***
Миранде даже не пришлось проходить через портал, как только я его открыла — из него сразу же вышла Галинор с кислым выражением лица. Она передала мне письмо. Я, как вежливый человек, предложила ей отдохнуть и угоститься чем она пожелает, пока я читаю письмо и пишу ответ к нему. Немолодая женщина отказалась, морщины между бровями не разгладились ни на миллиметр. Развернув пергамент, я прочитала ответ на недоставленное письмо. Сам факт этого ответа взрывал мне мозг — ответить на непрочитанное, даже ненаписанное в момент подготовки ответа, письмо, а потом отправить этот ответ за пару минут до передачи, было показательно-неестественно. Четкие строчки говорили о том, что Волшебница действительно является старой подругой Оракула, предыдущим стражем равновесия во вселенной. В изображении будущего все еще было слишком много аберраций, но у меня было будущее после встречи с Волшебницей. Последнего вопроса не было в написанном к Оракулу письме, от метафорической головной боли с предсказаниями и ответами на незаданные вопросы, я потерла переносицу. Тяжело вздохнув, я поблагодарила Галинор за доставку сообщения, махнула ей рукой на портал и закрыла его, как только женщина покинула планету. Калеб еще не успел уехать в город к главной судье, так что я вызвала его к себе, пригласила Охотника и попросила Миранду остаться. Мне нужно было сопровождение. Когда девушка узнала, куда и зачем я направляюсь, то заговорила совсем неожиданные вещи: — Элион, я всегда готова охранять тебя, но я не… — она отвела глаза и глубоко вздохнула. — Я, говоря прямо, после той стычки с Нериссой боюсь волшебниц, особенно с большой буквы. Все до сих пор болит. Я не думаю, что буду полезна при столкновении с кем-то подобной силы. Извини, Элион. Но если это твой приказ, то я пойду и сделаю все, что потребуешь, не сомневайся! — Наверное, я действительно слишком много от тебя прошу, — все же Миранда выглядела немногим старше моих подруг-стражниц, а на них бы я не взвалила такое бремя, не потащила в драку. Без смертельной необходимости. — Можешь тогда отдохнуть или продолжить разбор документов. Это правда очень полезно. — Я тогда пойду к тебе в кабинет, Элион? — ее помощь с бумажной работой была незаменима. За время расследования мы так хорошо сработались и узнали друг друга, что понимали без слов, что важно, а что вторично. С ней меня перестали беспокоить тупые вопросы типа даты моего дня рождения для установления его государственным праздником. На Меридиане были странные традиции. — Да, давай. Еще потом поищи в библиотеке книги по списку тем, который я на столе оставила. Я в этом лабиринте их искать тысячу лет буду. Пока. Вскоре подошел Калеб и Охотник и после короткой перепалки, во время которой Охотник крайне неодобрительно смотрел на повстанца, мы отправились в путь до Волшебницы. Она жила в Запретном Городе, местной легенде, по словам Калеба. Подземный город, входы в который располагались по всей планете. Недалеко от одного обустроила себе жилище и таинственная женщина. Откуда город взялся, Калеб ответить не мог — он просто был. С каждым новым фактом Меридиан все больше походил не просто на планету смерти, а на компиляцию самой конченной херни, при которой все же можно выжить. Первым звоночком была агрессивная мегафауна, которую местные умудрялись приручать. Взять того же Гаргойля, который работал подъемным краном, экскаватором и всепроходным транспортом для моих строителей города-мечты. Он был не умнее обезьяны и при этом обладал разрушительной мощью урагана. И вся планета была полна подобных существ. Или еще страшная угроза, Бедствия. Их можно было к тому же воспроизводить в ручном режиме, как доказала ведьма. Они были по-настоящему ручными ураганами — опасными и почти бессмертными. В такой обстановке я не удивлюсь, если в этом Запретном Городе есть проход в настоящую преисподнюю с бесчисленной ордой демонов. Меридиан уже не раз доказывал, что достоин звания темнейшего сеттинга махо-седзе. Ему не составит труда проломить дно еще раз, чтобы показать насколько глубоко я ошибалась. Погруженная в свои мысли, я не забывала править полет в сторону, указываемую Калебом. Мы высадились в памятном лесочке в нескольких километрах от замка. На меня опять накатила волна зависти к повстанцам — они были настоящими профессионалами, обустроившимися под самым носом Фобоса. А я со стражей никак не могла их обнаружить. Замаскированная палыми ветками и листьями, у подножия старого дуба находилась дыра. Калеб разбросал весь мусор и предложил мне проходить. Первым, конечно же, пошел Охотник. Я направила с ним магического светлячка. Вроде никакого шума не было, значит, можно проходить. Я залетела в проход, окружив себя магическим щитом вдобавок к защите звезды Трибы. Хорошо, хоть здесь она не громыхала — мне это надоело еще на Земле. Вначале вокруг был просто прорытый в земле проход, он ненадолго сменился на грубый необработанный камень, а потом мне открылся проход в Запретный Город. Я стояла в пятне света, а вдалеке все окутывал сумрак, но того, что я видела, было достаточно. Узорчатую нефритовую арку поддерживали стройные гладкие колонны, уходившие куда-то в невидимый потолок. Я не видела подобной архитектуры здесь, на поверхности царила смесь эпохи возрождения со средневековьем в плане строений, а это было больше древней Грецией, но с нечеловеческими технологиями возведения подземных сооружений. Даже с Гаргойлем местные бы не построили подобие этого. В паре шагов от меня так же замер Охотник. Не думала, что он ценитель прекрасного. Калеб же в ожидании стоял рядом, его окружающая красота не впечатляла. Я подала сигнал Охотнику, что мы можем идти, но он никак не отреагировал. Я позвала его по имени, и он перевел на меня взгляд. Что-то в выражении его чудовищного лица, в оголенных мышцах было не так — они выражали эмоцию, слишком чуждую для него. Она была похожа на боль и грусть, последний раз похожее выражение, но гораздо слабее я видела, когда Буран пострадал во сне. — Что случилось, Охотник? — может вокруг города был барьер против нежити или… магии? — Я помню это место, — его голос гулким эхом разнесся под высокими сводами. — Мертво, как я. Он сделал шаг вперед, к нефритовым колоннам, потом другой, но чуть в сторону. Он по дуге направился прочь от заинтересовавшей его колонны, а потом попытался снова приблизиться к ней. Неудачно. Она будто была магнитом одного с ним знака. Уверившись в том, что к одной детали архитектуры ему не приблизиться, Охотник направился в сторону прохода в город. И опять странно завернул, отклоненный неведомой силой. Калеб с интересом наблюдал за происходящим. Я, подобно моему телохранителю, попыталась дойти до колонны, но в отличии от него у меня получилось. Я провела рукой по гладкому холодному камню, в нем не было ничего необычного. Охотник к этому моменту осознал, что не в силах подойти к Запретному Городу, и отошел на пару шагов вглубь прохода на поверхность. Он был полностью делом рук современных повстанцев. — Ты можешь ответить, почему отворачиваешься от города? — Охотник лишь отрицательно помотал головой. Калеб тоже не смог ответить на этот вопрос — раньше все могли пройти сюда. Я оставила Охотника сторожить проход и отправилась вглубь Запретного Города с Калебом. Это все было, конечно, подозрительно, но парень был также озадачен произошедшим, как и я. Так что это вполне могли быть предвестники остального пиздеца от подземного города. Мы с ним шли, и наши шаги гулко разлетались по бескрайнему каменному залу. Его стен не было видно в вязком сумраке, окружающем нас, лишь колонны, подпирающие такие же скрывшиеся во тьме своды. Светлячок я делать ярче не собиралась — так он скорее нас ослепит, чем даст понимание окружающей обстановки. Запретный Город своей тишиной и пустотой напоминал Кадракар, зависший в облаках. Я всмотрелась в узоры на полу и колоннах и поняла, что они имеют общего гораздо больше. Их построили в одном и том же стиле, ну, с поправкой на материал и местоположение. Белоснежная цитадель добра в бескрайнем небе для Кандракара и темные подземелья, в которых гуляет лишь ветер и повстанцы, для Меридиана. И оба города мертвы. Это слегка угнетало, знать, что когда-то они кишили жизнью — по улицам, между домов сновали существа, их построившие. Но сейчас город в мире добра и город в мире зла почти не отличаются друг от друга в по-настоящему важных деталях. Калеб шел уверенно, он не скрывал шагов, и их эхо разносилось в такт моему. Шли мы недолго, минут пятнадцать, и все время молчали. Обсудить мы могли бы многое, но без встречи с Волшебницей, без ее информации или удара в спину, разговоры будут бессмысленны. Я услышала тихий вездесущий шорох, с каждым шагом мы приближались к его источнику. Вскоре воздух стал заметно более влажным, но мха и плесени на яшмово-зеленых плитах пола не появилось. Еще немного, и шорох превратился в ровный гул падающей воды. Мы зашли за ряд колонн, отделявших одну часть здания от другой, немного прошли вниз, и перед нами открылся небольшой пруд с водопадом в центре. Это было типичное сказочно-мистическое место: с потолка лился спокойный водопад, почти не создающий волн на глади пруда, рассеянный свет спокойно освещал все, не отбрасывая теней. Калеб припал на одно колено на платформе, выходящей к водопаду. Я осталась стоять, внимательно оглядываясь в поисках ловушки. Пока ничего такого я не заметила. Через пару минут, когда я уже начала подумывать над тем, чтобы исследовать комнату и узнать, что спрятано за водопадом, его воды расступились и пропустили высокую женщину в мантии с капюшоном. Она сделала еще пару шагов и заговорила. Ее голос разносился по всему помещению, не заглушаемый водопадом. — Здравствуй, Калеб. Прошу тебя, встань с колен, в этом нет нужды, — она кивнула в приветствии вставшему рядом со мной парню. — Здравствуйте и вы, королева Элион. Я рада наконец-то увидеть вас вживую. — Приятно познакомится, — я махнула ей рукой и вгляделась в ее лицо. Кожа у нее была болезненно бледной, а черты лица обводили поблекнувшие татуировки, совсем иные, чем у Оракула. В этот раз мне просто повезло угадать, их внешность не была связана. — Поговорим? — Конечно, королева. Я буду рада составить вам компанию. Может, такая старая женщина как я даже сможет рассказать что-то интересное или дать совет, — она повела рядом с собой рукой, приглашая присоединиться к ней в прогулке. Я подошла к ней. Волшебница была высока, почти так же, как Охотник. Она скинула капюшон для создания более доверительной обстановки или просто так, и я увидела острые уши и абсолютно гладкую кожу головы. С каждым мгновением она все больше походила на женскую версию Охотника, только чуть более живую. Я взглянула ей в глаза. Они выглядели обычными человеческими глазами лишь мгновение, но потом я заметила изъян. Ненавижу! В голову ударила горячая кровь и пульс начал отбивать музыку войны на перепонках. В ее живых блестящих глазах не отражалась я. Они сияли, будто вокруг был лишь рассеянный свет и ничего больше. Передо мной была фальшивка, жалкая иллюзия, и я раздавлю, сотру в пыль прячущуюся под ней! Нет, я спокойна и уравновешена, я не буду убивать того, кто еще может ответить на вопросы. Я просто заключу ее в… Волшебница распалась мельчайшими частицами, исчезнувшими в зеленой молнии. Эта сволочь будто прочитала мои мысли и сбежала! Я сжала кулаки и заскрипела зубами, сдерживаться удавалось все сложнее — хотелось разгромить телекинезом весь подземный город, а Калеба, приведшего меня сюда, оставить под завалами. — Калеб, мой дорогой друг, ответь на один вопрос, — я приблизилась к нему. Голос потерял всякую приветливость, я разве что не рычала от невымещенной ярости. — Что за херня только что произошла? — Извините, моя королева, я не знаю. Может, срочные дела потребовали присутствия Волшебницы, — Калеб лишь сильнее склонил голову от моего вопроса. — Я уверен, она вернется. — Или нет, — я магией заставила его поднять голову и посмотреть мне в глаза. В них отразилось яркое пламя, пылавшее в моих глазах. Он иллюзией не был, да и с чего бы — снаружи бы я точно заметила несоответствия в облике. А "Волшебницу" в местном свете пришлось ждать, чтобы подошла ближе. — Скажи, а тут всегда такое освещение? — Да, моя королева. — Она когда-нибудь выглядела иначе? — Я не понимаю вопроса. Она всегда была такой: бледной и старой, — в голосе парня стали появляться нехорошие зачарованные нотки. Похоже, у меня опять нечаянно пошло воздействие на мозги. Да ну и хер с ним! — Скажи, мой дорогой, а она умеет создавать иллюзии, обманывать разум, твоя Волшебница? — Не знаю, наверное, нет. Она только консультировала нас, рассказывала о магии и Бедствиях, как избежать их, — Калеб пожал плечами, и я отпустила его из хватки телекинеза. — Вставай, пошли посмотрим, что за водопадом. Это была не Волшебница, кто-то надел на себя ее личину. Эта скотина как-то прочитала по моему выражению лица, что я собираюсь ее схватить, и свалила. Я пошла к водопаду, и Калеб последовал за мной. Я видела дыру в разговоре, претензии, которые не были высказаны или подуманы. Калеб вел себя неестественно, и это было отвратительно. Будто я его зомбировала. Надеюсь, внушение скоро выветрится, и его поведение придет в норму. Да, он меня раздражал своими странными понятиями о справедливости и моих способностях ее осуществить, но дичайшая готовность к поддержке и помощи каждому на Меридиане не могли не восхищать. Если сложить плюсы и минусы, то он мне больше нравился, чем выводил из себя. Я хотела его обратно. Шум воды глушил наши шаги в узком коридоре на одного человека. Пара поворотов, толстая дверь из мореного дуба без замка, и мы оказались в жилой комнате. По углам стояли книжные шкафы, в котле над камином что-то булькало, везде стояли реторты и волшебные предметы. Комната была темной, тесной и совсем не похожей на заклинательную комнату брата. Она выглядела и пахла, как берлога, как место, где едят, спят и одновременно проводят магические исследования. Я окинула все еще более пристальным взглядом, но не заметила ни трупа, ни признаков борьбы. Но, возможно, настоящую Волшебницу прибили где-то в другом месте. После истории о безрезультатных поисках кухарки, чью внешность позаимствовала ведьма, я не верила в счастливые финалы. Если Волшебница вообще существовала, конечно же. Все это освещение, не отбрасывающее теней, водопад, глушащий звуки и преклонение колен, не давали Калебу заметить иллюзию. Такое совпадение было как минимум странным, а как максимум выдающим истинную суть Волшебницы, которая ей не была. Калеб никогда не был в этой комнате и почти ничего не знал о Волшебнице, она как консультант досталась ему от предыдущего руководителя восстания, а тому от отца Калеба, погибшего давным-давно. И она всегда была такой отшельницей. Я не знала ответа на вопрос, что же произошло и где правда, но у меня осталась еще одна подсказка — звонок другу. — Калеб, возможно, ведьма убила эту женщину. Я сейчас установлю тут антимагический полог и спрошу у старого знакомого Волшебницы о некоторых деталях. Поищи, пожалуйста, улики, что-нибудь, указывающее на суть произошедшего, — чем больше парень молчал и внимательно слушал, тем больше мне хотелось говорить и извиняться. — Будет сделано, моя королева, — его взгляд был как всегда тверд, но меня не покидало ощущение неправильности. Я театрально щелкнула пальцами, и купол из зеленых, как звезда Трибы, молний охватил вначале комнату, а потом разросся и дальше, до самого входа в зал с водопадом. Теперь Калеб мечом здесь сможет потягаться с любой колдуньей. Я стремительно пролетела сквозь водопад, капли шлейфом слетали с щита еще несколько метров. Перелетев границу запрета на магию, я открыла портал на Кандракар, Оракул мог прояснить происходящее. С протянутой руки излился бурный поток магии, и в пространстве открылась лиловая, плюющаяся молниями дыра. Я без секунды промедления шагнула вперед. На другой стороне меня поприветствовал гром от звезды Трибы и зеленые молнии среди белых облаков. Я уже начинала задумываться над тем, какой гений создал звезду Трибы — это был явно человек недюжинного ума, иные не делают из каждого перехода между мирами такое шоу. Я открыла портал на площадку, где и в прошлый раз, на площади у подножия города. Там я и стала ждать, рассматривая белоснежные стены и воздушные кружева арок, соединяющих здания. В сгущающейся предгрозовой тьме Кандракар все больше напоминал Запретный Город, зеленые отсветы от проскакивающих меж тучами разрядов добавляли даже цветовую схожесть. Но больше всего общего было в том, что толпа не вышла узнать, кто там открывает порталы с громом и молниями, улицы были безлюдны, и по ним гулял ветер. Безукоризненная белизна не делала город в облаках более живым, чем его подземный собрат. Еще через несколько минут ко мне вышла делегация, состоящая из Оракула, Галинор и какого-то старичка. Только Оракул мне улыбнулся, остальные поприветствовали лишь из вежливости, и я вынужденно кивнула им. — Оракул, твое письмо не предсказало такого исхода, — я начала с козырей. — Здравствуй, Элион. Конечно, я не могу видеть происходящего сейчас — звезда затмевает мой взор. Но я все еще могу отвечать на вопросы по старинке — выслушав их и пристально обдумав. Мы можем обсудить это в более приятном месте? — он повел рукой в сторону города. Я сосредоточилась и воспроизвела стол со стульями, за которым часто сидели мы с Мирандой, а в стороне наколдовала два аналогичных стула для Галинор и старика. Это было сложнее, чем во сне, но я приловчилась использовать простые материальные иллюзии в повседневной жизни. Я отодвинула себе стул и села первая. Оракул последовал моему примеру. — Нет, говорим прямо сейчас. Ты хорошо знаешь внешность Волшебницы? — Оракул недоуменно нахмурился и кивнул. Я наколдовала крупную иллюзию Псевдо-Волшебницы перед его лицом. — Это она? — Довольно точное воспроизведение, Элион. Ты без сомнения талантлива в создании иллюзий, — Оракул задумчиво провел рукой по столу. А после заговорил, все так же мягко улыбаясь: — Значит, вы встретились, увидели друг друга, и ты засомневалась в ее подлинности? Надеюсь, я развеял твои сомнения? — Нет, — на мгновение я хотела ничего ему не рассказывать и уйти не попрощавшись, но быстро оценила, к каким катастрофическим последствиям все может прийти. Я прямо видела, как Псевдо-Волшебница науськивает его на меня. — Я встретилась с кем-то, спрятанным за иллюзиями твоей подруги. Место, похожее на ее дом, выглядит так, будто из него ушли совсем недавно. То ли иллюзионист там жил, то ли заменил ее за минуты до нашего прихода. Есть идеи? — Это… прискорбно слышать. Что стало с иллюзионистом? — он сказал это так, будто я рассказала ему о смерти Волшебницы. — Телепортировался, — тут до меня начало кое-что доходить. — Скажи, Оракул, а ты не знаешь простого и надежного способа научиться этому? Судя по количеству людей на это способных — это не такой и сложный навык. — Нет, Элион, никакого особого короткого пути для тебя я не знаю. Для телепортации нужен большой опыт в магии, хороший ее контроль и воображение, способное детально воссоздать точку прибытия. Судя по этой мебели последнее у тебя есть, но этого недостаточно. Слишком опасно пробовать ее совершить, ведь даже складки пространства выходят у тебя грубыми брешами между мирами, а телепортация требует филигранного контроля. Я понимаю, к чему ты об этом спросила — талантливых магов не так уж и много во всех мирах, а достаточно опытных еще меньше. Из известных на Меридиане подобное могли осуществить всего лишь трое: Фобос, Волшебница и Нерисса. Причем последняя могла и сбежать с планеты в тот короткий срок, что Завеса была снята, — ненадолго замолчав, Оракул будто собрался с духом и серьезно, без улыбки спросил: — Ты уверена, что это была иллюзия? — Да, во внешности Псевдо-Волшебницы не было вторичных изображений и иных эффектов. Ну, в глазах ее ничего не отражалось — абсолютно мертвый взгляд. — Фобос тусовался в моих покоях, его я проверяла каждый день и сбежать он в подземелья повстанцев не мог. Значит оставался один вариант. Я сжала руки так, что костяшки побелели, а начавшие заживать раны на руках болезненно заныли. — Значит, это была ведьма. Следовало убить ее на месте, без раздумий. — Не стоит быть такой кровожадной, Элион. Даже если Нерисса и заслуживает такой участи, что, если это была не она? Смерть нельзя исправить, ты бы убила случайного человека, — Оракул выглядел постаревшим и опечаленным. — Тебя так расстраивает, что я так неосторожно высказалась? — в общем и целом сами мысли об убийстве были мне противны, но как только я вспоминала коридоры после коронации и осознавала, что злодей второй арки не постесняется превзойти первого, то весь гуманизм испарялся. Я не позволю больше ненужных смертей. — Или… ты переживаешь о подруге? — Я вспомнил все, что видел на годы вперед, и там не было Волшебницы уже очень давно. Я не беспокоился об этом, так как она предпочитает вести уединенную жизнь, но… — Оракул прикрыл глаза и замолчал. Суровая Галинор отвернулась от нас, и я больше не видела ее выражения лица. Старичок тоже был не особо весел. — Ой, да ладно! Она скорее всего продолжает жить в Запретном Городе, как и раньше, и все так же переносит компании, — моя попытка ободрить имела противоположный эффект на Оракула. Впрочем, голос у меня был настолько наигранным, что я бы себе не поверила. — Значит, вы с притворщиком встретились там, и рядом было жилище, которое ты приняла за принадлежащее Волшебнице? — я кивнула. Оракул столь же печально ответил. — Она ненавидела Запретный Город и посещала его лишь в случае крайней нужды — место напоминало ей о прошлом. Если натолкнешься на ее останки, то, прошу, доставь их Кандракар. Мы достойно проводим нашу подругу. — Ладно, — я кивнула ему. Из-под сомкнутых век мужчины катились слезы. На это было неловко смотреть. — Если будут хорошие новости, то я сообщу. Ну и ты, когда спадет эффект от звезды Трибы, сообщи, если увидишь в будущем Волшебницу. Я покинула эту юдоль печали быстрым шагом. Я даже не замедлилась перед порталом и сразу закрыла его за собой. На той стороне ничего не изменилось — мертвый нефрит в зеленом свете молний будто порос призрачным мхом. Место сделалось еще более неуютным, хотя я думала, что оно достигло предела, где печальное не переходит в отвратительное. Короткий полет, и я снова в комнате притворщика, возможно, это все же не Нерисса, а злодей какой-нибудь третьей или четвертой арки, которого я нашла досрочно. Здесь царил умеренный бардак — результат обыска Калеба. Сам он затаился, прильнув к стене около входа. Явно готовился к драке, но вошла только я. — Калеб, скорее всего Волшебница мертва или живет не здесь — ее друг говорит, что она не любила Запретный город. Как твои поиски? — взгляд у него стал более осмысленным и упрямым — магия выветрилась. — Моя королева, я уверяю вас, в повторении магии с коронации нет нужды — я и так вам верен, — он поклонился. — Ничего понятного я не нашел, книги про магию, змеи в банках, да сушенные растения. Ничего, что могло бы выдать ее месторасположение. И все же, вы уверены в "друге" и в том, что это была иллюзия? — Да, на оба вопроса. Не против, если я пришлю кого-нибудь все это забрать? — все же это причиталось Калебу как единственному знакомому этой “Волшебницы”. — Нет, все эти магические штучки хоть и выглядят забавно, бесполезны для меня. Может, в них вы найдете ответы на свои магические вопросы? — он хотел продолжить, но оборвал себя, даже не начав. Несколько минут мы молча шли к выходу. Лишь звонкие шаги разносились по каменным коридорам. — Я могу отправить кое-кого из своих сторожить подходы к этой комнате. — Было бы неплохо. Что еще скажешь о своих молодцах, раз ты сегодня такой общительный? — об обиженных и угнетенных, об упрятанных за решетку Калеб говорил много и со вкусом, а вот про все остальное сопротивление отделывался расплывчатыми формулировками о народе Меридиана. Допытываться я не стала из опасения, что мы с ним окончательно разругаемся. А его опыт и знания еще могли оказаться полезными, так что я сдерживалась. — Они станут вам верной опорой и поддержкой, коли вы позволите, — Калеб закончил все очень намекающей интонацией. — Ладно, будут внештатной стражей, но за каждый их проступок ты отвечаешь лично, — в голове начали роиться идеи. Переговариваясь, мы дошли до выхода из Запретного города, я прихватила Охотника, и мы полетели обратно в замок. Весь путь разговор с Калебом продолжался. Общаться с ним стало чуточку легче, и он начал высказывать свои подозрения в открытую и рассказывать секреты восстания. Похоже, общее приключение сблизило нас — у меня не так горело от его заносов в идеологическую сторону. Его секреты были невероятно интересными и один из них был той причиной, по которой Калеб и решил все мне сообщить. Та кухарка, Трилла, была агентом восстания в рядах прислуги. Слишком многие из его подчиненных оказались подменены ведьмой, и Калеб хотел защитить всех остальных. Тем более через пару месяцев их провизия начнет подходить к концу, а население Меридиана больше не накормит их в долг за обещание свергнуть тирана. Взамен Калеб поклялся не только радеть за освобождение невиновных, но и помочь найти зло в рядах моих верных слуг. Он говорил за тех из восставших, кто, как и он, не видели в жизни ничего, кроме борьбы с Фобосом. За свою верную службу он лишь хотел мирной жизни для остальных — возвращение земель и былого имущества для крестьян и пересмотр отъема родовых наделов для дворян. Про последних Калеб вспомнил в последний момент и сказал, что им можно и надел, как у крестьян — больше работящему человеку и не нужно. В голове начала проигрываться мелодия "И Ленин такой молодой…". Я помотала головой, и наваждение спало, а тем временем Калеб рассказывал о своих подвигах и взяточниках с ворами, которые с радостью помогали восстанию. С ними ему было не по пути в светлое будущее. Но, конечно, безоговорочно доверять я ему не могла, хотя к названным стоило все же присмотреться. Со взяточниками, ворами и преступниками мне тоже было не по пути в светлое будущее Меридиана.***
Захватив со стола книгу по теории маг.поля, служившую там напоминанием о карге, я направилась в подземные покои брата. В последнее время как-то не доводилось к нему заходить, но сейчас из дел была только рутина, которую можно и отложить. Последняя мудрость доходила до меня две недели, и могла бы доходить и дольше, если бы не Миранда с Калебом. Им, в отличии от меня отдых требовался, хотя я и попробовала устроить помощникам магический допинг. Калебу он не подошел — магия просто просочилась сквозь него, парень пару минут посветил глазами, поговорил с эхом и все, заряд закончился. После этого я сделала то, что давно следовало — написала два письма: одно Алише вместе с редколлегией, а другое подругам, и послала их с Калебом на Землю. Из оставшихся на свободе он единственный, кто был знаком с порядками на планете. А после продолжила исследования бодрящего воздействия магии. На Миранду порция магии оказала более конструктивное воздействие — усталость ушла, цвет кожи стал здоровее, кровоподтеки, оставшиеся после заварушки с Мстителями, посветлели еще больше. Но ее хватило лишь на пару часов, да и усидчивость страдала — ей, что удивительно, хотелось бить рожи и охотиться на мятежников, а не разбирать бумаги. А потом она резко сдулась и отказалась от новой порции волшебного энергетика. Девушка убедила меня, что поспать или хотя бы сделать перерыв не повредит, и ее аргументы были хороши. Она отправилась в спальню, принадлежавшую ей до моего переезда в подземные покои, а я решила поговорить с единственным человеком, который понимает происходящее. У Фобоса были знание и опыт, которые мне нужны были еще вчера: управление королевством, знание личностей всех важных людей в мире и за его пределами, какие-то знания в теоретической магии тоже имелись и гигантские в практической ее стороне. Я еще раз полюбовалась зарослями лозы, стражниками, несущими смену, и прутьями антимагических клеток, их я наставила с запасом — если одна подведет, то другие все равно останутся на месте. Всего этого казалось недостаточно, я боялась, что старуха уведет брата у меня, подобно тому, как сбегала сама. Конечно, сюда нужно было пробиваться тяжелой техникой, проламывая клетки, силой, равной целому сердцу мира, но я никак не могла выбросить беспокойство из головы. В этот раз я прибыла к завтраку. Попроще слугам и страже, и получше Седрику с братом. Думаю, они не умрут, если завтрак будет чуть отложен. Двери открылись, прутья-молнии послушно раздвинулись, чтобы пропустить меня. Брат не ждал меня — он был еще в ночнушке, отличавшейся от парадной мантии разве что однотонным цветом, да отсутствием гигантских наплечников. Он поприветствовал меня и едко попросил дать ему привести себя в порядок. По мне он и так нормально выглядел, но я отвернулась, предварительно выставив дополнительный щит. Через некоторое время тишина сменилась шорохом одежды, и брат разрешил мне развернуться. Он уже восседал за столом, бодрый и снисходительно на меня поглядывающий. Он, сволочь, был здесь, как в отпуске, пока я вкалывала наверху. Сам его вид вызывал еле сдерживаемое раздражение — он был виновен во всем: в смертях трау, редких беспорядках, в том, что я предпочитаю рукам телекинез, а в вечной работе по управлению Меридианом, свалившейся на меня, он виноват более всего. Я уже видела себя десятилетия спустя, решающей те же проблемы засухи и миграции диких хугонгов, и от этого становилось дурно. И с каждым полным работы днем меня все сильнее мучал вопрос — а нафига брату вообще была нужна вся эта власть? — Привет, брат, — я села напротив него и положила перед собой книгу. — Давно не виделись. — Здравствуй, сестра, — он мягко улыбнулся. Фобос аккуратно взял книгу, провел пальцами по обложке и усмехнулся. — Я вижу, ты жаждешь серьезного разговора, раз не принесла ни питья, ни пищи. — Да, — то, что я собиралась сделать, звучало абсурдно. — Мне нужна твоя помощь. — Неужели, дорогая сестра? И ты считаешь, что все можно забыть и жить, как раньше? — он говорил насмешливо, но смотрел слишком внимательно. От его слов я начала закипать. — Слишком ты разошелся в своих мечтах, брат. Но если хочешь жить и жить не хуже, чем сейчас, то ты мне поможешь, — Фобос сразу поскучнел. — И это не угроза. Помнишь, я говорила о карге, желающей сердце мира? Мне все еще не удалось ее поймать, и она способна воскрешать ранее убитые Бедствия. Я хочу знать как. — Я все еще не услышал, почему это не угроза, сестра. — Ты главный конкурент в борьбе ведьмы за сердце Меридиана, а что может быть естественнее, чем убить конкурента? Тем более, с планеты она не свалит — Завеса крепка. Если ты не хочешь, чтобы возрожденный Кай-Тим просочился через канализацию и убил тебя, то найди способ это предотвратить. — И поэтому ты принесла мне эту крайне интересную книгу. Как мило с твоей стороны, дорогая сестра. — Развлечешься и хотя бы чем-то займешься, пока я разгребаю тонны проблем, — жалобы и скрытого обвинения сдержать не удалось. Фобос мог бы делать все то же самое, что делаю я сейчас, только лучше — без бесконечных знакомств, прощупываний и недоверия. На ум приходили все те книги про попаданцев и прогрессоров с Земли-Альфа, там герои умудрялись вводить новое, побеждать врагов во много раз сильнее себя и завоевывать всеобщую любовь. А я, увы, на такую попаданку не тянула — рутина и разгребание ошибок прошлого не дают даже подумать о чем-то новаторском, ведьма, которую в прямом противостоянии я могу убить за мгновение, продолжает сбегать и устраивать подлянки, а любовь… Я кинула тоскливый взгляд на человека, с которым начала устанавливать что-то похожее на равные семейные отношения. Дружба со стражницами не считается, хотя они были ценны для меня, но я не могла с ними поговорить и быть понятой. Я была неправильным попаданцем, мне не хватало ума, решительности в бою, а также того, за что можно было бы полюбить. Брат вопросительно смотрел на меня в ожидании продолжении речи. — Не понимаю, зачем тебе вообще эта власть была нужна? Реши проблемы тех, реши проблемы этих… — в конце я скатилась на бурчание. Утром, после встречи с братом, у меня была назначена аудиенция со знаменитым ученым, поселившимся в столице, и мэром по поводу озера Кай-Тима. С ним опять что-то было не в порядке. — Я иногда забываю, как ты юна, сестра, — брат тепло улыбнулся, стали заметны небольшие морщинки вокруг глаз. — Править Меридианом значит не только отвечать на просьбу каждого. Сделать так, чтобы планета процветала, чтобы склады ломились от зерна, а города строились и развивались год от года — вот цель каждого Эсканора. И когда все в этом прекрасном цветущем мире принадлежит тебе, разве это не делает тебя счастливой — быть ответственной за все радости и горести мира, быть всем Светом Меридиана... Фобос продолжал говорить, а я теряла нить повествования. Он часто отступал, говоря о каких-то неизвестных мне местах, строил неочевидные переходы. И в каждом его слове сквозила любовь к планете, будто бы она была всей его жизнью. Мне стало стыдно, что Темный Властелин с таким жаром и обожание говорит о своей планете, а я только ною о количестве проблем, которое она мне доставляет. Но ничего, мы еще посмотрим, кто будет лучшим правителем для Меридиана.