A matter of loyalty

Первой мыслью Себастьяна после пробуждения было: «Мы еще не прилетели?» Второй было: «Мои ноги!» Ноги Себа покалывало. Посмотрев в сторону, он увидел спящего Райкконена. — Кими! Ноль реакции. — Кими-и-и-и! Себастьян решил действовать: он поднял его ноги и сбросил их со своих колен… Райкконен мгновенно проснулся в замешательстве. — Что случилось? Мы прилетели? — Нет! — Тогда почему ты это сделал? — Я своих ног не чувствую! Пару секунд Кими был в замешательстве, пока на его лице не появилась легкая ухмылка. Себастьян знал этот взгляд. У Кими появилась какая-то идея, и Себу она явно не понравится. Он не шевельнулся, когда Кими положил руку ему на бедро. Они смотрели друг на друга, Себастьян пытался найти какие-то подсказки в этих ледяных голубых глазах, но прежде чем он что-то понял, Кими ущипнул его за бедро. — Ауч! Зачем? — Ты сказал, что не чувствуешь ног. — Я могу их чувствовать! Они просто онемели. — А, ну это хорошо. С этим можно жить. И Кими без предупреждения начал хлопать Себастьяна по ногам. Себ вскрикивал и пытался убежать. — Ай-ай, хватит! Кими не прекратил своего занятия. — Ах ты… Я сказал, стой!.. Ау, хватит, ай!.. Ай! Хорнер встал как раз тогда, когда Себастьян пытался оттолкнуть Райкконена, пока тот пошлепывал его ноги. По мнению Кристиана это было уже слишком, и ему пришлось сильно постараться, чтобы не сделать поспешных выводов. Так и не заметив взгляда Хорнера, Себастьян, улыбаясь, наконец-то сумел выбраться из плена и оттолкнуть Кими на диванчик. — Заметил, что ты стоишь на своих ногах? — сказал Кими. — Что? — Это чудо! Себастьян продолжал недоумевать и смотрел то на Кими, то на ноги… — Что здесь происходит? Себастьян и Кими посмотрели на Хорнера, и им мгновенно стало стыдно. Кристиан был более чем уверен, что на самом деле им было стыдно не за то, чем они занимались, а за то, что Хорнер их застал за этим делом. — Я лечил его ноги. — Ударами? — Помогло же… Хорнер не знал что и думать. Такое поведение приемлемо для двадцатишестилетнего мальчишки, но не для тридцатитрехлетнего мужчины. Наверно, человек внутренне молодеет рядом с людьми, с которыми он чувствует себя в безопасности. Хорнеру нравилось знать, что кто-то такой, как Райкконен чувствовал себя достаточно комфортно в его присутствии, чтобы показывать эту сторону себя, но было все еще очень странно видеть всегда серьезного и ответственного мужчину таким. Хорнер знал, что это все влияние Себастьяна, и это хорошо, так было намного проще вести дела. Дуэт из этих двух был бы просто непобедимым. Кристиан не раз представлял себе это, он и правда хотел бы иметь их двоих в Ред Булле, но этому не суждено случиться. Райкконен был бы очень сильным противником, угрозой для Себастьяна, и Себастьян становился бы все более сильным, все более сконцентрированным, все более быстрым благодаря этому. Кими стал бы тем, кем никогда не сможет стать Уэббер. Райкконен не впадал бы в истерику каждый раз, когда Себастьян превосходил бы его. В прошлом уже были подобные прецеденты. Вообще, Хорнер думал, что Райкконен был бы более чем рад, если бы Себастьян обогнал его. — Кристиан, я клянусь, все хорошо! Это я все начал. — Именно. — Эй! — Это же правда. Я спокойно спал, и вдруг кто-то сбросил мои ноги… — Твои ноги убивали мои! — Тогда не надо было мне позволять класть их, все просто. — Это была вежливость… Райкконен улыбнулся и положил одну руку на плечо Себастьяна, а вторую себе на грудь. — И я ценю твою доброту. Потому я и хлопал тебе по ногам, я возвращал долг. — Твои способы выражения доброты меня пугают, Райкконен, — вклинился Кристиан. Райкконен посмотрел на Хорнера, будто тот прервал важнейший момент, но через секунду расслабился и встал в более спокойную позу. — Ну, он стоит... Даже спорит… Я мог лечь спать дальше, но решил помочь ему, это добрый поступок! — Я вообще-то тут стою! — влез Себастьян. — И я хочу пить, где тут можно достать выпивку? — Насколько я знаю, тебе нельзя пить алкоголь, Кими. — Ладно, где вода? Хорнер указал Кими, куда ему нужно идти, и Райкконен оставил их вдвоем, направившись к своей цели. — У него ПМС? — спросил Кристиан. — Хе-хе-хе, да нет, он просто не любит, когда его резко будят. Ну и ему немного некомфортно от того, что ты нас застал. — А тебе нормально? — Ну да, с чего бы и нет? — Себастьян… — Я знаю, надо быть аккуратным, пресса и все такое, люди могут нас неправильно понять… — Именно. Люди болтают каждый раз, когда видят вас вдвоем. — Да-да, каждый раз одно и то же, ты можешь не напоминать мне это постоянно! — Себастьян, это для твоего же блага. — Хорошо! Я все понял! А теперь я тоже пойду попью воды, так что извини меня. Себастьян ушел в том же направленнии, в котором ранее исчез Райкконен. — Боже мой, это заразно! — Добро пожаловать в мой мир! Хорнер испугался и обернулся к Хуовинену, который стоял со своим вечным бесстрастным выражением лица. «Он что, все видел?» — Это все всегда так? — Каждый раз, когда Райкконен просыпается в плохом настроении. — Ладно, я даже не буду спрашивать почему Райкконен просыпается рядом с Себастьяном. — Правильно делаешь. Но не волнуйся об этом, скоро все будет лучше. — Ты так уверен? — Я обращаю внимание на детали. Эти двое счастливчики. В этом спорте крутятся очень умные инженеры и пилоты с невероятными рефлексами, но все они слепы к некоторым деталям. — Ты сегодня в философском настроении. — Я философ по жизни. Вдруг из ниоткуда появился Райкконен с несколькими бутылками в руках. Протянув одну Хуовинену и вторую Хорнеру, он добавил : — Это правда, Кристиан. Хейкки — поэт с закрытым ртом! Сказав это, Райкконен вернулся туда, откуда пришел, оставив пораженных Хорнера и Хуовинена в прострации. — Вас в Финляндии в школах учат появляться из ниоткуда или как? *** Себастьян сидел на стойке, болтая ногами, и ждал Кими, который ушел отдать воду Кристиану и Хейкки. Когда он увидел, что Кими возвращается с улыбкой на лице, Себастьян почувствовал, как его сердце стало биться чаще. Он любит улыбку Кими. Как-то он даже сказал это своей матери. Та согласилась с ним, сказав, что у него и правда сногсшибательная улыбка. Как-то он сказал это и Хейкки во время массажа. Хуовинен сжал ему все с такой силой, что Феттель еле дышал несколько часов после этого. Но самым волнующим событием было, когда он рассказал это своей девушке. Ханна грустно улыбнулась в ответ, сказав ему, что согласна с этим, и сменила тему разговора. Себастьян не догадывался, насколько она была зла, пока она не начала обращаться с ним как с мебелью в течение двух недель. Себастьян хорошо помнил, как он позвонил Кими, который явно был в плохом настроении, но все же не повесил трубку и слушал его болтовню, отвечая стандартными репликами, которые Себастьян никогда не забудет: «Скорее всего дело в волосах, из-за них ты путаешь меня с женщиной. Давай сделаем так: я постригусь, а ты поговоришь с женщиной, с которой ты в отношениях. И говоря «женщина», я имею в виду Ханну!» И потом он повесил трубку. Многие посчитали бы это грубостью, но этой пощечины было достаточно для того, чтобы Себ смог прийти в себя. — У твоего глупого выражения лица есть причина? — У тебя восхитительная улыбка… Райкконен уставился на Себастьяна и присел рядом с ним, протягивая бутылку воды. — Помнишь, у тебя были длинные волосы? — Помню. Больше проблем, чем пользы. — Они были прекрасны. — И непрактичны. — Ты бы отрастил их снова, если бы я попросил? — Нет. — Почему? — Потому что это непрактично… Себастьян начал сверлить бутылку взглядом. — Что она тебе сделала? — А? — Ты уставился на нее. — Не важно… Что ж, мы через два часа уже прилетим. Чем думаешь заняться? — Спрячусь в отеле. — Хе-хе-хе… Серьезно, чем займешься? — Не знаю. — Буду считать, что ты свободен. Будь на связи, я позвоню, и мы займемся чем-нибудь. — Хорошо. — А теперь скажи мне, что эти двое делают. — Наверно, говорят о нас, мы тут новый тренд. — Они взволнованы. — Они волнуются слишком много, постоянно, уже надоели эти взгляды и перешептывания, когда кто-то замечает нас вместе. — Я думал, тебя это не волнует. — Это так, но я не глухой и не слепой. — Если хочешь, мы можем избегать друг друга чуть больше, когда мы в паддоке. — Ни в коем случае! Не позволяй другим менять себя. Если у них какие-то претензии, пусть подойдут и скажут, а мы пошлем их нахуй с превеликим удовольствием. — Если когда-то до этого дойдет, ты скажешь это на подиумном интервью? — С Култхардом или с Джорданом? — Тяжелый выбор… Смеясь, Себастьян встал лицом к лицу с Кими. — Идем, они достаточно пошушукались. — Насколько общительным я должен быть? — Удиви меня!