***
Шли дни, и хотя он скрывал это весьма неплохо, трудно было сказать, кто больше ждал этой ночёвки – Эрмаль или Анита. Он проводил вечера, приводя дом в порядок и стараясь сделать его как можно более уютным для ребёнка. Наконец, наступила суббота, Мета сидел на диване с книгой в руках, хотя и не читал. Скорее, он прислушивался к тишине, ожидая звонка в дверь. Наконец он раздался, и Эрмаль встал, чтобы открыть дверь и обнаружить Фабрицио и Аниту с набитым рюкзаком за спиной. – Входите! Он забрал рюкзак, пальто Фабрицио и Аниты, повесил их в прихожей и проводил обоих в гостиную. Он присоединился к ним через минуту, как раз вовремя, чтобы увидеть, как малышка застыла в дверях, взглянула на него, а затем потянула Фабрицио за рукав, застенчиво указывая на стену. Потому что там был её рисунок, который Эрмаль вставил в рамку и повесил на самое видное место, как и обещал. Но одно дело было просто сказать, совсем другое – сдержать обещание и дать возможность девочке увидеть свой собственный рисунок на стене почтальона. В любом случае, взрослые часто говорили достаточно, но на самом деле никогда не выполняли обещанное. Фабрицио улыбнулся ему одной из тех ярких улыбок, которые освещают комнату, и Эрмалю потребовалось всего мгновение, чтобы взять себя в руки и предложить им выпить. Затем он присоединился к ним – каждый сидел со стаканом чего-то сладкого. – Разве Либеро не с тобой? – спросил Эрмаль, задумавшись, и отхлебнул из стакана, глядя на друга. Тот лишь покачал головой: – Нет, он решил, что тоже хочет посетить ночёвку, поэтому остановился у друга из футбольной команды. Эрмаль кивнул, не зная, как продолжить разговор, но, к счастью, Анита уже оправилась от шока, увидев свой рисунок в рамке, словно это было настоящее произведение искусства, и начала описывать проект, над которым работала в школе. Время шло быстро, пока Эрмаль не приступил к ужину. Он решил приготовить кое-что по албанскому рецепту – одну из немногих вещей, которые никогда не мог испортить. Он достаточно часто практиковался в этом, когда чувствовал тоску по дому, находясь на другом конце страны, вдали от своей семьи, и мог только надеяться, что его гости останутся довольны. И, конечно, именно так и произошло. На самом деле, Моро действительно понравилось, он был весьма впечатлён. Потому что да, он был хорошим поваром, некоторые люди могли бы назвать его таковым, но он был знаком только со стандартными итальянскими блюдами, на которых вырос. А это было что-то новое, особенное, и он с удовольствием попросил добавки. После ужина, оставив посуду на потом, когда Моро уйдёт домой, а Анита уснёт, Эрмаль отвёл гостей наверх, чтобы показать спальню Аниты. Это была его гостевая комната, с большой кроватью, которая выглядела просто огромной для маленькой девочки – за исключением того, что Эрмаль нашёл все мягкие игрушки в своем доме и одолжил ещё несколько у своих племянниц, и положил их на кровать. Увидев их, девочка взвизгнула от восторга и запрыгнула на кровать. Пока она знакомилась со всеми животными и, без сомнения, заводила новых друзей, старший мужчина отвёл албанца в сторону. – Знаешь, она может не захотеть остаться тут, – начал он, но затем продолжил более серьёзным тоном: – Послушай, я просто хочу сказать, хочу предупредить тебя… Я понятия не имею, как она отреагирует, когда я уйду. Она никогда раньше не была на ночёвке, или, по крайней мере, только вместе с кем-то, обычно в компании Либеро… – Я понимаю, – ответил Эрмаль, но Фабрицио продолжал: – Только не принимай это близко к сердцу, я могу тебе это гарантировать. Если она захочет вернуться домой, то не из-за тебя. – Я знаю. Нам несколько раз приходилось забирать Сабину посреди ночи, и она была старше Аниты. «Домашняя болезнь» иногда просто случается. Фабрицио посмотрел на него и кивнул. – Хорошо, только, пожалуйста, не стесняйся, звони, если что-нибудь случится, если она захочет домой или ещё что-нибудь… – Я так и сделаю, обещаю. Я присмотрю за ней и дам тебе знать, если что-нибудь случится. Не переживай. Успокоившись, Фабрицио вскоре ушёл домой, потому что это было не так уж страшно, как он себе представлял – ему, вероятно, было труднее оставить дочь одну на ночь, чем его собственной маленькой девочке остаться вне дома. Эрмаль и Анита устроились на диване с закусками и напитками, чтобы посмотреть «Русалочку» – любимый диснеевский фильм девочки, который также оказался любимым для Меты. Под конец она начала зевать всё больше и больше, и когда фильм закончился, мужчина решил, что ей пора спать. Он помог ей почистить зубы и уложил в постель, окружив мягкими игрушками, включив ночник на прикроватном столике. – Ты прочитаешь мне сказку? – спросила Анита, внезапно проснувшись, взволнованная этой перспективой. – Да, – начал было Эрмаль, но тут же осёкся, сообразив, что за всё время подготовки он умудрился забыть достать книжку с картинками, чтобы выполнить именно эту просьбу. – Я расскажу тебе сказку, которую мне рассказывала мама, когда я был в твоем возрасте, хорошо? Анита взволнованно кивнула, и Эрмаль на мгновение замолчал, чтобы собраться с мыслями, привести в порядок историю и изложить её по-итальянски. И тут он вздрогнул. К счастью, у него была хорошая память на детали, и он рассказал историю такой, какой она должна была быть, включая всё лучшие моменты и разные голоса. Девочка осталась довольна, и Мета был немного удивлён её реакцией, силой её эмоций, тем, насколько она была увлечена – только тогда он понял, что она никогда не слышала её раньше. Эта история была для неё совершенно новой. Сам Эрмаль, его братья и сёстры, его племянницы – все они слышали эту и другие сказки раньше, чем могли вспомнить, но для Аниты это было впервые. Мета закончил рассказ, ожидая, что теперь он может уйти, что она сможет заснуть, но он ошибся. – Эрмаль? Папа всегда заканчивает песней, ты можешь спеть мне песню? Мета снова присел на край кровати и принялся перебирать в уме слова колыбельной, но в голове было ужасно пусто. Наконец что-то пришло на ум – единственная колыбельная, которую знал, и, конечно же, она была на албанском языке. Но у него не было ничего другого. И это не стало помехой, потому что, пока он пел, глаза Аниты закрылись, и она заснула, сжимая в руках плюшевого ежа. Кудрявый посмотрел на неё сверху вниз, улыбнулся, убрал волосы с её лба и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Он заполнил вечер тарелками, которые всё ещё ждали его на кухне, а потом читал книгу, не решаясь включить телевизор или какую-нибудь музыку. Что, если Анита проснётся и позовёт его, будет нуждаться в нём? Но она всё так же крепко спала, когда Эрмаль проверил её, наконец, отправляясь спать. Дверь в свою спальню он тоже оставил открытой на случай, если что-нибудь случится, но опять же – ничего не произошло. На следующее утро он проснулся раньше обычного, потому что даже подсознательно понимал, что сегодня всё по-другому. Мета просто не мог оставаться под одеялом, бездельничая часами, потому что сегодня от него зависело другое человеческое существо. Поэтому он встал, оделся, а затем тихо прошёлся по коридору, чтобы посмотреть, проснулась ли Анита. Она тихо разговаривала сама с собой, играя с мягкими игрушками вокруг неё. Эрмаль ещё немного понаблюдал, а после приоткрыл дверь и улыбнулся ей. – Доброе утро, хорошо ли ты спала? – Доброе утро, Эрмаль, о да! Аврора прогнала прочь все дурные сны! – Аврора? – растерянно спросил он. В ответ Анита показала ему игрушечного ежа, который, по-видимому, завоевал её сердце. Эрмаль решил послать короткое сообщение Сабине, чтобы спросить, как сильно привязаны его племянницы к плюшевому животному и не хватятся ли они, если он отдаст его девочке. – Хочешь оладьи на завтрак? – спросил он Аниту, которая тут же взволнованно вскочила. – Да! А… можно? – Конечно, пойдём вниз. Через несколько минут малышка сидела за кухонным столом и болтала обо всем, что приходило ей в голову, Мета тем временем принялся замешивать тесто для блинов. Конечно, первый блин был катастрофой, но со второго дела пошли в гору. Он закончил с готовкой и присоединился к Аните за столом, поставив перед ней тарелку и столовые приборы, а также налил попить. Он пододвинул тарелку с лакомством Аниты, которая с удивлением смотрела на улыбающееся лицо, которое Мета умудрился придать своему шедевру с помощью дополнительного теста. – Это же лицо! – воскликнула она, улыбаясь. – Да, а вот сахар и варенье, почему бы тебе не украсить его? Анита послушала его совет, одарив блин красной улыбкой из джема и глазами из кусочков сахара, а затем с удовольствием съела своё творение. Мета наблюдал за ней – этот простой завтрак вызывал огромное количество его собственных воспоминаний. Он прекрасно помнил, как сидел за бабушкиным кухонным столом, Ринальд и Сабина вокруг него… – Хочешь ещё один? – спросил он тихо, когда она закончила, и Анита утвердительно кивнула. Второй блин был украшен джемом так же, как и первый, и когда она закончила, то требовательно заявила, посмотрев на Эрмаля. – Смотри, я сделала тебя, у него кудри! Мужчина посмотрел на блинчик с нежной улыбкой. – Собираешься съесть меня? – Да! Но знаешь что! Папа говорит, что еда делает нас большими и сильными, так что ты поможешь мне вырасти! Эрмаль лишь моргнул и сунул в рот кусочек своего блина, иначе он наверняка сказал бы то, что никому не нужно было слышать, и что Анита всё равно не поняла бы. Или он бы заплакал – это тоже было возможно. К счастью, девочка совершенно не обращала внимания на то, что сделали с ним её слова, и с удовольствием принялась за свой блин. Когда она закончила, Мета приготовил ей фруктовый салат, просто чтобы добавить немного здоровой пищи к завтраку. Потом Анита с удовольствием посмотрела телевизор, а Эрмаль прибрался на кухне и отправил сообщение Фабрицио, а также Сабине. Закончив, он присоединился к малышке на диване. Он думал о том, что делать сегодня – может быть, они могли бы выйти на улицу и насладиться погодой, и он бы это сделал, если бы погода была подходящей, чтобы наслаждаться, – на улице шёл дождь. Анита, казалось, не возражала, с удовольствием наблюдая за мультфильмами, пока они не закончились. В конце концов, она посмотрела на мужчину, и в её глазах ясно читался вопрос. Настало время развлечь её. – Хочешь что-нибудь нарисовать? Или мы можем сыграть в игру вместе? У меня есть раскраски, если хочешь. – Да, раскраски! Эрмаль достал всё необходимое: картинки, карандаши и фломастеры. Все неиспользуемые, все новые, но никто не должен был об этом знать. Они сидели за столом вместе, на заднем плане тихо играло радио. Анита выбрала картину с изображением дракона и осла, Мета был занят раскрашиванием слона на пляже. Во время паузы, когда они оба решили немного освежиться, Эрмаль опустил взгляд на свой стол, обычно наполовину заполненный счетами, которые нужно было оплатить, с небольшим пространством для него, чтобы пообедать в одиночестве, и не мог вспомнить, когда в последний раз он так радовался простым вещам. Они продолжали раскрашивать изображения, пока не закончили, и он не забыл проверить время. – О, милая, папа ждал тебя домой пятнадцать минут назад! Давай-ка соберём твои вещи и пойдем домой! Девочка выглядела расстроенной, но не стала жаловаться, а просто поднялась наверх, чтобы собрать свой маленький рюкзак. Эрмаль быстро написал Фабрицио ещё раз, чтобы извиниться за опоздание, и сообщил, что они уже в пути. Он надеялся, что мужчина не слишком беспокоился, а он не испортил всё как обычно. Затем он поднялся наверх, чтобы помочь Аните, но, когда вошёл в спальню, она посмотрела на него, гордо указывая на рюкзак. – Смотри, я готова! – Молодец, Анита, но… ты ничего не забыла? Девочка растерянно огляделась вокруг – нет, она собрала всё, что у неё было, когда она пришла сюда. – Аврора наверняка будет скучать по тебе, если ты её оставишь, – сказал он несколько загадочно и протянул ей ёжика. Девочка смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижимая игрушку к груди. – Неужели? Я могу оставить её себе? Когда Эрмаль кивнул, она вскочила и обняла его. – Спасибо! Спасибо тебе! Затем они спустились вниз, Мета взял ключи, – нет, он больше не попадётся на это – телефон и, что немаловажно, зонтик. К счастью, Фабрицио предусмотрительно оставил дочери непромокаемые ботинки и водонепроницаемую куртку, что, несомненно, имело смысл. Вдвоём они шли по знакомым улицам района, маленькая ручка Аниты находилась в руке Эрмаля, верный зонт защищал их от дождя. Малышка прыгала по лужам, хихикая, когда вода брызгала вверх. Они добрались до дома Мобричи, и мужчина осторожно позвонил в дверь. Расстроится ли Фабрицио, что они опоздали? Очевидно, что нет – он открыл дверь с улыбкой и раскрыл объятия, чтобы заключить в них дочку. – Входи, Эрмаль, погода ужасная. Мета покорно вступил на порог дома, оставив мокрый зонтик в прихожей. Затем он последовал за Фабрицио и Анитой в гостиную, где принял протянутую ему кружку чая и выслушал рассказ девочки обо всём, что она сделала. – А потом мы раскрашивали! Это было так весело! Эрмаль достал из кармана куртки два листка бумаги и протянул их Аните. – Вот твоё прекрасное творение, почему бы тебе не оставить и моё? Как память? Девочка посмотрела на него, склонив голову набок. – Нет, тогда тебе придется оставить моё! Иначе у тебя не будет памяти! И ты сможешь забыть обо мне! – Никогда, – пообещал Эрмаль, забирая протянутый листок и с улыбкой пряча его в карман. Конечно, он не забудет этот день, наполненный теплом и покоем. Он поднял глаза и увидел, что Фабрицио улыбается ему, прислонившись к дверному косяку. Мета не мог не вспомнить другой день несколько недель назад, который был так похож на этот, с рисунками и маленькой девочкой, с Фабрицио, наблюдавшим за ним. Забавно, как далеко они зашли, и всё же ничего не изменилось. Анита побежала знакомить Аврору со своими игрушками и куклами, и оба мужчины смотрели ей вслед с одинаковыми улыбками на лицах. Затем Фабрицио повернулся к албанцу. – Как всё прошло? – Хорошо! Очень хорошо! Извини, что мы немного опоздали, я не хотел заставлять тебя волноваться. – Ты этого не сделал, – успокоил его Фабрицио, – я знал, что она в надежных руках. После короткого молчания Мета всё же ответил: – Но да, всё и правда прошло хорошо. Она, в принципе, всё уже рассказала сама. Они стояли в комнате в ещё более неловком молчании, пока Эрмаль не решил, что с таким же успехом он может снова бросить вызов дождю. Здесь для него не было ничего, кроме таких украденных моментов, как этот, и он хорошо помнил об этом. – Эрмаль? Это сделало Аниту по-настоящему счастливой. Спасибо, – крикнул Фабрицио ему вслед, когда он уже прошёл половину пути, дождь барабанил по его зонту, грозя заглушить чужой голос. Однако ему не удалось это сделать, и албанец, невольно улыбнувшись, ответил через плечо: – Я тоже счастлив. Спасибо. Пока, Фабрицио! Затем он снова отправился домой – в дом, который прежде не казался таким пустым, как сейчас, даже когда он вернулся после незапланированного пребывания в доме Мобричи.***
Примерно через неделю у него вдруг зазвонил телефон. Он не ожидал звонка, и ему пришлось пробираться через комнату, чтобы добраться до того места, где он оставил гаджет, чтобы зарядить его. Мета не проверил имя звонившего в спешке, чтобы снять трубку до того, как это сделает его автоответчик, и произнёс слегка запыхавшимся «pronto». – Это Фабрицио. Я не помешал? – Фабрицио! Нет, нет, конечно, нет, – ответил Эрмаль, гадая, что могло понадобиться мужчине в такое время. – Ну, я звоню потому... Это глупо, прости. – Нет, я уверен, что это не так, скажи мне, – ответил Мета с ещё большим любопытством, даже не пытаясь скрыть этого. – Ну, Анита не может заснуть, и ничего не помогает… Но она сказала, что ей очень понравилась песня, которую ты пел для неё, когда она оставалась у тебя... Может быть, ты споёшь для неё? – Прямо сейчас? – Мета помолчал немного, раздумывая, правильно ли он его расслышал. – Ну да, – теперь Фабрицио говорил неуверенно. – Конечно. Эм-м, я начну? – Подожди, я сейчас включу громкую связь и скажу Аните. Он слушал, как Моро тихо разговаривает с дочкой, без сомнения, снова укладывая её спать. Затем послышалось уже чуть более громкое «Эрмаль?», и он воспринял это как сигнал и тихо запел албанскую колыбельную. В конце концов, он немного подождал, гадая, сработало ли это, сможет ли Анита теперь заснуть... Какое-то время он ничего не слышал и на мгновение задумался, не отключил ли Фабрицио телефон. Но тут он услышал, как захлопнулась дверь, и раздался тихий голос: – Вау, это действительно сработало, её глаза просто закрылись, ты сотворил чудо. – Рад, что смог помочь, – ответил кудрявый. – Я... Я и не знал, что ты так хорошо поёшь, – добавил римлянин, и Эрмаль задумался на мгновение, что бы на это ответить, но прежде чем он смог связать несколько слов, Фабрицио продолжил: – На самом деле у тебя очень красивый голос. Молчание затянулось между ними, с каждой секундой становясь всё тяжелее и тяжелее, пока Эрмаль не взял себя в руки настолько, чтобы пробормотать слегка взволнованное и смущённое «спасибо». – Ничего страшного. Это правда. Я имею в виду... – тихо ответил мужчина, но вдруг замолчал, но потом вздохнул и продолжил уже громче: – Спасибо, Эрмаль, спокойной ночи. И повесил трубку. А Мета так и остался сидеть, уставившись на свой телефон и гадая, что же именно произошло пару мгновений назад.