Инферно

Сынван осторожно открывает дверь и тихо заходит внутрь комнаты, стараясь не шуметь. Празднование закончилось — началась настоящая работа. Джено с самого утра сидит за столом и разбирается с бумагами. Девушка бы предложила ему поесть, но знает ведь, что король не пойдёт отдыхать, не доделав работу. Таков он был по характеру, и Сынван не считала эту его черту плохой. Она проходит вглубь покоев и действительно видит Джено, который что-то внимательно читал. Услышав её, он поднимает голову, вымученно улыбается, устало зарывается рукой в волосы.  — Я не понимаю, как ты со всем этим справлялась, — вздыхает он, а девушка смеётся. Она подходит совсем близко, кладёт ладони на широкие плечи. Целует в макушку, совсем по матерински, говорит уверенно:  — Если справилась я, ты справишься тоже. Джено не спорит. Ведь он действительно справится. Чтобы не случилось, он не может отступить. У него просто нет выхода. Парень ставит подпись на бумаге, откладывает её в одну из стопок и берёт следующую. Долго пялится в неё, вчитываясь в каждое слово. Всё же решает спросить:  — Сынван, что делать с этим? — девушка радо приходит на помощь, вызываясь отнести бумагу нужному человеку. Джено благодарно кивает и откидывается на трон. Ещё немного. Письмо — да, но его жизнь, всё же, побольше. Ему пора уже привыкнуть, но, почему-то, никак не получается. Все эти поклоны, приказы, проблемы — Джено до сих пор не чувствует себя частью этой системы. Подпись, подпись, печатка, приказ — буквы на бумаге уже почти расплываются. Когда последний документ подписан, король довольно потягивается и радо вскакивает с неудобного кресла. Нужно сказать Сынван, чтобы поменяла. Джено подходит к окну, щурится от яркого света и пробегается взглядом по территории. Останавливается на саду, невольно цепляется взглядом за белые розы и вспоминает Ренджуна. Не принца. Факт, если честно, до сих пор шокирующий, Джено, конечно, старается много об этом не думать, но когда начинает, невольно удивляется. Неужели Джэмин настолько боялся мести? Джено это чуждо, он просто не понимает. Джэмин… Опасный человек — это читается в его глазах. Там нет места жалости, только ум и хитрость, это порождает чистую силу. Джэмин сильный, Джено почти боится. Джэмин опасный, Джено стоит усилить охрану. Джэмин непредсказуем — и это, пожалуй, самое страшное. Джено не знает откуда ждать удара. Мысли медленно перетекают к Ренджуну. Джено ведь не может спать. Вот так вот просто, за пару встреч, влюбился (это он уже признал) по уши в своего же убийцу. Как глупо. Король невольно хмыкает. Он Ренджуну даром не сдался, если только мёртвым телом. Ренджуну не жаль и не страшно, он одним ударом убьёт Джено и… И всё. Дальше ничего не будет, вот и сказочке конец. Джено пора бы поумнеть. И забыть. Но забыть не получается. Он пытался, честно. Но Ренджун его преследует. Словно призрак, или, лучше сказать, зависимость. Джено это злит, он силой бьёт вещи в покоях, а на утро снова пытается забыться в работе. Только бы не думать о нем. Только бы не думать о собственных снах. За такие сны, Джено должно быть стыдно. Джено, как мантру, каждое утро и перед сном говорит себе, что Ренджуна в его жизни больше нет. И не будет. Что он исчез, ушел вместе с Джэмином и это конец. Вернее, тут и заканчиваться нечему. Ничего и не начиналось, это просто глупый, наивный Джено, который до сих пор верит в сказки. С таким королём страна проживёт недолго. Такой король проживёт недолго. И Джэмин об этом позаботится. А Ренджун поможет. Мозг Джено знает: Ренджун — враг. А сердце ноет так сильно, что хочется выть и биться о стенку. Джено так и делал, пока Сынван не спросила напрямую, откуда синяки. Пришлось отшутиться и прекратить. Только вот боль осталась. Джено вздыхает и отворачивается от окна — он эти розы уже видеть не может. Король приводит мысли в порядок и выходит из кабинета. Идёт уверенно по широким коридорам своего замка и гордость трогает сердце. Это ведь действительно всё его. Он здесь главный, все слушают каждое слово, сказанное им. Это завораживало: власть и дорогие картины на стенах, богатые приёмы и уважение. Джено заворачивает за угол, видит Тэёна. Тот какой-то тревожный, а ещё немного помятый. Джено беспокойно подходит ближе, спрашивает, всё ли нормально. Тэён хмурит брови ещё больше и тяжело выдыхает.  — Пошли, — король кивает, идёт следом за Ли. Они спускаются вниз, туда, где подвалы и темницы. Тэён останавливается возле одной из, вежливо уступает королю дорогу. Джено видит перед собой двух связанных парней, немного побитых, в порванной одежде. Смотрит на Тэёна с немым вопросом, тот сжимает губы в тонкую полоску, а потом недовольно докладывает:  — Эти двое ходили по улицам и призывали людей к восстанию. Иными словами — они против вас, Ваше Величество. Один из заключённых кривится и плюёт прямо возле ботинка Джено.  — Смерть королю! — тут же получает по рёбрам от стражника. Джено молчит и долго-долго смотрит в злые глаза. Забавно. Он только получил корону и уже нашлись недовольные. С такими темпами и Джэмину стараться не нужно — Джено убьёт собственный народ. Какой бы силой не обладал король, толпа — сильнее. Даже если у них не будет оружия (а оно будет), люди запросто возьмут количеством. Это всё немного пугает, заставляет напрячь каждую мышцу тела и готовится к нападению. Если ударить первым, есть шанс на победу. Король кивает своим мыслям и уверенно говорит:  — Казнить их, — собственные слова пугают не на шутку, не только Джено. Тэён хмуро кусает губу и видимо что-то хочет сказать, но молчит. Он не может оспаривать приказы короля. Джено проиграл. Только что, когда поддался правилам этого жестокого мира и сам стал его частью. Он только что приказал убить людей. Так просто, будто попросил набрать ванну, он отобрал две жизни. Этот факт немного пугал, Джено от себя такого не ожидал. Тэён, всё же, с сомнением выдыхает.  — Вы уверены, Ваше Величество? — Джено медленно поворачивается к Тэёну, переводя взгляд с худых связанных тел на напряжённое лицо.  — Они создают угрозу безопасности в королевстве, — чеканит парень, — они идут против короля, призывая меня убить. Тот, кто идёт против короны тут же получает своё наказание. Так что да, я уверен, — Тэён кивает, кричит стражникам подготовить всё для казни и провожает Джено долгим взглядом. Джено чувствует, что что-то пошло не так. Но от своего решения он не отказывается. Так правильно. Но всё же сердце быстро стучит, а во рту пересохло. Ему страшно. Страшно иметь такую власть, но больше — что он станет чудовищем. Сродни Джэмину, он будет подлым и жестоким, способным убивать ради своей выгоды. Из мыслей вырывает тихий голос:  — Ваше Величество? — король почти дёргается от неожиданности и облегчённо вздыхает видя, всего лишь, Сыльги. Та выглядит уставшей и грязной, Джено вспоминает, что она должна была быть на разведке. После выходки Джэмина, Джено приказал следить за ситуацией и прослеживать любую подозрительную активность.  — Есть новости? — Сыльги вздыхает и пожимает плечами.  — Все чисто… Но… — Джено приподнимает бровь.  — Но? — на лице девушки сомнения, но она, всё же, выдыхает.  — Если хочешь знать моё мнение, нужно что-то сделать с Джэмином сейчас. Потому, что когда он станет совершеннолетним и его коронуют, он пойдёт на тебя открытой войной. Джено, в общем то, с ней согласен. Вот только Джэмин не дурак и открыто подставлять он себя не будет. Он умён и расчётлив, он осторожный и хитрый. Джэмин — лиса, Джено — лев. У них абсолютно разные стратегии борьбы.  — Но он не делал ничего, что можно было бы оспорить, — вздыхает Ли. Кроме того, что подослал убийцу, но тут прокол Джено. Он отпустил Ренджуна — доказательство будет выглядеть глупо. Джэмин, если что, с лёгкостью отстоит свою честь, а вот Джено покажет себя в плохом свете. Так что, можно считать, что доказательств никаких.  — Что-то случилось? — заботливо интересуется Кан и Джено немного стыдно, что он не способен скрыть свои эмоции. Услышав историю про казнь, девушка немного удивилась. — Джено, ты же воин. — подбадривающее сжимает она руку парня. Он воин. Должен быть таковым. Сильным, смелым. Чтобы рука не дрожала и во взгляде лишь холод. Но, по факту, Джено просто слабак.  — Одно дело убивать в честном бою и совсем другое пользоваться своей властью для этого, — вздыхает он и отводит взгляд. Ему не стоило бы быть королём.

***

Ченлэ поворачивается на скрип двери и с удивлением застаёт перед собой Джисона. Очень смущённого Джисона. Он не смотрел на Ченлэ, только прожигал взглядом свои руки, в которых была корзина. Ченлэ с удовольствием видит краску на щеках младшего: Джисон избегал Чжона уже несколько дней, тот был уверен, что из-за неловкости, но всё же сомнения немного терзали его. Вдруг Пак всё-таки ненавидит его? Но пунцовое лицо Джисона — прямое доказательство, что Ченлэ прав. Молчание затянулось, Ченлэ улыбается мягко.  — Привет? — Джисон дёргается, как от удара хлыстом, с громким грохотом ставит корзину на стол. Едва ли не заикаясь выдавливает:  — Это от пекаря… Твой заказ, — всё ещё не поднимает взгляд. Ченлэ улыбается ещё шире. Он такой милый. Такой естественный и правдивый, открытый, Ченлэ чувствует лёгкость от такой детской влюблённости. На Джисона хочется смотреть. Не отрываясь, постоянно, следить за каждым движением. Джисона хочется касаться. Везде, не только руками. Ченлэ не стыдно, он просто очень, очень влюблён. С ним такое правда впервые, чтобы, как прыжок в воду: глубоко, сильно, дышать нечем. У Ченлэ каждый день — эйфория, а без Джисона начинается тотальный конец света.  — Как сестра? — Джисон несколько секунд молчит, обдумывая ответ, а потом говорит:  — Она полностью здорова, — и, секундой позже, добавляет. — Спасибо. Джисон пропускает тот момент, когда чужие пальцы оказываются у него на подбородке. А дальше бежать некуда. Пак смотрит в лисьи глаза почти с ужасом, Ченлэ этого не понимает.  — Чего ты смущаешься? — интересуется Чжон и Джисон злится.  — А ты считаешь, что нечего? То что… — он запинается, густо краснея. — Тот поцелуй… Твои слова… Мои чувства, в конце концов! Всё это… Странно… Смущающе и немного пугающе… Я- — он снова замолкает, неуверенно поднимает взгляд. Ченлэ улыбается широко и Джисона это злит ещё больше. — Ну что ты смеёшься, а?! Да ты хоть… — он не успевает договорить свои ругательства, как Ченлэ перебивает его поцелуем. Джисон мешкается, а дальше крепкие руки на талии не дают вырваться. Чжон мягко сминает пухлые губы, поглаживает выпирающие ребра. Это приятно, это мягко и тепло. Не видя никакого сопротивления, Ченлэ осторожно подхватывает Джисона под бедра и садит парня на деревянную стойку. Сам умащивается между его ног и принимается целовать с новой силой. Он кусает и оттягивает бедные губы, зализывает, и снова кусает. Джисон сначала зажмурился и краснел, но вот Ченлэ слышит первый тихий стон. Он отдаётся мурашками по телу и приятной тяжестью внизу живота. Ченлэ оставляет губы в покое, переходит на шею, с удовольствием слушая мычания младшего. Пальцы Джисона больно впиваются в плечи китайца, когда тот прикусывает тонкую кожу, оставляя на ней след. Ченлэ отрывается всего на секунду — посмотреть на такого Джисона. Растрёпанного и раскрасневшегося, он кусает собственные губы почти до крови и смотрит на Ченлэ из-под полуопущенных век. Во взгляде том нет ни капли здравого смысла, там только пелена наслаждения. Ченлэ это до безумия нравится, а ещё длинные пальцы в его волосах и неловкие попытки взять инициативу на себя. Ченлэ прекращает поцелуй, опирается лбом о лоб Джисона и тихо говорит, несмотря на недовольные хныкание.  — Джисон… — но тут же оказывается перебитым.  — Нет-нет-нет. Молчи. Просто молчи, Ченлэ, — Чжон непонимающе смотрит на вмиг ставшего тревожным парня. — Как только ты начинаешь что-либо мне говорить, я злюсь и мы ссоримся. А я не хочу, — Ченлэ и правда молчит. Смотрит только долго в полные мольбы глаза. Наконец, медленно кивает.  — Хорошо… Хорошо, я ничего не буду говорить, — он спешит добавить. — Но только сегодня, — вместо благодарности, Джисон поспешно накрывает его губы своими, всё ещё неумело целуя. Так по-детски и, одновременно, возбуждающе, у Ченлэ просто сносит крышу. У Джисона — судя по стонам — тоже. Они не делают ничего плохого, любовь не может быть плохой. Их чувства к друг другу — сокровище и Ченлэ готов за них бороться. Он готов бороться за Джисона. А ещё целовать его, как сейчас, долго и приятно.

***

Джено не может уснуть. Действительно пытается, вертится в чёртовой кровати, но не может. Уже давно за полночь, ему завтра рано вставать, но миллионы мыслей тяготят и голову и душу. В них всё: Ренджун, Джэмин, казнь и кровь. Будущие сложности, опасности, чувства, возможно смерть. Возможно смерть Джено. Если честно, Джено не уверен, что сегодня ему приснится: снова Ренджун или головы тех двух парней? А может, его будут убивать, такое тоже приходит во снах. Убийца всегда разный, бывает, что вообще неизвестный. Джено каждый такой раз просыпается с криком и отчаянно нуждается в помощи. В поддержке. В объятиях. Но получает лишь тишину. Когда всё очень плохо — он задыхается от рыданий. Тогда в голове ужасные мысли, Джено каждый раз боится, что они станут реальностью. Потому, что он не железный, он, рано или поздно, сломается. Это страшно. Ещё страшно понимать, что, несмотря на множество людей вокруг, он всегда одинок. Если быть откровенным, чувство пустоты не покидало его уже очень давно. Точнее, с момента смерти Донхёка. Особенно остро его отсутствие чувствуется бессонными ночами. Донхёка не хватает. Сейчас мир кажется немного серым, Джено правда надеется, что, когда-нибудь, встретит человека, который вернёт краски. Может, это будет Ренджун. Джено не хватает смелости что-либо утверждать, ведь шанс ничтожный. Просто разбивать себя не хочется, рвать сердце на части. Нельзя видеть надежду там, где её нет, парень знает, что будет больно. Поэтому, о Ренджуне и о том, что у них может что-либо быть старается не думать. Даже если тот мог бы спасти его. Потому что Ренджун не, и Джено в этом почти уверен. В глазах Донхёка были целые миры, доброта и мягкость, в глазах Ренджуна — только холод. Тяжёлый поток мыслей прерывает стук, следом в комнату заглядывает Сынван.  — Снова не можешь уснуть? — сочувствующе спрашивает она и Джено устало кивает. Девушка вздыхает и подходит к Джено. Ложится в кровать, позволяет себя обнять, прижимает чужую голову к груди. — Ты сильный, — шепчет она, и больше всего на свете боится услышать всхлип. Но слышит лишь хриплое:  — Расскажи сказку, — и, немного помолчав, парень добавляет, — его любимую, — Сынван сжимает губы в тонкую полоску и несколько секунд уходит на то, чтобы голос не задрожал вдруг. Потому, что состояние Джено хрупкое, и хотя бы Сынван должна показать, что всё хорошо. Она вдыхает побольше воздуха и начинает рассказ: — Жил был принц, — начинает рыжеволосый мальчик и Джено поудобнее устраивается на мягких подушках. — Жил он в замке не один, да только одиноко ему было. Никто не хотел с ним играть, родители были серьёзные и строгие. Хотелось принцу приключений! — мальчики переглядываются и начинают хихикать.  — Донхёеек, — тянет Джено, — ты ещё скажи, что он учится не любил!  — Конечно не любил! — восклицает мальчик и смеётся. — Так вот! Однажды надоело ему в замке и он пошел играть в лес. Совсем один! — глаза Джено распахнулись  — Как это? Ему бы не разрешили! — на личике Донхёка появляется недовольство.  — Джено помолчи! Ты мешаешь мне рассказывать! — мальчик надувает губы и бубнит «Прости», Донхёк довольно кивает и продолжает сказку: — И вот он идёт, идёт и вдруг видит неописуемого красавца! Вот только это был разбойник! — Джено честно пытается держаться, но, всё же, не выдерживает и перебивает рыжего.  — Подожди, но разве не красавица? Почему же красавец? И почему разбойник? — Донхёк смотрит на Джено с сочувствием, а потом закатывает глаза.  — Но ведь обычная принцесса это скучно. Ничего ты не понимаешь!  — А разве парень может любить парня? — Донхёк удивлённо приподнимает брови.  — А почему нет? — мальчик решает не спорить, и дальше слушает внимательно, не перебивая. — Увидел разбойник принца и жаль его стало, он и говорит: «Уходи отсюда, тут разбойники ходят», на что принц ему улыбается и отвечает: «А я никого не боюсь!» Глупый, глупый принц! Ну разбойник возьми, и укради смельчака! — Джено затаивает дыхание, боясь узнать, что будет дальше. — Оставил разбойник принца в доме, а сам — ушёл. Но когда возвращается, удивляется: принц не сбежал! Разбойник хмурится и спрашивает «Не боишься, что сделаю тебе больно?» На что принц улыбается и мотает головой «Я верю тебе». Так тронуло это разбойника, что он возьми и влюбись в глупого принца. И вот, стали они жить долго и счастливо! — радостно восклицает Донхёк, а Джено лишь хмурится.  — Глупости рассказываешь, — бормочет он, — ну не может такого быть. Принца бы искали, разбойника бы посадили. Это действительно сказки! — Донхёк замирает вдруг и внимательно, слишком серьёзно, смотрит на него (Джено не любил эти его взгляды, от них всегда мурашки по коже).  — И ты не веришь в настоящую любовь, Джено? Такую, что идёт против всего? Знаешь, ей нипочём статусы и правила. Я вот верю, — мальчик долго молчит, раздумывая над ответом.  — Я верю в обязанности, Донхёк. И верю в закон. Преступники должны сидеть, а принцы — править. И никакая любовь не должна мешать системе. Так правильно, — Донхёк ничего не говорит пару секунд, а потом мягко улыбается.  — Это лишь значит, что ты еще не любил. Сейчас Джено понимает, что Донхёк был умён не по годам. Он мог быть безрассудным и вести себя слишком по-детски, но его слова, о боже, Джено так много не понимал из того, что он говорил. Но понимает сейчас. И Донхёк был прав. Потому, что Джено полюбил. Полюбил преступника, словно тот глупый принц. Вот только счастливого конца не будет. Потому, что Джено всё ещё верит в обязанности и закон. Он может сколько угодно утешать себя надеждами, вот только это так и останется неисполненными желаниями. По-другому нельзя.

***

На террасу бесшумно запрыгнула немая тень. Если Джено не спит и в этот раз, то Ренджун официально признаёт себя неудачником года. Парень мягко ступает по мраморным плитам, медленно открывает дверь, молясь богам, чтобы она не заскрипела и уверенно входит внутрь. Там даже нет стражников. Ренджун насмешливо хмыкает. Глупый, глупый король. Он, даже после нападения, всё ещё уверен в своей безопасности настолько, что не усилил охрану. Впрочем, Ренджуну это даже на руку. К счастью, Джено спит крепким сном. Ренджун подходит совсем близко. Лунные блики отбиваются на, и так бледном, лице, делая чужую кожу практически белой. Ренджун осторожно садится на край постели долго сидит и просто смотрит. Рассматривает красивое лицо: длинные ресницы, тонкие губы, острые скулы. Король и правда очень красив. Любая девушка была бы счастлива быть его женой. Ренджун молчит, смотрит и ничего не делает. Внутренний голос удивлённо спрашивает: «В чём дело? Почему ты просто не убьёшь его?» А Ренджун не знает. Просто чувствует, что не хочет убивать глупого Джено. Такого доверчивого и простого, Ренджун таких ещё не встречал. Хуан считает такому хорошему человеку не место во дворце. Потому, что королевская жизнь — сплошная интрига и обман. Ренджун уверен, что Джено так жить не сможет. Он слишком много думает о Джено. Это ненормально, это непривычно. Ренджун так не хочет. Он хочет вернуть назад уверенную руку, чтобы выполнить проклятый приказ и вернуться домой. Парень достаёт кинжал, осторожно прикладывает лезвие к чужой щеке, медленно ведёт едва касаясь. Просто пальцами боится. Вдруг понравится? Вдруг ему понравится касаться молочной кожи и это поглотит Ренджуна с головой? Вдруг он станет зависимым? Хуан задумчиво смотрит на спокойное лицо и шепчет, почти отчаянно:  — Неужели, тебе так не хочется жить? Ответа не последовало. Ренджун закрывает глаза, понимает, что не сможет. Вот так всё просто: не сможет. Лучше бы тут было много охраны, лучше бы Ренджуну пришлось сражаться. Тогда бы точно смог. Сейчас — нет. Ренджун осторожно убирает нож со щеки и поправляет Джено одеяло. Понимает, как глупо себя ведёт и ничего не может с этим поделать. Джэмин будет зол. Джэмин его накажет. Но Ренджуну, в любом случае, будет больно. Он выбирает тот путь, в котором только ему. Потому, что делать больно Джено совсем не хочется и это немного ломает всю систему. Это сбой, ошибка. Это вирус, болезнь, Ренджуну нужно лечиться. Ренджуну хочется кричать, но он лишь молча выходит из комнаты. Стоит на террасе дольше нужного, надеется, что холодный воздух поможет привести мысли в порядок. Не помогает. Парень проклинает всё на свете и спрыгивает вниз. Ловко перепрыгивает с балки на балку, с одного балкона на другой. Наконец приземляется на землю, поднимает облако пыли. Скрываясь в тени, быстро шагает по королевскому саду, невольно останавливается возле белых роз. Джено — это белая роза, а Ренджун грязь, что может её очернить. Ренджун — огонь, что может сжечь нежный цветок. Ренджун выглядит хрупким, но ему не нужна защита. А Джено — да. Тот выглядит сильным и смелым, но он, в конце концов, лишь нежный цветок. Ренджун не может его защитить. Ренджуну Джено немного жаль. Король уверен, что в мире все играют по правилам, а Ренджун знает, что выживает хитрейший. Джено ждёт честного поединка, а получит нож в спину. Может даже от Ренджуна. С такими мыслями Хуан доходит до своего временного укрытия: старого домика, что вот-вот рухнет, в чаще леса. Этот лес — королевский, здесь совсем нет людей, что делает его идеальным местом, чтобы скрываться. Ренджун зажигает свечу, снимает с себя чёрную одежду и ёжится от холода. Натягивает на себя свои обычные мешковатые одеяния, находит на столе чёрствый кусочек хлеба и начинает жевать его. Сухарь хрустит под зубами примерно с той же громкостью, с какой Ренджун пытается думать. Джэмин будет ждать объяснений и ещё больше — выполнения приказа. Ренджун ослушаться не может. Просто не способен. Парень делает глубокий вдох, садится за стол, берёт бумагу и перо. Медленно вмокает кончик в чернила, старательно выписывает слова:

«Ваше Высочество, Простите мне мою глупость. Ли Джено усилил охрану, я был не готов, поэтому справиться с заданием не смог. Я прошу прощения и немного времени, чтобы подготовиться и всё же выполнить поручение. Я виноват и готов принять наказание.»

Тут рука Ренджуна начинает предательски дрожать, он кусает губу и упорно продолжает писать:

»… я обещаю, что всё выполню правильно, можете на меня положиться Ваш покорный слуга, Ренджун»

Перо выпадает из руки, Ренджун вдруг хватается за волосы и сгибается, едва не ударяясь лбом об острые коленки. Дрожит крупно, сдерживает неуместные и глупые слёзы. Дышит часто-часто, словно в истерике, и пытается понять, что пошло не так. Почему Джено ломает его жизнь? Почему он ломает самого Ренджуна? Одним своим существованием, тем, что он дышит, он причиняет боль. Ренджуну откровенно страшно. Потому, что Джэмин будет зол. Когда Джэмин зол это страшно. Это больно. Это новые кровоподтёки на теле. Ужасные синие следы на бледном теле Ренджуна выглядели грязно. Они делали Хуана ещё отвратительней. Ренджун боится злости Джэмина, но больше — податься ей и всё же убить Джено. Но в конце пути всегда будет смерть. Либо Ренджун убьёт Джено. Либо Джэмин убьёт Ренджуна.