Когда взойдет солнце

The kingsword will stand in its scabbard of granite The quicksilver forged in the pools of the sky A rumour explained by the one who began it A boy's hand will grasp it, a man's raise it high (Heather Dale — The kingsword)

Мерлин проснулся от того, что где-то капала вода. Очень медленно капли одна за другой скатывались по невидимому желобу и с легким звоном падали на каменный пол. Юноше ужасно хотелось пить, и этот звук падающих и ударяющихся о пол капель, до которых он не мог добраться, причинял поистине страшные мучения. Он не знал, сколько времени провел замурованным в пещере, но, видимо, его было достаточно для того, чтобы пройти несколько стадий — от черного, как душа убийцы, отчаяния до полного безразличия к собственной судьбе. Поначалу Мерлин пытался бороться. Он кричал на пределе легких, колотил по равнодушным камням кулаками, разбивая их в кровь, но даже не замечая этого, и плакал, никак не желая смириться с тем, что умрет в этой пещере. Он был так зол на Моргану, что поклялся никогда не прощать ее за эту выходку. Если, конечно, он когда-нибудь выберется… Затем он стал пытаться раскопать проход, но вскоре понял, что эта затея обречена на полный провал. Даже лопатой он работал бы несколько часов, а то и дней, а тут в его распоряжении были лишь собственные разбитые руки. Потом настал период пустоты и апатии. От голода и жажды его телом овладела непреодолимая слабость, и Мерлин просто лежал, не в силах пошевелиться и, ни о чем не думая и не моргая, смотрел в одну точку. Он был просто уничтожен и физически, и морально. Как оказалось, без своей силы он не мог совершенно ничего. Осознание собственной ничтожности и бесполезности сокрушило юношу. Но когда он уже ничего не ждал и не хотел, а просто лежал, терпеливо ожидая прихода смерти, случилось нечто неожиданное. Внезапно стены его темницы задрожали, и камни вновь посыпались с потолка. Не в силах подняться на ноги, Мерлин инстинктивно прикрыл голову руками, хотя и подумал, что стоит уже перестать бороться и побыстрее погибнуть, чем медленно умирать от жажды в течение нескольких суток. Впрочем, желание жить было сильно в юном маге, а, судя по частоте колебаний, сквозь завал кто-то пробивался. На миг перед Мерлином вспыхнул неясный огонек надежды. - Я здесь! — из последних сил прохрипел он. — Помогите, я здесь! Хотелось бы ему, чтобы это был Артур, но король ведь понятия не имел о том, куда пошел его слуга, и Мерлин никому не сказал. Конечно, это могла быть Моргана, хотя в данный момент она, должно быть, праздновала свою победу. Юноша представить не мог, кто же пришел к нему. Наконец, когда проход был расчищен, сквозь пыль Мерлин различил высокую мужскую фигуру в одежде друида. Рядом с ним стоял Даэгал, но магу не пришлось долго удивляться этому обстоятельству, потому что в этот миг он лишился сознания. Очнулся он, почувствовав живительную влагу на иссохшихся губах. Открыв глаза, он увидел над собой пожилого мужчину и мальчика. Мужчина поил Мерлина водой из кожаного мешочка. - Здравствуй, Эмрис! — проговорил он. - Здравствуй, - ошеломленно ответил Мерлин. — Ты пришел помочь мне? Спасибо тебе за это! - Я рад, что смог помочь, но благодари этого мальчика, ведь это он привел меня сюда, - пояснил друид, и Даэгал потупил взгляд. - Прости меня, Мерлин, - наконец, сказал он. — Я обманул тебя. Я не друид, но с детства общался с друидами… И не мог оставить тебя здесь на верную гибель! Ты был так добр ко мне. - Сколько времени прошло?- спросил Мерлин. - Двое суток, - ответил Даэгал. — Я не смог бы сам разобрать завал в пещере, и мне пришлось пойти за моим другом Элунисом. Дорога заняла некоторое время. - Как только Даэгал рассказал мне о том, что натворил, мы тут же тронулись в путь, - продолжил друид. — Прости, что немного задержались. - А вы знаете, что происходит в Камелоте? — в душе мага все еще жила затаенная надежда, которая, конечно же, была обречена. - Моргана Пендрагон захватила там власть, - ответил Элунис. - Артур убит? — потерянно спросил Мерлин. - О нет! — покачал головой друид. - Он, королева и много других бежали! - Какое облегчение, - пробормотал маг. — Я был уверен, что она не оставит его в живых… - А что намерен делать ты, Эмрис? — спросил друид. - Вернешься туда? - Моргана лишила меня магической силы, - нехотя признался Мерлин. — Без нее мне не победить ту, что владеет магией. Мне нужно кое-кого увидеть, а затем я отправлюсь на поиски Артура. Пусть и без моей силы, но я должен быть рядом со своим королем. - Могу я пойти с тобой? — спросил Даэгал, горящими глазами глядя на молодого человека. — Я знаю, что у тебя нет причин мне доверять, но я еще докажу свою верность! Мерлин невольно улыбнулся. - Я верю тебе, Даэгал, но не могу взять тебя с собой, - сказал он. — Я сам не знаю, куда лежит мой путь. - Жаль, - разочарованно протянул мальчик. — Я бы тебе обязательно пригодился! - Может, еще и пригодишься, - заметил Мерлин. Оказавшись на свободе и на свежем воздухе, Мерлин дышал полной грудью. В пещере он был близок к гибели, как никогда прежде, и теперь все его чувства неимоверно обострились. Но у Мерлина не было времени насладиться простыми жизненными радостями, ему нужно было увидеться с Великим драконом. Он отправился на поляну, на которую обычно вызывал Килгарру, и прочел заклинание. И хотя он не верил в удачу (ведь он уже не владел магией и не мог вложить ее в произносимые слова), через некоторое время он услышал знакомый шум огромных крыльев. Он был так счастлив, что готов был обнять дракона. - Я думал, что только обладая магией, могу вызывать тебя! - воскликнул он. - Что случилось, юный чародей? — спросил тот. — Ты попал в беду? - Я подвел всех, - печально ответил Мерлин. — Я не привел тебе белого дракона и я угодил прямиком в ловушку Морганы. Сейчас она уже на троне Камелота. Но Артур убежал, и это хорошая весть. Я думаю, позднее он захочет вернуть свое королевство. - Вот тогда-то и настанет страшный час последнего пророчества, - глубокомысленно изрек дракон. - Но что это за пророчество? — встревоженно спросил Мерлин. - Можешь рассказать о нем больше? - Пророчество о смерти Артура, юный маг. Друид Мордред убьет его, если ты этому не помешаешь. Пока что ты не преуспел в этом. - Я бы рад преуспеть, но Моргана лишила меня силы, - мрачно проговорил он. — Я больше не маг. - Не будь ты магом, я бы не прилетел на твой зов, мой друг, - сказал Килгарра. — Магия покинула тебя не навсегда. В своем сердце и душе ты всегда был магом и остаешься им. - Очень утешает, - усмехнулся Мерлин. — Я ничего не могу без моей силы. Я ничто без нее. Наверняка ты мог бы вернуть мне ее! - Я уже говорил, что я не тот, что прежде, и безжалостное время источило мои волшебные силы, - признался дракон. - Я попробую тебе помочь, но наберись терпения, потому что прежде мне самому нужно будет кое-где побывать. Могу сказать одно: твоя магия вернется к тебе, юный чародей, когда ты будешь особенно в ней нуждаться, - пообещал он. - Хотелось бы поточнее, но этот ответ вполне в твоем стиле, - покачал головой юноша. - Не падай духом, - желтые глаза Килгарры слегка прищурились, словно он собирался раскрыть некий секрет. - Тебе еще предстоит увидеть Золотой век Камелота, а самому — стать тем великим волшебником, о котором будут слагать легенды… - Хотелось бы надеться, - снова усмехнулся Мерлин. — Ты давно об этом твердишь, но пока что сбываются лишь дурные пророчества. - Ты должен постараться, чтобы они не сбылись на этот раз, - заключила рептилия. - Постараюсь, что же мне еще остается? — пробормотал маг и добавил громче. - Мне нужна твой помощь, друг. Я должен найти Артура. Ты отвезешь меня к нему? - Садись, юноша, - благосклонно ответил дракон, склоняя свою чешуйчатую мощную шею. — Допишем эту главу вместе! *** Моргана подошла к зеркалу и примерила все ту же красивую и очень тяжелую корону, которая так ей всегда нравилась. Застывший взгляд ее неподвижных глаз сразу оживился, и они полыхнули зеленым огнем — тем, что когда-то горел в них постоянно, но в последнее время почему-то потух. Она всегда знала, что была рождена, чтобы стать королевой Камелота, и эта мысль ее снова взбодрила. В последний раз она не медлила ни минуты и потребовала сразу же себя короновать, вот только правление ее оказалось коротким и закончилось бесславно. Возможно, дабы избежать повторения своих прошлых ошибок, сейчас Моргана не спешила взойти на трон. Прежде ей хотелось заручиться столь необходимой и желанной поддержкой рыцарей — главной опоры монарха, хотя она до сих пор ломала голову над тем, как переманить их на свою сторону. Она верила, что на этот раз у нее будет предостаточно времени для правления королевством, хотя ее и нервировало то, что где-то там свободно разгуливал живой и невредимый, несмотря на все ее старания, Артур. Хотя она и не желала это признавать вслух, наверное, она все же его боялась. Все-таки ради собственного спокойствия нужно было убить его раньше! У нее было столько возможностей! Подослать асассина с ядом или позволить сделать это Мордреду, кипевшему жаждой мести. Но по непонятным ей самой причинам Моргана не только не решалась сама убить своего брата, но даже и отдать простой приказ об его убийстве. Что это было — внезапно проявившиеся сестринские чувства или какое-то суеверие, она не знала и даже разбираться в этом не желала. Только вот ее мягкосердечие выходило ей боком. Артур сбежал, а это означало лишь одно — он накопит силы и нападет на Камелот. Когда Моргана думала об этом, ее кулаки непроизвольно сжимались. И почему она до сих пор позволяла себе быть слабой? Так чего же она хотела на самом деле, если не смерти Артура и трона Камелота? Эта ее странная слабость — сродни неожиданной дрожи в коленках в самое неподходящее время - проявилась и в отношении Мерлина. Убить его у нее тоже рука не поднималась. Правда, лишить мага его силы было почти равнозначно смерти, и Моргане пришлось здорово постараться, чтобы решиться на это. Ей не хотелось его мучить, это совсем не доставляло ей удовольствия. Напротив, Моргана и сама испытывала жестокую душевную боль, которая терзала бедного мага, разрывая его сердце на мириады клочьев. Единственной роскошью, которую она не могла себе позволить, были мечты о том, «что было бы, если бы», и все же, как бы ей хотелось, чтобы Мерлин был на ее стороне! Вместе они были бы единым целым, и тогда ей не нужен был бы Мордред. После завоевания Камелота обоим стало ясно, что не так уж сильно они были нужны друг другу. Моргана вовсе не горела желанием разделять с Мордредом свой триумф, а отдалившийся от нее юный рыцарь не скрывал своего разочарования из-за побега Артура, которого сильно ненавидел. Хотелось бы Моргане знать обо всех причинах этой слепой ненависти, но тщетно она пыталась разговорить скрытного Мордреда — он либо отшучивался (когда был в хорошем расположении духа), либо просто давал понять, что она лезет не в свое дело. И хотя в какой-то мере Моргана все еще была привязана к Мордреду, она помнила о том, что предатель навсегда остается предателем. Держать его рядом и дальше было довольно опасно, но пока перед чародейкой стояли более важные задачи. В первую очередь ей предстояло каким-то образом добиться признания от рыцарей Камелота и получить поддержку простых горожан. Без этого она не могла стать полноправной королевой, но, к счастью, идеи, как этого достичь, у нее имелись. С такими нелегкими мыслями Моргана легла спать, но промаялась бессонницей почти до рассвета. Лишь с восходом кроваво-красного солнца ей удалось ненадолго сомкнуть глаза и забыться тяжелым сновидением. Ей снилось, что она умирала, а над ней склонилось лицо Эмриса, которое было почему-то отнюдь не торжествующим, а напротив — полным тревоги и печали.