Перепутье судьбы

      Почувствовав, что Павлуша выскальзывает у неё из рук, Катя испуганно разомкнула сонные глаза. Её ещё ничего не понимающий взгляд пробежался по комнате и остановился на матери, укладывающей малыша в коляску. — Я заберу внучка! А ты бы прилегла на кровать, отдохнула, — предложила Елена Александровна, — а то за эти дни вымоталась до предела! — Как он? — сняв очки, Катя устало провела по глазам. — Нормально! Правда, мой хороший? — с нескрываемым обожанием та посмотрела на внука.       Словно в подтверждение её слов из коляски раздалось радостное гуканье.       Услышав такой родной голос, Катя с облегчением выдохнула. Болезнь отступила так же внезапно, как и пришла.       То, что с ребёнком что-то не так, она заметила утром, 31 декабря. Павлуша казался вялым, апатичным, периодически похныкивал, плохо ел. К вечеру у него поднялась высокая температура. Пришлось вызвать скорую помощь.       Опасения, что за три часа до наступления Нового года никто не приедет, оказались напрасными. Пушкарёвы даже не ожидали такой оперативности.       Прибывшая по вызову врач, осмотрев ребёнка, подробно объяснила Кате какие противовирусные препараты лучше использовать, как очищать и увлажнять слизистую носа, каких правил при лечении ОРВИ необходимо придерживаться…       С того момента она не оставляла сына ни на минуту. Да и Павлуша успокаивался только у неё на руках, уткнувшись крохотным носиком в её шею.       Проводив мать взглядом, Катя поднялась с кресла. Затекшие от неподвижного положения мышцы отозвались ноющей болью. Она запрокинула голову назад и потянулась, расправляя спину. Внезапно накатившее головокружение заставило её буквально рухнуть на кровать. «Всё, спать!» — еле слышно пробормотала она и через секунду погрузилась в сон. — … наш самолёт произвёл посадку в аэропорту города Москвы, — пробился сквозь вереницу мыслей и воспоминаний голос стюардессы, — температура воздуха в городе минус восемь градусов. Просьба оставаться на местах до полной остановки двигателей…       Андрей неопределённо хмыкнул. Четыре часа полёта прошли как одно мгновение. Всё это время он мысленно прокручивал в памяти историю их с Катей взаимоотношений. Раз за разом пытался вести с ней воображаемый диалог, но тщетно. В душе поднималось бурное чувство протеста, заканчивающееся душераздирающем воплем отчаяния: «Ну почему, Господи?!». — Держи себя в руках, Жданов! — пробурчал Андрей, силясь справиться с эмоциями.       В сложившейся ситуации винить кроме себя было некого. Рассчитывать же на то, что Катя всё ещё будет его ждать, было слишком самонадеянно.       Тем не менее, руки чесались, и очень хотелось от души врезать тому мужчине, который «украл» у него любимую девушку. Пришлось глубоко вздохнуть несколько раз, чтобы напряжение отпустило.       Андрей медленно поднялся и, вместе с другими пассажирами, неторопливо последовал к выходу.       На охраняемом паркинге аэропорта хозяина ожидал черный Porsche.       Избежав бешеных дорожных пробок, Жданов менее чем за час добрался до Катиного дома. Заглушив двигатель, он откинулся в кресле и судорожно провёл рукой по волосам. От волнения всё внутри резко перевернулось и стало нечем дышать. Он распахнул настежь дверцу автомобиля и, покопавшись в бардачке, нашел пачку сигарет (оставленную там для особых случаев). — Пора! — Андрей выдохнул в вечерний сумрак последнюю затяжку дыма сигареты, прихватил купленный по дороге букет цветов и, захлопнув дверцу, решительно направился в сторону Катиного подъезда.       Звонить в домофон он не стал. Мало ли что. Вдруг Катя не захочет с ним разговаривать и просто не откроет дверь. А вот его внезапное появление не оставит ей выбора.       Ждать, чтобы войти в подъезд пришлось не долго. Ностальгически вздохнув: «Эх, молодость!», сухонькая старушка, выгулявшая болонку, охотно пропустила его впереди себя.       Легко взбежав на четвёртый этаж Андрей, не раздумывая, нажал на дверной звонок. Дверь ему открыл темноволосый голубоглазый молодой человек среднего роста, с виду накачанный, но без фанатизма. — Вы к кому? — К Кате! — пытаясь скрыть волнение, произнёс Андрей, — мне надо поговорить с Вашей женой!       От такой вопиющей наглости незнакомец опешил, лишился на несколько долгих секунд дара речи. — К Кате, значит… — глаза его сузились, на скулах забегали желваки, — и давно это у Вас? — Послушайте! — Андрей машинально поправил очки, — Вы не так всё поняли! Я…       Закончить мысль он не успел, так как его внимание переключилось на появившуюся в дверном проёме девушку. Она выглядела миниатюрной, с кукольным личиком и копной ярко рыжих волос, хоть и была «слишком» беременной. — Что тут происходит? — осведомилась она приятным грудным голосом. — Это ты у меня спрашиваешь? — негодуя воскликнул молодой человек, — нет… это я у тебя спрашиваю — что происходит, Катя? Кто этот тип? — Вы Катя? — удивлённо, с изрядной долей недоверия, поинтересовался Андрей. — Катя!       Волна неуправляемых эмоций захлестнула его. Уголки губ стали подрагивать, и он разразился вызывающим гомерическим смехом. Молодые люди переглянулись и уставились на него, как на ненормального. — Простите! Простите меня! — направив все свои силы на подавление излишних эмоций, он наконец-то смог взять себя в руки, — мне нужна Катя Пушкарёва! Она раньше проживала по этому адресу. — Так Вам нужна дочь Валерия Сергеевича?! — примирительно улыбнулся молодой человек, — к сожалению, мы ничем не сможем Вам помочь. Ту Катю мы никогда не видели. Общались только с её родителями, когда те продавали нам квартиру. — И давно это было? — Ещё в апреле! — Может, вы знаете, куда они съехали? — Сказали, что к дочери, но конкретного адреса не называли. — Понятно! Простите за беспокойство! — разочарованно проговорил Андрей и, сунув букет в руки молодому человеку, стал торопливо спускаться по ступенькам вниз.       Жданов забрался в машину. Откинувшись на сидении, он сцепил руки в замок на затылке и уставился в лобовое стекло ничего не видящим взглядом. Мыслей не было, лишь неприятное ощущение пустоты внутри. Как будто душу вынули.       «Катя… Катя… где же мне тебя искать?» — спустя время, пробормотал Андрей.       С её именем, сорвавшимся с губ, перед его мысленным взором отчётливо всплыл силуэт Николая Зорькина в момент их последней встречи у здания суда (после завершения процесса «Никамоды» против «Зималетто»).       Никогда он со своим финансовым директором ничего, кроме рабочих вопросов, не обсуждал, а тут вдруг спросил: — Как дела у Кати? — Хорошо! Новая жизнь, новая работа… — Новый молодой человек… — скептически добавил он, и замер в ожидании ответа.       Коля тогда как-то странно на него посмотрел, с жалостью, что ли. Как на глупого несмышлёныша. — Пока нет! Но скоро, по всей видимости, появится! — А где… — Извините, Андрей Павлович! — перебил его Зорькин, — но обсуждать Катину жизнь ни с Вами, ни с кем другим, я не намерен. Если Вас что-то интересует, позвоните ей. Вы же знаете номер! — Знаю! — кивнул он под пристальным взглядом Катиного друга. — Так что Вам мешает?       Так и не дождавшись от него ответа, тот, бросив: «Прощайте!», удалился.       Сейчас Андрей был уверен — Коля пытался спровоцировать его на активные действия. Но тогда он готов к этому не был.       «Почему бы не позвонить? Ведь Катя ответила на моё сообщение!» — эта внезапная мысль пронзила его мозг и, повинуясь ей, он схватился за телефон.       Дозвониться опять не получилось. Тогда Андрей набрал и отправил смс: «Позвони мне, Катя! Очень тебя прошу! Нам надо поговорить!».       Призрачная надежда теплилась в его сердце, когда он покидал ставший чужим двор.       Катя не позвонила! Сообщение так и не дошло!       А через три дня Андрей в сердцах на настенном календаре закрашивал черным фломастером дату — 5 января. Услышав от оператора: «Неправильно набран номер…», он понял, что опоздал, и ждать дольше не имеет смысла.