Three Days Grace – Last To Know
Проводник оставляет вас в одиночестве, чтобы спустя мучительно долгое время вернуться, заявив, что наступил четвертый день. Вы бы никогда не могли подумать, что время тянется так медленно. – Ты выбрал? – Хан привычно присаживается на край стола, складывая руки на груди. – Да. Мне кажется, я - Ли Феликс. Проводник цокает языком. Подходит медленно, встаёт на колени перед вами. – Хорошо, – выдыхает он, беря вас за руку. – Пойдём. Он раскрывает дверь уже так полюбившегося вам кабинета. Снаружи – сияние золота переливами перламутра сворачивается в широкий портал. Хан наскоро с вами прощается и подталкивает вперёд. Феликс кашляет долго и болезненно. Знает: раны от осколков будут болеть ещё долго. Как и раскрошенные рёбра и сломанная нога, перебитая креслом во время аварии. Узнав о случившемся, мать приехала в больницу незамедлительно. Разбрасываясь деньгами и слезами, она сделала всё, чтобы сыну предоставили лучшее лечение и условия. Она сидела с ним часами, пока огненная боль не утихала, а потом тенью выскальзывала из палаты, чтобы дать сыну поспать, а себе – вдоволь наплакаться. Чрезмерная забота Феликсу уже надоела. Когда мать в очередной раз оставляет пост врачам, Феликс, наконец, остаётся один. За прошедшие после аварии дни он только и думал, что о последнем разговоре с Чанбином. Мысль о том, что он тогда всё не так понял, разрывает его изнутри. Но он всё испортил, закатив истерику. Теперь понятно, что ничего вернуть уж точно не получится. В дверь стучат. По-глупому, словно в кабинет директора. Юноша почти смеётся от такой глупости, но всё равно просит гостя войти, не думая, кто к нему может наведаться. Какая ему разница? – Привет? – посетитель входит в палату одним плавным движением, прячась в тени. Феликс почти готов потерять челюсть на полу от удивления. – Ты? – глупо пялится Феликс, сдерживая болезненную радость, рвущуюся наружу. – Я, – соглашается Чанбин и присаживается на стул рядом. Смотрит долгим, усталым взглядом. – Чего пришёл? – шмыгает носом юноша. Словно несколько дней назад ему было не всё равно. – Мы уже все решили, ты знаешь. Чанбин качает головой, сжимая Феликсову ладонь в своей. Улыбается так мягко, будто два года назад. Ненавязчиво, тепло, знакомо. У Феликса болит в груди, когда сердце заходится в быстром темпе. – Не решили. Феликс, – зовёт доктор юношу, и тот поворачивает голову в его сторону, покорно всматриваясь в глаза. – Я приходил каждый день с твоей матерью и боялся зайти, но я больше не могу бежать. Я сделал глупые вещи, не объяснившись тебе раньше. Возможно, я бы давно смог вернуть тебя, не будь я таким глупым. Феликс надувает губы, мысленно соглашаясь с утверждением о глупости мужчины. – Ты три дня сидел тут и не заходил? – Да. Но не об этом, – Со чуть сильнее сжимает ладонь парня. – Прости меня за мою глупость и за то, что не пришёл раньше. Феликс, с тех пор, как мы были вместе, я ни на кого не мог смотреть. И, знаешь, это уже не та влюбленность, что была раньше. Сейчас я уверен: я люблю тебя, Ликс. Ты позволишь нам начать всё сначала, опустив прошлое? Не в состоянии сдержать эмоциональный порыв, Феликс всхлипывает и бормочет невнятное: "Да, дурак", и Чанбин осторожно обнимает его, впервые улыбаясь так искренне. Они сидят в такой мягкой тишине ещё некоторое время, прежде чем решают оторваться друг от друга. Феликс судорожно стирает дорожки слёз со впалых щёк. – И как обстановка после аварии? – интересуется Ли, поглаживая пальцами ладонь мужчины. – Раз ты всё время тут сидел, то знаешь явно больше меня. – Ну, насколько я знаю, с тобой привезли ещё троих. Двое из них в соседних с тобой палатах, уже очнулись. Но вот последний всё это время пролежал в коме. Феликс вздрагивает. Непривычно открывать эмоции заново спустя столько времени. – И как он сейчас? Чанбин отводит взгляд, пожимая плечами. Скрывает, не хочет расстроить, помня, каким чувствительным бывает юноша. Феликс спрашивает ещё раз. – Умер сегодня утром, Ликси, – выдыхает он, переплетая свои пальцы с чужими. Феликс расстраивается, представляя, что у парня была своя жизнь, наверняка он не закончил какие-то дела, у него остались близкие люди. И это осознание так растрогало его, что он снова не смог сдержать выступивших слёз. – Тише, хороший мой, – Чанбин приобнимает его, перебирая светлые волосы. Со бросает взгляд за окно, где грозовые тучи взрываются дождевыми потоками. Сентябрь прячется в тумане, и они оба знают, что всё это – приходящее. Но завтра будет лучше.[[ GOOD END ]] Play again?