Отныне навсегда

— Ладно, у тебя где урок? Я смотрю в одну точку, пытаясь вспомнить. Только в моей голове прозрение и я слегка вздрагиваю. — У меня литература, а у тебя? Мы продолжаем идти по коридору и я глазами пытаюсь найти нужную аудиторию. — Химия, — она останавливается, — Потом встретимся. Я мимолетно улыбаюсь и снова пытаюсь найти мой класс. Спустя небольших приложенных мной усилий, я все-таки справилась. Весь класс уже сидит внутри и среди сидящих есть Хардин. — Извините, могу я войти? — я останавливаюсь у двери. Шум, который я создала привлек внимание ко мне. — Ты, новенькая, верно? — Да, Тесса Янг. — Входи, мы как раз работаем над произведением. Я прохожу и ищу глазами свободную парту, как можно тише. Аккуратно сажусь и достаю учебник. — Меня зовут Мисс Сото, — я киваю. — Поднимите руку, кто читал произведение «Гордость и предубеждение»? Я вхожу в число тех, кто поднял руку. Также там был Хардин. Забавно, я думала, что он ничем не занимается, кроме как угрожать людям о повреждении их домов. Учитель считает всех, кто прочитал. — Итак, сегодня вы самостоятельно будете работать и обсуждать это произведение. И да, Тесса, — учитель переводит взгляд на меня, — сядь к Хардину, пожалуйста. Что? Нет, этого только не хватало. На моем лице недовольство, а на его ни один мускул ни дрогнул. — Хорошо, — я встаю и направляюсь к третьей парте третьего ряда. — Чтоб ты знал, я против того, чтобы сидеть с тобой, — я сажусь за стол. Бросаю на него взгляд, а он даже не смотрит на меня. Мог и поднять глаза, когда с ним говорят, мало того, что псих, так еще и невоспитанный! — Тебя никто не заставляет, — он все также смотрит в тетрадь. Эта невозмутимость меня раздражает. Неужели, мальчику было так больно, что он обиделся? Я отворачиваюсь в другую сторону и опускаю глаза в книгу. Так мы и сидим большую часть времени. Все действительно обсуждают что-то, а мы молчим. — Хардин и Тесса, вы уже выполнили задание? — Нет, она решила этого не делать. Да как он смеет. Серьезно, мое лицо стало красное, как помидор от злости, и я очень хотела ему врезать в этот момент. — Нет, я не… — пытаюсь оправдаться я. — Ребят, не будьте детьми и живо работайте! — она не повышала голос, но звучало это твердо. Я медленно, но с очень суровым взглядом поворачиваю голову к Хардина, а он все также сидит без эмоций. Меня это бесит еще сильнее. — Не смей больше говорить за меня, ясно? Он наконец смотрит в мою сторону и я наблюдаю за его зелеными глазами, которые осматривают меня. Пусть он и придурок, но с красивыми глазами. Глаза – зеркало души. — Не смей больше бить меня по яйцам, — говорит Хардин и отводит взгляд. Кажется, я причинила ему большую боль. — Нам нужно обсуждать произведение. Я решаю, что все, что происходило между нами не на территории школы нужно отложить и действительно заняться работой. Я не собираюсь из-за этого хама портить себе оценку по моему любимому предмету. — Что ты думаешь по поводу этого? — спрашивает он. — Как и во всех произведениях такого типа, то, что родители решают судьбу человека, это ужасно. Но Элизабет все равно влюбилась в доброту Дарси, это сильная любовь. — Конечно, потому что она наивная дурочка, мне сразу было понятно, что Дарси с ней из-за жалости. — Она не дурочка, Элизабет достаточно умна! А Дарси просто высокомерен, но тем не менее он любил ее. — Конечно, это была ложь, — он замолкает — Это все было из-за жа-ло-сти. Последнее слово он говорит по слогам. Я тяжело вздыхаю и понимаю, что он вообще ничего не понимает в этом произведении. — Ты не прав, — твердо говорю я. Он с поднятыми бровями смотрит на меня. На его лице нет удивления, но видно то, что с его мнением не соглашаются задевает его самолюбие, и он улыбается, показывая мне свои превосходные ямочки. — Что смешного? Такое чувство, будто он не воспринимает меня в серьез. — Ты также глупа, как и Элизабет. — Ты мне тоже не нравишься, но я молчу. После моих слов его улыбка становится еще шире. — Ну точно, глупышка, — он проводит рукой по волосам и смотрит на меня с улыбкой — я имел ввиду то, что ты не видишь очевидного, как и главная героиня. Я не говорил, что ты мне не нравишься. С чего это, этот воображала такой милый. Это просто песок в глаза. Только я открываю рот, чтобы сказать что-то, как он меня перебивает. — Смотри, — он подвигается ко мне, и наши головы в миллиметре друг от друга — Дарси игрался с ней. А она думала, что это великая любовь. — Нет! — восклицаю я. Он начинает меня оглядывать, отчего я смущаюсь, но продолжаю говорить. — Дарси сам пришел к Элизабет со словами о любви, но она его отвергла. Он любил ее. Он нежно ударяет меня по моей голове. Что, он черт возьми себе позволяет. — Повторяю, он был с ней из-за жалости. Потому что она, вся такая несчастная, потому что ее выдают за того, кого не любит. — Господи, с тобой невозможно разговаривать! Ты полнейший придурок! Урок заканчивается, я хватаю сумку и выбегаю из кабинета. За мной Хардин. — Эй ты, мать Тереза, — окликает меня он. — Что ты только что сказал? — Ты слышала. Я испепеляю его взглядом, а на его лице все так же нет эмоций. — Повтори. — Ты, — он наклоняется вниз, и наши лица становятся на одном уровне, — слышала. — Никогда больше меня так не называй, тебе ясно? — Да? А то что? Он начинает идти на меня и я машинально отступаю назад. Но это было недолго, так как моя спина врезается в стену. Он прижал меня к стене. — Это просто предупреждение. А теперь, дай пройти. Он отходит и я ухожу прочь оттуда.