не можешь ехать в Хогвартс, не зная этого… — Он угрюмо бросил взгляд на Дурслей. — Пожалуй, тебе лучше узнать все, о чем я могу тебе рассказать… прошу заметить, я не все могу тебе поведать… ведь все это дело покрыто мраком…       Опять тайны! Сколько можно? Пожалуйста, ближе к делу. Я понимаю, что он хочет сгладить свой рассказ, но я же не светская барышня какая-то?!       Но, и образ ничего незнающего мальчишки надо поддерживать.       Великан снова сел и уставился на пламя в камине.       — Рассказ начать следует, наверное, с одного человека по имени… Невероятно, что вы не знаете его имени — в нашем мире его каждый знает…       — Ну, кто он? — начинаю терять терпение, сколько можно ходить вокруг да около?       — Ох… как же я не люблю его имя произносить. Никто не любит.       — И почему?       — Да проглоти я горгулью, Гарри! Люди все еще напуганы. Черт возьми, это очень трудно. Видишь ли, там был один волшебник, который стал плохим. Настолько плохим, насколько это вообще возможно. Хуже некуда, просто ужасно. Звали его…       Хагрид замолк от волнения, не найдя слов.       Я попытался приободрить его, махая рукой в знаке «продолжай».       — Вот, черт… ну ладно… Волдеморт, — наконец, он смог сказать имя какого-то злого волшебника. — И даже не думай просить меня повторять! У-уф… Так или иначе, этот… этот волшебник, примерно лет двадцать назад, начал искать себе последователей. И собрал же, и немалое количество: кто-то боялся ему перечить, кто-то просто хотел немного славы, а славой-то он был не обделен, да еще как! Темные дни, Гарри. Никому нельзя было верить. Не смели даже заговорить со странными волшебниками или ведьмами… Жуткие вещи творились. Он захватывал все! Конечно, находились и те кто боролся с ним, но они быстро умирали. При том страшной смертью. Одним из немногих безопасных мест оставался Хогвартс. Полагаю, Дамблдор — единственный, кого Сам-Знаешь-Кто боялся. Во всяком случае, тогда он не осмелился даже попытаться захватить школу. Твои же родители, были самыми лучшими волшебниками, которых я в своей жизни встречал. В свое время, лучшие ученики Хогвартса. Странно, что Сам-Знаешь-Кто не попытался их сразу на свою сторону переманить… Знал, наверное, что они слишком уж близки с Дамблдором, потому на темную сторону и не перейдут. Быть может, он думал, что сможет переубедить их… может быть, он просто хотел убрать их с дороги. Все только знают, что он появился в деревне, где вы все вместе жили, на Хэллоуин десять лет назад. Тебе тогда был всего годик. Он пришел к вам домой и… и… — Хагрид вытащил замызганный платок, и смачно в него высморкался. — Ты меня прости, Гарри, я просто ужасный рассказчик, — виновато проговорил гигант. Но что есть-то есть. — Это так печально… Я знал твоих папу и маму, и больше таких хороших людей я и не встречал… Как бы то не было, Сам-Знаешь-Кто убил их. А потом — вот это уже настоящая загадка — он попытался убить тебя тоже. Наверное, хотел, чтобы никого не осталось в живых, а может ему просто нравилось убивать. Но он не смог этого завершить. Ты никогда не задумывался, откуда у тебя эта отметина на лбу? Это необычный порез. Вот что ты получаешь, когда могущественное, злое проклятие касается тебя. Он разобрался с твоей мамой, папой, и даже разрушил дом. Но тебя он убить не смог, и поэтому ты так знаменит, Гарри. Никто не жил после того, как он решал убить кого-то, никто, кроме тебя. А он убил много великолепных ведьм и волшебников того времени: Маккиннонов, Боунсов, Пруэттов, а ты был всего лишь младенцем и выжил.       Хагрид прервался и дал мне время все это усвоить.       Хн. Ну что-ж, конечно неприятно узнавать, что и этих родителей я потерял насильственно… Но это все не сравнится с тем осознанием, что любимый брат убил всех родных и близких, да еще когда прокручивает у тебя в голове кадры этого, как какой-то бесконечный фильм от первого лица, в течении двух недель в два захода. Хоть теперь я знаю причины резни, но легче от этого не становится.       Эти воспоминания придали моему образу несчастный вид, впрочем, Хагрид решил продолжить свой рассказ, прекратив очередную рефлексию по ушедшему прошлому.       — Я сам забрал тебя из разрушенного дома, по приказу Дамблдора, привез к вот этим…       — Полная чушь! — Встрял дядя Вернон. Надо отдать ему должное — он довольно смел в общении с таким громилой. — Слушай сюда, парень, — прорычал он, — я признаю, что в тебе есть нечто странное, но возможно, ничего такого, что не вылечила бы хорошая порка… А что касается твоих родителей, ну да, они были чудаками, не отрицаю. И, по-моему, мир без них стал чуточку спокойнее. Сами напросились, связавшись с этими колдунами — именно этого я и ожидал, знал, что они плохо закончат.       Но лишь успел он договорить, как вмиг Хагрид вскочил и вытащил из-под полов своей куртки потрепанный розовый зонтик. Направив его на дядю Вернона, словно меч, он сказал:       — Я предупреждаю тебя, Дурсль, я предупреждаю тебя, еще одно слово…       Тут Вернон и растерял весь свой запас храбрости, замолчав и прижавшись к стенке.       — Вот то-то же — удовлетворенно произнес Хагрид и вернулся на диван, что вконец осел на пол.       — Так что там случилось в итоге с этим злым волшебником? — я попытался вернуть разговор в правильное русло.       — Это отличный вопрос, Гарри. Он пропал, просто растворился. Именно в ту ночь, когда хотел убить тебя. Это-то и придает тебе еще больше известности. В этом и заключается, я тебе скажу, самая большая тайна. Он набирался все бóльшим могуществом, а тут раз — и исчез. Кто-то скажет, что он умер. По-моему мнению, так бред! Не думаю, что в нем осталось достаточно человеческого, чтобы умереть. Некоторые говорят, что он все еще живет где-то там, ждет своего часа, но я в это не верю. Люди, которые были на его стороне, вернулись к нам. Некоторые из них вышли из, своего рода, транса. Не думаю, что они могли бы это сделать, если бы он был где-то рядом. Некоторые полагают, что он бродит где-то рядом, растеряв всю свою силу. Слишком слаб, чтобы продолжать творить свои злодеяния. Слаб, потому что что-то в тебе покончило с ним, Гарри. Я не знаю на что он рассчитывал в ту ночь и зачем, да никто не знает. Но то, что ты его победил — это факт.       Хагрид смотрел на меня с теплом и уважением.       Мне же непонятна вся эта шумиха с исчезновением. Да вообще, откуда им знать наверняка, что меня пытались убить? Либо кто-то наблюдал за этим действом со стороны, и не пытался даже помочь моей семье, либо люди сами себе все надумали.       — С чего вы вообще так уверены, что я волшебник? В чем это проявляется?       — А с тобой ничего не происходило, когда ты был зол или опечален?       Ну не сказал бы. Были конечно моменты с битым стеклом, да и та змея…       — Ну что, убедил я тебя? Гарри Поттер, да не волшебник, скажешь тоже — вон скоро в Хогвартсе самым известным станешь.       Ага, разве что, только в образе какого-то супергероя из местных баек.       — Я же сказал уже, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Вернон. — Он собирается в «Хай Камеронс» и будет благодарен нам за это. Я читал эти письма, и ему нужна всякая дребедень — книги заклинаний, палочки и прочее.       — Если он захочет уйти, даже такой великий маггл, как ты, его не остановит, — проворчал Хагрид. — Не пускать сына Лили и Джеймса Поттера в Хогвартс! Ты сошел с ума! Его имя было записано там, с тех пор, как он родился. Он будет учится в самой лучшей школе чародейства и волшебства в мире! Семь лет там — и он сам себя не узнает. Для разнообразия, он будет жить с ребятами, такими же как он, а не вашей семейкой. И будет воспитываться под началом самого великого директора Хогвартса всех времен — Альбуса Дамблдора.       — Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПЛАТИТЬ КАКОМУ-ТО ЧОКНУТОМУ СТАРОМУ ДУРАКУ, ЧТОБЫ ОН УЧИЛ ЕГО ФОКУСАМ! — завопил дядя Вернон.       Тут Хагрид не выдержал, и начал надвигаться на дядю. Но я вмиг загородил их собой, преградив ему путь       — Спокойно! — твердо сказал я. — Они мои родственники. Я никого не прощу, если им навредят.       Хагрид давился от возмущения, но остановился.       — НИКОГДА, — прогремел он, угрожающе помахивая им кулаком над моей головой — НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ… АЛЬБУСА… ДАМБЛДОРА… ПЕРЕДО МНОЙ, ДУРСЛЬ!       Вид разъяренного великана окончательно пронял родственников, и они закрылись в той комнате.       — Гарри! Как ты можешь защищать тех, кто издевался над тобой? — негодовал он.       — Они единственные близкие люди, которые у меня остались, — просто ответил я, вполне искренне.       — Ох, Гарри! Ты оказался таким добрым человеком, таким каковы были и твои родители! — вновь расчувствовался великан, смотря на меня печальным взглядом карих глаз, что вмиг наполнились слезами. И он полез меня обнимать.       — Задушите! — прохрипел я, всячески сопротивляясь объятиям. Пиздец хватка у него.       — Чой-то ты совсем худой! И даже ничего не поел, — укоризненно заметил он, отпуская.       — Поздно уже, а на ночь есть вредно.       — Да ты, прав. Пора уж спать давно было, да и вставать нам рано, — начал он снимать свое увесистое пальто. — Надо ехать в город, купить все твои книги и всякое такое. И давай на «ты» перейдем, мы же с тобой друзья, — подмигнул он, а затем он кинул пальто мне. — Так будет теплее. Ты не пугайся, если там что-то зашевелится, возможно я там оставил пару мышей в кармане…       — Спасибо, — опустил я его на спинку дивана. — Сейчас только с родственниками переговорю напоследок, и вернусь.       — Как знаешь, — недовольно пробурчал он, разлегшись на диване, и отвернувшись к стенке.       Я коротко постучал в дверь второй комнаты, мне тут же открыли и затащили за руку внутрь, и плотно заперли ее за мной.       — Ты сдурел, вести переговоры вот с ЭТИМ?! — прошипел дядя Вернон, указывая на дверь. — Неужели не понимаешь, что это может быть опасным?       — Не думаю, что меня есть выбор, иначе они бы прислали кого-нибудь другого, — хмуро высказался я, приглушая свой голос, сосредоточившись на звуках — вроде не подслушивает. Но надо не забывать, что возможен и иной способ за всем следить. — Завтра я отправлюсь с ним, и пожалуйста, не мешайте, — добавил я решительным голосом.       — Но, Гарри, — подала голос Петунья, выглядела она действительно обеспокоенно, — ты не знаешь, что тебя ждет там!       — Спасибо за заботу, но со мной все будет в порядке, — ободряюще улыбнулся я краешком губ. — Если я с ним не пойду, то пострадать можете именно вы, а я этого не хочу. Если учитывать, что они даже до сюда добрались, то их точно ничем не остановить — они плотно вцепились в это дело.       — Не хочу тебя никуда отпускать! — обняла она меня, поглаживая по волосам.       Честно сказать, не ожидал от нее подобного.       — Все будет хорошо. Не волнуйтесь, — отстранил ее от себя, немного поежившись. И направился к выходу, напоследок кинув: — Главное, не встревайте больше, и не провоцируйте его.       Засим, я вернулся к Хагриду. Вроде, он уже спит, судя по храпу.       Взял его пальто, чтоб лишний раз не отказывать великану, и направился к своему предыдущему месту ночевки. Шариться в карманах я не стал — не известно, есть ли там нечто опасное. И завернулся в него, усаживаясь на свой пост — спать я не планирую, максимум подремаю чутка — чувствую, завтра мне еще понадобятся силы, и немеренное количество терпения.