***
Я резко прихожу в себя, как будто отхожу из глубоко транса. Я и не заметила как уснула, а может быть, мне просто показалось. Я почувствовала как что-то теплое и мягкое прилегает к моему телу. Разворачиваю голову. Это плед. Темно-коричневого цвета, в клетку. Помню, мама подарила мне его на Рождество. Ему так много лет. Я не доставала его достаточно давно. То ли забыла, то ли не хотела чтобы он износился и испортился. Все-таки, это последний подарок моей мамы перед ее смертью. Смотрю на компьютер. Он выключен, а стул, аккуратно задвинут. Как давно Мия ушла? И ушла ли? Медленно встаю с кровати и чувствую как мои ноги становятся ватными. Я долго проспала. Шея затекла, ведь я уснула без подушки. Я села на кровать. Держась за затёкшую шею. — Ну и день. — Не замечаю, как произношу это вслух. Смотрю на входную дверь, закрыта на щелчок. — Неужели и правда уснула? — Снова произношу вслух я. Не знаю, кому задаю этот вопрос. Сама себе или своим невидимым монстрам под кроватью. Начинаю по-тихоньку вставать. Чувство, что из-за ватности в ногах, могу упасть. Но нет, все хорошо. Ноги начинают по-немногу привыкать. Иду к входной двери, и уже собираюсь ее открыть, как вдруг мой взгляд падает на стол. На нем лежит белый конверт, а на конверте что-то похожее на батончик, похоже что это он и есть. Подхожу ближе, и беру тот самый батончик. Какая-то мини шоколадка. Кладу ее рядом с конвертом, а сам конверт беру в руки. Заклеен. Аккуратно открываю чтобы не порвать содержимое. Достаю сложенную в конверте бумажку и разворачиваю. Йоу, ну что, напугалась? Не волнуйся, это всего лишь я. Ты так резко уснула, что я не на шутку перепугалась. Ты спрашивала: «что бывает после смерти?», а потом резко отключилась. Думала вызывать скорую, но тут вовремя подоспел Адам. Тут как тут. Он отчитал меня, что я очень сильно переживаю, что даже не проверила твой пульс и дышишь ли ты перед тем как кого-то вызывать: (что ж, если тебя интересует сколько ты проспала, то этого я не знаю, уж прости. Не хотела чтобы ты ругалась, что я ушла без предупреждения и даже не попрощалась, извини, но ты так крепко и сладко спала, я не хотела тебя будить. В качестве извинений, я купила тебе шоколадный батончик, знаю ты их очень любишь. О Лос-Анджелесе я узнала немного. Но мне кажется, как ты приедешь туда, сама все поймёшь. Ведь разные источники говорят разное. И кто знает, что правда, а что вымысел. Люблю, целую, Мия. — Глупышка. — Произношу я и улыбаюсь. — Во-первых, я не люблю горький шоколад… Уф… А во-вторых, могла бы и вправду предупредить. Кладу конверт с шоколадкой обратно, открываю дверь и выхожу.***
— Пап? — Произношу я. У меня нет ни малейшего желания с ним разговаривать, но как-то не хочется уезжать, даже не поговорив. Я захожу в гостиную. На мое удивления, там я никого не обнаруживаю. Держу в руках стеклянный стакан с апельсиновым соком, который ранее я налила с графина на кухне. На маленьком прозрачном столике, недалеко от белого дивана, лежит стопка каких-то бумаг. Видимо это документы о моем переезде. Я аккуратно смотрю по сторонам и иду к своей цели. Сажусь на мягкий диван, предварительно поставив стакан с соком на стол рядом. Беру одну за другой распечатанные бумаги. Это перевод в другую школу в Лос — Анджелесе. И заявление о том, что я ухожу со старой. Внимательно прохожусь глазами по всему тексту и не замечаю как в гостиную кто-то зашёл. — Ты всегда берешь вещи без разрешения. — Чей-то грубый и низкий голос, заставил меня посмотреть на порог двери. Отец. Он скрестил руки на груди, вид у него явно подавленный. Я быстро кладу бумаги на свое место и продолжаю смотреть на него. Резко встаю с кровати, не желая слышать его ругань. Прохожу мимо него с фразой: — Я уже ухожу. — Не успеваю я пройти, как он тихонько хватает меня за локоть. Я с интересом смотрю на него. В его глазах читается печаль. — Неужели ты хочешь уехать, так и ни разу не поговорив? — Спрашивает он, давя на жалость. Наверное, мне следовало бы сказать ему, что с такими как он я разговаривать не желаю, но чувство сожаления выше чувства обиды и накопленной злости. Я смотрю на него пару секунд, а потом мы садимся на диван. — Это бумаги о переезде и новой школе. — Говорит он, хватая бумаги со стола. — Я знаю, — говорю я сухо. Он смотрит на меня с интересом. — Уже все успела прочесть? — Он улыбается. — Можно я пойду? — Говорю я, понимая что ничего из этого разговора путного не выйдет. Я просто могу разозлиться ещё больше. Папа тяжело вздыхает и бросает бумаги на стол. Он разворачивается ко мне. — Мышонок, ты же понимаешь, что это необходимо? — Говорит он и держит меня за руки. Злость возрастает. — Необходимо? — Мой голос повышается. Я до последнего думала что он передумает и выберет меня, а не свою проститутку. Но нет, я для него ничего не значу. — Скажи, кто для тебя дороже, я или очередная шлюха на одну ночь? — Я не замечаю как произношу данные слова, но мне плевать, внутренний голос хочет кричать. Лицо отца меняется и он уже смотрит на меня со злостью, отпуская мои руки. Он резко встаёт. — Я думал ты все поняла, Джозефина, думал ты по-умнела, все осознала, я поговорил с Адамом и Мией, они уговаривали меня тебя не отправлять, поговорить с тобой, а ты… — От его слов, мне стало тошно. — То есть, ты решил со мной заговорить только по просьбе моих друзей? — Я была в ярости. — Только поэтому? А так бы ты меня отправил в другой город как какую-то шавку? — А ну немедленно замолчи! — Он разворачивается ко мне. — Я тоже хотел поговорить с тобой спокойно, все обсудить, я до последнего не хотел тебя отпускать. Думал, если сейчас заговорю о переезде, ты все осознаешь и извинишься. — Извинишься? За что я должна извиняться? За то что защищаю свою честь и честь своей матери? Да ни за что! Никогда в жизни! Хоть бей, хоть мучай, никогда! С этой фразой я вылетаю из гостиной.