Poste Italiane

– Доброе утро! – Эрмаль поздоровался с семьёй, ожидавшей его на углу улицы, когда подошёл чуть ближе. Фабрицио стоял, прислонившись к стене, Анита и Либеро играли в пятнашки в маленьком переулке. Мобричи тут же поднял взгляд, когда албанец поравнялся с ним, яркая улыбка появилась на лице мужчины, когда он увидел Эрмаля, хотя выражение его лица быстро сменилось замешательством. – Эрмаль? Я думал, ты ещё побудешь здесь, разве нет? – Что?.. – начал было Мета, но тут же проследил за взглядом Фабрицио, который упал на багаж кудрявого, и усмехнулся. – О, нет, я не уезжаю. Всё верно.       Эрмаль прислонился к стене рядом с мужчиной и начал объяснять: – Я выселился из своего отеля. Это был кошмар, я не думаю, что вообще спал эту ночь. Во-первых, они забыли упомянуть, что напротив моей комнаты ночной клуб, громкая музыка которого не стихала до семи часов утра. Затем люди в соседнем номере решили устроить свою собственную вечеринку в это же время, которая была ещё громче, и когда я пошёл к персоналу отеля, они ничего не сделали, просто сказали мне: «это не так уж плохо». Наконец, сегодня утром меня разбудила – или разбудила бы, если бы я спал, – уборщица. Она была достаточно милой, и я уверен, что это не её вина; она сказала, что у неё очень плотный график, но всё же, это не способ обращаться с платежеспособным клиентом. Как бы то ни было, сегодня утром я снова попыталась пожаловаться, но никто не воспринял меня всерьёз. Поэтому я ушёл. – Звучит ужасно, – согласился Фабрицио, сочувственно присвистнув сквозь зубы. – Так оно и было. Все другие отели, которые я нашёл, были прекрасны, даже лучше, чем ожидалось, но этот был просто ужасен. Так что да, я хотел предупредить тебя, что просто присоединюсь к вам позже, когда найду место, где остановиться на эти последние две ночи, хорошо? Я позвоню тебе, когда закончу, чтобы знать, где тебя найти.       Фабрицио медленно кивнул, а потом ещё медленнее произнёс: – Хорошо, или же…       Мета повернул голову и с любопытством посмотрел на него. В этом его тоне было что-то особенное. – Или? – мягко подсказал он. – Ну, мы забронировали семейный номер, ты знаешь, один двухместный, соединённый с номером с двумя односпальными кроватями для детей. Анита хотела поделиться со мной своей новообретённой любовью к ночёвкам, так что у нас есть… свободная односпальная кровать. Я просто пытаюсь сказать, что ты мог бы… остановиться у нас?       Говоря это, Фабрицио перевёл взгляд с Эрмаля на детей, выкрикнув: «велосипедист!» – чтобы разогнать их по сторонам узкой улочки, уступая дорогу туристу. Это было почти так же, как если бы он только что не сделал предложение, и в течение пяти секунд албанец задавался вопросом, не выдумал ли он его каким-то образом, не начал ли он слышать вещи, которых не было вообще. Как только эта мысль пришла ему в голову, и он ухватился за неё, чтобы всё объяснить, он заметил что-то, что противоречило этой самой мысли.       Румянец, казалось, пополз вверх по шее Фабрицио, и он начал теребить свои волосы. – Я имею в виду, если ты хочешь… Я понимаю, что ты в отпуске, это твоё время, я уже просто рад тому, что ты согласился провести время с нами сегодня, ты не должен был, пожалуйста, можешь проигнорировать моё предложение, просто… Да, ты можешь найти другой отель, и мы просто встретимся позже. Да…       Римлянин действительно только что предложил Эрмалю разделить комнату? Разделить с ними остаток отпуска? Как будто они действительно были семьёй? Как будто албанец принадлежал им? Эрмаль знал, что это будет нелегко, и он знал, что, без сомнения, вляпается в ещё большую неразбериху, которую нужно будет уладить позже, но был ли хоть один шанс, что он откажется от этого? Определённо нет. – Подожди, Фабрицио, это такое… потрясающее предложение! Это действительно было бы идеальным решением! Я бы с удовольствием остался с вами. Но… могу ли я… мне правда можно остаться с вами?       При этих словах глаза Мобричи, хотя он по-прежнему не смотрел на Эрмаля, слегка загорелись. Если бы Мета не знал всей разочаровывающей действительности, он мог бы назвать это чувство… надеждой, но он отлично знал правду, и не было никаких причин, почему Фабрицио надеялся, что он скажет «Да», не так ли? Он просто пытался помочь ему, как делал это много раз до этого. Было важно, чтобы он держал здравый смысл наготове, особенно сейчас, особенно после того, как всё это случилось, когда они собираются остаться вместе в одном отеле до конца их отпуска, потому что это давало ему возможности, которых никогда не будет. Он должен помнить об этом и не проецировать свои глупые надежды на сложившуюся ситуацию. – Конечно, можешь, это действительно не проблема! – сказал Фабрицио теперь уже с мягкой улыбкой, и, наконец, посмотрел на Эрмаля, что привело к некоторым проблемам с поиском подходящих слов, которые албанец хотел сказать. Но, в конце концов, ему это удалось. – А Либеро не будет возражать против того, что я стану его временным соседом? – Уверен, что нет, но давай спросим его, – ответил Фабрицио и позвал сына. Он быстро объяснил ситуацию мальчику, который, конечно же, нисколько не возражал. – Так ты останешься с нами? Это потрясающе! – Либеро, Эрмаль останется с нами, но он всё ещё в отпуске, так что он может не захотеть проводить с нами целый день, а просто займётся своими делами, не забывай об этом, – предупредил Моро, хотя кудрявый не мог не подумать о том, что если бы это зависело от него, он определённо хотел провести с этой семьёй весь день.       Анита тоже заметила, что что-то происходит, и перебежала на другую сторону улицы. – О чём это вы болтаете? Эрмаль, ты что, уезжаешь? – спросила она, заметив стоящий рядом чемодан, и её губы задрожали. – Нет, Ани, нет, он переезжает к нам в отель! – быстро сказал Либеро, желая всеми силами предотвратить поток слёз, особенно когда для этого не было абсолютно никаких причин. – Разве это не здорово? – Это правда, ты действительно останешься с нами? – спросила девочка, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами, и завизжала от восторга, когда он кивнул в ответ и улыбнулся. Даже несмотря на всю эту ситуацию с Фабрицио, одной реакции этих двух детей было бы достаточно, чтобы убедить его остаться. Это было действительно приятно – видеть, как им нравится, когда он рядом. – Давай поднимемся и оставим твой чемодан, – сказал музыкант и распахнул дверь отеля, чтобы впустить их. Они быстро объяснили ситуацию на стойке регистрации и получили ещё одну ключ-карту. Эрмаль поставил чемодан в комнату Фабрицио, и через несколько минут они снова стояли на улице, готовые начать свой день. – Какие у тебя были планы на сегодня? – спросил Эрмаль Фабрицио, когда они спустились вниз. – Ну, мы хотели ещё немного осмотреть достопримечательности, но ты, наверное, уже видел большинство из них – мы ещё не были возле «Русалочки», но ты сказал, что… может быть, это была не очень хорошая идея, извини… – Что? Нет! Я имею в виду, я не против увидеть её снова! Я просто пойду с вами, хорошо? Это будет весело.       И Эрмаль имел в виду именно это. Не важно, что он уже видел статую или какие-то здания; он знал, что всё будет по-другому, когда он присоединится к этой семье. Тогда он тоже увидит всё глазами детей, и это будет совсем не то же самое, что увидеть всё самому, когда не с кем поговорить и обсудить. Это было бы даже лучше, он был убеждён в этом. – Ладно, отлично! – ответил римлянин, несколько удивленный чужим энтузиазмом. – Мы также хотели сегодня купить сувениры. Посмотрим, что можно найти на местных улочках.       Албанец кивнул, и они пошли дальше по улицам, направляясь к «Русалочке», осматривая порт Нюхавн с его разноцветными домами и проходя мимо замков. Наконец они добрались до статуи, как раз когда в потоке автобусов, набитых туристами, наступило затишье, поэтому там было не так людно, как накануне. – Смотри, папа, это действительно она, это действительно Ариэль! – взволнованно воскликнула Анита, указывая на статую.       Затем она начала рассказывать всю историю своего любимого фильма, как будто никто из них не знал его, хотя все они видели его раньше… много раз. Эрмаль на мгновение задумался, стоит ли рассказывать ей правдивую историю девушки, но передумал. Не было никакой необходимости беспокоить эту счастливую маленькую девочку сказкой, которая закончилась не так хорошо, как диснеевский фильм, и без злой ведьмы, которую можно было бы обвинить во всём произошедшем. Это был урок, который Анита ещё не должна была усвоить, что жизнь иногда просто несправедлива, что иногда плохие вещи случаются с хорошими людьми.       Вместо этого он сосредоточился на смехе девочки, на улыбке мальчика, на счастливом выражении лица Фабрицио. Вот что у него было. Иногда случаются и хорошие вещи, он не должен забывать об этом. И как он мог забыть об этом сейчас, когда Анита обнимала его, когда Фабрицио подшучивал над ним, когда Либеро протягивал ему руку, когда они возвращались в центр города? Случались хорошие вещи, и он тоже был счастлив.       Они пообедали в парке возле Королевского замка. Мета купил в киоске несколько хот-догов и раздал их своим спутникам. Они сидели на каменном краю клумбы, разглядывая воду и старомодные корабли. Фабрицио и Либеро разговаривали между собой, Эрмаль и Анита тоже. – Что тебе больше всего нравится из того, что ты видела в Копенгагене? – спросил он её, хотя на самом деле даже не задавался вопросом, каким будет её ответ. – Маленькая Русалочка!       Эрмаль усмехнулся, потому что, конечно, это было довольно очевидно. – А как же дома или замки? – он всё равно пытался. – Хм, нет. И знаешь почему? – произнесла девочка, задумавшись на несколько секунд. – Скажи мне. – Я уже видела их в Леголенде, так что теперь они не кажутся мне чем-то удивительным. Просто они чуть больше размером. – Правда? Неужели ты видела замки, которые были сделаны из лего? Целиком? – спросил Эрмаль, но вопрос лишь вызвал обиженный взгляд малышки. – Эрмаль! Это Леголенд, конечно же, они сделаны целиком из лего! – ответила она, в отчаянии качая головой. – Я не знал, – тихо рассмеялся мужчина, – я никогда там не был!       За это он заслужил ещё один подозрительный взгляд. – Никогда?       Эрмаль покачал головой: – Никогда. – Папа, папа! – Анита повернулась к Фабрицио и потянула его за рукав, чтобы привлечь внимание. – Папа, мы должны вернуться в Леголенд! Эрмаль никогда не был там!       Моро уставился на неё, явно сбитый с толку этим заявлением и тем, откуда оно вдруг взялось. – Нет, дорогая, мы не можем сейчас вернуться, мы только приехали оттуда. Может быть, мы сможем поехать туда в следующем году, да?       Анита повернулась к албанцу, взволнованная этим почти обещанием, которое ей удалось получить, но Эрмаль не смотрел на неё. Он смотрел на Фабрицио, который уставился на него в ответ, и, казалось, только спустя несколько секунд понял, что именно сказал. Он покраснел, моргнул и попробовал снова. – Я имею в виду, может быть, Эрмаль сможет поехать туда в следующем году или как-нибудь в другой раз. Но не сейчас. Мы же на другом конце страны! – он больше не смотрел на кудрявого, отвлекаясь на фабричные трубы вдалеке, и румянец на его щеках медленно, очень медленно угасал. – Вот видишь, папа сказал, что мы можем поехать снова! Ты должен увидеть Леголенд!       Эрмаль снова повернулся к девочке, сосредоточившись на ней, сосредоточившись на единственной нормальной вещи в этой ситуации – единственной вещи, которая не обрастала тонной вопросов. Он мог бы заняться этим позже, получить свои ответы, но не сейчас. – Кто знает, может быть, я когда-нибудь туда поеду.       К счастью, Анита ничего не заметила и продолжала болтать о Леголенде без всякого участия Эрмаля. Это дало ему достаточно времени, чтобы успокоиться и к концу обеда вести себя так, будто ничего странного не произошло. Ведь на самом деле так и было. Не так ли? К тому же Фабрицио, казалось, снова обрёл самообладание, и теперь, когда они шли по улицам города в поисках красивых сувениров, всё было как прежде.       Они бродили по разным магазинам, дети восхищались всем, в то время как Мобричи пытался отговорить их от покупки всего, что им совершенно не нужно. Эрмаль брёл за ними. На самом деле он не собирался покупать сувениры – ни для себя, ни для семьи, ни для друзей. Он уже послал большинству из них яркие открытки, и у него были фотографии, а самое главное – воспоминания.       В конце концов, Анита нашла футболку, которая ей понравилась, и записную книжку с русалочкой. Либеро остановился на магнитах кораблей викингов, а Фабрицио решил купить себе кепку. Эрмаль ждал, пока он заплатит, бездумно проводя руками по витрине с белками для ключей. – Они тебе нравятся? Хочешь купить что-то? – спросил с интересом Либеро, появившись рядом с ним. – Я ещё не знаю, – сказал он, – какой тебе больше нравится?       Мальчик повернулся к витрине, чтобы осмотреть все украшения. – О, смотри, это круто, типа маленькая книжка, ты можешь поместить туда фотографию!       Эрмаль взял у него брелок и осторожно открыл. Действительно, как сказал Либеро, сувенир легко открылся с помощью маленького механизма. На лицевой стороне был изображён порт, сзади русалочка. Внутри было место для четырёх маленьких фотографий, размером с фотографии для паспорта. Эрмаль внимательно осмотрел брелок. Он не собирался ничего покупать, но был уверен, что это понравится его бабушке, особенно если он положит туда несколько фотографий. – Я, пожалуй, возьму его. Спасибо, Либеро!       Он подошёл к кассе, расплатился и вернулся к Фабрицио, который терпеливо ждал, когда он закончит. Поиски красивых сувениров заняли больше времени, чем они думали, поэтому они отправились в ресторан, чтобы закончить свой день.       После вкусного, ничем не примечательного обеда Мобричи с трудом нашёл дорогу до отеля, и Эрмаль был почти уверен, что они шли по более длинному пути, чем следовало бы. Он не возражал, хотя, если бы это зависело от него, этот отпуск никогда бы не закончился. Дети не возражали, но это был долгий день, с большим количеством прогулок, с большим количеством вещей, и они устали. Фабрицио пришлось нести Аниту на руках последние несколько улиц, Либеро снова схватил Эрмаля за руку. Наконец они добрались до своего отеля, едва переставляя ноги от усталости.       Чуть позже Эрмаль вышел из ванной с полотенцем, обернутым вокруг головы. Он ожидал, что в отеле будет фен, и действительно, он был в номере, но из него почему-то дул такой теплый поток воздуха, что его волосы, казалось, не высохнут целую вечность. Увы, его собственный был похоронен на дне чемодана.       Но прежде чем добраться до своих вещей, он остановился и попытался вникнуть в сцену, развернувшуюся перед его взором. Либеро уже лежал в постели, листая перед сном комикс. Но внимание албанца привлекло не это, в этом не было ничего плохого. Анита сидела на полу и плакала, Фабрицио стоял на коленях рядом с ней. Неужели что-то случилось?       Эрмаль подошёл поближе к ним и пытался понять, может ли он чем-то помочь или не стоит вмешиваться. Мужчина поднял глаза и слабо улыбнулся ему, прежде чем снова сосредоточиться на дочери. – Я не хочу, – всхлипывая, сказала Анита. – Пошли, – терпеливо сказал Фабрицио, хотя, похоже, это продолжалось уже довольно долго. – Ты же хорошо спала прошлой ночью, не так ли? – Нет! Ты ужасно храпишь! Я плохо спала и хочу сегодня спать в своей собственной постели!       Мужчина лишь вздохнул и мягко ответил, вытирая слёзы с лица девочки: – Но сегодня Эрмаль остаётся у нас, и мы уже разрешили ему спать в комнате Либеро. Так ведь? А ты будешь спать со мной. – Не-е-ет, – взвизгнула она, – я хочу спать в комнате Либеро! – добавила она сквозь икоту, снова разразившись рыданиями. Было ясно, что она переутомилась после долгого дня и всего того, что они делали и видели. Хороший ночной сон поможет ей, но это сработает только в том случае, если она действительно заснёт.       Мета услышал достаточно, чтобы понять, о чём идет речь, и за долю секунды принял решение. Он присел на корточки рядом с Фабрицио и положил руку ему на плечо, чтобы привлечь внимание. – Она может спать в моей кровати, я не возражаю. Я имею в виду, я могу уступить ей место и занять её, верно? Если ты не против, – сказал Эрмаль, когда мужчина, наконец, посмотрел на него. Голос где-то в глубине сознания подсказывал ему, что, может быть, это и нехорошо, и он, вероятно, пожалеет об этом позже, когда ему придется иметь дело с последствиями, но это был единственный выход.       Мобричи на секунду задержал на нем взгляд, и албанец не сразу понял выражение его лица. Но потом он всё же кивнул. – Спасибо, – пробормотал он, прежде чем встать и поднять Аниту на ноги. – Ты слышала, что сказал Эрмаль? Он сказал, что ты можешь занять его кровать. Так что можешь спать в своей кровати сегодня. Ладно? Перестань плакать, любовь моя.       Анита медленно успокоилась, периодически икая, пока не заснула в объятиях Фабрицио. Он уложил её в постель, а также сказал Либеро, что пора выключить свет и идти спать. Тем временем албанец высушил волосы и перенёс свои вещи в другую комнату. Он со вздохом присел на край матраса. Делить постель с этим мужчиной – разве это нормально? Хотя у него не было выбора, не так ли? Он сам предложил эту глупую затею, поэтому должен был убедиться, что всё в порядке.       Теперь настала очередь Моро идти в ванную, Эрмаль же забрался под одеяло. Он попытался немного почитать, но просто уставился на страницы, не видя ни слова, и снова отложил книгу. Наконец римлянин вышел из комнаты, одетый в пижаму, с ещё влажными волосами. Он быстро проверил, спят ли его дети. Затем он закрыл дверь, подошёл к кровати и забрался под одеяло. – Я знаю, что это не то, на что ты подписался сегодня утром, но всё же надеюсь, что ты хорошо выспишься сегодня ночью, – сказал Фабрицио в темноту, выключив ночник на прикроватной тумбочке. – Всё нормально, не волнуйся об этом. Я уверен, что так и будет. Спасибо, что позволил мне остаться, правда.       Римлянин больше ничего не сказал, поэтому Мета тихо пожелал ему спокойной ночи и отвернулся, не закрывая глаз. Дело не в том, что он не хотел спать или чувствовал, что не может уснуть, он знал, что должен это сделать после той ужасной ночи, просто он внезапно почувствовал себя таким… бодрым. Почему-то комната, казалось, насмехалась над ним, ведь сон – это то, о чём он мечтал так долго, вот только ничего не получалось. Ему следовало быть более осторожным в своих желаниях… и всё же это не давало Эрмалю заснуть, даже когда ничего не происходило на самом деле. Он просто лежал, прислушиваясь к дыханию Фабрицио, которое говорило ему о том, что мужчина рядом не испытывает таких проблем, потому что оно углубились и выровнялось, говоря о том, что его обладатель заснул.       Вскоре после этого Эрмаль услышал, как щёлкнула ручка двери, отделяющая их комнату от детской. Она медленно распахнулась, показав растущий луч света. Либеро прошаркал в комнату, очерченную светом позади него. – Папа? – тихо сказал он, всё ещё стоя в дверях. Было ясно, что он не хочет будить Эрмаля, но он нуждался в своем отце и должен был разбудить его. Он подошел к их кровати. – Папа? – повторил он чуть громче, но Фабрицио не пошевелился. – В чём дело, Либеро? Я могу помочь? – мягко спросил албанец, когда больше не мог этого выносить. Это чувство, что он ничего не делает, в то время как он может легко что-то сделать. Он всё равно не спал.       Когда он вдруг заговорил, мальчик поднял на него взгляд. – Аните приснился плохой сон... – сказал он, почти прошептал. – Мне пойти с тобой?       Даже в тусклом свете, льющемся из открытой двери, Эрмаль заметил неуверенный кивок, поэтому он вылез из-под одеяла и последовал за мальчиком в другую комнату. Там горел ночник; он видел, как Анита крепко прижимает к себе любимого плюшевого кролика, во второй раз за эту ночь в её глазах стояли слёзы. – Ш-ш-ш, piccola, всё хорошо, это всего лишь сон, – прошептал албанец, опускаясь на колени рядом с кроватью и гладя девочку по волосам. – Ты хочешь увидеть папу, может, мне стоит разбудить его прямо сейчас?       При этих словах девочка отчаянно замотала головой, уронив ещё несколько слёз, и этого было достаточно, но то, что действительно тронуло Мету – то, как она прижалась к нему. – Хорошо, я останусь, не волнуйся, я останусь, – Эрмаль повторял эти слова как мантру, пока слёзы малышки не высохли, пока, наконец, Анита не успокоилась и не расслабилась, снова устраиваясь под одеялом. Однако он не знал, что делать дальше, и посмотрел на Либеро, который снова забрался в свою постель. – Папа всегда поёт нам после плохого сна, – услужливо подсказал он, явно чувствуя неуверенность мужчины. Эрмаль улыбнулся ему с благодарностью, потому что это действительно могло сработать. – Хочешь, я тебе спою? – он спросил Аниту. – Это поможет?       Девочка кивнула, и Эрмаль устроился удобнее на полу рядом с ней. Он протянул руку, чтобы вытереть дорожки слёз и укутать её поплотнее в одеяло. Потом он запел ту же колыбельную, которую пел для неё раньше, и спел её дважды, просто чтобы убедиться, что она снова может заснуть.       Закончив, он задержался ещё на минуту, ожидая, не случится ли чего-нибудь. Ничего не произошло, поэтому он встал и увидел, что Либеро тоже заснул. Он не мог удержаться, чтобы не подоткнуть одеяло мальчика и не откинуть волосы со лба.       Затем Эрмаль пересёк комнату, чтобы вернуться к себе. Он оставил ночник на тумбочке между детскими кроватками и тихо прикрыл за собой дверь. Но он не попал в тёмную комнату, как ожидал. Лампа на прикроватном столике со стороны Мобричи тоже горела, а сам он сидел на подушках, не сводя глаз с Эрмаля, который стоял перед дверью, не убирая руки с ручки. – Аните приснился дурной сон, пришёл Либеро, но ты спал, а я всё равно не спал… – начал было объяснять он, но его перебил Фабрицио, который тихо заговорил: – Эрмаль, всё в порядке, тебе не нужно ничего объяснять. Кроме того, я слышал достаточно, чтобы понять, что происходит. Спасибо. Действительно. Опять же, ты так много делаешь для них – для нас, для меня. Спасибо.       Он не знал, что на это ответить. Существовал предел ответам, которые он мог дать, когда его благодарили за то, что он делал не думая, за то, что было единственно логичным в конкретной ситуации. Поэтому он просто улыбнулся и кивнул, надеясь, что Фабрицио всё равно поймет его.       Когда Эрмаль, наконец, вернулся в постель, римлянин тоже улегся и снова пробормотал «спокойной ночи». Музыкант повернулся на бок и, казалось, тотчас же провалился в сон.