Poste Italiane

      Одна неоднозначная идея уже некоторое время вертелась на языке почтальона, и если он когда-нибудь собирался озвучить её, то должен был сделать это сейчас. В конце концов, они находились на нейтральной территории – на маленькой игровой площадке рядом с домом Фабрицио. Эрмаль застал их там – главу семьи, Либеро и Аниту; последние двое играли, а первый наблюдал за ними, сидя на скамейке. Его слегка помятая одежда свидетельствовала о том, что он не сидел там последние несколько часов, – Мета знал его достаточно хорошо, чтобы быть уверенным – Фабрицио присоединился к своим детям совсем недавно. Кажется, ему повезло.       Поэтому он должен был спросить об этом сейчас. Получить ответ. С последствиями он обязательно разберётся, но позже. Да. – Могу я попросить тебя об одолжении? – поинтересовался он осторожно, всё ещё поражённый минутным сомнением, была ли это вообще хорошая идея.       Фабрицио повернулся в его сторону и вопросительно изогнул бровь. – Так вот, у меня есть один хороший друг. Его зовут Марко, – Мета сглотнул и снова задумался, как бы сформулировать свою просьбу как можно понятнее. – Да, я знаю. Ты о нём рассказывал, – коротко ответил мужчина, уже не глядя на него, а сосредоточенно разглядывая птиц на тротуаре чуть дальше по улице. – У него скоро день рождения, и он должен быть в Риме по рабочим делам в этот день, я обещал ему запоминающийся праздник, и я надеялся, что, может…       Он запнулся – теперь, когда он действительно стоял тут, перед Фабрицио, он совершенно случайно вспомнил его в те ужасные недели. Недели коротких ответов, мрачных взглядов и молчаливого презрения. Что, если с этим единственным вопросом он вернёт их обоих в недалёкое прошлое? За последние несколько недель, прошедших с тех пор, как он гостил у Фабрицио, он сблизился с ним, или, по крайней мере, «подружился», хотя ему всё ещё хотелось, чтобы это было нечто большее. Но они проводили время вместе, разговаривали за чашкой кофе, за бокалом вина, смотрели, как играют дети музыканта. Однажды Эрмаль присоединился к Мобричи и его друзьям в баре. Его также пригласили на предстоящий день рождения Аниты, до которого оставалось ещё несколько месяцев, но Фабрицио, очевидно, был уверен, что Мета будет в городе в этот день. Была ли его просьба в таком случае хоть немного корректной?       Он слишком дорожил этими мгновениями – временем, которое он мог провести в обществе Фабрицио Мобричи, своего друга. Он с нетерпением ждал этих моментов, ему нравилось добавлять всё больше информации в потаённые уголки своей памяти. Мужчина предпочитал ризотто, ему категорически не нравился лосось. День рождения – девятого апреля. Он начинал перебирать свои волосы, когда нервничал или чувствовал себя неловко. Он готов был сделать для своих детей всё, что угодно (всё, что угодно, но только не заводить настоящую собаку).       Это Эрмаль уже знал. Но ему ещё многое предстояло узнать об этом человеке, многая информация оставалась под грифом «секретно». Плакал ли он во время просмотра грустных фильмов? Как реагировал на поражение своей любимой футбольной команды? Как ему больше нравилось готовить яйца? Что он думает о популярных песнях, которые постоянно звучит на радио? Предпочитает горячий или холодный душ? Каково будет ощутить его губы на губах Эрмаля?       Предстояло ещё многое узнать, и Мета действительно хотел сделать эти открытия. Ну и что с того, что он готов выбросить из окна малейший шанс на всё это, попросив слишком многого? – Эрмаль? – хриплый голос вернул его к действительности, и он принял решение. Он любил Марко, безусловно, но это того не стоило. – Нет, ничего, ничего, это не важно. – Да ладно тебе, иначе бы ты вообще не заговорил об этом. И у тебя не было бы такого серьезного лица. Скажи мне. День рождения Марко?       Эрмаль попытался импровизировать, быстро придумать что-нибудь другое, потому что соврать было проще, чем признаться. – Ну, хм, я… подумал, – начал он, запинаясь, – я надеялся, что у тебя, возможно, есть какие-нибудь хорошие идеи о том, как это можно было бы устроить?       Некоторое время Мобричи смотрел на него с любопытством, и албанец старался не морщиться под его пристальным взглядом. Он не сделал ничего плохого. Это было правдоподобно, он всего-навсего просил помочь организовать день рождения для друга? Может быть, просто обсудить кое-какие идеи? – Эрмаль, спроси меня о том, о чём ты хотел спросить, и не надейся, что я поверю в твои слабые оправдания, – в голосе музыканта звучала усталость, возможно даже разочарование, как будто он ожидал большего, но всё же оставался добр. Нежен. Почему от этого стало труднее, а не легче? – Так что, гм, это просто... Марко, ему очень нравится твоя музыка, и я... надеялся, что ты тоже придёшь – как гость, как друг, конечно, но, может быть, споёшь что-то для него? Ему бы это понравилось. Мне тоже.       На секунду что-то такое необычное промелькнуло в глазах Фабрицио, но исчезло слишком быстро, чтобы Эрмаль успел распознать эмоцию, только вот сердце всё равно замерло, уверенное, что он окончательно всё испортил. Он просил слишком многого, да, безусловно, это было так. Дружба, которая медленно расцветала между ними, теперь исчезла, отравленная его словами и просьбой, которая оказалась слишком велика... Теперь прежние опасения мужчины, что почтальон никогда не интересовался им как человеком, а только его славой, подтвердились. Он использовал его, чтобы получить интересный подарок на день рождения своего друга, и его намерения никогда не касались самого Фабрицио…       Но через секунду музыкант вдруг улыбнулся, кивнул и сказал: – Конечно, никаких проблем.       И всё же что-то в его голосе смутило почтальона, как-то это было… принуждённо, поэтому Эрмаль попытался отступиться от своих слов, убедить друга, что в этом нет абсолютно никакой необходимости. Но ему это не удалось, казалось, что с каждым его словом Фабрицио всё больше укреплялся в своем намерении прийти на вечеринку.       Наконец он сдался и назвал точную дату торжества. Тут Фабрицио на мгновение задумался. – Ах, прости, у меня на этот вечер другие планы... Но это будет вечером, так что я могу заглянуть к вам во второй половине дня. Я сыграю несколько песен, да, почему бы и нет.       И Мета вновь принялся за старое, не теряя попыток отговорить мужчину, что тот вовсе не должен жертвовать своим свободным временем, потому что у него другие планы, Эрмаль всё прекрасно понимал и не должен был спрашивать... Это было бесполезно, Фабрицио настаивал, что он придёт.

***

      Через неделю албанец нервно расхаживал по дому, перебирая в уме каждое решение, принятое им до сегодняшнего дня. А что, если это было немного слишком? Не было ли это чересчур шокирующим – получить известного певца в качестве сюрприза, когда твой друг ожидает спокойного дня в компании приятеля, чтобы отпраздновать свой день рождения? Однако у него не было времени на размышления, так как он увидел такси, остановившееся перед его домом. В последний раз он взглянул на Фабрицио, спрятавшегося в гостиной с гитарой. Он поднял взгляд, когда Эрмаль просунул голову в дверной проём. – Я уверен, ему понравится твой сюрприз, не волнуйся. Иди, открой дверь!       Парень подарил ему благодарную улыбку; и как он снова узнал, что именно беспокоит Эрмаля, если последний даже не упомянул об этом? Размышлять об этом он не мог, поскольку последовал указаниям Фабрицио и распахнул дверь, чтобы впустить своего друга в дом. – Марко! С Днем рождения! Входи!       Эрмаль поцеловал друга в щёку и крепко обнял. Он впустил его и терпеливо ждал, пока тот снимет пальто и ботинки. – Проходи, присаживайся в гостиной, – произнёс он, и он знал, что это прозвучало гораздо более взволнованно, чем того требовала столь простая фраза. Тем не менее, Марко подчинился, ничего не заподозрив, и вошёл в комнату, и тут же застыл на месте, увидев человека, занявшего своё место на диване и начавшего играть первые аккорды любимой песни Марко. Эрмаль своё дело сделал.       Он вошёл в комнату вслед за другом, наблюдая за разворачивающейся сценой. Ладно, в основном он наблюдал за Мобричи, потому что тот выглядел так непринуждённо на чужом диване. Как будто ему там самое место. Как будто он никогда не должен уходить отсюда. Мета покачал головой: сейчас не время для подобных мыслей.       Поэтому он сосредоточился на Марко. Марко, который стоял там, где он остановился раньше, всё ещё застыв, смотрел на развернувшуюся перед ним картину. На секунду Эрмаль задумался, не слишком ли это много – о чём сейчас думал Марко? Но потом мягкая улыбка заиграла на его губах, совсем чуть-чуть, едва заметное движение, и он с облегчением понял, что всё в порядке.       Парень слушал с широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот от удивления. Он стоял неподвижно, почти не моргая, но Эрмаль видел, что он действительно наслаждается сюрпризом. В конце песни он зааплодировал, комментируя, как это прекрасно, как необычно. Затем он повернулся к албанцу, открыв рот, чтобы задать вопрос, но Мета мягко перебил его и сказал: – Фабрицио не может остаться надолго, так что тебе лучше воспользоваться случаем. Марко оглянулся на певца и, слегка заикаясь, ответил на его вопрос о том, какую песню он хотел бы услышать следующей. Когда Фабрицио начал играть, друг Эрмаля опустился на ближайший стул и наслаждался музыкой. Слова благодарности он произнёс одними губами, не смея нарушить магию ни единым звуком. Мета с интересом наблюдал за ним, довольный тем, что его старый друг, кажется, абсолютно доволен своим «маленьким» подарком, и с каждой секундой он всё больше убеждался в собственной правоте. Вместе с тем он смотрел на своего нового друга на диване, потому что это было довольно необычное зрелище. Эрмаль приказал себе быть внимательным – он хотел бы запомнить это навсегда, если получится.       Последовало ещё несколько песен, после которых Фабрицио медленно отложил гитару и сказал, что ему действительно пора идти. Мета сделал шаг вперёд, беря ситуацию в свои руки, потому что Марко всё ещё смотрел на музыканта, поражённый до глубины души, хотя, конечно, Эрмаль не мог его винить. Сначала он бросил быстрый благодарный взгляд на Фабрицио, а затем повернулся к другу. – Марко, ты принес диск, как я просил?       Именинник только кивнул в ответ и поспешил в коридор, чтобы достать его из сумки. – Большое тебе спасибо, – тихо произнёс Эрмаль после недолгого молчания, – для него это очень много значит. И для меня тоже. Правда.       Прежде чем Фабрицио успел ответить, Марко вернулся с компакт-диском в руке и растерянно застыл в дверях, словно не зная, что будет дальше. – Давай его сюда, я подпишу, – улыбнулся Моро, протягивая руку. Марко протянул альбом с широко раскрытыми глазами. – Спасибо Вам! – Нет, это тебе спасибо, – ответил римлянин, – за то, что ты вообще купил его в этой неразберихе. Я ценю это. Действительно. А теперь я оставлю вас вдвоем. С Днём рождения! Эрмаль, увидимся позже.       С этими словами он ушёл, прихватив с собой гитару.       Услышав, как закрылась входная дверь, Марко снова опустился на стул и уставился на диск, который держал в руке. Наконец он поднял растерянный взгляд на друга. – Поразительно… Это был… совершенно потрясающий подарок на день рождения! Спасибо! Мета только улыбнулся ему в ответ, подошёл ближе и потянул своего друга за руки, чтобы заключить его в крепкие объятия. – Не за что, правда. Я обещал тебе хороший день рождения, ты ведь так далеко от Анны и всех остальных, так что да. Я рад, что тебе понравился сюрприз!       Он отпустил Марко и пошёл на кухню, чтобы взять два бокала и немного вина. Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что его друг всё ещё смотрит на диск, легонько прослеживая подпись кончиками пальцев и перечитывая пожелания ко дню рождения, нацарапанные Фабрицио.       С ласковой улыбкой Эрмаль опустился на диван, наполнил бокалы и передал один другу. Он поднял свой бокал, подождал, пока Марко сделает то же самое, и произнёс тост. Сделав глоток, парень, наконец, отложил альбом, поставил стакан и очень внимательно посмотрел на албанца. – Эрмаль. Как, чёрт возьми, тебе это удалось?       Мета немного поиграл со своим стаканом, глубоко вздохнул, потом ещё раз, потому что не знал, с чего начать объяснения. Он знал, что должен был сказать Марко раньше, например, несколько месяцев назад, или, по крайней мере, намного раньше, чем сейчас. Несмотря на свою славу, Моро в последнее время был важной частью его жизни, и Эрмаль понимал, что ему следовало бы признаться лучшему другу во всём. Он был бы счастлив, если бы Мета нашёл себе нового друга по соседству, захотел бы послушать, чем занимаются Либеро и Анита. Он определённо хотел бы узнать о влюблённости Эрмаля – он знал, что Марко всегда будет тем, кому можно доверить всё, он не будет судить, он просто позволит другу высказать все свои страхи и опасения, какими бы незначительными они ни казались. Но он также знал, что друг не оценит всего этого, зная, что его не посвятили в тайну раньше.       Но… что ему оставалось делать? Сначала Эрмаль просто не знал, кто такой Фабрицио. Когда он узнал, то ему сразу стало ясно, что рассказывать нечего, хотя, конечно, он мог бы поговорить с Марко о том, как ужасно чувствовать, что этот человек игнорирует и отталкивает его. Ему даже не нужно было называть его по имени, но сказать что-то было бы лучше, чем промолчать, как он и поступил, рассчитывая, что так будет лучше. И он сделал это – просто молчал, пытаясь разобраться в одиночку, а не вовлекать своего друга. И так продолжалось до тех пор, пока отношения между ним и Фабрицио не изменились. Он не мог рассказать об этом Марко тогда, а сейчас было уже слишком поздно всё объяснять.… Конечно, в то время это было ещё лучше, чем сейчас. Теперь действительно было слишком поздно. И он это знал. И он чувствовал себя плохо, но вот он сидит здесь, и он должен объяснить другу, как ему вдруг удалось заполучить певца в свою гостиную на некоторое время. – Эрмаль? – Да. Я всё объясню, просто... прости, что не сказал тебе об этом раньше, ладно? Я знаю, что должен был сделать это давно. – Эрмаль, что происходит? Что ты мне не сказал? Ты что, сбежал и расписался с ним? Не пригласил меня на свадьбу? Разве я не стал крестным отцом твоего первенца? Ну же, не смотри так серьёзно, всё в порядке. Мне просто любопытно.       Он знал, что Марко просто шутит, но почему-то это прозвучало слишком близко к истине. Конечно, те сценарии, о которых упоминал Марко, были нелепы, и Мета, конечно, не представлял себе ни свадьбы, ни ребенка, боже, нет, зачем ему это, но всё же он не мог отрицать, что часть его хотела этого… ощущения семьи вместе с Фабрицио, вместе с Либеро и Анитой. Но сейчас было не время останавливаться на этом – на этих глупых мечтах, которые именно такими и были. Мечтами, которые никогда не сбудутся. Теперь настало время сосредоточиться на Марко, на объяснениях и на том, чтобы сохранить их дружбу. – Так. В общем, Фабрицио переехал в дом, который обслуживается моим почтовым участком, – начал албанец, не обращая внимания на то, как брови Марко слегка поползли вверх при одном упоминании его имени, и продолжил: – Мы встретились совершенно случайно, когда я доставлял ему почту, и я почувствовал, что мы каким-то образом «сошлись» – или, по крайней мере, я так думал, но это было в самый разгар всей этой путаницы с плагиатом, понимаешь?       Марко кивнул, и Мета вкратце рассказал обо всём, что произошло за это время. Его друг заслуживал услышать все подробности – лучше поздно, чем никогда, поэтому он потратил некоторое время на пересказ всех мелочей и того, что они заставили его чувствовать. Его помощь Либеро и Аните, реакция, которую он получил... няня, разговор, который произошёл между ним и мужчиной… тот первый настоящий разговор, с извинениями и началом их дружбы. Потом злополучные выходные, когда его заперли, и всё, что случилось после. Эрмаль даже рассказал Марко о своей неудаче, не вдаваясь в подробности – это было частью совершенно другой истории, но, по крайней мере, Фабрицио помог ему немного успокоиться. Он объяснил всё, что произошло – хотя нет, не всё, он держал свои чувства при себе. Эти бесполезные чувства, которые он должен был преодолеть в любом случае, чем скорее, тем лучше – и попытался объяснить, почему он не сказал Марко раньше.       На протяжении всей истории друг почти не говорил. Лишь несколько коротких замечаний, чтобы поддержать Эрмаля, и один раз он прервал разговор, чтобы подлить им вина. Наконец албанец замолчал, и вместо него заговорил Марко. – Послушай, Эрмаль, конечно, я хотел бы узнать всё это немного раньше, но твои причины я понимаю. Я не сержусь на тебя за то, что ты не сказал мне, почему ты так этого боишься? Этот вопрос Мета решил считать риторическим и потягивал вино, пока друг не продолжил: – Если уж на то пошло, я рад, что у тебя появился новый друг, особенно если это приведёт к тому, что я получу ещё несколько таких подарков, – сказал он, кивнув на диск, который всё ещё лежал на столе между ними. – Нет, шутки в сторону, я рад за тебя, я видел его совсем недавно, он кажется очень милым. – Да, – согласился Эрмаль, и облегчение, вызванное реакцией Марко, сменилось мыслями о том, каким милым был Фабрицио на самом деле. Как он был добр, готовый помочь в любой ситуации, будь то подарки на день рождения или в тех случаях, когда люди были достаточно глупы, чтобы забыть свои ключи в доме. Как доверчив он был к своей собственной истории или к своим детям. Каким заботливым он был, даже когда находил кого-то, кого не очень хорошо знал, сидящим за пианино и плачущим... как хорошо он выглядел, в любой ситуации, на самом деле. Да, у него было много чего, и «мило» подытожило это довольно хорошо.       Мета вздохнул, наклонил свой бокал, чтобы сделать ещё один глоток – он действительно мог бы выпить ещё немного прямо сейчас, но обнаружил, что его бокал пуст. Он снова поставил его на стол, а затем посмотрел на Марко, который сидел напротив с довольно напряжённым выражением лица. Эрмаль с трудом сглотнул – странная реакция была неожиданной, и она ему не очень-то понравилась. – Ты был слишком погружён в свои мысли, не так ли? – спокойно заметил он, хотя ухмылка, появившаяся на его губах, показала, что он ещё не закончил, и теперь Мета был совершенно уверен, что ему не понравится то, что последует за этим. – Хм, – только и ответил он, надеясь, что произойдет что-нибудь, что остановит друга прямо здесь. – Эрмаль? – вкрадчиво произнёс Марко, но его старательно проигнорировали. Впрочем, для него это не имело значения, потому что он продолжал невозмутимо: – Может быть, ты хочешь мне ещё что-нибудь сказать? – Нет, – ответил албанец, разглядывая потолок и мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. – Эрмаль? Фабрицио, он тебе нравится, да? – он что, действительно не знал, как оставить его в покое? – Нет, не нравится. – Он тебе не нравится? – Марко изменил тактику, потому что даже идиоту было понятно, что он не верит Эрмалю. Совсем. – Нет. – Эрмаль. – Ладно, может, он мне и нравится. Немного, – наконец признался он, чувствуя, как тяжесть молчания, пристальный взгляд Марко и фальшь на его губах становятся невыносимыми. – Немного? – Пожалуйста, перестань повторять за мной. – Да я просто развлекаюсь, – честно ответил Марко, и Эрмаль услышал скрытый смешок в его голосе. Почему-то это задело, и он решил пояснить: – Ну, я не…       И всё же друга это не смутило. – Значит, он тебе нравится? Совсем немного? – Возможно.       Марко посмотрел на него с нежной улыбкой. Мета хотел было отметить, что он выглядит как идиот, но на самом деле это было не так, и он знал, что друг увидит в этом слабую попытку отойти от темы, и просто продолжит, как будто Эрмаль ничего не сказал вовсе. С таким же успехом он мог бы избавить себя от лишних хлопот. – Ты и Фабрицио Моро. Я не могу в это поверить! – Ну, это хорошо, потому что нет никакого «и» – нет ничего, что связывало бы нас вместе, нет вообще никакого «нас», – тихо ответил он, и если в его голосе и прозвучала горечь, то он не обратил на это внимания. – Вы с ним разговаривали? – Ну конечно, я подошёл к нему и сказал: «эй, я позволил своим эмоциям немного выйти из-под контроля и случайно влюбился в тебя, хочешь выпить со мной кофе?». Нет, Марко, конечно, я с ним не разговаривал, это всё испортит.       Молчание затянулось – молчание, которого Эрмаль не ожидал, не с Марко, и определённо не сейчас, когда тот был в игривом настроении. Он будет использовать любую возможность, чтобы посмеяться над Метой. Так почему же он не сделал этого сейчас? Парень поднял глаза и встретился с другом взглядом, в котором обнаружил довольно… серьёзное выражение и намёк на удивление. Неожиданное зрелище подействовало отрезвляюще, и он попытался понять, что вызвало такую реакцию.       И тут его осенило. «Влюбился» – вот, что он сказал. Это было не то, что он осознавал раньше, но теперь, когда это прозвучало вслух, он понял, что это было единственным подходящим описанием. Чёрт возьми. Он знал, что испытывал достаточно сильную симпатию, но это короткое «влюблён» имело большее значение. Всё это, чем бы оно ни было, превратилось из чего-то неожиданного, немного неудобного в нечто пугающее и определённое. – О, Эрмаль, – прошептал Марко, и весь юмор исчез из его голоса, когда он увидел первые перемены: легкий страх в глазах, молчаливое отчаяние, неуверенность, которые в одно мгновение овладели им. – Прости, я не знал... – Я тоже, – только и ответил албанец, уронив голову на руки. Он услышал шаги Марко и почувствовал успокаивающую руку на своем плече. Что же ему теперь делать? Что он собирается делать? Ничего не изменилось, но с тем же изменилось всё, и он не знал, как с этим справиться. – Может быть, ещё не всё потеряно? – Марко, какие у меня шансы? – Может быть, их больше, чем ты думаешь. – Нет, он просто видит во мне друга, и даже это чудо. Кроме того, он, вероятно, даже не любит мужчин... – Ходят разные слухи... – Не надо, Марко, это не имеет значения. Я ему не нравлюсь, совсем не так, и я должен просто смириться с этим, просто радоваться, что он хочет быть моим другом. Это больше, чем я когда-то ожидал...       Некоторое время они сидели молча, пока Эрмаль не поднял голову. – Да ладно, это же твой день рождения. Давай сделаем что-нибудь веселое. Мы можем пойти куда-нибудь поужинать?       Марко только кивнул и встал, заключив друга в объятия. – Так или иначе, всё будет хорошо. Я в этом уверен.       Зато албанец уверен не был – не совсем, скорее, но он оценил поддержку Марко и выдавил слабую улыбку. Они отправились в город, в один из любимых ресторанов, чтобы достойно отпраздновать день рождения Марко, как и планировали.