– Любовь приносит боль, Чонгукки. Она терзает душу, кромсает на мелкие куски, душит в своих тисках и разжимает свои объятия, также, стремительно не давая возможности опомниться. В какой-то момент она становится такой покорной и ласковой, льнет к покалеченному сердцу, обещает подарить себя, но не дарит. – Джин внимательно смотрит на Чонгука. Он совсем не похож на своего брата. ЧонУ был улыбчивым, ярким и окружал себя соответствующими людьми, но Чонгук был совсем другим, замкнутый с тяжелым взглядом младший Чон вселял в людей страх. Джин помнит тот день, когда большие черные омуты встретились с его испуганными глазами. Несмотря на свою темную славу во дворце, Чонгук перед Джином представился совсем другим. Тело, речь и манера поведения выдавала в нем волевого и беспощадного альфу, воина за которым пойдут войска и преподнесут ему весь мир, который он только захочет. Но образ в голове не складывался с тем, что он видел в блестящих глазах. Глаза – зеркало души, в них отражается великая грусть и бесконечное счастье. В них можно увидеть то, что пытается скрыть в себе человек и Джин видел в нем не озлобленного брата своего альфы, а юношу, который хотел защитить и спасти свою страну. – У любви две стороны, если ты безумно счастлив долгое время, будь готов к тому, что в один из дней тебя настигнет глубочайшее горе и это горе перечеркнет все те дни одной лишь тоской, которая будет жить в бессердечном теле очень долго. Она съедает меня, мой Повелитель. – год назад он бы смог заплакать от той боли, которая стала чем-то вроде нормы в настоящий момент, но сейчас он совсем не обращает внимание на нее. – Я не хочу, чтобы твое сердце переняло мою болезнь, не хочу видеть в твоих добрых глазах угасающий блеск. Твое нетронутое беспощадной любовью сердце должно выбрать правильного человека, того, кто сможет спасти тебя в темные дни и холодные ночи. Я не смогу обещать тебе этого, Чонгук. Я не могу предать память о былых чувствах, не могу забыть те ощущения, когда был окрылен и взлетал до седьмого неба и, когда никакая беда не могла сломить меня и мою веру. Она все еще не угасает во мне, огоньки любви до сих пор обжигают своим предательством. – он берет свои руки грубоватую, мозолистую руку альфы и сжимает. – Боюсь, я не смогу оправдать те жертвы, на которые ты идешь ради меня. Поэтому оставь меня здесь и иди по своему пути, покори мир, подари ему все блага, которые живут в твоей необъятной душе и передай это все своему потомству, своей крови и плоти, научи их быть таким же человеком, как ты сам, и никогда не оглядывайся на меня. Похорони меня, в конце концов, ведь я уже умер. – Чонгук смотрит на него тяжелым взглядом, прямо и не колеблясь ни на секунду, отрицательно качает головой. Надежда в то, что его оставят как он и просит, погасает сразу, даже не поборовшись. Альфа перехватывает его руки, слегка царапает подушечками пальцев кожу и накрывает второй рукой.
– Я не откажусь от своих слов, хен, и я не откажусь от тебя. Я верю в одну вещь. Всегда нужно признаваться в любви тому, кого любишь. Просить о том, чтобы ты забыл все – бесчестно, но, на маленькое время, хоть на миг подумай о том, что я тебе сказал. На данный момент и этого достаточно, чтобы подарить мне крылья. – Чонгук поднимает руки и одновременно склоняется к ним. Джину кажется, что этот миг он запомнит надолго. Мертвое сердце пропускает тихий удар, когда горячие мягкие губы альфы касаются тыльной стороны ладони и прижимаются к месту поцелуя лицом.
– Чонгук. – но альфа, словно не слышит его, замерев в моменте абсолютного душевного покоя.
– Доброй ночи, хен. – Чонгук выпрямляется, медленно отпускает его руку и, кивнув головой, выходит из покоев супруга. Джин не может сдвинуться с места, смотрит на закрытую дверь. Неправильность ситуации пугает его, парализуя тело и в какой-то момент ему кажется, что сбежать – самый лучший вариант, ведь Чонгук не остановится. Сколько бы он не просил, Чонгук будет упорно и долго добиваться своего. О выдержке Чон Чонгука слагали легенды, и у Джина не было причин не верить им, он видел своими глазами решимость в альфе, который ни за что не отступиться.
– Прости, Чонгук. – выдавливает Джин, как только на пороге появляется его личный слуга. В один момент ему кажется, что он может задохнуться и жадно хватает воздух ртом, тем самым пугая Чимина, который подбегает к нему, но Джин останавливает его жестом руки и прикладывает ладонь к груди, пытаясь выровнять дыхание. В легких жжёт, но паника постепенно отходит и он присаживается на краешек кровати, укладывая голову в руки.
– Ваше Величество! – Чимин говорит взволнованно и несдержанно, приближаясь к нему, останавливаясь прямо напротив него.
– Все хорошо, Чимин. – он выдыхает воздух и незаметно для себя задерживает дыхание уже осознанно. В воздухе витает запах Чонгука, слегка горький и терпкий, оседает внутри и это успокаивает бешено колотящееся сердце.
– Его Величество... он выглядел так, будто готов был перевернуть дворец, когда шёл сюда. Я испугался. – у Чимина была особенность: говорить быстро и громко, когда он не может сдержать свои эмоции. Это живость очень нравилось Джину, он разбавлял серость и монотонность его жизни яркими красками. – Он не навредил Вам? – тихо заканчивает Чимин.
– Нет, конечно, нет. – он стремительно поднимает глаза к Чимину и смотрит на него, как на умалишенного. Джин и думать не допускал грубости и рукоприкладства со стороны Чонгука, но вспомнив о слухах касаемо характера альфы, он смягчается. – Его Величество не навредил мне. – заверяет он обеспокоенного Чимина и мягко улыбается. Слуга смотрит на него выжидательно, прямо в глаза, будто пытается прочесть там утаенную правду, но быстро сдавшись, делает поклон.
– Прошу прощения!
– Перестань, лучше передай мне гребень. – Чимин выпрямившись, отходит к столу с туалетными принадлежностями, и Джин уходит головой в раздумья. Он понимает, что сейчас в лабиринте своих мыслей может потеряться и не найти выход. Ему нужно расставить все вопросы в ряд и попытаться ответить на них. Чимин вручает ему гребень, и он начинает методично расчесывать свои влажные отросшие волосы, смотря куда-то в пустоту. Он плутает в своих мыслях, начиная с самого начала, когда только попал в дворец до момента смерти ЧонУ. За такой небольшой срок в его жизни было много событий, и от каждого случая оставался видимый след в памяти. Отрывками, он мысленно прикасается к каждому шраму и вспоминает события этого дня.
– Что такое любовь, Чимин? – он вздрагивает от своего же вопроса, проморгавшись пару раз смотрит на слугу, который выходит из соседней комнаты, услышав его голос. Он несколько раз задает себе этот вопрос, но не может ответить на него. Его терзают собственные противоречия, ведь он любил ЧонУ так как умел, преданно и эгоистично порой, но не знает, любовь ли это была? Возможно, одержимость. Все, что он сказал Чонгуку – горькая правда. Любовь принесла в его жизнь войны, его сердце и разум сражались насмерть, но, в конце концов, победителя не было. Он остался с разбитым сердцем и больным сознанием, и все воспоминания были словно острые кинжалы.
– Любовью можно назвать то, как двое относятся к друг другу. Истинная любовь не бывает в одиночку, она всегда взаимна. – Чимин пожимает хрупкими плечами, и Джин пересаживается перед туалетным столиком и смотрит на себя так, будто впервые видит. Сейчас на него смотрит почти 28 летний Джин. У этого Джина уставшие, потухшие глаза, бледный, безжизненный цвет кожи, маленькие морщины вокруг глаз и нет прежнего себя.
– ЧонУ никогда меня не любил, так ведь? – спрашивает он больше себя, чем Чимина. Он ловит отражение слуги позади себя, тот кладет свою маленькую ладонь на его плечо, слегка сжимая.
– Господин, у меня нет ответа на этот вопрос. – говорит Чимин, но руку свою не убирает и Джин понимает это как утвердительный ответ. Джин качает головой пару раз и улыбается своему отражению.
– Что я несу? Конечно, он любил меня, как и я его. У нас с ним была настоящая, истинная любовь. – его улыбка становится шире, и он отводит взгляд в сторону, чтобы не видеть ее. – Пора спать. – рука с плеча исчезает также быстро, как и появилась, и он задув свечу медленными шагами идет к своей постели. Чимин гасит свечи по периметру и пожелав хороших снов скрывается в своей маленькой комнатке. Джин остается со своими мыслями один на один.
Он всегда знал, что муж не хранил ему верность, ни тогда, когда он был во дворце, ни тогда, когда он был на военных походах. Поначалу ему казалось, что это правильно настолько, насколько всех омег учили верности своим альфам. Он понимал, что удержать альфу невозможно, и если он начнет глупый, по его мнению, разговор, то он потеряет ЧонУ. Ему казалось это будет концом всего, но Джин на тот момент не понимал, что ЧонУ никогда не был его и уже тогда ему нечего было терять. Со смертью мужа все страхи Джина превратились в безжалостную реальность, где он все-таки остался один. Его дико пугала сама мысль – остаться одному, но сейчас он свыкся с ней. Она порой ему даже нравится, но визит Чонгука перевернул абсолютно все.
Джин присаживается в постели и смотрит на слегка приоткрытое окно, пытаясь заглушить голос младшего Чона. Он понимает, почему он откликается на слова альфы. Его никогда никто не ждал. Раньше он не придавал словам особого значения, он верил делам, которые совершали во имя любви и высоких моральных чувств, но забыл о своих принципах, когда встретил ЧонУ. Сейчас, когда он проводит параллель между словами, которые всегда говорил ему муж и сказал Чонгук, он понимает, все, что говорил ему покойный ЧонУ – плацебо. Ни одно обещание не было сдержано и выполнено, но, даже понимая это, Джин не переставал верить. Чонгук же одним лишь коротким предложением перевернул его мир и заставил посмотреть на настоящую жизнь.
Он осознает, что слова Чонгука будут преследовать его долго, дольше, чем он хотел бы, если не всю жизнь. Джин прикрывает глаза, выдыхает пару раз. Перед глазами всплывает образ ЧонУ, и Джин понимает, насколько сильно он скучает по нему, даже если он любил лишь придуманный образ мужа, даже если тот не отвечал ему взаимностью, он отдавал ему всего себя. Слезы скатываются по щекам, и он беззвучно стирает их.
«Я подожду тебя»
Шепот выводит его из транса тоски, и он резко выпрямляется в постели, оглядываясь по сторонам, в поисках Чонгука, но вокруг лишь темнота. Он возвращается в исходное положение, но глаза не смыкает, прислушиваясь к каждому шороху. Слышит, как часовой каждые десять минут проходит рядом с его покоями, тихонько звеня своими доспехами, как они сменяются, переговариваясь друг с другом, где-то вдалеке слышится уханье совы и лай сторожевых псов, но голос Чонгука словно растворился в воздухе. Джин засыпает поздней ночью, усталый от ожидания и не замечает, что этой ночью, он не плачет по умершему мужу.
***
– Расскажи мне об Его Величестве, все, что тебе известно. – Чимин боится поднять глаза, цепляется взглядом за свои башмаки и пытается не нервничать. Он в отличие от своего господина Сокджина до смерти боялся нового Императора. Чон Чонгук внушал ему обоснованный страх и он, несмотря, на все его положительные качества, не мог совладать собой рядом с альфой. – Я жду.
– Я не знаю, что Вам рассказать, Ваше Величество. – его голос дрожит и он заламывает пальцы, чтобы унять дрожь.
– Ты больше десяти лет служишь ему и не знаешь о нем ничего? – голос альфы хоть и спокоен, но полон стали. Чимин проглатывает ком в горле. – Если ты все еще планируешь служить моему супругу, расскажи о нем. Обещаю, не использовать сказанное против него и против тебя. Сокджин довольно закрытый человек и, по моему мнению, я последний человек, которому он захочет рассказать о себе. Помоги мне. – Чимин вздрагивает и с опаской поднимает глаза на своего повелителя. – Я хочу сделать его счастливым, по-настоящему счастливым человеком и мне нужна твоя помощь и поддержка.
– Вы правда хотите это сделать? – Чимин не скрывает удивление в голосе и некую надежду.
– Даю слово Императора. – Чонгук выглядит очень серьезным, когда поднимает ладонь вверх и проговаривает эти слова. – Расскажи мне, что ему нравится и чем он увлекается, большего я у тебя просить не буду.
***
Чонгук провожает взглядом личного слугу Сокджина и самую малость завидует ему. Этот хрупкий на вид омега знает больше, чем все вместе взятые в огромном дворце. Он уверен, что даже его покойный брат не знал своего мужа, как знает его слуга. Теперь мысли о брате и Сокджине он пытается не ставить на один уровень. Каким бы не был его брат – он останется ему братом, но за отношение к Сокджину, он все равно его простить не может.
– Вы звали меня, Ваше Величество? – Намджун, его правая рука появляется в его покоях сразу же после ухода слуги и выжидательно смотрит на него.
– Завтра утром отбываем на юг. Оставь как можно больше людей для охраны дворца и отдельно для Его Величества. Предупреди их о том, что если хоть один волосок упадет с головы моего омеги – убью не раздумывая. – Чонгук встает со своего места, спускаясь по ступенькам вниз.
– Цель нашего визита?
– Будем собирать растения. – вдруг улыбнувшись, говорит Чонгук.
– Растения?
– Растения, полководец Ким, растения.
