Когда опустится ночь

Едва солнце начало дарить земле свое благословенное тепло, как Моргана уже была в королевском саду. С нетерпением и волнением ожидая Мерлина, она прогуливалась по усыпанным тончайшим белым песком дорожкам, равнодушно глядя на пышные кусты роз, которые являли собой особенную гордость Утера. Король любил сам за ними ухаживать, а вот Моргана к розам особой любви не питала. Ей почему-то всегда больше нравились цветы попроще… В глубине сада, в тени фруктовых деревьев располагалась увитая зеленым плющом беседка, куда и стремилась девушка. Через некоторое время Мерлин нашел ее там, нервно кусающей губы. - Опять кошмары? — встревожено спросил он, заметив, как она бледна и неспокойна. Моргана хотела улыбнуться, но тогда как ей отчаянно хотелось плакать, а в уголках ее губ пряталась затаенная боль, это было нелегко осуществить. - Да, - призналась она. - Они буквально сводят меня с ума! Тревога на лице Мерлина сменилась сочувствием. И хотя ему снова вспомнились злые слова дракона, он постарался не думать о них. - Меня убивает ощущение беспомощности, - проговорила Моргана. - Скажи, ведь я могу научиться контролировать свою силу? - Поначалу это сложно, ведь ты не привыкла к себе, такой, - сказал он. - Но ты скоро привыкнешь. Просто научись прислушиваться к себе. Он оглянулся, чтобы быть уверенным в том, что за ними никто не следит. Затем он сорвал алую розу, и, держа на ладони, поднес цветок Моргане. У розы был плотно сжатый бутон. - Заставь ее лепестки распуститься, - сказал он. Она посмотрела с сомнением, но попробовала сосредоточиться. - Почувствуй ту силу, что находится внутри тебя, - продолжал Мерлин. — И заставь ее выполнить то, что тебе нужно. Глаза Морганы, остановившись на бутоне, на долю секунды полыхнули огнем, и лепестки тут же послушно раскрылись. - О! - только и могла восхищенно вымолвить она. Мерлин улыбнулся — точно солнышко проглянуло сквозь грозовые тучи. - Вот видишь, все не так уж сложно, - заметил он. - Эта сила внутри тебя обязана подчиняться. Ты - ее полноправная владелица. Приободрившаяся Моргана тоже улыбнулась. - Спасибо, Мерлин! - сердечно поблагодарила она. — Не думала, что это приятно. Они еще долго сидели в беседке, разговаривая обо всем, что приходило в голову - о магии, о политической ситуации в Камелоте, о нравах придворных, о жестокости Утера. Мерлин оказался прекрасным собеседником и, что было даже важнее, он умел слушать. Для Морганы, которая так давно желала высказаться и быть услышанной, это было очень кстати. Впрочем, через некоторое время ровное течение их беседы было немилосердно прервано требовательным и недовольным криком. - Мерлин! - А я еще думала, когда же он тебя хватится, - рассмеялась Моргана. - Ну вот, мне пора, - виновато улыбнулся он, и на этот раз она долго смотрела ему вслед и думала об этой его особой привязанности к Артуру. Если бы Артур только узнал, кем на самом деле является этот забавный парень с добрыми голубыми глазами! Но раз Мерлин смог скрывать свою силу и приспособиться к жизни при дворе, значит, у Морганы тоже был шанс. Подумав об этом, она еще больше приободрилась. Ее собственные размышления были прерваны появлением запыхавшейся Гвен, которая наверняка успела обежать ползамка в поисках своей госпожи. - Король зовет вас, миледи! - сообщила она, и Моргана, с нежеланием покидая беседку, поспешила к Утеру. И что ему могло понадобиться? Оказалось, король желал отобедать в обществе своей подопечной. Иногда ему приходила в голову подобная блажь, и Моргане приходилось надевать свои самые красивые платья и драгоценности и развлекать опекуна беседой. В этот раз данная миссия показалась девушке сущим наказанием. Моргана смотрела на Утера, с аппетитом поглощающего лучшую в королевстве пищу и вино, а видела бесчисленные загубленные жизни магов. Притворяться, что она тепло к нему относится, становилось все сложнее. Наверное, она не была такой доброй, как Мерлин, чтобы смириться с тем угнетенным положением, в котором они оказались. Моргана родилась жаждущим перемен бунтарем, и ей не хотелось всю жизнь скрываться и трепетать при одной мысли о том, что ее секрет может быть раскрыт. Ей хотелось, чтобы отношение к магии стало иным. Мерлин сказал ей, что верит в Артура, его здравый смысл и доброе сердце. Он жил с надеждой на то, что когда придет время Артура взойти на престол, тот не будет таким жестоким по отношению к магам, как его деспотичный упрямец-отец. Моргана только усмехалась, слушая эти наивные речи. Она была уверена, что Артур будет относиться к магии, как и Утер, поэтому начинать все менять надо было именно с него, Пендрагона-старшего. А что она могла сделать, чтобы заставить его измениться? Ей много чего приходило в голову теперь, когда она овладевала собственной силой, способной творить чудеса. Но, начиная нервно сжимать кулаки и ненавидеть Утера, она вдруг спохватилась. Это было уж слишком похоже на ее ночные кошмары. А разве она хотела, чтобы они стали явью? Не это ли повергало ее в дрожь еще совсем недавно? Разве она могла теперь повернуть на темную сторону, с которой уже не будет возврата? И все же соблазн был очень велик, и Моргана знала, что с трудом балансирует на краю глубочайшей пропасти. Лишь подумав о Мерлине и вспомнив его милую улыбку и добрый взгляд, устремленный прямо в глубь ее смятенной души, она немного успокоилась. Так что, какие бы бури ни бушевали в ее груди, Моргана точно знала лишь одно: Мерлин был ее спасением, и за него она должна была держаться. *** Артур советовал Мерлину мечтать во время мытья полов, и на самом деле, наводя порядок в покоях принца, он думал о Моргане и своих с ней отношениях. Только это были никакие не мечты, а довольно тяжелые размышления. Он еще не знал, что между ними происходит, но было ясно, что все развивается слишком быстро. Если бы дело было только в дружбе, он бы не волновался, но ведь он давно питал к девушке гораздо более сильные чувства. Куда приведет их все это? Он был всего лишь слугой, а она — почти принцессой, так на что в здравом уме он мог рассчитывать? А тем не менее, ее близость и красота действовали на него крайне волнующе. Раньше он не думал так ни об одной женщине. Даже когда его поцеловала Гвен, это был больше сестринский поцелуй, чем выражение каких-либо сильных чувств и желаний. С Морганой все было иначе. От одного ее присутствия ему не хватало кислорода, и начинали слабеть коленки. Конечно, Мерлин пытался заставить себя перестать чувствовать то, что он испытывал к Моргане, но разве можно розе запретить цвести? Тем более он не мог оставить ее, когда она так нуждалась в его помощи. Мерлин уже был в ответе за Моргану, которая так трогательно умоляла спасти ее от грозившего ей мрака и зла. Разве он мог бы отказать? Он уже успел прочувствовать на себе горечь одинокой участи мага и не мог обречь Моргану на подобную участь. Как следует обо всем подумав, Мерлин сумел внушить себе, что он все-таки должен смириться со своим положением и видеть в Моргане исключительно друга и ничего больше. Задушить все свои смелые мечты и надежды в зародыше. Перестать представлять, что могло быть, если бы…