Бессмертие или краткий миг счастья?

— ...и всё это смешалось в поток пронизывающих до дрожи событий. В первые несколько суток было невыносимо больно. Жажда меня убивала. Я тонула в темноте, если сознанию удавалось пробудиться. Потом Фолл увёз меня далеко за город, в стаю. Радушно принятая, я большую часть времени проводила на природе. Но кто я и как себя теперь воспринимать, я не понимаю, хотя и очень пытаюсь, слышишь? — девушка умоляюще посмотрела на меня. Она всё так же грелась в моих полуобъятьях. — Надо же... — задумчиво произнёс я, проводя пальцами по краям чашки. — Броситься грудью на очевидную гибель, пожертвовать собой ради чьей-то жизни. На подобную опрометчивость способны только люди. Мия выразительно выгнула бровь, и я потупился. — В твоём случае, полулюди. — На меня накатывали волны отчаяния, исступления, паники. Случилось несколько истерик. Вик, я бы не вынесла этого всего, если бы... не слишком любила жизнь. — Необычайно жизнелюбивая философия. — И в один момент... Я стала сильнее. Физический рост и развитие паранормальных способностей помогли мне немного усовершенствоваться, — она взглянула мне в глаза, и моя голова резко начала тяжелеть. «Гипноз?» — Мия, истина в том, что прежде, чем человеку измениться, его нужно довести до отчаяния, до апогея, после которого наступит прозрение, осознание. Ты пережила подобное явление. И нужно отдать тебе должное: ты стоически вынесла это испытание. Будь любая другая смертная девушка на твоём месте... Отсутствие страха. Всепоглощающий ужас в клубе, который так меня тогда отвратил, больше не бился в её сознании с каждым ударом сердца. Это существо переросло одну стадию, но не вошло во вторую. В данный момент она была бесформенной колбой. Чашей. Запустив её сознание работать по определённому пути, наполнить её разум нужным веществом... «И тогда это будет властное существо, по статусу равное взрослой могущественной вампирше». — Я не создана для таких испытаний. Впервые в жизни вымотана физически, а не только морально. Виктор... Я приблизился к её уху и нежно шепнул: — Так позволь себе расслабиться, — в голосе звучали самые бархатные нотки моего тембра. Девушка тихо выдохнула и прикрыла глаза. Мне никогда не отказывали – я всегда брал сполна. Мягко отодвинув одеяло, я провёл пальцем по шее девушки: — До чего бархатная... жемчужная кожа. Диван был просторным. Девушка смотрела на меня истосковавшимся взглядом. Её ротик округлялся полураскрытыми мягкими губами. Я долго смотрел ей в глаза, и лишь стихший за окном летний ветер напоминал мне о скудном желании близости. Я когда-то занимался любовью со всей страстью, с нежно-пламенным чувством самозабвения. Но те времена давно ушли в прошлое, в котором осталась и сама любовь. Мне вновь захотелось ей помочь, вырвать из железных цепей страдания. Я отогнул одеяло и высвободил девушку из ткани. Мои руки – о, эти руки, познавшие самую благородную грудь! – ласково коснулись нижней части живота. Вздох. Продвинулись несколько дальше, касаясь горячей женской плоти, безупречно выведенных Господом рёбер... Вздох глубже. Смелея, я несколько раз обвёл кругами молодую сильную грудь. Отвердевшая плоть посередине ласково поддалась моим действиям. Два судорожных вздоха. Мы были посреди огромной гостиной, и ничто не тревожило безупречную тишину ласки. Голова девушки медленно отпала назад, и руки её легонько провели по моим плечам – над ней слишком долго издевались, с треском ломая сознание, выворачивая его наизнанку. Она была без сил ответить, или ей просто этого не хотелось. Однако мне того и не требовалось. Любовь, как я упомянул ранее, рдела на горизонте ушедшим счастьем, и сейчас мной двигал долг благородной помощи. Через несколько мгновений грудь Мии под моими пальцами судорожно колыхалась. — Виктор, я хочу этого. Я молча продолжал ласки. Она была без футболки, и голыми тонкими руками прикрывала свою грудь. Кожа обжигала. От эмоций и долгого пребывания в пледе она буквально воспламенилась. Я припал к её шее – она вздрогнула – нежным, но настойчивым движением убрал её руки, заключив их в кольцо своих пальцев. Скользнув по коже, провёл языком по соскам. Стон. Я нависал над ней, она млела от моих прикосновений. Я не хотел торопиться. Девушка обессилела, и лицо её, полное не то наслаждения, не то страдания, приняло выражение совершенного блаженства. Мои руки блуждали по всему телу, касались того, чего не должны были касаться. Глубокий стон. Мне нравилось смотреть, как она безвольной игрушкой извивалась в моих руках. В ней не осталось страха. И скоро её должен был настичь момент экстаза. Он наступил несколько неожиданно, девушку пробила сильная дрожь, и она выгнулась. В этот момент я держал её за талию. Тело ослабело – я аккуратно опустил его. Мия приподняла голову, видимо, надеясь на поцелуй. Его не последовало. Мне не хотелось давать ей надежду на снисходительность: всё, что я для неё делал, было жестом моей доброй воли, и никто никогда не смог бы повлиять на это решение. — Тише, — я усадил её к себе на колени. Она обвила мою шею руками. — Здесь ключи. Пожалуйста, позволь мне впредь сохранять твою безопасность лично. Принять их или оставить – полностью твоё решение. Мия с непониманием посмотрела на ключи. Потом – на меня. Бессильно упала на мою грудь – я же поднял её на руки. Опустив девушку в спальне на кровать, вышел. «Интересно и то, что я не почувствовал возбуждения. Эта девушка рождает неподдельный интерес: овладевать ею не хочется, как и не хочется отпускать в опасный и жестокий мир совсем одну...»