Когда взойдет солнце

Моргана ощущала все возрастающее чувство глубокой неудовлетворенности. Оно жгло ее изнутри, разъедало ее душу и лишило остатков покоя. Не об этом она мечтала, представляя себя на троне Камелота. Правда, на троне она пробыла вновь совсем недолго, и виной тому был Мордред. Она ему доверяла, она его любила! Но это очередное предательство окончательно убедило Моргану в том, что в этом мире она не могла доверять никому. Когда она в последний раз доверилась мужчине, то лишилась магической силы и угодила на цепь в колодец. Теперь вот Мордред… И если прежде Моргана любила этого кудрявого симпатичного юношу, чья улыбка так умело располагала к себе людей самых разных сословий, возрастов и социальных положений, теперь она методично взращивала в своей душе ненависть, которая крепла с каждым новым днем. Ей даже приходило в голову убить его во сне, но Мордред предусмотрительно установил у двери своей комнаты стражу. Моргана не смогла бы пройти мимо воинов, не разбудив нового короля Камелота. Но когда она уже отчаялась избавиться от ненавистного мальчишки, ей на ум очень кстати пришли слова Мордреда о том, что ни один из рыцарей не смог бы устоять против ее женских чар. И почему раньше она не пользовалась этим своим преимуществом? Моргана всегда знала о том, что она очень красива — настолько, что зачастую мужчины даже боялись просто заговорить с ней. Хотя это было, скорее, из-за ее холодности. Как бы там ни было, а выбор Морганы пал на Гвейна. Он все время делал вид, что терпеть ее не может, но уж ей-то было прекрасно известно о том, что от любви до ненависти — всего один короткий шаг. Она всегда знала, как соблазнить мужчину. Прикинуться слабой, чтобы тебя хотелось защищать, невинно улыбаться и хлопать длинными ресницами, чтобы отвлечь внимание, всячески восхвалять мужчину, чтобы он почувствовал свою значимость. - Здравствуй, смелый рыцарь сэр Гвейн, - загадочно улыбаясь, произнесла Моргана, спустившись в подвал, в котором по-прежнему томились не желавшие признавать Мордреда королем защитники Камелота. - Леди Моргана, - усмехнулся он в ответ. — Решили вновь почтить меня своим вниманием? Чем заслужил подобную честь? - Я принесла тебе еды, - сообщила она. — И вина… - Что я должен сделать, чтобы их получить? — продолжил усмехаться он, подойдя вплотную к решетке, которая разделяла его и нынешнюю хозяйку замка. Моргана тоже подошла ближе и посмотрела ему прямо в насмешливые темные глаза. - Ничего, - ответила она. — Я накормлю тебя просто так. - Так не бывает, - заметил он. — Не думаю, хоть это и было бы очень лестно, что вы пришли сюда ради моих красивых глаз и пышных волос, - и Гвейн эффектно тряхнул немытой спутанной гривой. — Что вам нужно? Моргана недовольно передернула плечами и отвела взгляд. Что она делала не так? Она так старалась, но все ее женские уловки по непонятным причинам совершенно не работали с Гвейном. Почему он никак не желал откликаться на ее чары? Или она на самом деле не умела быть соблазнительной, или он просто видел ее намерения насквозь. И то, и другое было неприятно, и она даже не была уверена в том, что больше. - Я хочу, чтобы ты убил Мордреда, - едва слышно проговорила она. - Что? — насмешливо переспросил Гвейн. — Убить короля? Чтобы меня за это казнили? - Не говори глупостей, - процедила она сквозь зубы. — Никто тебя за это не казнит, а только наградит. Ты получишь все, что пожелаешь! Хочешь власти и влияния? У тебя они будут! Хочешь любви красивой женщины? — она перехватила его взгляд, устремленный на служанку Морганы, блондинку Эйру, стоявшую в отдалении с подносом, полным еды. — Ты будешь ею обладать! - Заманчиво, но…, - он с задумчивым видом почесал голову. - Я даже не буду спрашивать, почему вы хотите его смерти, но мне любопытно, почему вы сама не можете его убить… - Скажем так, это мой каприз, - сказала она. — Я хочу, чтобы ты убил Мордреда для меня. - Если бы я и захотел убить Мордреда, то сделал бы это не ради вас, власти или какой-то смазливой девчонки, - сообщил Гвейн. — Я убил бы его исключительно потому, что Мордред — предатель и подлец. Я убил бы его ради Артура и Камелота. Надеюсь, у меня будет такая возможность! - Она уже есть у тебя, - теряя терпение, проговорила Моргана. — Воспользуйся ею. Я отпускаю тебя на свободу, Гвейн. Ты волен делать, что тебе заблагорассудится. - Да нет, спасибо, миледи, мне и здесь неплохо, - с ухмылкой отозвался рыцарь. — Я, пожалуй, еще посижу тут, пока вы с моим бывшим товарищем делите трон Камелота. Что-то совсем не хочется встревать в ваши разборки. - Ты пожалеешь о том, что отказался от возможности выйти отсюда, - отступая от решетки, проговорила Моргана. — Вряд ли у тебя появится другая… - А это никому не ведомо, миледи, - широко ухмыльнулся Гвейн. — Всего вам хорошего. Передавайте привет Мордреду, пока он еще живой! Вернувшись в свою комнату, Моргана почувствовала себя странно. Разговор с Гвейном что-то повернул глубоко внутри нее. Впрочем, сама того не замечая, она менялась каждый день своего пребывания в замке Камелота. И сейчас, когда Гвейн отверг ее и ее предложение, Моргана поняла, что все было верно, так и должно было быть. Она хотела проучить Мордреда, хотела причинить ему боль, но на самом деле не так уж сильно желала его смерти. Вероятно, поэтому и не убила его сама. Моргана больше не могла поступать так, как всегда, и при этом не задаться несвойственным ей вопросом: а что будет потом? И она растерялась, не увидев возможных ответов. Наверное, впервые за долгое время Моргана решилась честно взглянуть в глаза самой себе и спросить, чего же она на самом деле хочет. Когда-то она добивалась всего, чего желала, и это ей быстро наскучивало. Она по-настоящему ценила только то, что получала с большим трудом. Может быть, именно по этой причине Моргана так хотела трон Камелота? Лишь ненадолго он принадлежал ей и постоянно ускользал, дразня ее, словно ветреный любовник. Но что было бы, если бы она воцарилась в королевстве на долгие годы? Не пресытилась бы она скоро этой властью, как и всем остальным? Не сбежала бы, преследуя новую, более недоступную и потому - желанную - цель? Не потому ли она так часто гонялась за призраками, что только эта бессмысленная погоня могла удовлетворить ее ненасытную жажду, а возможно, и скрасить то одиночество, которое ее никогда не покидало? Скорее всего, так оно и было, только вот это был отнюдь не выход. Выход лежал где-то рядом, необходимо было найти к нему дорогу, и Моргана чувствовала, что ей еще долго предстоит разбираться с тем, что же ей действительно нужно в этой жизни. Раньше, когда она была просто злодейкой, какой все вокруг ее считали, все было намного проще… *** Мрачные сумерки упали на город и поглотили его быстро, словно виверны — желанную добычу. Впрочем, Артур не поддавался мраку. На него смотрело и ровнялось так много людей, что он просто не имел на это права. Это была последняя ночь перед выступлением объединенной армии пяти королевств Альбиона на Камелот, и Артур хотел хотя бы на время позабыть о предстоящем походе и провести ее со своей женой. Он вошел в темную комнату со свечой в руке. Гвиневра стояла возле кровати и была слегка напряжена, но, увидев входящего мужа, улыбнулась и расслабилась — словно сбросила с плеч многотонный груз, не дававший свободно дышать. Поставив свечу на столик, Артур сделал еще один шаг навстречу Гвен, а ее пальцы скользнули к пуговицам на платье и начали медленно их расстегивать. Это зрелище заворожило мужчину, и целую минуту он просто стоял и любовался тем, как его возлюбленная снимает платье. Ему хотелось броситься к ней и покрыть жадными поцелуями каждый сантиметр освобожденной от ткани атласной кожи. Наконец, с громким шуршанием платье упало к ногам Гвиневры. - Иди сюда, - сказала она таким проникновенным голосом, что Артуру и в голову не пришло бы ослушаться. Широко улыбнувшись, он мгновенно оказался рядом, и уже его руки избавили ее от тонкой сорочки. Глазам предстали пленительные изгибы тела, которым он никогда не мог налюбоваться, но сейчас у них не было всего времени мира, как они прежде полагали… Вспомнив об этом, Артур крепко обнял жену. - Если завтра мне предстоит погибнуть, знай, что я…, - начал он, но Гвен прервала его, властно положив пальчик ему на губы. - Я не хочу говорить о смерти, любимый, - шепнула она. — Поговорим о жизни и о ее продолжении. Ее руки ловко стянули с него рубашку, задержавшись на рельефных мускулах. Почувствовав прикосновение нежной груди Гвен, Артур снова притянул ее к себе и губами отыскал ее горячие губы. Когда Гвен потянулась к поясу его брюк, Артур подхватил ее и осторожно опустил на широкую кровать, а сам лег рядом, нежно ее лаская. Они любили друг друга, как в первый и в последний раз — жарко и ненасытно, требовательно и жадно. Если этой ночи было суждено стать последней в жизни Артура, он желал испить ее до дна, до самой мельчайшей капли. - Вернись ко мне, любимый, - сказала Гвиневра утром, помогая мужу облачится в боевую кольчугу. — Вернись ко мне и нашему будущему сыну.