Blind Guardian — Song of Mordred Heather Dale — War Between Brothers Demon Hunter — I Will Fail You
Девочки не поняли, что спровоцировало превращение сна в кошмар, но по уже отработанной схеме принялись защищать Элион. Скоро сон должен был прекратиться, и все бы проснулись дома в своих кроватях, в тепле и уюте. Что-то пошло не так: они удерживали чудовищ минуту, другую, вот прошло уже с десяток минут. Темная густая чащоба превратилась в ледяное поле, усеянное острыми клыками обледеневших деревьев. Пронзительный ветер бросал острые снежинки в лицо горстями, а солнце, раньше с трудом пробивающееся через ветви деревьев, утонуло в серой хмари. Элион что-то сосредоточенно колдовала с закрытыми глазами, а в небе над ней раскручивалась воронка облаков с непроглядной тьмой в центре. Огненный щит Тарани больше не отгонял монстров. Тощие гуманоиды, покрытые белой шерстью, каждые несколько секунд прибавляли по сантиметру в росте; они становились все мускулистей. Вот они уже проходили сквозь огненную бурю, прикрыв морду мощными лапами. Их лозами отгоняла Корнелия, но скоро и она стала слишком занята: из-под слоя льда лезли каменные анаконды, со шкурой, подобной гальке, и острыми обломанными зубами. Ирма, Хай Лин и Тарани разбивали их с помощью перепада температур: Тарани разогревала, а две другие девочки резко замораживали. Так не могло долго продолжаться. Элион открыла глаза, и мироздание застыло. Глаза подруги пылали, как у Фобоса во время "спасательной" операции. Она заговорила, и голос ее отдавался эхом в ледяной пустоши. — Мне нужна ваша помощь, — она с натянутой улыбкой обратилась к подругам. Нахмурившись, девочка недоверчиво взглянула на Калеба. — Ты тоже пригодишься, повстанец, заодно докажешь, насколько искренни твои слова о преданности. Что-то заперло меня во сне. — Элион втянула воздух сквозь сжатые зубы. — До Фобоса я дозваться не могу, до других моих знакомых в замке тоже — они не спят. Пробейтесь в мои покои и вытащите тело, сняв с него весь мусор. Возможно, Фобос надел на меня проклятую корону или звезда Трибы сработала. Вечером портал был еще открыт, но окружен парой дюжин стражи. Сейчас я вам покажу, куда лететь, и попытаюсь выкинуть вас в реальность. Застывшие снежинки начинали понемногу вновь двигаться в морозном воздухе. Над ладонью Элион возникло изображение замка в разрезе. Там она указывала путь под землю, где находилась ее спальня. Всем было неприятно, что просьба о помощи была больше похожей на приказ, но не отказывать же подруге из-за этого? Кое-как запомнив путь и предостережения Элион, они выразили готовность к пробуждению. Резко ускорившаяся снежная буря запорошила глаза, яркая вспышка в конец ослепила девочек, и они проснулись. Каждая в своей спальне с кроватью, засыпанной снегом. Первым действовать начал Калеб, спавший на полу комнаты Хай Лин. Отряхнувшись от снега, он принялся натягивать сапоги и верный плащ. Девчонки же пытались согреться: кто-то бодро разминался, кто-то сильнее кутался в одеяло. Вскоре раздался тихий звонок телефона — это Вилл решила взять всю координацию действий на себя. Она уже превратилась и вылетела из квартиры через окно. Уже занимался ранний летний рассвет. Девочка надеялась, что большинство людей еще спят и не заметят ее в небе. Перекрикивая встречный ветер, она спрашивала у девочек, к кому первому лететь: большинство подруг не могли так легко выбраться из дома, как сама Вилл. Первой была Тарани, вместо нее в кровати досыпать осталась астральная копия. Как жаль, что Вилл не додумалась оставить такую и вместо себя! Ну и пусть, пусть мама волнуется и причитает — Вилл уже достаточно взрослая, чтобы решать, чем заниматься в каникулы. Аналогично она забрала Корнелию и Ирму. Хай Лин с Калебом уже ожидали их у портала, когда четверка стражниц долетела до места. Калеб был вооружен хорошим мечом из мастерской Акетона. Ирма с Хай Лин тем временем обговаривали, как пройти сквозь портал и обезвредить всю охрану. Вперед себя они запустили поток ледяной воды, мгновенно застывающей при остановке. И после этого залетели все стражницы. Калеб прошел за ними и, поскользнувшись, с трудом сохранил равновесие. Дозорные, сидевшие в комнате, примерзли к полу, но на освещенный факелами огороженный участок канализации забегали новые трау, и команда спасения начала настоящий бой.***
Ночной дозор сменился дневным с рассветом. В этот раз принцесса решила не бродить по ночам и не проверять одной ей ведомые детали службы трау. Каждый раз у ее эскорта чуть не останавливалось сердце от страха — стражи нет, принцессы нет, и никто не знает, куда она пошла. Месяцы шли, но трау не перестали волноваться о принцессе. Наоборот, их привязанность к юной девушке стала только сильнее. Она была сумасбродной, резкой, а ее подозрительность временами переходила границы разумного — следящие из каждого угла красные бусинки глаз не дадут соврать. И при этом она постоянно переживала об эскорте: навещала, когда они лечились от ранений, интересовалась семьей и жизнью. Незаметно для себя они стали верны принцессе и переняли часть ее убеждений. Особенно трау прониклись ее параноидальным отношением к безопасности, ведь такой подход оказался оправданным. Каждый действительно мог быть врагом и изменником: капитан стражи, под началом которого ты служишь, сослуживец и даже простой ювелир — все они были агентами мятежников. Через полчаса после пересменки в покои зашел лорд Седрик, с разрешения сержанта Риазара. Вышел он минут через пятнадцать с одетой девушкой на руках, она спала или была без сознания. Риазар позволил и это. В головах четверых трау одновременно появилась мысль: "Подозрительно все это. Они похожи на заговорщиков". Один из них, самый прямолинейный и смелый, спросил у командира, что же все это значит. Трое думающих также напряглись и были готовы действовать. — Приказ принца Фобоса, — Риазар не стал разъяснять. — Это не похоже на принца. Он может пригласить принцессу в течение дня, но похищать из спальни в рассветную пересменку — не верю. Это измена! — Кайнар предупреждающе положил руку на рукоять меча. — Измена — это сомнение в приказах принца и командира, — Риазар был уверен в своем авторитете. — Он нас задерживает. Мы как эскорт должны сопровождать принцессу Элион всюду, — Кайнар обратился за поддержкой к сослуживцам. Трое одобрительно кивнули. Один остался верен командиру и начал отходить в его сторону. Один неправильный взгляд — и в комнате начнется побоище. — С этого утра принц Фобос приказал расформировать эскор… — Риазар не успел договорить, как все обнажили мечи. В тесном помещение на расстоянии пару шагов не пофехтуешь. Четверо верных принцессе задумали лишь оглушить изменников для дальнейшего допроса и разбирательства, но те тоже были готовы к сражению. Риазар был опытным бойцом и, не успевая достать меч, заблокировал первый удар голой рукой. Рубящий удар без замаха не дошел и до кости, зато дал время командиру шестерки контратаковать. Слегка оцарапав противника, он оказался оглушенным мощным ударом в висок — его успели обойти. Оставшийся в одиночестве трау бросил оружие и сдался. Его быстро связали собственной одеждой и направились прочь — спасать принцессу. Остальная охрана подземного комплекса также видела лорда Седрика. От остатков эскорта они узнавали об измене и о возможном предательстве командира стражи. Кто-то верил и присоединялся, кто-то объявлял их самих изменниками, и завязывались потасовки. До многих дошел приказ о скором снятии постов с подземных покоев. Верные принцессе пока оставались в большинстве и поэтому побеждали. Командование никак не реагировало на разразившиеся сражения, и это еще больше уверяло стражу в заговоре — к этому времени должна была быть хоть какая-то реакция. Они предполагали, что лорд-перевертыш задумал свергнуть последних Эсканоров: принца и принцессу. Поэтому стража и бездействует. На первом этаже дворца они встретились с отрядом слуг, решивших почему-то отбивать принцессу у принца. Их предводителем была грозная кухарка, вооруженная длинным вертелом, будто копьем. Кровопролитного сражения удалось избежать лишь ее усилиями. Трилла, так звали кухарку, предложила отложить разногласия до спасения принцессы Элион, ведь в этом устремлении они оказались едины. И назвала предполагаемое местонахождение изменников — тронный зал. Но до него нужно было еще дойти, и далеко не вся стража разделяла их верность принцессе.***
Прогнав всех из сна, я осталась наедине с верным Бураном. Он то нырял в бушующую метель, то выпрыгивал ко мне, весь в чужой крови. Я была неспособна истребить всех монстров, как не могла избавиться от ужаса, охватившего меня. Зато я смогла поставить вокруг себя барьер из злой вьюги, стесывающей плоть с костей любого, кто войдет в нее. Кроме Бурана, конечно же, он продолжал быть неуязвимым. А потом он исчез. Нырнул в снежную круговерть и не вернулся. Минут через пять я начала беспокоиться и искать его тем чувством, что помогало осознавать, кому принадлежит сон. У этой реальности не было совладельцев, и я была наедине со своими демонами. Это осознание пробило барьер вьюги, и через него начали проглядывать конечности чудищ, быстро срезаемые кусочками льда. В реальности что-то происходило, возможно, девочки похитили мое бренное тело? Нет, они не могли добраться настолько быстро. Я вновь попыталась вырваться в реальность и вновь была отброшена таинственной преградой. Но с той стороны кто-то был, кто-то, кого я могла бы затянуть с собой, если бы была чуть ближе к яви. Я принялась биться в преграду, как утопающий бьется о корку льда над ним, но результата не было. Иногда лишь чувствовались тени других живых существ. Вскоре силы у меня истощились: слишком много и круто колдовала я за последние сутки. Магия не закончилась, но начала слабеть концентрация, необходимая для замысловатого волшебства. Проще говоря, я устала. Одна в центре бури, я ждала спасения, но чем меньше у меня оставалось уверенности в хорошем конце, тем ближе подходили чудовища. Тут я почувствовала, будто что-то схватило меня за руку, приподняв рукав; я ничего не увидела — лишь иллюзия здоровой кожи. Резкая боль, будто от укола, и по предплечью текут капли черной крови, а реальность все ближе. Я проснулась. Меня окружало мрачное великолепие тронного зала, сквозь витражи пробивался яркий солнечный свет — уже давно рассвело. Руки оплетала колючая лоза, именно она расцарапала кожу во сне. Я сидела на жутком подобии трона, целиком выращенного из колючек, а в нескольких шагах высился трон брата. Сам брат стоял у подножия моего, вертел в руках корону и говорил с Седриком. Стражи нигде видно не было. Я попыталась призвать магию, чтобы освободиться из ловушки незаметно для двоих злодеев. Ничего не получилось, я почти не чувствовала ее ток — даже не могла выжать несколько капель с платой жизнью. Магия не слушалась меня. Я начала вырывать одну руку из плена лоз, но безрезультатно, лишь сильнее разодрала рукав и кожу под ним. Сбежать не получалось. Все было продумано. Фобос заметил мои трепыхания и направился вверх по растениям, создавшим подобие ступеней. — Доброе утро, дорогая сестра, — тот, кого я привыкла называть братом, добродушно поприветствовал меня. А после с деланной заботой спросил. — Тебе хорошо спалось? — Что это, Фобос? — я кивнула головой на свой колючий трон. Было понятно, что это предательство, но я все же надеялась, что подруги успеют спасти меня, если я немного потяну время. — Твоя коронация, сестра, и одновременно с этим моя, — Фобос бросил на меня взгляд, полный жуткого голода, но быстро спрятал его за обычной приветливостью. — В этот час я стану истинным Светом Меридиана, а ты станешь еще меньше, чем тенью, дорогая сестра. — Почему сегодня, а не завтра или через несколько лет? — я прикусила щеку, чтобы не расплакаться от страха. Скоро я умру, но пока есть хоть доля шанса на спасение, я не сдамся. Я все еще пыталась выпутаться из лоз, но они будто высасывали силы — я с трудом шевелилась. — Сердце Меридиана достигло пика своей мощи вчера. Мне действительно жаль, что так сложилось, Элион. Если бы ты не родилась сердцем Меридиана, то мы могли бы стать друзьями. Но я взаправду полюбил тебя как сестру, Элион, за эти месяцы. Прощай, мне будет не хватать тебя, — на последней фразе брат наклонился ко мне, обдал лоб горячим влажным дыханием и запечатал сухой обжигающий поцелуй. Я было хотела дернуться и вцепиться этой мрази в горло, но сил совсем не осталось. Отстранившись от меня, Фобос возложил проклятую корону мне на макушку — она была идеально подогнана. Красный камень на его шапке сверкнул, и я ощутила порыв магии, подобный свежему ветру. Когда я почти ухватила его, колючие лозы впились в руки еще сильней, и я потеряла концентрацию от боли. Надо как-то избавиться от этой гадости. Магия недоступна, я почти не способна двигаться — что же делать? Я зубами вцепилась в лозу, сковывающую руку, и начала ее грызть. На этой руке висела бесполезная звезда Трибы — пока я была "дома", она не защищала меня. Зато она все еще оставалась неразрушимой, и, благодаря этому свойству, я разорву оковы на другой руке. Фобос шел к своему трону, спинку которого обвили лозы, протянувшиеся от моего сидения. Сок растений был горьким и жутко вязал, шипы царапали небо и десны. Вскоре горечь сока смешалась с солоноватой кровью, отдающей железом. Челюсти свело судорогой от напряжения, а я не перегрызла и половины растения. Фобос в это время сел на трон, и я ощутила его магию. Мужчина стал един с колючей лозой, которую я все никак не могла догрызть. Его присутствие чувствовалось в каждом побеге. Трон начал обвивать тело и душить меня, а потом лозы заполыхали холодным пламенем магии, и я заорала сквозь сведенные челюсти. Этот кусок говна решил запытать меня насмерть. Боль прошлась по каждой мышце, взорвала каждый сустав и переломала все кости. Не знаю, сколько продлился этот момент, но дальше Фобос доказал, что может сделать еще больней. Он начал вырывать что-то незримое, пронизывающее все тело. Наверное, это называлось душой, и я сражалась за нее изо всех сил. Но колючки впивались все сильнее, от боли потемнело в глазах, и я упустила ее. И осталась жива?.. Похоже, он вырвал нечто, называемое сердцем Меридиана, а не душой. Лозы погасли, а сверхъестественная боль прошла. Лишь жгло руки и саднило рот. За дверьми тронного зала стали различимы крики и, кажется, взрывы? Какого черта здесь происходит?! Седрик трансформировался в гигантского змея, а брат взлетел со своего трона с пылающими глазами. Дверь полетела на пол, и в помещение вбежало четверо трау с небольшим тараном. Они мгновенно кинули больше ненужный таран, обнажили мечи и двинулись на Седрика. Грызть дальше жесткое растение не было сил. Я так устала… Седрик уже замахнулся хвостом на храбрых стражей, как Фобос смел и их, и подкрепления движением руки. Что-то приказав Седрику, он полетел мимо болтающейся на одной петле двери. Седрик пополз вслед за ним, под его весом трещала рухнувшая дверная створка. Отброшенные к стене трау не подавали признаков жизни — на их помощь надеяться было глупо. И поэтому, собрав последнюю волю в кулак, я принялась догрызать лозу. Когда я решительным рывком головы дорвала волокна, в зал влетела Корнелия. Ее глаза были широко распахнуты в ужасе. В руках она держала кулон в виде аметистового шара, он указывал на меня. Я сплюнула горький сок вперемешку с кровью в преддверии разговора, и подруга ожила. Взмахом руки она развеяла сковывающие меня растения и подлетела ко мне. — Элион, ты в порядке? — вопрос был крайне тупым: рукава были все в крови, я чувствовала высохшие слезы на щеках. — Конечно же, — я закашлялась. В крике я содрала горло. — Фобос всех размажет с этой силой. Нам надо бежать. — Я еще раз сплюнула розовую от крови слюну. — Девочки решили сразиться с ним или хотя бы сдержать. Бежим! — она потянула меня за руку, и в попытке встать я свалилась кулем на девушку. После той пытки конечности плохо слушались. Избавившись от хватки колючей лозы, я вновь ощутила ручеек магии. Он не был безграничным океаном, как сутки назад, но и такого было достаточно для полета. Обернув себя в непроницаемый кокон магии, я взлетела и последовала за Корни. Она следовала за аметистовым амулетом, и мы подобно Фобосу с Седриком пролетели сквозь разрушенный дверной проем. Я кинула мимолетный взгляд на трау — они до сих пор были бездвижны. Коридор встретил нас кровавыми разводами с отпечатками множества ботинок. В уголке в луже темной крови лежал галгот. Корнелия пролетела мимо, старательно не смотря в его сторону, а я ничем не могла помочь. Мы летели все дальше по лабиринту коридоров, и везде были тяжело раненые и трупы, различить их было сложно. Издали раздавались крики: "За принцессу!" и "За принца!". Кто-то орал от боли, кто-то тихо стонал, а самые упорные или безумные ползли по полу в сторону криков. Больше всего мне запомнился полукровка, насаженный на вертел, как молодой теленок. Железный штырь вошел в тело чуть выше паха и вышел в районе ключицы. Мужчина лежал на полу и, дергаясь, пытался его вытащить, но, увы, он был обречен. Мы подлетали к парадной лестнице, когда я почувствовала отобранное сердце. Я точно знала направление, и жажда обладания была столь велика, что я чуть не пошла таранить стены. Корни остановила меня и потащила обходным путем. Через несколько мгновений стали различимы воинственные выкрики подруг и дикий рев Седрика в его змеиной форме. Мы вылетели на открытое пространство лестницы и застали чудную картину: Седрик боролся с отрядами стражи, а вверху, постоянно маневрируя, его обстреливали девочки. С прибытием Корнелии ситуация должна была перемениться, но тут, разрушив стену, на поле битвы вышел Фобос. Это у него была моя магия! Он без труда раскидал стражу и приказал Седрику подвинуться: он сам собирался разобраться со стражницами и излишне бодрой сестрой. Его слова еще больше разозлили меня — эта мразь еще и насмехалась надо мной! Фобос принялся обстреливать шарами света, которые замуровывали участки пространства будто в стекло. Когда один пролетел мимо, я почувствовала свежесть ветра, которую могла забрать себе. Мы впятером довольно успешно уворачивались от снарядов брата, подруги даже умудрялись постреливать в ответ: фаерболы и сосульки летели беспрестанно. Фобосу наконец это все надоело, и он создал материальную иллюзию четырех китайских драконов. Дикое чувство дежавю не помешало нам размазать их тонким слоем. Я таранила их в своем непроницаемом щите. Таким образом удалось нащупать канал, соединяющий меня, Фобоса и сердце мира. Попросив девочек отвлечь брата, я резко дернула за него; на секунду силы покинули Фобоса, и он начал падать на бренную землю. Увы, мужчина быстро пришел в себя и дернул сердце обратно. Теперь вниз полетела я — кроме того, что это было жутко больно, так он еще и украл часть моей и так не слишком великой магии. — Вилл, девочки, вы можете мне как-нибудь одолжить силы? — сипло спросила я вначале подхватившую меня девушку, а после всех остальных. Вилл неуверенно кивнула и скомандовала забрать сиреневый кристалл у Корнелии — именно он был источником их сил. Выжимая себя до последней капли, я устремилась к подруге под градом снарядов от окончательно очнувшегося Фобоса. Когда я схватила амулет, чуть ли не выворачивая руку подруги, на которую он был намотан, волна бодрости охватила меня. Чтобы Фобос не сбил нас сцепленных, я сняла украшение с запястья Корнелии и отлетела в сторону. Я еще раз примерилась к связи и потянула так сильно, насколько могла, вкладывая одолженные у украшения силы. Боевая форма девочек замигала и развеялась, они упали на землю, а следом за ними приземлился и Фобос. Сердце мира было вновь моим, и я могла сделать с ним что угодно! Одно желание — и Седрик корчится от боли, превращаясь обратно в человека. Мимолетная мысль — и темный властелин заключен в клетку из молний, не позволяющую колдовать. Это было так просто пожелать, и желание исполнялось. Почему у меня не получалось этого раньше? Я кинула почти выпитый до дна аметистовый амулет Вилл, и она его ловко поймала. Девочки вновь приняли боевую форму, но не взлетали. До меня наконец-то дошли причины постоянно испытываемого сегодня дежавю. Этот день близко повторял спектакль, который я сыграла. Только в этот раз я была глупой сестрой/дочерью, а злым Императором был Фобос. Я искренне рассмеялась от такого совпадения и продолжала хохотать, пока не подошла обеспокоенная Корнелия. Сквозь неунимающийся хохот я пыталась объяснить юмор ситуации, но не могла.