A matter of loyalty

Алонсо, Уэббер, Хэмильтон, Баттон и Росберг решили полететь в Японию на одном самолете по неизвестной никому из них причине. Они просто болтали о всякой всячине, когда Нико предложил, а все остальные согласились не раздумывая… Конечно, все это было той еще авантюрой, по крайней мере сначала, но спустя пару баночек пива они уже были более расслаблены и разговаривали о разных вещах. Женщины, разрывы, чрезмерно заботящиеся родители…Они даже обсудили волосы Росберга, вот тогда и начались проблемы. — Ребят, вы помните, что когда Нико только пришел в Ф1, его волосы были лучше, чем у некоторых женщин! — сказал Льюис. — Вообще-то они все еще лучше женских! — искренне возмутился Нико в ответ. К теме подключился Марк: — Эй, Бритни, сейчас ты вообще-то должен был оскорбиться, а не защищать честь своей шевелюры. — Именно, — согласился Хэмильтон. — А потом ты не понимаешь, почему тебя зовут принцессой. — Я иногда даже путался, — начал Алонсо. — В смысле? — спросил Марк. —Когда Нико был в Уильямсе, бывало, он проходил мимо и со спины выглядел точно как женщина. — А потом ты подошел поближе и понял, что это на самом деле транс? — засмеялся Баттон. Нико почти вскочил от возмущения: — Эй! — Давайте оставим Нико в покое, — сказал Льюис. — Не у него одного были длинные волосы. У Фернандо тоже были когда-то. — Очень длинные и густые, просто кошмар, — высказался Росберг. — Мои волосы самые мужские среди всех вас, — ответил Фернандо. Марк решил прервать этот спор: — Так, ребята, мы что-то напутали. Во-первых, почему мы вообще говорим о мужских волосах? — Это все Бритни… — Дженсон кивнул в сторону Нико. — Вы все говорите обо мне, — начал Бритни, — а что насчет Кими и Романа? У них тоже были длинные волосы. —Нет-нет-нет, — Льюис помотал головой, — у Романа веник вместо волос. — Но волосы Кими были прекрасны! Не смотрите на меня так, вы тоже так думаете! — Чувак, я вообще ни о чем не думал, — ответил Баттон. — Но у твоего немецкого друга есть мнение на этот счет, не так ли, Марк? — сказал Алонсо с легкой улыбкой. — Мне нечего сказать, Фернандо, — ответил Марк. — Тут нечего скрывать, Марк, открой нам правду, — украдчиво начал Льюис. — А здесь есть, что скрывать? — недоумевал Нико. — Между ними точно что-то есть, они всегда вместе. — Ну тогда ты можешь прибавить к ним и тренера, — ответил Баттон. — Это правда, — подтвердил Марк. — Что? — была очередь Алонсо не понимать происходящего. — Рядом с Себом всегда кто-то один из них. Нужно быть осторожным не только с Кими, но и с Хейкки. Ты можешь их не видеть, но они точно рядом. — Как охранники… — сказал Росберг. — Иногда это забавно, — начал Льюис, — ну то, как они игнорируют все вокруг. — А по-моему это проявление неуважения, — ответил Фернандо. — Да ладно, всем бывает скучно, и я думаю все бы выбрали бы легкий разговор вместо общения с прессой, — включился Дженсон. — Разговор — да, но их касания, сближения лиц, переглядки — это уже слишком, — сказал Уэббер. — Мне кажется, Марк что-то знает, — Росберг оглядел своих собеседников. — А теперь и я хочу знать, — взбудоражился Фернандо. Уэббер тут же начал отнекиваться: — Чувак, это их дела, я не хочу лезть. — Ну Марк, — Нико был очень заинтригован, — расскажи нам! — Ладно-ладно, ребят, вы знаете о тусовках Ред Булла? — Конечно. — Всегда, абсолютно всегда Себастьян приглашает на них Кими. — Ничего нового, — вклинился Баттон. — А что насчет того факта, что они всегда вместе возвращаются в отель, а иногда и вместе выходят оттуда? — А это уже что-то новенькое, — Росберг казался крайне заинтересованным. — Кими всегда знает, в каком номере поселился Себастьян. И Хорнер что-то знает о них двоих. Он и Хейкки. — Ковалайнен? — недоумевал Алонсо. — Нет, который тренер. — Греческий бог! — пояснил Льюис. — А-ха-ха, ты тоже это слышал? — посмеялся Нико в ответ. — Да все слышали! — сказал Баттон. — Частные поездки, частные вечеринки и все такое… и живут они относительно близко друг к другу. Фернандо вклинился в разговор: — Но Феттель сам в интервью сказал, что у него нет друзей в Формуле, по крайней мере настоящих друзей. — Уверяю тебя, в тот момент он имел в виду помимо Кими. — А они разве не летят в Японию вместе? — вдруг вспомнил Льюис. Нико лишь задумчиво промычал. — Независимо от всего этого, Кими крутой мужик, да и Себ тоже ничего. — Ребят, я не знаю, так ли это, но… — тихо начал Марк. — Что такое? — заинтересовался Фернандо. — Однажды я собирался встретиться с Феттелем в отеле, но по пути я встретил Кими, он сидел снаружи комнаты Себа. И лицо у него было красное, будто кто-то ударил его, и я думаю, это был Себастьян. — Да нет, Феттель и мухи не обидит, — откликнулся Дженсон. — И Кими не позволил бы просто так себя ударить, он бы обязательно ответил, — согласился Алонсо. — Пусть Марк закончит, — прервал их Нико. — Ну, я не знаю, что действительно произошло, но Кими не позволил мне зайти к Себу, — закончил Уэббер. — Даже если и так, но я думаю, что Феттель ревнует не меньше. Когда я разговариваю с ними обоими, он испепеляет меня взглядом до тех пор, пока они с Кими снова не вернутся в свой маленький мирок, игнорируя меня и все вокруг, — сказал Льюис. — А вы помните, что было на подиуме? — начал Нико. — Райкконен собирался похвалить Грожана, а Феттель просто встал и не позволил ему… — Не думаю, что он сделал это специально, — ответил Дженсон. — Скажи это Грожану. — Мне кажется, я, Марк и Дженсон можем сказать, что Кими позволяет Себастьяну то, что он никогда бы не позволил нам. Между прочим, мы знакомы больше десяти лет, — сказал Алонсо. — Правда, — согласился Баттон, — Себастьян всегда был более общительным, сблизиться с ним не особо тяжело, но вот с Кими все сложнее. — Тебе легко говорить, а вот мне и остальным молодым пилотам поговорить с Себастьяном почти невозможно. Если с ним рядом нет его тренера, который охраняет его как сторожевой пес, то есть Кими, а это значит, что что бы ты ни делал, они начнут болтать друг с другом и забудут о тебе… Прямо как сказал Льюис, — ответил Нико. — Вот когда ты это сказал, я вспомнил кое-что. Этот его тренер, он жуткий… Он везде! Как ты вообще это выносишь, Марк? — спросил Хэмильтон. — Я и не выношу… — ответил Уэббер. — Я просто стараюсь быть от него как можно дальше. И на вашем месте я бы делал то же самое. — Почему это? — спросил Фернандо. — Хуовинен — это продолжение Феттеля. Все, что видел или слышал, видел или слышал и Себастьян, понимаете? — Чего? — Поздравляю, Марк, теперь у Фернандо бессонница, — посмеялся Дженсон. — Ну так что, эти два воздыхателя Себастьяна уже виделись? Ну, типа говорили друг с другом, а не просто смотрели? — сказал Росберг. — Нико, ты просто невыносим сегодня! — ответил Льюис. — Мне интересно! У нас не так часто попадается возможность узнать так много информации о самой сладкой парочке в паддоке. — Боже мой, а потом ты думаешь, почему я тебя зову Бритни… — начал Баттон. — Не будь таким скучным, Дженсон. Марк, продолжай. И Марк начал вновь: — Слушайте, я сам не видел, но знаю, что они все же общались. И насколько я знаю, они друг друга поняли. Они не друзья, но… — Но Себастьян важен им, потому они живут в гармонии, — закончил за него Дженсон. — Именно, как ты это понял? — Это очевидно, так было всегда. Вообще, вся их вот эта их дружба была с самого начала, я удивлен, что вы все этого не заметили. — Мы не заметили, потому что боролись за титул? — сказал с ухмылкой Фернандо. — Я уже выигрывал титул… — Так, давайте все успокоимся…— сказал Льюис. — Дженсон заметил это первым, потому что он ближе всех к Себастьяну, только поэтому… И у нас у всех есть дела поважнее. — Тогда скажите мне, почему мы вообще их обсуждаем? — недоумевал Фернандо. — Потому что за прошедшие три года они ни разу не удосужились хотя бы делать вид, что скрываются? Потому что всем своим поведением они говорят нам «смотрите, как мы близки»? — ответил Нико. — Вынужден согласиться с тобой, — откликнулся Дженсон. — Да, на ФИА гала Себастьян напился и почти сказал, что любит его, прямо на сцене… Мне было стыдно за него…— неловко сказал Льюис, чувствуя стыд даже от одного воспомнинания. — Это было мило, — ответил Росберг. — Да, я помню это, — Фернандо улыбнулся. — Было забавно. — Хорнеру вот было не до смеха, я это гарантирую, — Уэббер был явно встревожен. — Между ними явно что-то большее, чем просто дружба, — начал Нико. — Типа и фанаты, и пресса очень много говорят об этом, даже механики и работники паддока. Некоторые из них даже жестко это комментируют. — Нет. Просто дружба, ничего более. — уверенно отрезал Баттон. — И я так думаю, — согласился Льюис, — но иногда сомнения все же закрадываются. — Дружба или нет, но все это очень странно, — ответил Уэббер. — Я согласен с Марком, — включился в разговор Фернандо. — Когда они начинают вот это вот самое, я даже не знаю куда себя деть от неловкости. У всего есть свои границы, и они оба их явно не видят. — Какой стресс, чувак! Просто кошмар! — Нико начал поддразнивать Алонсо. — Просто игнорируй их, когда они начинают вытворять свои штучки, — сказал Дженсон в ответ Алонсо. — Они все равно не перестанут. Так что я согласен с Баттоном, просто игнорируй, — согласился Марк. — Знаете, — подключился Льюис, — все не так плохо. Представьте себе, что было бы без Кими. Себастьян бы превратился в машину. — Ты преувеличиваешь, — отозвался Баттон. — Я так не думаю. Себастьян вполне нормальный, когда он не в машине, но когда он в ней, он холоден и беспощаден, и со временем все становится все только хуже. Я думаю, вы все это заметили, — с беспокойством отозвался Марк. — На самом деле, я замечал это. Все эти слова о том, что мы недостаточно мотивированны и потому не можем с ним соперничать, звучат просто нелепо, — сказал Росберг. — Как я и сказал, — продолжил Марк, — Кими — одна из тех вещей, которые делают Себастьяна более человечным, потому что была бы воля Марко, Себ был бы машиной, как… — Ребят, это все прекрасно и интересно, но мы вместе летим только для того, чтобы этих двоих обсуждать? Неужели ни у кого нет темы поинтереснее? — Алонсо, явно уставший от всех этих сплетен, прервал Уэббера. — Я купил нового щенка…— с улыбкой сказал Льюис. — Он такой милашка! — глаза Нико тут же заблестели. Алонсо вскрикнул, закатив глаза: — Боже, спаси!