***
Библиотечные архивы были ярко освещены. В неестественно-белом электрическом свете редколлегия возрожденного журнала внимательно осматривала газеты сорокалетней давности. В это время происходило множество необъяснимых событий в Хизерфилде, и тогда же пропала без вести их ровесница Кэсседи Даунпур. Она училась в одной школе и в одном классе с Ян Лин — после нескольких недель поисков подросткам удалось найти старые школьные альбомы с подписями. Кэсседи выглядела обычно: подтянутая светлокожая девушка с очаровательной улыбкой. Вероятно, на фото были и другие стражницы, но редколлегия не знала ни их имен, ни внешности. Со всеми найденными материалами редколлегия расселась за библиотечным столом в соседнем зале. Поверх всего Трой положил написанное от руки письмо Джоан Тайтор. Обсуждать по-настоящему важные вещи по электронной почте она отказывалась и их компании не советовала. — Ну что, давайте обсудим что мы нашли, а потом наметим план дальнейших действий, — Дэн неуверенно предложил. — Вначале письмо, а потом все остальное. Все же Джоан не так уж часто выходит на связь. Трой зачитал его вслух, ехидно комментируя каждое предложение. Советы были банальными: не упоминать ее существования и знаний о стражницах, полиция бесполезна, как и их поиски Томаса Брауна. — «Не тратьте время на Томаса, ваши поиски ни к чему не приведут», — Трой произнес с насмешкой. — Почему же тогда наше расследование прошлого стражниц должно к чему-то привести? — Дамочка мутная, как не знаю что — она точно знает больше, чем говорит. В ней-то я разбираюсь — она меня магии начала обучать и такой душноты и скрытности я даже от тебя Трой не встречала, — Алиша закатила глаза, а Дэн прикрыл глаза рукой — настал тот самый момент, когда конструктивные споры прекращались и начинались взаимные оскорбления. — И так же мутно учит тебя магии. Результата-то нет, а ты ведешься. Так и с Томасом будет — найдем мы его, так или иначе, —Алиша щелкнула пальцами, и на мгновение их кончики осветились почти незаметным, в ярком дневном свете, отблеском. Все быстро прошло. Громкий хохот Троя огласил весь зал. — Волшебница! Великий ма… — его прервал удар той же руки в плечо. Алиша била несильно, лишь чтобы остановить насмешки. — Ладно, тогда перейдем к предыдущим стражницам, раз Томаса Брауна невозможно найти. Уверяю, связи у мисс Тайтор есть лучше наших. Я вижу два направления будущего расследования. Первое: узнать у матери Кэсседи о девушке и ее друзьях, и одноклассниках. Второе: поговорить с Ян Лин о ее старых друзьях, о том, как они получили силы стражниц и куда их дели. Аккуратно, повторяю, аккуратно разузнать о том, как менялся состав и где можно поговорить с другими бывшими стражницами. — Выглядит элементарно, — эх, Трой. Он легко бросался словами, но сам был не способен на успех. — Раз так, то поговори с Ян Лин. С ней, если что, можно позже повторить разговор и мне, а на меня ложится Эмили Даунпур. А ты куда хочешь пойти, Алиша?***
Дэн под руку с Алишей направился на остановку. Он заранее отыскал мать Кэсседи в телефонном справочнике и договорился о встрече. Конечно, было несколько неудачных попыток — в большом городе много однофамильцев, но упорству всегда сопутствует успех. Старушка жила на окраине города, вдали от шума и суеты неспящего центра Хизерфилда. Когда они доехали, холодное зимнее солнце уже спешило к горизонту. Дэн шел первым — он запомнил по карте дорогу. Они проходили мимо однообразных двухэтажных коттеджей, с голыми газонами, лишь отчасти припорошенными снегом, и низкими декоративными заборчиками. Он прошел по очищенной дорожке к двери, мимо голых кустов, и постучал в дверной молоточек. Вскоре заслышались шаги, сопровождаемые мерным постукиванием. Дверь открылась, за ней стояла улыбчивая низенькая старушка с тростью. Она без сомнений пригласила Алишу с Дэном внутрь. Те, отряхнувшись от снега, вошли. — Спасибо за гостеприимство, миссис Даунпур, — Дэн мягко произнес по пути в гостиную, где и будет проводится интервью. — О, я всегда рада поговорить о Кэсседи, Дэниэл. И, прошу, просто Эмили, — она повела рукой к дивану, а сама прошла к креслу напротив, села и привычным Дэну жестом прислонила тросточку к подлокотнику. — Все же, я благодарен вам. Мы можем начать интервью? — Да, конечно, что вы с подругой хотели бы узнать? — Дэн достал диктофон и блокнот. Вопросительно глянув на собеседницу, он получил разрешение на запись. — Расскажи какой она была, ваша дочь? — он решил начать с простого и самого плодотворного вопроса. Беседа полилась легко и непринужденно. Старушке в радость было вспомнить сорок лет как мертвую дочь. У нее не было других детей, кроме Кэсседи. А муж присоединился к дочери пару десятков лет назад. На определенном этапе Алише пришлось помогать доставать старые фотоальбомы с верхних полок — там были изображения Кэсседи и ее друзей. В это время Дэн готовил чай с разрешения Эмили. Не стоило лишний раз утруждать старушку. Вскоре они все вновь расселись за столом, и Эмили принялась показывать фотографии дочери. На первых была изображена счастливая семья с крошкой-дочуркой, но Дэн убедил ее перейти к последним годам, к учебе в старшей школе. Одной из первых она показала групповую фотографию в цвете. Там было изображено пять девочек: улыбчивая Кэсседи, ставящая рожки девушке с копной жгуче-черных волос, рядом еще одна смуглая и черноволосая с выражением лица полным гордости, всех троих сзади приобняла светловолосая и светлокожая подруга, полная умиротворения, а на переднем плане китаянка с короткой стрижкой показывала шпагат. Эмили с радостью рассказала обо всех. Китаянкой была знакомая парочке Ян Лин, правда они не подозревали, что иссохшая маленькая китаянка когда-то была юной и спортивной. Они с Эмили до сих пор изредка общались, ее внучка, Хай Лин, доставляла ей китайское угощение на праздники. Светловолосую девушку звали Галинор, с ней старушка давно потеряла связь. Девушка была активисткой, участницей волонтерского движения до того, как оно стало модным. Кадма была черноволосой и самодовольной, о ней ничего не было известно. Последней, лучшей подругой Кэсседи, была Нерисса. Алиша вскинулась на это имя. Карга из письма Элион, желающая всем зла. — Вы ее знаете? — Эмили заинтересовалась оживлением девушки. Та большую часть разговора молчала и лишь изредка задавала вопросы. — Просто имя похожее недавно слышала. Ничего, продолжайте, — Алиша в задумчивости сжала кулак. — Вы не знаете, велось ли расследование пропажи Кэсседи? Разговор пошел туже, было много печальных пауз и тяжелых тем. Полицейские в те времена мало отличались от сегодняшних, они не интересовались таинственными исчезновениями и списывали все на побег из дома. Это было не так — убеждение старушки Дэн разделял. И поэтому легко, парой фраз обрисовал ситуацию в городе. Его захватила новая, невидимая волна пропаж людей. Один Томас Браун здесь, второй Элиас ван Даль там — и уже набиралась статистика. На этой радостной ноте они распрощались, разве что Алиша подарила старушке амулет на память и для защиты от сглаза. С началом обучения настоящей магии, девушка опять вспомнила о них, своей давней любви. Хотя Джоан ее и не обучала созданию подобного, у Алиши были инструкции — на полках в ее комнате соседствовали эзотерические сборники инструкций с толстыми справочниками радиолюбителя. Дэн просто смирился с этой странностью подруги, как смирился с характером Троя. И лишь на пороге они с Алишей предложили Эмили звонить им, если возникнут какие-нибудь трудности. А Алиша была готова всегда помочь с техникой — у старых людей часто возникали с ней проблемы. Вместе они направились к остановке. На улице уже стемнело, а им было пора в гости к Трою, обсудить результаты и назначить встречу с Джоан Тайтор по итогам.***
Тем временем, пока Дэн отправился узнавать информацию о почившей дочери к миссис Даунпур, Трой с Алишей встретились у ресторана «Серебряный Дракон». Они переглянулись, улыбнулись друг другу, и Трой открыл перед девушкой дверь, как настоящий джентльмен. Звук колокольчиков не привлек ничьего внимания — слишком много посетителей было под конец обеденного перерыва, слишком многие просили счет, убрать посуду или донести чая. Незамеченные, они с девушкой уселись за спрятанный в углу столик, из-за него прекрасно просматривался весь зал, и никто не мог подкрасться со спины. Через несколько минут к ним подошла Хай Лин, чтобы взять заказ. Они поприветствовали ее как хорошую знакомую. Трой в этот раз решил положиться на Алишу в разговоре — раз Дэн доверил ему эту часть плана, то провал сильно разочарует друга. Трой собрался с мыслями и всеми силами принялся имитировать очаровательного друга: — Привет, Хай Лин, — он неуверенно улыбнулся. — Выбери на свой вкус чего-нибудь и присоединяйся, как освободишься, поговорим. — Да, давай к нам! — Алиша широко улыбнулась. — Я тут подумала, с Корнелией пообщалась и кое-что придумала. Обсудим! И бабушку свою обязательно позови. — Извините, я сейчас занята, — девочка кинула взгляд на остальной зал, на снующих везде официантов. — Но, как время ланча закончится, то сяду к вам. Не против, если я вам геза принесу и… Некоторое время они обговаривали заказ, а потом их оставили наедине. Трой скучал, мысленно просчитывая, как можно быстро сбежать в случае атаки на ресторан террористов или просто воров. Например, намотать на руку куртку, разбить окно и выйти в холодную зиму. Нет, медленно. Бросится в окно, прикрыв голову курткой — хорошо. Или сбежать через кухню, там всегда есть черный ход. Оттуда как раз вышла Ян Лин, их основная цель. Алиша привстала и призывающее помахала ей рукой. Старушка подошла к ним с подносом заказа и села напротив, спиной ко всему залу. — Рада вас видеть, Ян Лин. Прошу, присаживайтесь, — основную тему расспросов должна была задавать девушка, а Трой отвечал за приятные вежливости и смягчение ситуация. Несмотря на это, шанс на успех у них еще был. — Я вот хотела поговорить о магии, — в голове у Троя уже звучала тревожные завывания сирены — провал, это был провал. — И стражницах… чего? Не, я секреты никакие не хочу выведать, просто… Знаете, я тоже бы хотела делать что-нибудь такое, чудесное… — Эх, молодость, — старушка тяжко вздохнула и принялась разливать всем чай. Видимо, еще был шанс на беседу. — Все вам расскажи, да предоставь. И на удивление Троя, Ян Лин действительно принялась рассказывать о магии. Мимолетно, аккуратно пытаясь навести собеседницу на мысль, что ей она не нужна. Старушка много шутила, так что Алиша хохотала в голос. Вскоре к ним присоединилась и Хай Лин. Его дорогая спутница пыталась сделать все, чтобы вовлечь девчонку в беседу и развеселить ее. Увы, как они не старались, только слышали забавные истории юности Ян Лин о том, как она с подругами хитроумно списывала в старшей школе, да развлекалась. И о том, как магия старит обычных людей, которым не досталась сила стражниц. Старушке было под шестьдесят, а выглядела она на все семьдесят. Миссию можно было считать проваленной. Ну, они хотя бы вкусно поели. Ян Лин как раз принесла набор печений судьбы, последнее блюдо. Трою досталось: «Страсти превращают человека в демона, а внутренняя гармония демона в просветленного». А его спутнице повезло — печенье оказалось пустым. — Спасибо вам, Ян Лин, — пробубнила Алиша, не дожевав печенье. — Это вам, оберег на удачу. Я сама сделала. Я слышала, если их всегда носить с собой, то удача будет следовать за вами по пятам. Девушка протянула бумажку с китайскими иероглифами, прикрепленную к деревянной пластинке. — «От всех бедствий», — тихо прочитала надпись старушка и улынулась. — Давно не видала я таких. Спасибо. До свидания. Вот так и закончилась их с Алишей миссия. Они под руку вышли из ресторана. Трой считал этот поход успешным — Джоан добилась своих целей, он не обидел никого, драгоценному Дэну будет нечему огорчаться. Они направились к дому Троя. Уже начинало темнеть, и через пару кварталов Джоан сбросила иллюзию Алиши. Теперь они соберутся у него в гостях полным составом и смогут обсудить все.***
Снаружи замка бушевала суровая меридианская зима. Она накрыла столицу снегопадами, вьюги и бураны беспрестанно гоняли снежинки по опустевшим улицам. В саду брата цвели кусты роз, мягко благоухали и другие неизвестные мне растения. Мелкая живность привычно охотилась друг на друга, никто не впал в спячку. Кусочек вечного лета в стане зимы. Я начинала понимать, почему брат так любил это место. Никто, кроме редких садовников, здесь не бывал, и никто не рисковал тут побеспокоить его. Со мной под руку шел Фобос, цвет лица у него до сих пор был нездоровый. Было ли дело в многомесячном заточении под замком или в том инциденте с ударом магией во сне, я не знала. Да и причина последнего была мне неизвестна, но несколько гипотез у меня было. Ведь Буран не пострадал. Но они были не так и важны. Я первая разрушила царившее молчание: — Ты мог тогда умереть, в моем сне, — я начала печально. — Ты догадываешься, что к этому привело? — Я даже могу назвать причину по имени, — он метнул взгляд на меня. Он смотрел не так живо, как раньше, до своего заключения. — Интересно, какое оно будет, — я встретилась с ним взглядами. Одна из версий состояла в том, что он решил украсть немного магии, не у меня, а у мини-Бедствия, находившегося в плену лоз. И когда я убила чудовищ, то задело и Фобоса. Но смысла выяснений истины не было. Для меня. — Но это не так уж и важно. Имя той, кто стоит за всеми проблемами, — Нерисса. Она источник всего… И пока ее не достать. — А ты не пыталась охотиться на нее во снах, насылать кошмары? Ведь остались ее старые подруги, которые могли бы помочь ее отыскать в царстве грез, — брат изобразил любопытство, а может и был искренне заинтересован. — Или они не согласны с методами? Все же не пристало благородным стражницам насылать кошмары. — Они слишком плохо знают ее. Ничего бы не вышло, — и это было не просто предположение. Оракул позволил мне не заморачиваться долгими уговорами бывших стражниц, а просто посмотрел в то будущее, где мне удалось уговорить и Галинор, и Ян Лин. Нерисса в нем была так же недостижима, как и в настоящем. — Но есть кое-кто, с кем тебе было бы нелишне пообщаться во снах. — И кто же это? — такое ощущение, что мы говорили о погоде. Фобос не выразил и капли заинтересованности. — Глава бунтовщиков. Им ты, видимо, нравился, как принц Меридиана. Можем посмотреть насколько их заявления соответствуют реальности. — И зачем это мне? И тебе? Ты считаешь, что я знаю его, найду во снах и приведу к… покорности тебе, дорогая сестра? — сарказм и затаенная ярость сквозили в последних словах брата. — Ну, почти, — я помассировала переносицу. — У него дофига родственников, и его старший брат проведет меня в его сны. Но ты знаешь, что лучше всего можно сделать с человеком во сне. И я не хочу прибегать к крайним средствам, не хочу убивать его и спящих рядом с ним. И ты, если его верность реальна, можешь сохранить Вирату жизнь, — к тому же в этот раз план по поимке бунтовщиков был другим. В этот раз я не завалюсь к ним в лагерь после кошмара. Это-то я сделать могла, ненадолго очаровав мятежника магией. Но так я не поймаю всех, не изловлю Нериссу. — Думаешь я хочу всех спасать? — Фобос искренне рассмеялся. Он несколько минут не мог успокоиться. — Я хочу уменьшить жертвы и прекратить страдания. Всех. Разве ты не хочешь вновь прогуляться по снам, поговорить с кем-то кроме меня? — я представила себя такой же запертой месяцами, как брат. Птицей в клетке без возможности сбежать, без будущего. С горькой усмешкой я продолжила, полностью почувствовав себя на месте брата. — Не хочешь спасти верных себе людей на случай если удастся как-нибудь меня свергнуть? — А у меня есть шанс? — он болезненно повел рукой и указал на далекие молнии запрета, окружающие сад. — Шанса нет, уж об этом я позаботилась, но надежда всегда погибает последней. Но все же… Присоединяйся, брат! Навеем кошмар, а после отпразднуем твой день рождения. Пожалуйста. — Раз ты так просишь, дорогая сестра, то не стану отказывать, — он легко улыбнулся и встретился со мной взглядом. Надежды там осталось не так уж и много, как и былой живости. Эта улыбка была лишь тенью былой. Заключение оказалось не таким уж и отпуском для мужчины, как мне казалось в начале своего правления. А трон Меридиана не был такой уж каторгой. Все так же под руку мы вернулись в подземные покои, а после я в одиночестве направилась в свои комнаты. О дне праздника Фобоса я прекрасно запомнила после той абсурдной ситуации с планетарными праздниками и днями рождения правителей. Я откинулась на кровать, усыпила Фобоса через зеркальное окно и, почесывая Бурана за ушами, провалилась в сон. В этот раз кобелю можно было спать на кровати. Перед тем как окончательно отправится в царство грез, я усыпила еще одного участника — брата бунтовщика. Кто-то ведь должен обеспечивать связь. С временем я подгадала — у бунтовщиков была глубокая ночь.***
Скалистая пустошь встретила меня во сне. Не было ни птиц, ни насекомых, а из животных только верный Буран переступал на сухом холодном камне. Всех я призывала в свой сон, с появлением двух мужчин с трудом удерживая его от изменений. Каэдав, брат изменника, был примерно его ровесником, чиновником средней руки и потомственным дворянином. Он был категорически не согласен с поведением родича и был готов на все, чтобы его исправить. Он опасался, что мой гнев, репрессии падут на всю его семью. Каэдав, чьи виски были тронуты еле заметной сединой, припал передо мной на одно колено. — Я готов, — он кинул мимолетный взгляд на брата и прикрыл глаза, будто в ожидании чего-то ужасного. Похоже, я недостаточно времени уделила тому, зачем он мне понадобится. — Встань, — я подала ему руку, и он легко ее коснулся, в знак признания жеста, и встал. — Фобос настоящий, так что можешь поприветствовать и его тоже. Это вызвало ошибку в программе поведения мужчины, он опешил и не смог подобрать слов. Впрочем, к его чести, Каэдав быстро оправился и промолвил безразличное: «Здравствуйте». — Отлично. Теперь план действий. Ты, Каэдав, погружаешься в воспоминания о брате, в мельчайших деталях, и я переношу нас в его сон. А там уже устраиваем переговоры и убеждаем его сдаться вместе со всей его кодлой, — в краткую паузу я вдохнула и мрачно продолжила: — Или я насылаю массовый кошмар, и Меридиан опять становится мирной планетой без мятежников. Есть вопросы? У чинуши вопросов не было, а Фобос стоял и усмехался на мои попытки к проведению брифинга. Во сне он был живее и уверенней, чем в реальности. Мы начали путешествие по миру грез, взявшись за руки. Это было так привычно, только обычно в моей руке лежала нежная небольшая ручка Корнелии или покрытые мозолями художницы пальцы Хай Лин. Собраться! Я крепче вцепилась в крупные ладони мужчин и принялась вливать магию в мироощущение, память Каэдава, тщательно следя, чтобы брату не ушло и капли, чтобы он не вцепился в сердце мира. Брови чиновника сошлись, образуя глубокие складки, он закусил губы в старании и натуге, бисеринки пота проступили на чистом лбу. Мы до сих пор стояли на голой скале. Видимо, чиновников не учат фантазировать и запоминать людей до мельчайших деталей. Я расписывала ему, как нужно вспоминать людей, расспрашивая о цвете волос, глаз, кожи брата. Поинтересовалась формой лица, телосложением, манерой речи — бесполезно. Под конец я лишь яростно жестикулировала, разорвав круг, — не могла сдержаться. Фобос на все это лишь шире улыбался. Припрячь его к объяснениям даже мысли не было. Он соглашался на помощь в переговорах, не на обучение магии. Ладно, настало время быть креативной. — Вы в детстве наверняка ссорились, обижались друг на друга? — я собиралась со словами, чтобы выразить идею. — Бывало, — мужчина неловко потер шею. Тем временем на лице Фобоса все шире расплывалась ухмылка. Конечно, смотрит на цирк с главным клоуном собственной сестрой. — Так вот, представь, как в детстве брат тебя чем-то обидел. Не знаю, увел прекрасную девушку у тебя из-под носа или подставил своим предательством, как сейчас. И спародируй его поведение, покажи нам его отличительные качества. Представь, как тебе надо показать его в невыгодном свете: как он глупо ходит и неправильно говорит, какие у него манеры и неправильные слова. Давай, дерзай! Мужчина поглядел на меня чуть сомнительно, все же он был немолод. Я выбрала не очень удачный способ объяснения — он лучше подошел бы гонористому юноше или подростку, но реально, что еще делать, идей не было. Каэдав прикрыл глаза, глубоко вздохнул и весь переменился: ранее опущенные плечи распрямились, грудь стала колесом, лицо приобрело гордое, в чем-то презрительное выражение, его скромная мантия окуталась дымом, а потом приобрела очертания формы главы гарнизона. Я поняла — пора! Я шагнула к нему вплотную и ливанула магии прямо через край — ткань сна забурлила, разрываясь и меняясь. Я искала кого-то похожего на стоящую передо мной пародию, кого-то о ком были все мысли Каэдава. Резкий треск, мгновение неопределенности и мы все уже находились в другом месте: на расчищенном участке меридианского леса. Над нами было ясное небо с яркими звездами и полной луной, а посреди грязи были расставлены шатры. Они были разодраны и клочья трепетали на ветру. Нашего изменника не было видно. Каэдэв открыл глаза и заозирался, для него неожиданная смена локации оказалась в новинку. Свет Меридиана я или нет?! Над разрушенным лагерем воссияло искусственное солнце. В нашем общем сне я была сильна так же, как в реальности. Значит, не будет второй истории с Рейтаром. Он пропустил все мои демонстрации силы и тупо не поверил, что я могу что-то ему сделать. И у меня ничего не получилось. Хорошо хоть он в острые собачьи зубы и паутину Миранды верил. Из разорванного шатра полубегом вылетел мужчина с мечом наголо. На нем не было формы, но внешнего сходства с Каэдовом было достаточно — я узнала Вирата. И сделала то, что должно — выставила руку вперед и остановила его, заковала в телекинезе. — Здравствуй, Вират, — я нежно улыбнулась его бесполезным попыткам вырваться. Он уже верил в мое могущество — никакие попытки его не спасут. — Ты узнаешь свою королеву? — Кошмар, это просто еще один кошмар, — мужчина пробормотал про себя. — И даже ты, брат, в этом сне… Давай, вини меня во всем, как всегда. Тут его взгляд пал на улыбающегося Фобоса, и речь прервалась. Брат ничего не говорил и с интересом смотрел на происходящее. Ему явно не хватало попкорна — такое кино. — Это не сон, Вират, а самая что ни на есть реальность. И я пришла за тобой, лидером изменников. Ты можешь сдаться вместе со своими союзниками, и я проявлю милосердие, а если нет, — я рывком приблизилась к мужчине и резанула взявшимся из ниоткуда ножом ему по ладони. Просто царапина, но она останется при пробуждении. — То я убью всех и каждого в кошмарах. Твой обожаемый принц может подтвердить все это. Фобос сделал шаг вперед и устремил грозный взгляд на Вирата. — Командир гарнизона Вират, я приказываю вам прекратить все военные действ… — Ложь, иллюзия, морок! — мужчине почти удалось вырваться из телекинетической хватки. У брата от магии вспыхнули глаза, и в его руке материализовался меч. Он указывал на изменника. — Не перебивай своего принца, Вират, — Фобос явно не привык, что ему перечат, а точнее не отвык от бытия единственным властителем Меридиана. — Оставь этот бесполезный мятеж и сдавайся. Вират продолжил его игнорировать, впрочем, не осмеливаясь вставить и слова. А, нет, это я распространила захват и на голову, — он просто не мог говорить. — Он все еще думает, что это просто сон. Давайте возвращаться в реальность, а потом посмотрим, как через пару дней он заговорит, с доказательствами. Театральный хлопок в ладоши, и я уже открывала глаза в своей постели. Настало время отпраздновать день рождения брата и поблагодарить его за попытки сотрудничества. Целый стол, заставленный блюдами, ждал меня недалеко от кухонь. Запеченные целиком птицы, украшенные яркими ягодами, тонко нарезанные сыры цветов от нежно-белого до красного, подобного сырому мясу, а уж разноообразие фруктов и печеных овощей вовсе не стоило упоминать — их перечисление затянулось бы надолго. В стороне стояло несколько кувшинов с напитками, от них тянуло сладостью меда, специями и легко вином, в других сосудах был любимый мной фруктовый сок. Он сегодня останется здесь. Наложив небольшое заклятье и проверив не отравлена ли пища, я подняла ее телекинезом, и, скрытая иллюзиями, направилась к подземным покоям. Обычно все готовилось в специально оборудованной кухне там же, в подземной каверне. Все припасы заранее проверялись мною — очень уж ценны были брат с Седриком, а Нерисса уже однажды притворилась кухаркой. Но ничего сложного в таких условиях не приготовишь, так что сегодня был исключительный день. Колючая лоза привычно расступилась передо мной на входе в подземелье, и я принялась маневрировать закованным в магию столом и осторожно перемещать напитки. Вот уже и вход в комнату брата был передо мной — дверь привычно открылась, магические молнии расступились, и я вошла. Брат был облачен в парадную мантию с высоким воротом и наплечниками, ту что он привык носить во время правления Меридианом. Я промолчала и расположила наш праздничный ужин. А потом мы встретились взглядами — его вопрошающе-выжидающий был направлен прямо на меня, и я не стала сохранять безмолвие: — С днем рождения, брат! Может ты и сволочь, чуть не убившая меня той коронацией, но… — я не могла подобрать слов, но сделав глубокий вдох, продолжила: — В общем, хоть ты и мудак, но мой брат. Небольшой пир для тебя. Не всепланетное торжество, да и ты не владыка Меридиана больше. Что-то у меня не шло. Я хотела сказать не это. Я старалась выразить все те теплые чувства, что испытывала за обучение магии, за «спасения», пусть они и были бесполезны, за наши беседы и совместные сны. — Угощайся! Веселись! — я как можно шире улыбнулась и повела рукой к богатому столу. — Спасибо, сестра, — улыбка Фобоса была не настолько фальшивой, как моя. — Проходи, не стесняйся брать угощения с моего стола. Это стало сигналом к началу ужина. Магией я подхватывала нож и резала им яства, а после относила к себе в тарелку или брату, если он просил. Налила в серебряный, украшенный кубок вина и сделала глоток. Медовая сладость смешалась с пряным вкусом и оттенками фруктов, спиртная горечь была незаметна. Я сразу развалилась в кресле, смакуя напиток. Сколько я не пила вина? Лет девять? А это к тому же было чертовски хорошо. М-м-м, мед… Кубок ушел как-то незаметно, и я подлила себе еще. Настало время обсудить серьезные дела. — Знаешь, Фобос, ты тут сидишь уже почти полгода, — я сделала маленький глоток, растягивая удовольствие. — Не скучаешь в обществе одной меня и книг? — Мне есть чем занять себя, и твоя компания мне все еще не наскучила, — мужчина тоже закончил с едой и потягивал вино, изредка закусывая сыром или фруктами. — К чему этот разговор, Элион? — Ты, бывший принцем этого мира, сидишь здесь и занимаешься, конечно, важными, интересными делами, а я правлю Меридианом. Без опыта, наугад. Лишь мощь сердца мира держит всех в подчинении, все боятся ее и надеятся на помощь, — я глотнула еще вина и продолжила примером: — Недавно повесили губернатора Саалежа, вора и коррупционера, друга бывшего восстания. Он не был идейным и за это поплатился. Его место сейчас занимает другой. Но верное ли это решение, каков этот человек в деле? Я не знаю и не знаю, как он войдет в весну — главное время этой планеты. Зимой-то ничего сложного не происходит, а вот весна, время сеять… Твой бы совет не помешал, как раньше, когда ты магии меня учил. — И на что ты надеешься? Думаешь, я буду ластиться к тебе подобно Бурану, благодарить за возможность послужить истинному Свету Меридиана? — ядовито спросил Фобос, не повышая голоса. — Я не собираюсь унижаться и выпрашивать подачки, — он обвел рукой праздничный стол. — Я вообще не это имела в виду! — я стукнула кулаком по столу. — Все эти игры слуга-госпожа мне осточертели. Стол просто в честь дня рождения, он был бы здесь даже если бы ты отказался помогать со сном. Я тебя по-нормальному прошу помочь, так как уважаю, как правителя мира. А ты… Бля, помнишь, я искала предателей. Кто из нас был слугой и к кому ластился, а? Никто! Доб-рая во-ля, во! Если тебе это словосочетание известно. — Не волнуйся, сестра, я знаю, что это. И все же, твое предложение крайне странное и отдает абсурдом. Я, твой пленный, буду управлять Меридианом. Конечно же, не пытаясь свергнуть тебя, законную правительницу, — брат невесело рассмеялся. — Вот ты же любишь Меридиан, все о нем знаешь. И вот я невже… не-ве-жеством что-нибудь сломаю, результаты твоих трудов разрушу. Так почему бы не помочь мне советом, сделать родную планету лучше, — второй кубок подошел к концу за интересной беседой. Я долила себе еще и решила попробовать сыр, разбавить приторное послевкусие. В помещении становилось все теплее, наверное, от того, что я слегка вышла из себя и этим разогнала кровь. — И вообще, я помогала тебе тогда — и весьма успешно — лишь за еду и кров. О короне думала, что лет в шестнадцать ее получу вместе с попыткой покушения, а не вот это все! — Успокойся, дорогая сестра, — он через стол положил свою руку поверх моей. — Раз ты так просишь, то я не в силах тебе отказать, помочь советом, а может и большим. — Успокойся! — я махнула рукой и кубок позабытый в ней, расплескал часть багрового, как венозная кровь, вина. — Ты думаешь я забуду коронацию после твоего снисходительного согласия, после всех этих нежных жестов?! — я шмыгнула носом. Что-то я сегодня расчувствовалась. Я сделала еще глоток, чтобы промочить горло после долгих речей. — Я вот тебя обнимала, почти полюбила, а ты! Знаешь, как больно, когда вырывают сердце? — я почти прорычала, вспомнив тот день. Повинуясь моему жесту один из кувшинов, еще полный, замер в воздухе над серединой стола. — Если бы в кошмарах все были бессмертными, я бы заставила тебя побыть на моем месте, — я сжала кулак и кувшин раскололся, багровая жидкость смешалась с крупными кусками обожженной глины. — Я бы вырвала твое сердце, сломала бы каждую кость в теле, вывернула суставы. В тон моим словам жидкость запульсировала, обретя форму подобную человеческому сердцу, прямо как со страниц учебника анатомии. Оно билось, как живое, и темные осколки были эритроцитами или предательством, глубоко ранившим меня. Я потянулась за кубком, но брат остановил меня. — Тебе сегодня хватит, выпей лучше чего-нибудь полегче, — он прикрыл ладонью кубок. Я хотела его вырвать, но передумала. Мне было четырнадцать, мне действительно хватит. Сердце из вина распалось и залило печеную птицу, фаршированную другой птицей. Острые осколки воткнулись на пару сантиметров вглубь. — Ладно, я пойду. Счастья тебе, здоровья. Слуги завтра уберут этот бардак. И, прости, меня что-то занесло. Я вышла прочь из комнаты. За мной захлопнулась дверь в комнату брата, заслон из молний начал перемежаться бурно растущими лозами. Может я чуть и захмелела, но не одурела, оставлять ему возможность побега. Обещание помощи обещаниями, а любой узник всегда стремится к свободе. Взгляд пал на соседнюю дверь, там сидел один змееязыкий ублюдок. У меня к нему была пара вопросов и настроение их задать. Пара шагов, слегка неточных и я стояла перед дверью к Седрику. Она отворилась лишь по одному желанию и молнии расступились. Мужчина сидел в кресле и со скучающим выражением лица читал какую-то книгу, одну из тех, что оставила Миранда. — Здравствуй, мой милый, дорогой Седрик, — он не заметил меня, пока я не заговорила. А потом резко вскочил, положив книгу, и припал на одно колено. — Моя королева, — он произнес со склоненной головой и покорностью в голосе. — Знаешь, Седрик, ты однажды сказал, что иллюзии способны провести лишь слабый, недисциплинированный разум, — я сделала шаг к нему. Странное, болезненное возбуждение снедало меня, бросая в жар и заставляя тело мелко дрожать. Это было предчувствие действия, быстрого, как бросок кобры, и предчувствие скорого разоблачения лжеца. — Обман тоже таков. Я давно не чувствовала себя дурой, но на Меридиане полно людей, которые смогли меня провести. Может одним из них был ты? — Моя королева, я бы не стал вам лгать, — его голос был сладок, но ядовит будто красный мед. — Ты уверен, дорогой Седрик? — я добавила в голос магии, желания очаровать мужчину. От ее концентрации я сама ощутила прекрасные перезвоны в воздухе и свежий ветер. Мужчина на мгновение поднял голову, встретился со мной взглядом, и с ревом ярости он упал на каменный пол. Он так ударился лбом об пол, что я испугалась, не убился ли. Но нет, с ним ничего не случилось, через пару мгновений, Седрик принялся со стонами подниматься. На камне пола остался почти незаметный след крови, а на его лбу алела свежая ссадина. — Что это было, Седрик? — ярость вновь начала прорываться. Рука дрогнула, я была готова поднять его за горло магией, но сдержалась. — Ваша магия, боль от нее пронзает подобно клинкам, — ни слова правды. Я точно знала, что должна была сделать эта магия. В голове шумело, то ли от выпитого, то ли от быстро бьющегося сердца. Горячая кровь ударила мне в голову, заставила действовать. Седрик, так и застывший в поклоне, полетел к стене и впечатался в нее с почти сдержанным вскриком. Я подлетела к нему и силой заставила поднять голову, смотреть мне в глаза, не отворачиваясь. В его лиловых отразились сияющие белым пламенем мои. Он начал хрипеть, и я чуть отпустила хватку на горле. — За что? — он хрипло спросил. — Ты врешь и уклоняешься от ответа. Скажи, в чем ты обманывал меня, и что случилось с Алборном на самом деле? — я била наугад, но предательская лживая натура змей была всем известна. К тому же последним человеком, видевшим Алборна, был Седрик. Настало время ответов. — Я лишь умалчивал о планах Фобоса, по его приказу, но никогда не лгал. Алборн скрылся от меня в тот день, — голос Седрика начал набирать былую силу. — Да? Расскажи мне подробнее, — глаза у мужчины начали стекленеть от силы убеждения. — Фрост сторожил сборы вещей, скрытый вторым обликом, и он же отвел его ко мне вместе с грузовико… — я, задержав дыхание, слушала историю, но он опять начал приходить в себя и случайно прикусил язык. Его взгляд стал более осмысленным, следующим словам не было смысла верить. Я вдавила его в неровный камень еще сильнее, так что он не смог бы сделать и глотка воздуха, еще немного и затрещали бы кости. Его сопротивление, нежелание всего лишь плыть по течению и поддаться магии, приводило в дикую ярость. Когда глаза Седрика начали закатываться, я отпустила его и вновь принялась задавать вопросы, щедро приправленные магией. С каждым шагом подобного цикла мужчина говорил все дольше, а вид его становился все более обреченным и истерзанным. Ох, какую же замечательную историю рассказал дорогой Седрик! Она была пропитана предательством, жестокостью и полнейшим безразличием к чужому страданию — в общем, передавала атмосферу Меридиана. Алборн никуда не сбежал, как я начала догадываться по снам. Мужчина делал все, что просил Седрик: помогал с переездом, подготавливал бумаги и собирал вещи. Увы, это не спасло его. После того, как он исчерпал полезность на этом поприще, они с Седриком направились в уединенное место, поговорили обо мне, юной принцессе, так, как я сейчас говорила с Седриком, а потом Алборн умер. А Седрик съел его труп. Ничего необычного, типичный Меридиан. Выслушав последние слова рассказа из синеющих уст Седрика, я резко дернула рукой, и он полетел в соседнюю стену. Хруста не было. Через мгновение он телом проломил столбики для балдахина кровати, и полетел к другой стене, попутно собирая спиной половину мебели в комнате. В хватке телекинеза он повис, как тряпичная игрушка. Я успела протереть им каждую стену и окончательно разгромить комнату, когда шум в ушах утих, а сердце стало биться чуть медленнее. Алые разводы были везде, но мужчина еще дышал, пусть сипло и со стонами боли. Я кинула его на обломки кровати и вышла прочь. Сволочь. Меня слегка пошатывало, такая мерзость после настолько приятного дня. Сонливость накатывала волнами, как и полное расслабление мышц. Сегодня была прекрасная ночь, чтобы поспать по-настоящему, забыться и отдохнуть. А после, со свежим взглядом, решать проблемы Меридиана и делать жизнь лучше. О, однажды я сделаю ее лучше так, как никому и не мечталось, предотвращу все зло. На подходе к спальне мысли начали путаться и перескакивать с одного на другое. Упав на мягкую постель, я задумалась об утреннем письме Оракулу, о его ошибках и своих находках. Я не была великим математиком, даже хорошим по земным меркам не была, но у меня были другие плюсы. Для решения задачи, уравнения, например, ее не всегда обязательно решать. Если знать один из ответов, понимать некоторые принципы перехода одних решений в другие, то можно назвать и другой ответ или все их. Сон был крепким и спокойным, такой роскоши у меня не было давно, разве что краем глаза я уловила другого человека в моем блаженстве, кого-то рыжего и зеленоглазого. Но это сновидение прошло так же быстро, как и многие другие. Утро встретило меня свежей головой и горячим желанием что-то делать, неважно что. Например, все же убрать лозы с комнаты брата — слуги не пройдут.