Часть IV: Принятие. Глава 15. Тоска, хандра, меланхолия.
На следующий день, после разговора с Найтмером, я была сама не своя. Как только проснулась, захотела снова уснуть, укутывшись в одеяло посильнее. На душе было ужасно паршиво, хотелось рыдать навзрыд в подушку от собственного бессилия. Словно зомбированная, я встала с кровати, оделась и вышла, едва перебирая ногами. Не живая и не мёртвая, шла интуитивно. Противное чувство только сильнее скребло внутри, сердце обливалось кровью. Кошмары. Никогда их не любила. В приюте они часто мне снились, и я к ним привыкла, хоть всё равно жутко не высыпалась. Попав в Страну Сердце, казалось, мне удалось раз и навсегда избавиться от них, но вот они вернулись, ещё более жуткие и свирепые. Вся ночь из-за них прошла беспокойно. В том разговоре Найтмер аккуратно намекнул, что у меня вполне может быть стресс из-за пережитого, и посоветовал завести питомца, который поможет справляться с душевными переживаниями. Я задумалась над этим и признала, что Готтшалк был вполне себе прав. Почему-то мне самой такая мысль в голову не пришла. У меня никогда не было питомца, потому что в приюте запрещали таскать животных. К тому же, у моей соседки оказалась жуткая аллергия на шерсть. Поэтому я часто играла с котятами и щенятами друзей, так как знала, что бездомных животных трогать не следует: какими бы милыми они не были, скопление болячек и различных зараз никто не отменял. А клещи? Эти же паразиты повсюду! Но тем не менее, животных я любила и мечтала завести хоть кого-нибудь, поэтому настроена была решительна. В кабинете Джулиуса я оказалась быстро, несмотря на неторопливый шаг, и уже знала, что хочу сказать. К удивлению, здесь были все, даже скряга Ричард. Помнится, вчера он вёл себя совсем по-другому и даже пожелал мне спокойной ночи. Чудной зверь, с ним даже никого заводить не нужно. — Я хочу собаку, — несмотря на заманчивые мысли, твёрдо произнесла я. В тот же миг на меня странно посмотрели, будто я сказала самую глупую глупость, на которую только была способна. Но это не было глупостью, отнюдь. Самый удивлённый и ошеломлённый взгляд был именно у Монрея, он явно не понимал, для чего мне понадобилась собака. — Чем тебе эти не угодили? — предельно серьёзно спросил мужчина, ясно намекая на братьев. Эйс бросил на Джулиуса оскорблённый взгляд, но мудро промолчал. На удивление, даже Ричард не сказал ни слова, лишь смотря на меня любопытным взглядом. И зачем мне другая собака, когда есть этот дикий щенок? Он же как Жек Патрон . Хотя больше похож на Жеку Подибрат . — Я хочу настоящую собаку, — вздохнула я, смотря на рыцаря в ответ. Ричард отвёл взгляд в сторону, выглядя задумчивым. Его глаза, схожие с моими, были такими же серыми, как моё настроение. Даже пламенные глаза Эйса потускнели, а сам он потупил взглядом в пол. Джулиус полубоком повернулся к Бермудо, а тот глядел в окно, тоже обременённый какой-то мыслью. Никто так и не проронил ни слова, а я покинула помещение и пожелала прогуляться до поместья Шляпника. Дальнейший свой маршрут я не знала, идя прямо к намеченной цели. Не знала и того, что будет по окончанию моего пути. На душе была тоска. Готтшалк затронул болезненные темы во время нашей беседы, желая вывести на откровенный разговор, чего я никак не предвещала и очень разнервничалась. Но мне так и не удалось высказаться даже ему, стало только хуже. Тогда он посоветовал мне поговорить с тем человеком, которому я безгранично доверяю любые страшные секреты. К моему потрясению, таких людей не оказалось среди моей семьи. Это был полный провал. Миллионы раз я прокручивала в голове то, чего ещё никому не рассказывала: причина, по которой родители снова сдали меня в приют, домогательства в школе и… Я вспомнила один ужасный случай, который произошёл со мной в приюте. Ребекка Герцман была моей соседкой по комнате, она отличалась излишней эмоциональностью, всегда закатывала истерики, плакала по поводу и без. Видимо, настолько устала от своей жизни, что совершила самоубийство прямо у меня на глазах. Она просто схватила что-то острое и перерезала себе горло, а я стояла с застывшим ужасом на лице, не в силах проронить и звука. Мой рот открывался и закрывался, а потом из глаз хлынули слёзы. Мой плач услышала воспитательница и как можно быстрее увела меня из комнаты. Мне тогда было десять. Три года я проходила врачей, психиатров, за мной вели надсмотр. Первые два года я находилась в подавленном состоянии, потом и вовсе замкнулась. Когда волнение обо мне стало невыносимо душным, а вечные походы к мозгоправам осточертели до невозможности, я натянула на лицо улыбку и сказала: «Всё хорошо. Не надо больше беспокоиться. Со мной всё в порядке». Мне поверили, и так во мне умерла идеальная актриса. На виду у всех я была озорной, подвижной и строптивой девчонкой, наедине с собой — совсем другой. Я начинала тосковать в одиночестве, дыхание тяжелело, глаза щипало от слёз. Кошмары всё чаще пробирались в моё сознание, рушили хлипкие сны и поедали меня изнутри. Я слишком рано осознала тяжесть жизни, слишком рано разочаровалась в людях и самой себе и лишь играла нормальную, чтобы не загреметь куда-нибудь. С приходом в Страну Чудес что-то изменилось: новые ощущения, новые лица, новое всё. Во мне проснулся тот беспечный ребёнок, которым я прикидывалась столько времени, впечатлённый чудесным миром. Со мной произошло очень много хорошего: обретение родителей, друзей, интересные знакомства и море разных впечатлений. Даже плохие моменты не могли перебить это, поэтому оставалась надежда, что я всё же смогу стать счастливым человеком. Но почему-то среди них так и не нашлось того, которому я могла бы довериться. А если и был, то он даже не рассматривался в качестве кандидатуры. В общем, чтобы успокоить мысли в голове, я решила пойти туда, где всегда было суетливо и шумно, — к Шляпникам! Возможно, они помогут мне немного приободриться. Уперевшись в ворота поместья Дюпре, я тоскливо провела рукой по ним, потом подняла глаза к небу: оно не менялось, как и погода. Этому месту было несвойственно меняться. Страна Чудес — это отдельный живой организм, который сам всем заправляет. Тоскливо и скучно, на самом деле. И Страна Чудес эта ваша тоскливая и скучная, никакого разнообразия. Близнецов не было на страже, рядом не ошивался Эллиот, а Пирс, скорее всего, работал. Что до Блада, то я не предполагала, чем он занимается на данный момент, да и чем вообще может. Поэтому без зазрения совести вошла, пользуясь тем, что наглость — второе счастье. Оказавшись перед главным входом в поместье, я осмотрелась, но вокруг никого не было. Даже безликие не снова туда-сюда. И какого же было моё удивление, когда самый ярый противник солнца и всего яркого высунул свой нос из поместья, застыв на крыльце. Его чёрные пронзительные глаза чётко смотрели в мою сторону. — Сэм? — Шляпник не ожидал увидеть меня и выглядел так, будто его застали врасплох. Я глупо посмотрела на него в ответ. Стоило признаться, что вышло неловко. Интересно, что он обо мне думает? Наверное, что я наглая девчонка. — Что ж, юная леди, я действительно не ожидал, что вы почтите нас своим присутствием, — как всегда, предельно вежливо начал Блад. — Что заставило вас прийти сюда так срочно, даже не предупредив о визите? Это был лёгкий упрёк в мою сторону. Всё же каким бы мерзавцем не был Дюпре, следование правилам и этикет он ставил на первое место. Оттого стало стыдно. — Ноги сами меня сюда принесли, — усмехнулась я, придумав самую ленивую отговорку. — Прости. Естественно, мужчина и не думал мне верить. Он лишь присел на крыльце и похлопал по месту рядом, подзывая меня сесть. Волнуясь, я выполнила его просьбу. Сидеть бок о бок с самим Шляпником всегда казалось чем-то напрягающим. — Юная леди, вы сегодня на редкость растеряны и чем-то обеспокоены, — непривычно обеспокоено произнёс Блад. — Вы озабочены собственными мыслями? Или произошло что-то вопиющее? Я не знала, что ответить. Забота от такого, как он, принималась с опаской и страхом за собственную жизнь… вернее, так и должно было быть, но я совсем не ощущала ничего подобного. Почему-то хотелось довериться ему. — Я… не знаю, — я собиралась начать, но сбилась с мысли и занервничала. Я почувствовала, что к глазам подступили слёзы, а в горле застрял ком. — Я не знаю, Блад, я не знаю. Не знаю. Я уже ничего не знаю. Я закрыла глаза, подавляя приступ истерики. Как же не хотелось, чтобы меня видели такой, особенно они. Но сдерживаться было сложно, эмоции переполнили, и плечи мелко задрожали. Под тяжёлым взглядом Дюпре я чувствовала себя виноватой… Внезапно мужчина аккуратно приобнял меня за плечи, прижимая к себе. Его руки стали поглаживать мою спину, а сам он шептал мне слова успокоения. Это было настолько необычно и удивительно, что я растерялась и разрыдалась. — Не держи в себе, расскажи мне, что тебя волнует. Я выслушаю, — без давления сказал Дюпре, и это подействовало. Немного успокоившись, я завела руки за спину актёра и собралась с мыслями. — Я вчера ходила к Найтмеру, и мы с ним разговаривали. Он заставил меня вспомнить многое, чего я не говорила даже Эйсу с Джулиусом. Мне было страшно говорить ему такие вещи, поэтому он посоветовал поделиться этим с тем, кому я доверяю. — Вот как… Я вздохнула. — Помнишь, я говорила о том, что родители второй раз отказались от меня? — я почувствовала, как тело Блада напряглось. — Это произошло, потому что я набросилась на своего отца с ножом. Знаешь, он любил надо мной издеваться, как и мама. Они никогда меня не любили, а я просто защищалась, — на губы наползла улыбка. Стало легче дышать и мыслить. — В свои десять я застала самоубийство своей соседки по комнате. До меня домогались старшие мальчики в школа, даже один преподаватель. Воспитательницы никогда меня не любили и всегда нагружали работой. А я прикидывалась счастливой дурочкой, нормальным ребёнком, чтобы от меня отстали. Закончив, я перевела дух. Дюпре отпрянул и положил руки мне на плечи. Его взгляд был жутким и опустошённым, будто только что произошло нечто ужасное. Я улыбнулась. Ненормальная реакция, да? — И ты всё это хранила в себе столько лет? — отстранённо спросил мужчина. Я кивнула. — Как ты только выдержала это? — Не знаю, — честно призналась я. — Возможно, меня что-то держало тогда. Но сейчас я точно знаю, что меня держит: вы. Шляпники и моя семья. Блад удивился моему ответу, и его тёмные глаза потеплели. Он улыбнулся. — Почему-то я рад слышать подобное от тебя, Сэм, — проговорил он, прикрыв глаза. — Ты действительно необычная. Хотя, я это понял ещё с того случая. На душе стало легко и тепло от его слов. — Ты про Мэри? — догадалась я. — Про него самого, — усмехнулся Дюпре. — Благодаря тебе нашу семью теперь буквально можно назвать семьёй. — Я рада слышать эти новости. И так мы проговорили ещё очень долго. Тогда я поняла, что у меня есть ещё одна семья, ради которой стоит держаться.***
Я вернулась домой с лёгким сердцем и полным желудком. Меня очень плотно накормили, словно на убой, и только после этого отпустили. На лестнице я умудрилась столкнуться со взъерошенным и замученным Ричардом. — Сэм, ты как раз вовремя! — облегчённо выдохнул он и схватил меня за руку. — Чего? — я ошалела от такой неожиданной резвости рыцаря. Одолев лестницу, мы залетели в кабинет Часовщика. Вернее, залетел он, а меня протащили чуть ли не по земле. Но отдышавшись, я застала радостные лица взрослых. — У нас какой-то праздник? — спросила я, опасаясь их. — Пополнение в семье, — неожиданно шепнул на ухо Ричард и повернул мою голову. Я обомлела, стоило только разглядеть в чёрно-белом комке шерсти щенка. Лайка. Он находился на коленях Джерико и получал удовольствие от того, что его гладили. — Это… — Собака, как видишь, — подойдя ко мне, широко улыбнулся Эйс. — Но вы… — у меня просто не было слов, я никак не могла оторвать взгляд от щеночка. — Ты заслужила это после всех потрясений, — произнёс Джулиус, и губы его дрогнули в лёгкой улыбке. Нежданно, негаданно, Рич обнял меня со спины и подвёл к щенку, а тот открыл свои светлые большие глаза и посмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись. Я вздохнула, присела на корточки и аккуратно положила ладонь на голову питомцу. Он не сопротивлялся, давая себя гладить. И я погладила. — Как назовёшь его? — спросил Додо. Я хочу назвать его… — Чарли, — с предыханием ответила я. Щенок радостно гавкнул, тем самым одобрив своё имя. Остальным оно тоже показалось неплохим. Так в моей жизни появился Чарли. Мой первый питомец, мой новый друг и ещё одна причина улыбаться, а мир уже не казался таким серым, ведь я знала, что меня окружают люди, которые любят меня, несмотря на мои скелеты в шкафу. Разве, можно делать чего-то большего теперь? Нет, конечно. Ведь это всё, чего мне так не хватало.