Когда два одинокие сердца сближаются, гляди, как настоящая грусть расправляет крылья.*
Тусклый свет в кабинете едва помогал разглядеть лицо Акутагавы, но Мори хватило лишь звучания его хрипловатого голоса, чтобы понять, насколько растерян был в тот момент пёс портовой мафии. Он не сказал больше ни слова, коротко опустив голову в знак уважения, и, не дождавшись прямого ответа, покинул комнату. Такие перемены в прежде неуправляемом юноше, погрязшем в гневе и обиде, не могли не будоражить сознание, вызывая острый и неподдельный интерес. — Пусть идёт, — усмехнулся Мори, заметив на себе недовольный взгляд Коё. — Но разве не было бы… — Дазай-кун наверняка уже всё спланировал. Поэтому я просто сменю тактику. Коё снова взглянула на мужчину с недоверием, но промолчала. Она была удивлена куда больше него и, казалось, имела возражения. Огай Мори выглядел расслабленным. Как будто не происходило ничего неожиданного и противоречащего первоначальным планам. Как будто он добивался именно этого, а другие, сами того не ведая, играют по его правилам. — К тому же, — хитрые глаза в миг потемнели, — мне и самому интересно, что из этого выйдет. Совсем недавно Акутагава собирался убить её, а теперь охотно выполняет роль сторожевого пса. Чуя-кун наверняка не поверит в это. Ведь именно он принёс её полумёртвую, когда Акутагава-кун почти убил её. Озаки лишь обречённо вздохнула. Эта идея не казалась ей удачной по многим причинам. Она знала, насколько нелегко приходится Чуе и какая трудная задача легла на его плечи. Он был не тем человеком, который мог бы хранить настолько важные тайны с чистой совестью и без малейших переживаний. Высокое положение в Портовой Мафии не сделало его чёрствым и бездушным. Коё было больно продолжать смотреть на то, как Чуя молча наблюдает издалека за происходящим, оставаясь в тени каждый раз, не имея права проронить и слова. И она была уверена, что когда правда раскроется, несчастная девочка не отвернётся и наконец сможет понять, кто на самом деле может помочь ей справиться с отравленным миром вокруг. Она могла бы помочь ему в ответ, и всё встало бы на свои места. Разве это не просто?***
Чуя не понимал, зачем нужно было творить настолько глупые и необдуманные вещи. Он и сам ненавидел Дазая и больше всего на свете мечтал в тот момент как следует врезать ему и повесить на ближайшем дереве за ноги, чтобы подольше помучился. Но то, что сделал Акутагава, казалось ему просто слепым идиотизмом. Он всегда был не управляем, но в последние несколько дней точно сорвался с цепи. Сначала, только увидев лежащую в луже крови Томиту, Чуя подумал, что она мертва. Стена и пол были заляпаны алой жидкостью, как будто на этом месте пролили и расплескали ведро красной краски. В воздухе застыл остро чувствующийся металлический запах. Эспер поморщился, хотя наблюдал подобные картины в своей жизни уже далеко не один раз. Девушка не шевелилась и даже, кажется, не дышала. В звенящей тишине, режущей уши, Накахара опустился возле неподвижного тела и вздохнул с облегчением, когда нащупал пульс на сонной артерии. Пальцы невольно пробежались по бледному лицу и бережно стёрли следы крови возле губ. Её глаза были закрыты, дыхание едва заметно прослеживалось. Томита никак не отреагировала на прикосновение, и Чуя напряжённо сглотнул. Её одежда насквозь пропиталась кровью, а рука лежала в неестественной позе, как будто была вывернута. Раньше им никогда не удавалось пообщаться близко, но отношение Дазая к ней бесило. Почему он настолько мерзко обращался с собственными подчинёнными? Хотел сделать второго Акутагаву из нормального человека? Накахара не вмешивался. У него самого накопилась куча проблем. Но теперь, когда Мики осталась брошенной, потерянной и разбитой, становилось не по себе. Она умирала во всех смыслах. Физически, морально и духовно. Чуе не пришлось использовать способность, чтобы с лёгкостью поднять её на руки, проигнорировав следы крови, тянущиеся за ней. Ему было плевать на то, что его собственная одежда запачкается и простыми объяснениями дело вряд ли уляжется. Оставить Томиту умирать в гордом одиночестве — не то, что он хотел бы сделать. Она лежала под наблюдением врачей несколько часов и за это время состояние едва ли улучшилось. Каждый раз, когда Накахара бросал на неё взгляд, ему становилось не по себе, точно он смотрел на коченеющий труп своего старого друга, хотя друзьями-то они никогда и не становились. Просто девушка, о которой Чуя старался никогда не думать. Но делать это становилось непросто. Ему казалось, что её сердце вот-вот остановится. Противный писк прекратится, и всё исчезнет. Ещё одна жизнь, испорченная Дазаем. И чуть не уничтоженная его учеником. Вечером явился он. Накахара с удовольствием разбил бы ему лицо одним ударом, но слова босса прочно сидели в голове и заставляли кривить губы от недовольства.«Не вмешивайся».
Как он мог не вмешаться? Если бы он не вмешался, Мики просто бы умерла в том безлюдном переулке. Но то, что Чуя услышал в коридоре от человека, которого меньше всего хотел бы видеть где-нибудь поблизости, просто выбило его из колеи. — Она жива? — хмуро спросил Акутагава, не подавая никаких внешних признаков смятения или сожаления. Как у него вообще хватило наглости явиться?***
Гордо отказавшись от помощи, Томита, возвращалась домой. Она не могла решить, что было хуже: продолжать путь, игнорируя прохладный ветерок, в почти высохшем платье или натянуть хотя бы на плечи кофту, которая всё ещё была мокрой. Мир вокруг больше не казался угрозой. Шум проезжающих мимо машин не раздражал уши, обрывки чужих разговоров эхом не отзывались в голове. И тревога впервые отступила без всяких лекарств, освобождая разум от гнетущих эмоций. Глупый Дазай. Он вёл себя, как будто никогда не был исполнителем Портовой Мафии, никогда не причинял никому вреда, никогда не пытался разрушить её настоящую личность. Его беззаботные улыбки, чудаковатые шутки и отсутствие лжи во взгляде полностью сбивали с толку. Томита много раз ругала себя за слепое доверие, которого такой человек не мог больше заслуживать. Он мог без труда снова воспользоваться её наивностью, слабостью, не почувствовав ни капли вины. Но в глубине души Мики сомневалась. Сомневалась, что так будет. Она много думала о словах Осаму, сказанных ей несколько дней назад. Причина, по которой ему можно довериться без страха быть обманутой… какая она? Почему он просто не мог озвучить её? Часы показывали уже два часа дня. Томита не заметила, как пролетело время. Обычно оно тянулось долго, однообразно и мучительно. Но этот день стал исключением. Возможно, он на самом деле изменился? Или хотя бы пытался? Возможно, стоило дать ему шанс? Томита мотнула головой, отгоняя назойливые мысли, которые не должны были приходить в голову. — Как прошёл день? Мики едва не подпрыгнула на месте, с трудом удержавшись от крика. Погрузившись в раздумья, она совсем не заметила, как знакомый недовольный голос прогремел где-то за спиной. Девушка резко обернулась, приготовившись использовать способность, но лицо её потеряло выражение испуга в ту же секунду, когда она увидела перед собой Акутагаву. Он сохранял невозмутимый вид, несмотря на попытку Томиты инстинктивно атаковать недоброжелателя, словно она для него совершенно ничего не значила. Хмыкнув, он лишь бросил холодный взгляд на подрагивающие от холода плечи, но ничего не предпринял. — Обязательно так подкрадываться? — облегчённо вздохнув, с упрёком произнесла Томита. — И почему тебе вообще интересно, как проходит мой день? Она поправила растрепавшиеся на ветру волосы, прикрывая обнажённые плечи длинными чёрными прядями. Рюноске нахмурился. — Ты сама говорила, что я должен это спрашивать, — недовольно ответил он, продолжая внимательно наблюдать за каждым её движением, словно подозревая что-то неладное. — Ты так серьёзно воспринимаешь мои слова? — тихо удивилась Мики, отводя взгляд. Акутагава продолжал смотреть, как будто пытался найти какое-то несоответствие или изъян, и она напряглась, искренне желая провалиться сквозь землю от нежелания раскрывать давно не имеющие значения тайны. — Я обдумал то, что ты сказала вчера. Я определился, чего хочу, — замявшись на пару секунд, он продолжил уже более уверенно, скрывая волнение, которое овладело им так не кстати. — Я хочу, чтобы мы стали напарниками. Томита поняла, что Рюноске просто не смог произнести вслух слово «друг». Оно для него было позорным и почти ругательным. Поэтому эспер умело заменил его, маскируя под более подходящее и нейтральное. — Ты же знаешь, что это от нас не зависит. Что скажет Мори-сан? Разве для него не будет выгоднее спихнуть меня Накахаре-сану? Да и ты… ты работаешь один. Не считая Хигучи, конечно, — Мики вдруг тихо рассмеялась, неловко улыбнувшись, почувствовав прилив странной теплоты от слов Акутагавы. — Хигучи — моя подчинённая, — коротко заметил он. — Кроме того, Босс одобрил моё предложение. — Что? Томита застыла с выражением полнейшего шока на лице. — Т-ты… просил Босса разрешить нам работать вместе? — не веря в услышанное, тихо пробормотала она. — Чтобы опередить его решение отдать меня в подчинение Накахары-сана? Акутагава промолчал. — Ты… сделал это для меня? Рюноске ненавидел чувствовать себя каким-нибудь слащавым героем. Он долго думал, как преподнести эту новость более отчуждённо и холодно, чтобы никто, боже упаси, не подумал, будто ему есть дело до чувств другого человека, но Томита всё равно выглядела потрясённой и… растроганной одновременно. Она неловкими движениями потирала глаза, стараясь делать это не слишком заметно, но хорошо было видно слёзы, накапливающиеся в уголках. — Я сделал это для себя, — горделиво поправил её Акутагава, не меняясь в лице. Его сердце дрожало от волнения, и он с огромным трудом мог скрыть странные эмоции, овладевшие им внезапно. Никогда раньше подобного не происходило. — Да… — растерянно пролепетала девушка, наклонив голову пониже, чтобы скрыть влажные следы на щеках. — Прости… Я знаю, что ты делаешь это из-за нашего уговора. Просто так давно… — она едва слышно всхлипнула, вынудив Рюноске напрячься ещё сильнее. — Так давно… Неважно. Просто забудь. Натянутая улыбка проскользнула на её губах, а потом Томита вдруг оживилась и тряхнула головой, отгоняя странные эмоции подальше. Акутагава нахмурился сильнее. — Не реви, — его попытка утешить больше напоминала угрозу, но Мики хорошо знала, насколько он не любит малейшее проявление слабости. — И как тебе удалось уговорить Мори-сана? — перемены в её голосе создали ложное мнение о том, что его слова возымели успех. — Видимо, Босс был настолько поражён, что не смог ответить, и ты принял молчание как знак согласия? Рюноске не оценил её шутку, продолжая недовольно буравить взглядом. Разумеется, ему не нравилось чувствовать себя уязвлённым, но в тот момент внимание отвлеклось на куда более важную вещь. Эта вещь заставила его тяжело сглотнуть и вспомнить момент из прошлого, который больше всего не хотелось вспоминать. Много воды утекло с тех пор, никто в Портовой Мафии не винил его в произошедшем, а многие благополучно забыли случившееся, но Рюноске всё ещё хорошо помнил. Помнил всё. До мелочей. Без предупреждения он сделал несколько шагов навстречу и, пока Томита пыталась понять его намерения, молча протянул руку к её волосам, резким движением убирая их в сторону. Его глаза расширились от удивления. — Откуда это? — спросил он тихо, но озлобленно. Томита не хотела, чтобы Акутагава видел. Она готова была признать, что больше не держала былой обиды на него. Конечно, те воспоминания по-прежнему причиняли болезненные ощущения, но за последние несколько дней девушка сделала неожиданный для себя вывод: Рюноске являлся наиболее надёжным человеком в её окружении. Пусть он всегда холоден, пусть пытался убить её в прошлом. Но тогда они просто не хотели узнать друг друга, были никем. Если в этом грёбанном мире мафии можно было доверить свою жизнь кому-то, то только ему. Поэтому он не должен был узнать о том шраме, оставленном Расёмоном в тот злополучный день. Плечо временами до сих пор ныло, но гораздо меньше, чем рёбра, о которых ему было известно. Томита никогда не смогла бы забыть. Но физическая боль, причинённая им, никогда не смогла бы сравниться с тем, что оставил после себя Дазай. — Случайно получила на миссии давным-давно, — она в тайне надеялась, что Рюноске плохо умеет различать ложь. Однако у него была прекрасная память. — Я ранил тебя в это место, когда хотел узнать, где Дазай-сан. Это след от Расёмона? Его глаза несли в себе какую-то странную эмоцию, от которой становилось не по себе. — Зачем тогда спрашиваешь? — прошептала Томита, избегая взгляда. Всю дорогу до её дома они молчали. Акутагава не спрашивал больше ничего, напряжённо размышляя над чем-то у себя в голове, а Мики оставалось лишь смотреть под ноги, считая от скуки шаги. Если бы она знала его хуже, то подумала бы, что ему немного жаль. Не хотелось видеть его лицо и искать какие-нибудь подсказки, ключи к эмоциям. Находиться в полном бреду, не задумываясь над причинами и искренностью, гораздо проще. Когда-нибудь получится снова улыбнуться широко и щедро. Шрамы останутся лишь неприятным напоминанием о прошлом, но не займут большую часть мыслей и не вызовут ноющий отклик в сердце. Люди, которые задержатся рядом, не будут казаться лжецами, убийцами и принесут обычные повседневные заботы, не нарушенные изощрёнными интригами и играми с сознанием. Душа найдёт состояние равновесия и покоя. «Будет ли в этой жизни место для Дазая?» — тело отозвалось лёгкой дрожью при одной мысли о нём. Мики не знала, почему первым на ум пришёл именно он. Что стало бы с ней, если бы этот человек исчез из её жизни? Раньше, когда разум терялся в пелене обмана и умелых манипуляций, она была уверена, что, несмотря на всю боль, которую испытывает, не сможет существовать без него. Ведь она ничтожество. Ничего не может сделать одна. Её жизнью управлял он. Её действиями управлял он. И даже мысли подчинялись ему. Теперь всё было совсем не так. Когда они добрались до дома, Томита по привычке нашла своё окно и вдруг напряглась, вздрогнув от чувства тревоги, зародившегося в тот же момент. Свет. В её окне горел свет. И хотя на улице ещё не темнело, это хорошо было заметно даже снаружи. И девушка помнила, что, несмотря на утреннюю спешку, ни в одной из комнат свет она не зажигала. Это могло означать лишь одно: в квартире чужой. Акутагава заметил испуг в её взгляде и внимательно проследил за ним, нахмурившись, когда осознание настигло его. Это было нехорошо. Рюноске задумался. Убийца вряд ли бы действовал столь открыто, не только не скрывая своего присутствия, а даже крича о нём издалека так, что не заметил бы только слепой. Вор? Было ли что-то ценное в квартире Томиты? Даже если когда-то было, Дазай наверняка забрал это в более надёжное место. Предупреждение? «Предупреждение о том, что даже собственная квартира не является для неё безопасным местом, » — глаза Акутагавы потемнели от злости, хотя внешне он оставался спокоен. Это был явный вызов для него. Негласный плевок в его сторону. Рюноске отвечал за безопасность Томиты не только перед Боссом, но и перед наставником. Если с ней случиться что-то, это можно будет считать только его провалом. Никчёмный. Слабый. Его губы плотно сжались, сдерживая накапливающуюся в теле ярость. Он просто собирался убить этого человека, не важно когда и где. — Жди здесь, — строго приказал он, но почувствовал, что не может двинуться с места. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Томита крепко держит его за рукав. — Нет, — твёрдо возразила она. — Если я останусь здесь, меня будет легко убить. Возможно, это ловушка. В её словах был смысл. Акутагава неохотно согласился, едва заметно кивнув, но злость всё ещё не утихла в нём. Кровавая жажда Расёмона едва сдерживалась плотной тканью чёрного пальто. Но Томита нашла силы взять себя в руки первой. — У меня есть план, — она решительно встретила взгляд Акутагавы. — Вместе мы пойти не сможем — твоя способность попадёт под радиус действия моей. Поэтому я пойду первой и попробую подобраться ближе к входной двери. Там использую способность, и только после этого ты сможешь, используя Расёмон, схватить незваного гостя. Главное, соблюдай расстояние до тех пор, пока «Токио» не начнёт работать. Иначе мы останемся беззащитными. — Это то, что ты всегда любишь делать, — не упустил возможности мрачно съязвить Рюноске. — Я могу просто пойти туда первым и решить проблему. — Что если там кто-то опасный? — Ерунда, — горделиво отмахнулся эспер. — Мы поступим, как предложила я. — Я иду первым. — Не идёшь. — Иду. — Мы теперь вместе работаем, ты не забыл? Может, хотя бы попробуем, пока есть возможность? Он задумался. — Делай, что хочешь. Томите показалось, что его слова пропитаны змеиным ядом, который должен отравить её решимость, но девушка больше не собиралась медлить. Сорвавшись с места, она уверенными шагами направилась к дому, ни разу не обернувшись и не заметив удивлённого взгляда Акутагавы, всё ещё сжимающего край пальто от сильного раздражения.***
Чуя осмотрел все комнаты и не обнаружил никаких следов борьбы или чего-то ещё подозрительного. В доме царил беспорядок, но он не был похож на следы покушения или поисков. Скорее, Томита в спешке собиралась куда-то и до сих пор не вернулась. В холодильнике обнаружился кусок торта двухмесячной давности, который опасно было предлагать даже собаке. Другие продукты выглядели свежими. На шкафах ещё не успела осесть пыль и все дверцы казались чистыми. Около окна Чуя нашёл пакет с кошачьим кормом, но не нашёл в доме никаких следов пребывания пушистого питомца. Невесёлая догадка закралась в голову, но знакомое шуршание крыльев моментально отогнало её. — Мудила, — недовольно провозгласил попугай. — Чё смотришь, мудила? Тяжело вздохнув, Накахара устало положил шляпу на край стола, и гадкая птица сразу же приземлилась на неё, гордо задрав голову. Покопавшись в шкафу, Чуя нашёл коробку с кормом и небрежно насыпал немного в тарелку, стоявшую на подоконнике возле открытой клетки. Попугай окинул гостя недоверчивым взглядом так, словно подозревал его в попытке отравления, но уже секунду спустя изменил своё мнение и переместился поближе к еде. — Жратва от ублюдка! — радостно защебетал он. — Жратва от ублюдка! Чуя не ожидал увидеть в доме Томиты это чудовище. Оно было случайно спасено им от контрабандистов, которые пытались задобрить одного из членов исполнительного комитета, но тогда Накахара и не подозревал, что за несчастным видом измученной птицы скрывался настоящий сквернослов и дамский угодник. В первый же день он распугал всех подчинённых, удивительно правдоподобно пародируя голос новоиспечённого хозяина, а уже через неделю испортил нервы и ему самому. Мысленно порадовавшись тому, что противная птичка отвлеклась на еду, Чуя поспешил оставить её в покое. В комнате он также не обнаружил ничего интересного. Там было настолько темно, что потребовалось зажечь свет, чтобы получше разглядеть предметы вокруг. И лишь одна вещь вдруг привлекла его внимание. Старый альбом, лежащий на полке над столом. Он был открыт. Словно его недавно уже просматривали. Накахара не любил трогать чужие вещи без спросу, но Томита, как видно, не спешила возвращаться. Самая первая страница вынудила сердце пропустить удар. И другие фотографии не были лучше. Его пальцы дрожали, когда глаза нашли очень знакомую фотографию. Фотографию, которую он уже много раз видел, но не здесь. Не у Томиты. Подозрения давно терзали душу, но Чуя не мог заставить себя поверить в них. Должно быть, это просто было какое-то злополучное совпадение. Очередная обманка Дазая. Подобная мысль не обрадовала его: до каких пор все совпадения и несчастные случаи будут сброшены под ответственность Дазая? Но он должен был знать. Обязан. Но почему никому не говорил? Почему она не говорила? Ведь она тоже не могла не знать. Вероятно, потому что правда могла перевернуть всё с ног на голову, разрушив привычное положение всех вещей. «Не вмешивайся, » — всё ещё гудели в голове слова Босса. Но как же можно было молчать о таком? Чуя догадывался, он очень сильно подозревал это раньше. Потому что намёки Мори были весьма прозрачными. Чуя не заметил шума в коридоре, полностью погрузившись в размышления — не позволительная роскошь для одного из руководителей Портовой Мафии. И неожиданный всплеск зловещей энергии застал его врасплох. Действуя лишь на инстинктивном уровне, Накахара ловко увернулся от мощного удара, пробившего стену, и резво отскочил в сторону. Рука сжалась в кулак, но совершенно неожиданно он осознал, что способность перестала отзываться, совершенно не подчиняясь его воле. В тот же момент в дверном проёме показался знакомый тёмный силуэт, который породил ещё больше замешательства в голове. Он хотел окликнуть Акутагаву, который выглядел ужасно свирепо и, кажется, не признал в Накахаре своего, продолжив атаковать без малейшего промедления. — Расёмон! Чуя не вздрогнул, привыкнув к тому, что его способность могла справиться со зверем Акутагавы, но с большим опозданием вспомнил, что её теперь всё равно что нет. Чертыхнувшись, он бросился в сторону, но свирепая челюсть хрустнула совсем рядом, задев его плечо, но не слишком сильно, чтобы ранить. — Акутагава, хватит! — резко крикнул Накахара, когда хозяин зверюги наконец удостоил его взглядом. Глаза Рюноске расширились на мгновение, и Расёмон исчез, оставив после себя лишь напряженное пространство и безнадёжно испорченную стену, возле которой, скрючившись, сидел сам Чуя, усердно пытаясь понять причину внезапного нападения. Из-за спины Акутагавы выглянула ещё одна, куда более приятная, черноволосая голова, и два синих пронзительных глаза уставились на последствия разразившейся потасовки. Томита выглядела ошарашенной и возмущённой одновременно, но почувствовав, что опасность миновала, выскочила вперёд, громко ахнув от удивления, поймав на себе недовольный взгляд. — А вы и впрямь отлично сработались, — потирая ушибленное плечо, прокряхтел Накахара. — Напомни мне не переходить тебе дорогу, Мики, — пошутил он, окончательно поднявшись на ноги. — Я подумала, что внутри находится тот самый человек, который пытался меня убить. Поэтому мы решили напасть первыми, — попыталась оправдаться Томита, но голос её звучал уже не так уверенно. — И у вас хорошо получилось, чёрт возьми! Некоторое время спустя, обстановка в комнате потеряла напряжение, и Томита с сожалением поглядывала лишь в сторону стены, в которой осталась большая вмятина, надеясь, что никто из соседей не придал значения странному грохоту, хотя девушка догадывалась, что до сих пор за её спиной ходят не самые приятные слухи. Чуя выглядел слегка растерянным. То ли не успел отойти от внезапного нападения и исчезновения способности, то ли причина крылась гораздо глубже. Отчего-то Томите показалось, что он не слишком-то обеспокоен тем, что стал обычным человеком на целых три часа. В его боевых навыках сомневаться не приходилось, поэтому девушка почувствовала странное волнение, будто что-то шло не по плану, хотя плана никакого и не было. По крайней мере, у неё. — Честно говоря, я не хотел без разрешения заходить. Но дверь была не заперта, и я подумал, что с тобой могло что-то случиться, поэтому решил проверить. Накахара пожал плечами, поправив на голове шляпу. Он мысленно похвалил себя за то, что прислушался к голосу интуиции и оставил любимый головной убор в безопасности на кухонном столе, иначе Расёмон не оставил бы от него и жалкого напоминания. Аргументы Чуи показались Томите убедительными, потому что она действительно предполагала, что забыла запереть дверь на ключ, когда торопилась на важную встречу, оказавшуюся очередной попыткой Дазая утопиться. — Что-то случилось? — спросила Мики. Она краем глаза взглянула на Акутагаву, который до сих пор ни разу не проронил ни слова, стоя в самом углу комнаты, точно провинившийся пёс, наказанный за непослушание. Чуя непроизвольно повторил её действие, но вдруг почувствовал странную неловкость, отвернувшись, чтобы ответить. — Есть важное поручение от Босса, — сказал он серьёзно. — Акутагава уже в курсе дела, поэтому я расскажу коротко. По городу разгуливает эспер с жуткой способностью и убивает других одарённых. Следующей целью может стать один из нас. Босс решил не откладывать это дело и действовать на опережение. Завтра мы покончим с этим мерзавцем, осмелившемся бросить вызов Портовой Мафии. Думаю, уйдёт не так много времени, прежде чем его местонахождение будет установлено. Как только это произойдёт, поступит сигнал, и противник будет уничтожен. Вы с Акутагавой должны будете среагировать быстро и чётко, понимаешь? Она вспомнила, что слышала подобное от Дазая. «Значит, ситуация и впрямь серьёзная, раз Босс отдал приказ действовать, » — её мысли сосредоточились на том, чтобы вспомнить всё услышанное, но информации было не так уж много. Придётся расспрашивать Рюноске. — Я тоже должна идти? — встревоженно спросила Томита. — По правде говоря, — честно признался Накахара, — я не очень-то воодушевлён идеей твоего участия, особенно с ним, — он бросил недобрый взгляд в сторону Рюноске, на что тот гордо отвернулся. — Однако тебе нужно лишь наблюдать, находясь рядом, но оставаясь незамеченной. Акутагава должен убить эспера, а ты поможешь избежать непредвиденных случаев. Таким образом, не нужно показывать своё присутствие. Думаю, Акутагава тебе расскажет всё в подробностях. Она не очень понимала, зачем Накахара явился лично, если Рюноске мог бы сам обо всём сообщить, да ещё и куда более информативно. И будто почувствовав смятение Томиты, Чуя неожиданно добавил заметно тише. — На самом деле, я пришёл просто тебя проведать, — он снова поправил шляпу, как будто это действие придавало ему уверенности. — О тебе так долго не было слышно, а потом эти слухи про Акутагаву… Я подумал, что он насильно держит тебя взаперти. Рюноске уважал Чую. Без сомнений. Но эти слова заставили его недовольно скривить губы, хотя было понятно, что такое предположение казалось весьма вероятным в определённых ситуациях. Перед глазами стоял шрам, который он увидел несколько часов назад. Тот шрам казался ужасным, несмотря на бледность и малозаметность. Сам факт существования не давал покоя, хотя Акутагава никогда не признавал, что его заботит благополучие чужих людей. Только он не понял и сам, когда Томита перешла черту и неожиданно вошла в список «неприкасаемых», где находилась лишь сестра и под спорными позициями плавала ещё пара человек. У него просто не осталось причины ненавидеть её. Даже в тот момент, когда Рюноске узнал, что девушка не имела никакого отношения к исчезновению Дазая, он продолжал делать вид, что не видит ошибок в своём поведении. Она просто была слабой и виновата в этом сама. Если умрёт, ему не станет жаль. Это то, чего Томита заслуживала. Но когда он понял, что Мики являлась, пожалуй, одной из двух человек, которые действительно заботились о нём, мир в глазах перевернулся и закружился пёстрой каруселью. Ему жизненно необходимо было быть преданным кому-то. И после того, как наставник отказался от него, Томита казалась наилучшим вариантом, потому как находилась в аналогичной ситуации. Её попытки помочь, когда он только-только попал в Портовую Мафию. Её необычайно добрые глубоко синие глаза. Её тёплые руки. Быть может, не стоило отталкивать всё это тогда. И она поразила Рюноске в очередной раз, когда ответила, мягко улыбнувшись. — Вам не стоит переживать, Накахара-сан. Мы с Акутагавой-куном теперь друзья. Чуе показалось, что он выпал в осадок от этих слов. Рюноске был благодарен судьбе за бледную от природы кожу, на которой почти никогда не появлялись красные следы. Он и сам не знал, отчего вдруг так взбудоражился из-за какой-то глупой фразы, брошенной лишь в качестве оправдания.***
За окном уже стемнело. Томита готовилась ко сну. Попугай этим вечером вёл себя подозрительно тихо, но, судя по скромным биологическим знаниям Мики, был всё ещё жив. Возможно, его стоило показать ветеринару. Девушка никак не могла выбросить из головы проклятую миссию, которая могла нарушить размеренный ход её повседневной жизни. В тот момент, когда она увидела Чую в своём доме, ей казалось, что цель его визита предельно ясна. Но всё оказалось сложнее. И вроде бы сомневаться в способностях Акутагавы было глупо, но нехорошее предчувствие зародилось в сердце и никуда не исчезало. Телефон завибрировал от оповещения о новом сообщении, когда девушка собиралась в ванную. Проведя пальцем по экрану, Томита увидела одно от незнакомого отправителя. Внутри не было слов, только код. И Мики знала, что это за шифр. Дазай использовал его во времена Портовой Мафии на одной из миссий. Тогда только она была в курсе его значения, потому как результат напрямую зависел от секретности. Почему же сейчас? Девушка помнила смысл каждого символа до сих пор, но почувствовала, как в сердце зарождается страх. Случилось что-то важное, раз он действовал столь осторожно. «Ни при каких обстоятельствах не покидай дома. Что бы ни случилось, оставайся у себя. Какое-то время меня не будет рядом». Дазай не оставил даже подписи, но Томита знала, что это он.