Дом перелётных птиц

      — Сунён? — Голос Чана тревожно пробивался через какой-то беспокойный и совершенно бессмысленный сон. — Сунён, просыпайся! У нас беда!       — Что случилось? — Сунён тут же сел на своей верхней полке кровати, максимально быстро проснувшись. — Что-то с ребятами? Кто-то приехал? Звонил? Что, Чан?       — Джихуни… — Сунён сразу спрыгнул с кровати, услышав только имя друга и видя испуганное лицо младшего, в руках которого был почему-то телефон Хуна и какой-то листок, который старший тут же схватил и начал читать.       — Я не понимаю… — Чан почти плакал, чего не было вообще никогда раньше, и Сунён был настолько напуган этим, что не понимал ни слова из записки в руках. — Что это?       — Джихуни ушёл… — Чан забрал листок из рук Сунёна и указал на аккуратный текст пальцем, зачитывая: — Вот… «Мне нужно уехать». Он уехал, Сунён, он от нас уехал…       — Это полная ерунда, он не мог… — Сунён смотрел на Чана, словно ожидал, что тот сейчас улыбнётся и скажет, что это всё розыгрыш, но младший сам надеялся на это, не веря в реальность происходящего. — Остальные уже знают?       — Они ещё спят. — Чан отрицательно мотнул головой. Сунён обнял нервничавшего друга и потрепал по голове, в успокаивающем жесте, надеясь, что тому не передастся его собственная паника. Разговоры Джихуна, перепугавшие всех в доме, оказались не пустой болтовнёй.       — Пойдём, нужно разбудить их и рассказать.       Сынчоль попытался кинуть в открывающуюся дверь подушку, чтобы никто не смел заходить, Джонхан же очень правдоподобно отыгрывал летаргический сон, но стоило Сунёну сказать, что Джихун ушёл, как весь сон сняло как рукой. Чан в этот момент уже разбудил ребят на первом этаже, и все они, запыхавшись, вбежали на второй этаж и стояли растрёпанные и взволнованные на пороге комнаты старших.       — Это правда? — Сокмин выглядел ошарашенным, Сунён кивнул, всё ещё держа в руках записку.       — Что за хрень? Я звоню Хао! — Джун, со злостью рыкнув, вышел из комнаты, доставая из пижамных штанов телефон.       — Он же и так едет! — Джонхан крикнул это в спину Джуну, но тот лишь отмахнулся. — Пусть в дороге уже пробивает всё, что может, чего время терять!       — Остальные когда собирались приехать? — Вону смотрел на старших, которые и решили собрать всю семью, когда только Джихун заперся в убежище.       — Сегодня до вечера должны были все приехать, кроме Джису и Хансоля, они только завтра, им лететь дольше всех. — Чоль устало потёр лицо, продолжая сидеть на кровати рядом с Хани, который цеплялся за его руку, сам того не замечая.       — И он совсем ничего там не пишет? — Джонхан с надеждой смотрел на Сунёна, пытаясь унять дрожь в голосе. На это Чан отрицательно мотнул головой, а Сунён, задумавшись ненадолго, вдруг вложил в руки младшего листок, а сам, не обращая внимания на чужие вопросы, выскочил из комнаты и бросился к убежищу.       Он сам не знал, что он ищет, вряд ли Джихун оставил им какие-то ещё записки или подсказки, но ему просто не верилось, что человек, который семь лет из дома выходил только в сад и раз в году на кладбище с Сынчолем, вдруг куда-то взял и уехал, даже не сказав остальным. Своей семье, своим друзьям, ему, Сунёну… Это, наверное, больше всего расстраивало, что Джихун ничего не сказал именно ему, ведь ну чего ему стоило…       Сунён тяжело вздохнул, оглядываясь по сторонам, когда почти поднялся внутрь с лестницы и услышал, как позади него уже сопит, забираясь следом, Чан. В доме царило какое-то уныние, если не учитывать гневные крики Джуна на китайском в телефон: Хао обязательно найдет Джихуна, да никто кроме него не сможет, но Сунён не мог просто ждать. Он начал осматривать комнату, заглядывая в каждый угол, на каждую полку, даже под кроватью не забыв проверить, словно Хун мог спрятаться там, а сейчас бы выскочил, напугав и звонко смеясь этому. Сунён бы просто умер от облегчения, а ещё обнял бы и больше никогда не отпускал, никогда, он точно знал это, теперь он мог это точно сказать. Чан обходил комнату уже по второму кругу, упрямо дуя губы и хмурясь, — это всё был буквально жуткий стресс для всех, а особенно для него. Но, даже несмотря на безумное желание найти хоть что-то, они остались ни с чем и почти одновременно завалились на кровать, словно обессилев. Сунён забрал телефон Джихуна у младшего и попытался его включить, но натолкнулся на препятствие в виде пароля, а потому тяжело вздохнул и убрал телефон в карман штанов.       Они лежали вдвоём на спине, Сунён закрыл лицо руками, Чан тихонько сопел и беспокойно ёрзал, пока не перевернулся на живот и не подполз ближе к окну, моментально застыв.       — Сунён? — Старший почувствовал по интонации, что что-то явно не так, а потому быстро поднялся и придвинулся к Чану, смотря туда, куда указывала его рука.       — Твою мать…       Сунён буквально свалился с кровати на пол возле окна, улыбнувшись, впервые за это жуткое утро, разбившее сердца каждого в этом доме, и коснувшись дрожащей рукой стекла. Стекла, на котором, словно детской рукой, было нарисовано, не было никаких сомнений, море…       Парни сорвались с места и бежали к лестнице, перепрыгивая кровать и поскальзываясь на полу, так торопились вниз к остальным ребятам. Чан видел, что Сунён точно что-то понял, ему этого было достаточно, чтобы успокоиться: Сунён был уверен, что никто кроме Хао не может найти Джихуна, а Чан был уверен, что Хуна может найти только Сунён, никто больше, никто ближе… Чан сбегал за старшим по лестнице, цепляясь за неё, чтобы не упасть сразу вниз, и улыбался, наконец-то улыбался. Он не знал, где сейчас Джихун, он не знал, когда он сможет его увидеть, но он уже знал, что Сунён сможет его вернуть. Вдвоём ребята ворвались в комнату старших, где по телефону Джуна по громкой связи Хао что-то уже рассказывал:       — … на его паспорт билет…       — Я знаю! — Все обернулись на счастливого Сунёна.       — В Пусан! — Это они с Хао произнесли одновременно, заставив всех в комнате замолчать и с благоговением посмотреть на Сунёна, который, услышав подтверждение от Хао, радостно рассмеялся.       — Слушайте, у вас дома буквально Джихуний радар, а вы разбудили меня, заставили выселиться из отличного отеля, пропустив божественный завтрак, и мчать к вам на всех парах, — жаловался в трубку китаец, пока все переводили взгляд с Сунёна на телефон и обратно. — Может, нам и ехать уже не надо? Он же сам справится. Зачем им мы ещё там, а?       — Хватит ныть, мы тебя ждём! — Джонхан перехватил телефон, уже улыбаясь. — Приезжай, а мы пока начнём собирать вещи.       — С вас завтрак! — Все обернулись на выход из комнаты, когда голос Хао раздался не из динамика, а с первого этажа от входной двери, тихонько хлопнувшей. Все, радостно загалдев, побежали к нему вниз.       — Ты! — Сунён первым заключил его в свои объятия, радостно смеясь. — Ты сказал, что из-за нас выселился раньше из отеля и пропустил завтрак, но вот ты уже здесь! Что за враньё с утра пораньше?       — Я не врал, чистая правда! — Хао уже обнимал каждого из ребят, сдерживая улыбку на своём обычно непроницаемом лице. — Я так хотел поскорее вас увидеть, что действительно ни свет ни заря выписался из отеля и помчал домой. То, что вы позвонили уже после этого, никак не отменяет того, что всё это ваша вина. А ещё вы умудрились потерять моего любимого ребёнка!       — Этот ребёнок тебе лицо откусит, если услышит, как ты его называешь, — хохотнул Сынчоль.       — Ну, для этого пусть сначала будет дома. — Хао хмыкнул и оглядел ребят: он был рад их видеть, соскучился за почти полгода. — Так-то мне много кто хочет откусить лицо.       — Мы уже готовим. — Вону потащил Джонхана на кухню, игнорируя страдальческое выражение на его лице. — А вы пока собирайте вещи. Нам нужны билеты на всех, на машине Сокмина мы все не поместимся. Хао же, как обычно, на своей пижонской.       — На моей пижонской мы с Сунёном поедем первые. — Хао лениво уселся на диван и вытащил из своего рюкзака тоненький ноутбук, без которого вообще никто и никогда его не видел, немудрено, там вся его жизнь, а ещё жизнь абсолютно всех, на кого хоть раз упал глаз китайца.       — А с чего это вы первые? — Джун обиженно надулся, все знали его страсть к спортивным машинам, а также и то, что на права он так и не сдал, чтобы обзавестись своей.       — А с того, что очевидные вещи тупеньким я не разжёвываю.       — Хорошо, а остальные? — Сынчоль уселся рядом, притянув к себе на коленки Чана и обвив руками его талию. — Мы все не влезем в одну машину.       — Четверо на машине Сокмина, четверо на машине Мингю, они, кстати, с Бу будут где-то через полчаса, приготовьте и на них поесть! — С кухни на это раздался стон Хани, полный отчаяния, на что все рассмеялись. — Джису с Хансолем прилетят завтра прямо в Пусан, мы уже поменяли билеты.       — Когда ты успел?       — Пока вы тут нюни на кулак наматывали, не только мы поменяли ребятам билеты, но и Джихун на своём скором поезде уже высадился в Пусане. — Сунён как-то болезненно дёрнулся на этих словах, но попытался за улыбкой скрыть волнение. — Нам бы на скором тоже быстрее было, но следующий только через три часа, а нам на машине ехать четыре, так что, я думаю, никто против не будет.       — Как мы найдём его? — Этот вопрос волновал всех, но задал его нетерпеливый Сунён.       — А так же, как ты про Пусан понял, так и тут, будем использовать тебя как радар, мой милый. — Хао потёр глаза, вздохнув. — Мелкий засранец и телефон оставил, и карт у него нет, нам остаётся только ждать, либо когда его паспорт засветится в гостинице, либо когда я подключусь к камерам наблюдения.       — Ты и так можешь? — Чан с удивлением глянул на старшего.       — Я вообще как угодно могу! — Хао посмотрел в сторону кухни и заговорил громче: — А могу ещё и быстро это делать, если меня покормить! А вы чего застыли? Собираться планируете или в пижамах поедете?       Все двигались довольно быстро, но как будто потерянно, собирая вещи, одеваясь, устраиваясь за столом, который помогали накрывать все, кроме Хао, который что-то усердно делал в своём ноутбуке, и Джонхана, который активно изображал усталость на диване после такой изнуряющей готовки завтрака на десять человек. Пока ели, вели себя непривычно тихо, даже тише, чем когда их было дома только пятеро, словно все пытались переварить не только пищу, но и тот факт, что Джихун, их Джихун, которого они знали столько лет, любили, старались оберегать как умели, их Джихун всё бросил и уехал, никому ничего не объяснив.       Камеры с вокзалов, что в Сеуле, что и уже в Пусане, показали, что он один и он в порядке, насколько может показать состояние человека бездушная техника. Сунён жадно вглядывался в хрупкую фигурку парня, сидевшего посреди ночи на совершенно пустом перроне и внимательно смотревшего по сторонам. Сунён даже представить себе не мог, что Джихун чувствовал, боялся ли каких-нибудь незнакомцев, неизвестной обстановки, да вообще всего нового, что ждало его за порогом дома. В Пусане он вышел из вагона сонный и растрёпанный, заставив сердце Сунёна сжаться, а потом сразу глазами нашёл на перроне камеры и словно расслабился, правда, всё ещё стараясь избегать касаний других людей в толкучке. Сунёну было странно, но даже в этих не самых удачных видео, где Хуна было плохо видно в толпе, он всё равно, казалось, чувствовал всё, что чувствовал и тот. Так почему же тогда он не почувствовал, что Джихун вот так возьмёт и уедет?       Сынгван с Мингю приехали, когда Сунён с Минхао уже были на выходе, а потому только быстро обнялись, после чего китаец чуть не за шкирку вытащил Сунёна наружу, избавив их обоих от ещё минимум получаса потери времени в групповых обнимашках всей семьёй, — у них ещё будет время, когда они найдут Джихуна.       Они ехали на хищной обтекаемой машине Хао, которая ему каким-то образом невероятно подходила, умудряясь даже не нарушать правила и скоростной режим, а Сунён крутил в руках телефон Хуна и молчал, вызывая неподдельное удивление у Минхао, который первым не выдержал непривычной гнетущей тишины.       — Тебе разблокировать? — Сунён даже не сразу понял, о чём его спрашивают, но Хао кивнул на телефон в руках.       — Может, там можно посмотреть, что он искал в интернете? Какая-нибудь зацепка, где нам его искать, Пусан же не маленькая деревня.       — Я уже залез в его запросы. Как, ты думаешь, я узнал про Пусан?       — Я думал, ты отследил паспорт… — Сунён выглядел ошеломлённым. — И как ты залез в его телефон, когда тебя даже дома не было?! — На это Хао усмехнулся. —Так, стоп, я даже знать не хочу! Ты что, в любой можешь влезть?       — Могу. — Минхао кивнул, как-то подозрительно улыбаясь, Сунён разволновался, а вдруг… — Но если ты спрашиваешь, залезаю ли в ваши, то без какой-либо угрозы извне для вас не делаю этого. Кого-то из вас, домашних, вообще впервые сегодня вскрывал, а вот Джуна, Сокмина и Мингю — постоянно, за ними глаз да глаз. Но они в курсе, а теперь и ты, и можешь быть спокоен за конфиденциальность своей личной жизни и поисковых запросов, я туда не залезу. Но…       — Что? — Сунён был смущён, потому что порой он искал в сети не то, что хотелось бы показать кому-либо.       — Но я могу разблокировать для тебя телефон Хуни… — Минхао перешёл на доверительный шёпот, чуть наклонив голову к Сунёну, который по инерции наклонился к нему навстречу, чтобы лучше расслышать. — Конечно же, только для того, чтобы ты посмотрел своим взглядом, ты буквально самый близкий Джихуну человек, вдруг ты что-то увидишь, что не увидел я.       — Но… — Сунён сомневался, хорошо ли это, правильно ли.       — Это только ради дела. — Хао взял телефон из рук Сунёна, уже не сопротивлявшегося, и, почти не глядя, быстро набрал какие-то цифры, рассмеявшись, когда телефон приветственно моргнул экраном, разблокировавшись. — Ради Хуна…       — Ради Хуна… — Сунён загипнотизированно смотрел на телефон и на Минхао, его немного пугавшего, когда не был тем домашним Хао, которого он знал. Он взял телефон, но смотрел на друга. — Как ты смог так быстро разблокировать этот чёртов телефон? Ты не взламывал его, ты просто с первого раза набрал чёртов пароль!       — О, это легко! — Хао рассмеялся, а Сунён нахмурился. — Каждый в нашем доме, кроме тебя одного, кажется, первым делом набрал бы именно этот пароль на телефоне Джихуна, я тебя уверяю, и, как видишь, был бы прав.       — Что за пароль?       — Просто не отвлекайся и ищи зацепки, иначе будем гулять вдоль всех пусанских пляжей, пока не найдём его.       — Если понадобится, будем гулять хоть вдоль всех пляжей в стране, мне неважно.       Сунён перевёл взгляд на телефон с зажатым на экране пальцем, чтобы тот не заблокировался сразу вновь, и пропустил пару ударов сердца, заметив на заставке главного экрана их общую семейную фотку с прошлого дня рождения Сынчоля, на которой Джихун обнимал со спины сидящего перед ним Сунёна, прижимаясь к его щеке своей. Сунёну дышать стало сложно, потому что у него эта фотография была давно откадрирована и лежала в запароленной папке со всеми их общими фотографиями, редкими общими фотографиями, которые точно никто не должен видеть у Сунёна, особенно Минхао, который, как оказалось, может это сделать даже без чьего-либо ведома. Но, с другой стороны, Сунёну казалось, что Хао наверняка знал о том, что у него на душе, да и вообще, наверное, многие подозревали, ведь он был таким очевидным, а они были хорошей семьёй, которая чувствовала друг друга. Сунён улыбнулся, погладив фотографию на экране и рассмеявшись.       — Вы правда называете нас домашними? — Хао удивлённо посмотрел на старшего и рассмеялся, поняв, о чём речь, проскочило в разговоре, что даже не заметил.       — На самом деле мы зовём вас хоуми! Это Хансоль придумал, и как-то так и закрепилось. — Они уже вовсю смеялись, отгоняя все свои тяжёлые мысли, как вдруг Хао замолчал и повернулся к Сунёну внимательно посмотрев на него и вздохнув. — Если ты найдешь его, ты ему признаешься?       Сунён не дышал, слушая громкий стук своего сердца, раздававшийся прямо в его голове. Хао определённо знал.       — Когда… — Сунён отмер почти сразу, кивая согласно. — Когда я его найду.