***
Пустота. Такая необъятная и серая, не позволяющая выпутаться из самой себя, заставляющая погружаться все глубже и глубже в пучину горестных размышлений и тленных мыслей захватила Фрэнка уже давно. Она не отпускала, не давала время на отдых или сон, не позволяла отходить от себя дальше, чем на метр. Вина не покидала мозг вот уже шесть недель, не позволяя жизни вернуться в привычное русло, а по ночам все так же снился Джерард. Во снах он улыбался и беззаботно хохотал, принимая расслабленные позы и вовсе не вел себя скованно или закрыто, как происходило в школе, он смотрел Фрэнку в глаза и был его родным мальчиком, разбивая его о скалы реальности одним взглядом зеленых глаз из-под опушенных ресниц. Он каждый день незаметно наблюдал за Уэем, почти рыдая от осознания, что сам все испортил и сломал. Его мальчик уже не выглядел стеснительным или смущенным, слегка неловким, нет. Теперь это был вечно хмурый и задумчивый юноша, погруженный исключительно в свои мысли. Этим самым Джерард стал походить на Айеро все больше. Фрэнк понимал, что пора действовать, но слишком сильно боялся переступить ту невидимую грань и оказаться за вуалью, потерять голову от ощущений и скрепя сердцем бросать все как есть в итоге. Он прокручивал в своей голове огромное количество вариантов, погружаясь в мечтательные размышления и влюбляясь все больше. Так продолжаться не могло. Стоило поставить точку.***
«Чувствовать вину нормально, но я не могу отпустить тебя»
Джерард ошалело смотрит на немного помятый клочок бумаги в своих руках и узнает знакомый до боли в глазах почерк. Он столько раз наблюдал за тем, как Фрэнк старательно выводит всегда кривоватые и наклоненные в одну сторону буквы или впопыхах черкает ручкой по листку тетради, что не смог бы спутать этот почерк ни с каким другим ни при каких обстоятельствах. Когда первая записка появилась у юноши в шкафчике он не особо придал этому значение, честно сказать, подумав, что это может быть ошибкой или розыгрышем, но сейчас сомнений не оставалось. Дыхание застревает в легких, а сердце замирает на миллисекунду, начиная биться в разы быстрее обычного. Какого черта это делает в его шкафчике? Не в шкафчике той девчонки, на которую мог бы засматриваться Айеро на уроках или незаметно наблюдать из-под всегда спадающей на глаза длинной челки. То есть он считает нормальным, что после всего, что произошло просто может писать эти ебаные«Обмани меня, что простил и любишь до сих пор. По-дружески, конечно.»
Третье послание приходит ровно через три дня после нежданного столкновения. Джерард все так же был не готов, но отреагировал спокойнее, в разы спокойнее. Всю прошлую ночь Айеро снился ему, не давая спокойно выспаться. Джи никогда бы не признал это, но он не смог вызвать у себя отвращение видом любимых рук или чувства соприкосновения их кожи с его собственной. Хотелось кричать от непонимания ситуации. Зачем Фрэнк снова мучает его своим невесомым присутствием и вечным нахождением рядом, хоть и мысленно? Уэй нуждался в диалоге, в объяснении, но как бы ему не хотелось действовать, он предпочитал успокоиться и оставить все, как есть. Ни к чему хорошему это все равно не приведет. Фрэнка он больше не встречал.***
— Джерард! Ты помнишь, что мы уезжаем сейчас? Почему не выходишь? — Донна повысила голос, находясь на первом этаже дома и старательно запихивая оставшиеся вещи в спортивную сумку. Уэю было суждено провести выходные в полном одиночестве, несмотря на то, что сейчас вечер пятницы, а вся молодежь давно расползлась по барам или хотя бы центральным улицам небольшого городка, чтобы отдохнуть и насладиться восхитительной дешевой выпивкой, непрошенными пьяными слезами и слюнявыми поцелуями, — Майки, по-моему, мой старший отпрыск оглох…. Поднимись к нему, пожалуйста! — женщина понизила голос до нормальной громкости, позволяя ушам Уэя-младшего не сворачиваться в трубочку от нахождения рядом с главой их странного семейства. Майки послушно кивнул и радостно перепрыгивая ступеньки, направился на второй этаж. — Эй, герой-любовник, — юноша чуть ли не впрыгивает в комнату и сталкивается взглядом с совершенно уставшим и недееспособным братом, — Видимо, чувствуешь себя так себе, — паренек аккуратно присаживается на край кровати, где удобно валяется Уэй-старший, укутанным пледом. — Ох, Майки-Майки, доживешь до моих лет и поймешь как трудно в плохом настроении вылезать из кровати, чтобы проводить вас, — возмущается Джерард, поворачивая голову в сторону брата. — Для этого мне вовсе не стоит достигать твоего преклонного возраста, — улыбается смышлёный младший.23:57
За окном накрапывает дождь, что создает приятную атмосферу в комнате с приглушенным светом, восхитительно сочетаясь с негромкой музыкой группы Green Day на заднем плане, позволяя Джерарду еще удобнее развалиться на небольшой кровати и продолжить рисовать. Как получилось, что Уэй рисует ебанного Фрэнка Айеро никто не мог знать, вот тебе и основная загадка человечества. Неожиданно максимально комфортную обстановку разрезает мерзкий звук, проникающий в комнату через приоткрытое окно. Дождь начинает расходиться, юноша продолжает спокойно лежать, меняя позу, ссылаясь на то, что звук идет с улицы, ведь это может быть абсолютно все, что угодно, но он повторяется еще три раза подряд, причем немного громче, чем раньше. Джи лениво поднимается с кровати и плетется к окну, запуская руку в ужасно растрепанные волосы, нечаянно взъерошивая их еще больше. Подойдя к окну, паренек прислушивается и слегка высовывается на улицу, чуть не получая камешком в глаз. — Какого хуя? — довольно громко восклицает Уэй, резко отпрыгивая от окна, но решая вернуться через пару секунд, чтобы окончательно понять, что происходит под его окном. В темноте, да еще и под довольно сильно разошедшимся дождем трудно разглядеть что-либо четко, но он все же замечает худенькую темную фигуру. — Извини, я случайно! — первое, что слышит Джерард, впадая в оцепенение. Стоп. Давайте проясним ситуацию, пока она не вышла из-под контроля окончательно. Гребанный Фрэнк Энтони Томас Айеро-младший прямо сейчас стоит ночью, под сильным дождем напротив окна Уэя. Что прикажете делать в таком случае? Не дождавшись ответа, юноша подходит немного ближе к окну, оказываясь на свету. Этот дебил, никак иначе, стоит в легенькой черной толстовке и в гребанных вансах, которые, Джерард готов поспорить, уже сырые насквозь. — Что ты блять здесь забыл в двенадцать ночи? — наконец выдает Уэй, прикладывая максимум усилий, чтобы не пялиться на его безумно красивое лицо в желтоватом фонарном свете. — Пришел поговорить. Впустишь? — со вселенской надеждой в глазах спрашивает Айеро, продолжая мокнуть под дождем. Парень ничего не отвечает и закрывает окно, пытаясь унять бешенное сердцебиение, отдающееся даже в ушах. Отдышавшись за пару секунд, совершенно не думая ни о чем, он быстро спускается на первый этаж, скрепя дощатыми половицами и стремительно направляется к двери. — Не думал, что откроешь, — удивляется собеседник, промокший до нитки. Сырая челка спадает на глаза, футболка с Misfits неприятно прилипает к коже, заставляя поправлять себя каждые пару минут. Юноша все также продолжает стоять под дождем, даже не заходя под крышу. — Ты пришел постоять под дождем на моей подъездной дорожке или что? — Джерард пытается сохранять невозмутимость и максимально серьезное выражение лица, — Нахера приперся? — уже слишком грубо интересуется он, — Заходи давай, — будто это ничего не значит, все так же отрешенно говорит Уэй, отходя немного назад, тем самым пропуская Фрэнка вперед. Айеро удивленно делает пару шагов, оказываясь чуть ли не нос к носу с Уэем. — П-прости, — запнувшись, говорит юноша, быстро отшатываясь в сторону, оставляя Джи стоять в полном непонимании того, что происходит вокруг. — Умные люди обычно просят пройти и хотя бы переодеться, потому что ты весь сырой до нитки, — нет, это вовсе не потому что Джерард боится, что парень заболеет и сляжет с высокой температурой, он просто не хочет, чтобы в его коридоре была грязная дождевая лужа. — Да, извини, я немного волнуюсь, — честно признается он, — Дашь мне принять душ и переодеться? — все так же неловко просит юноша, виновато улыбаясь.«Боже, никогда не улыбайся при мне и не смотри так.»
— Естественно, я не такое бездушное животное, как ты думаешь, — язвительно произносит Джерард, — Пойдем ко мне в комнату.***
Вот уже пятнадцать минут Джи слишком скованно сидит на своей собственной кровати, прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из его ванной комнаты. Хаотичные мысли проплывают в голове с умопомрачительной скоростью. Темная макушка слегка высовывается из двери, все так же неловко улыбаясь. — У тебя не будет сухой одежды? — «Только не выходи сюда в полотенце. Ради всего святого не делай этого. Я одолжу тебе хоть весь свой гардероб». Фрэнк аккуратно выходит из ванной и останавливается в одном полотенце, прижимаясь спиной к деревянной двери. На его теле осталось еще пару капелек воды, стремительно спускающейся по его оголенной груди. Джерард зависает. Причем конкретно. — Ах да, точно, одежда, — стремительно развернувшись спиной к обнаженному юноше, Джерард, слишком сильно перенервничав, роется на полке своего шкафа, достает футболку и шорты. — Держи, — протягивая вещи они случайно соприкасаются руками, что заставляет Джерарда отшатнуться, а Фрэнка быстро скрыться за дверью ванны.***
— Так о чем ты пришел поговорить? — все же решается спросить Джерард, усаживаясь удобнее на кровать, прислоняясь к прохладной стене спиной. — О нас, — не подумав, ляпнул Фрэнк и плюхнулся рядом на кровать. Их плечи соприкоснулись точно также, как когда они сидели пару месяцев назад на подоконнике и курили одну сигарету на двоих, обсуждая последний просмотренный ужастик 80-х годов. Это незамысловатое и даже случайное прикосновение заставило Джерарда окунуться в ностальгию и приятные воспоминания, из которых он самостоятельно довольно быстро выпал. — В смысле «о нас»? По-моему тут все уже ясно, — казалось прошло множество минут, пока Джерард сохранял неловкое молчание, заставляя капли воды за окном стекать по крыше громче обычного и Фрэнка нервно выдыхать несколько раз за десяток секунд. — Так, окей, — Айеро все еще прерывисто дышит, не в силах сосредоточиться на своем дыхании, — Прости меня за то, что я так поступил. Это вовсе было не то, о чем ты мог подумать в действительности. — А, по-моему, все, итак, ясно. Не понимаю для чего ты снова копаешься в нашем прошлом, — уже не получается скрывать истинные эмоции, голос еле заметно срывается, и это точно не остается незамеченным. — Я… просто больше не могу без тебя, — юноша опускает голову, понимая, что один взгляд сделает так, чтобы его сердце вновь и вновь разбивалось на тысячи осколков. Уэй замирает, не в силах пошевелиться. Ему так сильно хочется прямо сейчас сгрести этот комок несчастий и недоразумений в объятья, почувствовать запах его волос и просто забыться, но позволить подобное было бы неописуемой роскошью для него. — Извини за все, что я скажу сейчас, я просто больше не в силах носить все это в себе. Мне действительно нравится тусить с тобой, — все так же неуклюже начинает свою речь юноша, — Я больше не хочу просто смотреть на тебя. Не хочу подбрасывать эти глупые записки. Ты столько времени писал мне все эти милости, которые я бережно храню и пересматриваю каждый вечер, а я всего лишь вызываю жалость такими поступками, — слова начинают застревать в горле, не позволяя сохранять желанное сейчас спокойствие, — Я жалкий. Я просто испугался, что смогу напугать тебя…кое-чем, — дрожь в голосе уже не получается унять, как и тремор. — И чем же ты мог так испугать меня…Фрэнки? — подает голос Джерард, сразу же осекаясь. Он ему давно не Фрэнки, — То есть, Фрэнк. Я хотел сказать так, — Уэй не спускает взгляд со своего любимого комка несчастий. — Назови меня так еще раз, — еще тише, чем раньше, почти шепотом говорит Айеро. Джерард не выдерживает. Кажется, что он сейчас буквально разорвется от чувств и все его внутренности останутся на стенах родной комнаты. — Фрэнки, ты полный идиот, — констатирует юноша, дотягиваясь до дрожащей руки напротив и легко прикасаясь к ней. — Я просто…прости…я влюбился. Как я мог не влюбиться в эти чертовы большие глаза, в улыбку, в запах, в мягкость кожи. Просто я так испугался этого, как никогда. В моей голове будто мигом все взорвалось. Поэтому я и наговорил тебе это тогда по телефону. — То есть ты влюбился в кого-то и решил перестать общаться со мной? Что я сделал не так? — казалось, что Джерард буквально озверел от ярости, даже не дослушав до конца, — Ты блять вообще соображаешь, что чувствую я? Я не бездушная кукла. — Я люблю тебя, дурак! Твои огромные болотные глаза, твою ебаную улыбку, твой чертов пьянящий запах и твою блядскую мягкость кожи! — взрывается Айеро, не ожидая, что разговор сделает такой кардинальный оборот. Любовь заполняет все пространство. Мир останавливается. Кажется, что вся обида и непонимание в один момент ушла из души, будто ее там никогда и не было. Джерард, неожиданно даже для себя, притягивает юношу за ворот итак растянутой футболки, и несмотря на резкость движений, аккуратно, чтобы не сделать ничего лишнего, бережно целует Фрэнка в такие желанные губы. Их поцелуй становится живым памятником всего спектра эмоций, что им довелось испытать за последние месяца. Обоих буквально прошибает током.— Никогда больше не смей называть моего мальчика жалким.