Учебник Принца-Полукровки

— Северус, ты как? — Я очень надеялся, что сегодня связь проявится. — Что произошло? — Схватка в Отделе Тайн. Почему ты мне написал о такой мелочи, что я хотел бы тебя отравить, но вот о нападении на Артура Уизли и смерти Блэка в Министерстве, да о наших с тобой уроках окклюменцией ты предпочёл умолчать? — Прости. Разве это что-нибудь поменяло? — Приятнее быть в курсе подобных событий. Есть ещё что-то важное, о чём ты мне не писал? — Дамблдор скоро поймает смертельное проклятие с крестража Риддла. — Когда он умрёт? — Через год от твоей руки. На Астрономической башне. — Что?! — Прости, но ты должен знать об этом заранее, чтобы смочь подготовиться морально. — Зачем мне его убивать? Он меня, конечно, иногда раздражает, но не до такой же степени! — Он тебя заставит. Клятвой. — Мордред! — Ты справишься, Сев. Директора очень жаль, но он всё равно умирал, а так после его смерти ты стал править Хогом и защищать студентов от Кэрроу. — Причём здесь Кэрроу? — Они будут вести ЗОТИ и Маггловедение, а ты станешь директором. Риддл будет у власти. — Не радужные перспективы. — Зато сейчас всё хорошо. Я жду тебя. Ты создал противоядие? — Да, но Нагини разорвёт мне горло, так что не думаю, что её яд — основная проблема. — Когда я зажимал тебе рану, из неё толчками кровь шла. Может ты сможешь создать какой-нибудь защитный барьер для шеи, но при этом такой, чтобы я мог чувствовать её и кровь? Вдруг рана была ненастоящей, а только для ненарушения событий? — Не придумывай, это уже слишком. — Ты же что-нибудь сделаешь с этим? — Мордред! Лорд вызывает. — Удачи, Сев. Проведя неспокойную ночь, Гарри с первыми лучами солнца опять открыл учебник. — Северус! — Я убил его. — О. Мне жаль. — Ты меня ненавидишь сильнее Риддла. Это очень неприятно, учитывая, что я знаю тебя с шестнадцати лет, и для меня ты стал… — Это изменится. Я очень сожалею о своих словах и чувствах к тебе. Прости меня. Ты где сейчас? — В Малфой-мэноре. Лорд и внутренний круг празднуют смерть Дамблдора, а я в компании огневиски пытаюсь заглушить эти идиотские эмоции от его убийства! — А где Люциус? — Рядом. Он уже даже не удивляется, когда я всё время таскаю с собой учебник. — Малфой опять ко мне приходил вчера. Он сказал, что ты мне напишешь что-то такое, что изменит моё отношение к нему. — Это мягко сказано, Гарри. Я готов был убить вас обоих, когда узнал! Это же надо быть такими.! — Что произошло? — А. Ты же уже не помнишь. — Обливиэйт Люциуса, когда вы целовались в Хоге, я помню! — Я не об этом. Не буду тебе ничего писать о том, что было, узнаешь уже от него в своём времени, так будет лучше. — А почему он уверен, что ты мне напишешь что-то о нём? — Потому что я ему только что это сказал. — Зачем? — Чтобы не нарушать ход событий. — Но он так и будет ко мне ходить и что-то выспрашивать! Сев, скажи, что произошло? Вы на меня опять Обливиэйт наложили что ли? — Да. — Да вы издеваетесь?! — Так было нужно. Это была моя инициатива, не вини Люциуса. — А кто накладывал и когда? Там много воспоминаний? — Люц пару дней назад стёр тебе довольно большой пласт воспоминаний, когда Драко доложил, что всё готово для переправки Пожирателей в Хогвартс. Тогда я и понял, что скоро всё закрутится, и надо что-то делать с тобой. Я сомневался насчёт Обливиэйта, но, раз ты ничего мне не писал по этому поводу и спрашивал про Люциуса, я решил, что мы приняли именно это решение. — Но зачем стирать память-то? В который раз! Изверги! И причём тут Малфой? Почему он жмётся ко мне постоянно и выжидает чего-то? — Так было нужно. Прости. — Я теперь вообще не понимаю, что происходит! Северус, расскажи! Ведь уже можно! — Нет, Гарри, потерпи. Люц снимет заклятие, как только поймёт, что я ничего не написал об этом. — И когда он поймёт? — Он знает, что ты ведёшь со мной переписку сразу после окончания войны. Перед своей смертью я скажу ему, какая дата нашего общения через учебник была последней. — То есть после твоего последнего сообщения он придёт ко мне и разблокирует воспоминания? — Именно. Гарри, ты так и будешь меня ненавидеть до самой моей смерти, да? — Ты не умрёшь, а после твоего РАНЕНИЯ я буду готов тебя на руках носить, только, боюсь, ты вряд ли оценишь мой порыв. — Зааважу, Поттер. — Риддл пытался несколько раз, у него не вышло. Неужели ты думаешь, что у тебя что-то получится? — Наглый мальчишка! — Ага. Сев, я уже так хочу тебя увидеть! Переписываться с тобой классно, но встречи вживую хочется гораздо больше! — Не торопи события. — Ты ведь согласен спастись, да? — Меня ждёт василиск, как я могу его бросить? — Действительно. Я же тебя совсем не жду, а василиск твой дохлый прям ждёт не дождётся! — Гарри, я пошутил. — Не смешно. — Я тоже жду нашей встречи. — Так бы сразу. — Наглец. — Сев, тебя будут все ненавидеть и не замечать, что ты им помогаешь, но всё образуется! На суде несколько студентов рассказывали, как ты их защищал, так что не принимай близко к сердцу, что будет происходить в следующем учебном году. — Ты будешь во главе ярых борцов за справедливость? — Нет, я вернусь в Хог только в мае. — Ты не будешь учиться на седьмом курсе? — Крестражи сами себя не найдут. Кстати, ты помог мне, отдав меч Гриффиндора. Ты его кинул в ледяное озеро зимой! Мне было так холодно! Я чуть не утонул из-за тебя! — Зачем тебе меч? Крестражи можно уничтожить только ядом василиска или Адским пламенем. — Я этим мечом убил василиска, и его яд впитался в сталь, так что мы им уничтожили медальон Слизерина. Раз ты не знал об этом, то и меч бы не передал, но теперь-то поможешь. Видишь, всё говорит о том, что наша переписка уже была! И помогла тебе спастись! — Ладно, Гарри, склонен согласиться. Какое у тебя сейчас число? — Десятое мая, утро. — Сколько раз мы ещё сможем связаться? — Боюсь, совсем немного. Я не знаю особо, что происходило в школе в этом году. Давай договоримся сейчас о встрече? — Люциус на свободе? — Да. — Хорошо. — Ну так что? — В моих комнатах. Двенадцатого мая. В три часа пополудни. — А где у тебя личные комнаты? — За кладовкой, из которой ты стащил жабросли, два раза налево, деревянная дверь с витой ручкой. Постучишься. Если не открою, значит, не получилось. — Обязательно получится, Сев, обязательно! — Ладно, Гарри, не будем загадывать. — Л Жду тебя! — Пока.