"Коготь" против всех

Солнце лениво плыло по небу, постепенно скрываясь за горизонтом. Косые лучи бросали золотистые отблески на воду, отражались и пускали блики на стены зданий. Леона, закинув ногу на ногу, сидела за столиком в кафе, задумчиво вертя в длинных пальцах витую вилку. Солнечные блики изредка падали на её лицо, заставляя жмуриться и отводить взгляд в сторону. Да, штаб и впрямь расщедрился — ассасину после утомительной череды миссий наконец выдали целый свободный день и позволили уйти на гражданку. Восхитительное чувство, почти забытое Леоной, захлестнуло её с головой, заставляя забыть обо всё на свете и просто наслаждаться мирной жизнью. Жизнью, которой её лишили. Девушка помахала рукой, подзывая к себе официанта и показывая пальцем на желаемое блюдо и кофе. Служащий — невысокий, приятно выглядящий вьетнамец — улыбнулся, из-за чего его и без того не очень широкие глаза превратились в две щёлки на желтоватом лице, и поспешил обратно в здание, чтобы передать заказ. Пока ассасин ждала, она обратила взгляд на чистое безоблачное небо и тонко улыбнулась — да, слишком редко она видела его не сквозь алые линзы защитного шлема, слишком редко его не заслоняли боевые шаттлы «Когтя». — Ваш заказ, мисс. — вьетнамец вернулся буквально через пять минут, опуская перед опомнившейся Гэйнс тарелку с аппетитно выглядящим содержимым и чашку дымящегося чёрного кофе. Рыжеволосая поблагодарила мужчину коротким кивком и взяла, наконец, вилку, которую до сей поры вращала между пальцев. — Какой чертовски знакомый запах. — проткнув еду вилкой и пробуя, Леона прикрыла глаза от наслаждения. Вкус детства, такого далёкого и, казалось бы, совершенно чужого. Дом, семья, учеба, город. Люди. Много людей. Ассасин глубоко вздохнула, пытаясь собрать мысли вместе. «Столько забытых чувств. выйти в город без задней мысли так… превосходно. Не пробираешься к очередному богатому хрычу, дабы обрубить ему руки за старые долги.» — рыжая чуть освободилась от мыслей, опуская голову к тарелке. — «Я вновь чувствую. Прекрасно понимаю и помню. Начальство не будет мною довольно. Ну и ладно, оно всегда чем-то недовольно.» В голове девушки вновь прозвучал короткий смешок, который, однако, вскоре сорвался и затих: совершенно другие мысли одолевали Гэйнс, накрывая её тяжёлой волной. — Пап, пап! — Что такое, рыжик? — мужская рука мягко коснулась вьющихся волос мягко-оранжевого цвета. — Мама зовёт на задний двор! И просила, чтобы ты помог Дереку с уроками после ужина! — задорно говорила девочка, сидя на качелях. Две тонкие, но крепкие веревки, переплетённые между собой, держат гладкую доску, на которой, махая ножками, сидит юная Леона. С холма вид на город был всегда очень красивым: множество маленьких домиков, машинки, дороги, пятнышки в виде людей… на небе разлились краски заката ярко-жёлтых и оранжевых цветов. Захватывающе. — Пап? — Что, милая? — невысокий мужчина обернулся на зов на полпути к дому. — Я люблю тебя. — Леона не повернулась, не в силах оторваться от прекрасной картины перед глазами. — Я тоже, рыжик. Только не забудь… Воспоминание обрывается так же быстро, как проявилось перед глазами ассасина, из-за чего она замирает на месте, несколько тупо глядя в тарелку, словно вовсе забыв о её предназначении. — Отец, — прорезался более взрослый голос почти выросшей Леоны, — я не пущу тебя. Голос звучал холодно, устало и серьезно. Фигура высокой девушки с развевающимися от ветра рыжими волосами закрывала вход в дом. На небе вновь блистал яркий закат, заливающий глаза. — Уйди с дороги, дура! — мужчина, что уже стал несколько ниже своей дочери, толкнул её обеими руками в грудь, заставляя упасть на пол. Янтарные глаза болезненно забились плачущей пеленой, но слезы не покатились из глаз, как и всхлипы. Шаги прозвучали почти вплотную с упавшим телом, затем тяжёлый голос произнёс что-то невнятное, неразборчивое. Мысль вновь обрывается. Леона вновь сидит в кафе около широкого канала, бессмысленно глядя на мерцающую водную гладь. Тарелка уже пуста, кофе остыл, но всё ещё не допит, а Гэйнс не торопится покидать это место, оставив наличные в качестве оплаты и поймав за это несколько непонимающих взглядов: кто вообще в современном мире пользуется бумажными деньгами? — Мам. — голова девушки лежит на коленях сонной матери, которая заботливо копается в прядках волос. — Ступай в комнату, милая. — с любовью в голосе произносит женщина, убирая прядку волос Леоны за ухо и помогая ей сесть. — Не называй меня так. — Леона медленно встаёт на ноги. Громкий крик. Хлопок, шум от которого слегка заложил уши. Девушка вынырнула в ночь через окно. На улице мать с отцом, много незнакомых люди. Слова слышно отрывками, нечёткими и расплывающимися. — Леона! — уставшая мать повернулась в сторону американки, но более сказать ничего не успела: тяжёлый удар прикладом свалил её на сухую траву. Женщина сильно ударилась о землю и больше не шевелилась. Незаметная зелень в глазах Леоны сверкнула видным ужасом. — Что вы делаете?! — девушка пытается дорваться до матери, но чья-то мощная хватка сомкнулась на её запястьях, заламывая руки. Из груди Гэйнс вырывается крик боли. — Пустите меня! — Умолкни. Заходите в дом, второй этаж. Ещё девочка и два парня. — знакомый голос, голос отца. Он предал их. Всех предал. Ход мыслей Леоны прервало ощущение наблюдения. За дальним столиком обнаружилась невысокая фигура, полностью скрытая под плащом с капюшоном. Длинные пальцы со светло-серой кожей и острыми ядовито-зелёными ногтями плотно обхватывали бокал с каким-то малознакомым Гэйнс коктейлем, который незнакомка периодически подносила к своему скрытому капюшоном лицу. Медленно повернув голову к Леоне, фигура коротко и, как показалось ассасину, насмешливо кивнула. «За мной всё время был хвост? «Свободное время» — всего лишь уловка? Проверка на честность?» Это заставило агента разозлиться. Буря мыслей, что настигла ее во время обеда, смешалась с гневом и непринятием происходящего, отрицанием. До ассасина впервые за долгое время дошло, что она всего лишь хочет своего угла, где её оставят в покое. Вилка в ее руке слегка погнулась от давления, ибо девушка с силой сжала ее, чуть надавливая большим пальцем. Ее терпение будто за секунду лопнуло, и она вновь повернулась в сторону незнакомки. Женщина, отставив опустевший стакан, плавно поднялась на ноги и, медленно сойдя с террасы кафе, тяжёлым шагом двинулась по улице. Ассасин ощупала рубашку со спины под которой скрывала пистолет. Резко поднимаясь с места, она медленно двинулась следом нервно вдохнув пару раз. Незнакомка двигалась довольно неторопливо, словно подчёркивая своё полное безразличие к этому нелепо медленному преследованию. Не особенно скрывая своих намерений, она вскоре свернула в тёмный проулок где, как было прекрасно известно оперативнице, находился подставной телефон «Когтя». Гэйнс оказалась в переулке почти сразу. — Кто ты такая? — её рука слегка сжата в кулак. Она была готова мгновенно ответить на атаку, вытащив из-за спины оружие, но сразу прибегать к нему не стала. Женщина опустила руку, которую уже протянула за телефонной трубкой, но не торопилась оборачиваться. — Уберите оружие, агент Бронза. — тяжёлый, отдающий металлом и словно чем-то заглушаемый голос раздался из-под капюшона. — Я не сделаю этого до того как вы не ответите на мой вопрос. — в тоне послышалось раздражение, а костяшки на руках Гэйнс звонко хрустнули. — Вы не в том положении, Леона, чтобы ставить мне условия. — фигура медленно развернулась к ассасину и сделала тяжёлый шаг, пробуждающий эхо в узком пространстве. — Это все еще не ответ на мой вопрос. — ассасин выдала короткую усмешку, слегка измученную и все еще озлобленную. — Ваша преданность несомненна для Аканде… но меня волнует его странная склонность к доверию оперативникам. — женщина продолжала надвигаться. — Насколько мне известно, вы пришли в «Коготь» не добровольно, я права? Леона предпочла ничего не отвечать, почти беззвучно скрипнув зубами. Выдержав небольшую паузу, она хрустнула еще одним пальцем в кулаке, будто подгоняя расспросы женщины. Незнакомка ожидала ответа, заложив руки за спину. — Если вам это известно, то ваш вопрос всего лишь подводка. К чему вы тянете и отнимаете мое время? — Я хочу убедиться в том, что ваша преданность нашей организации безукоризненна. Оставлять кротов в «Когте» — непозволительный риск. — женщина подошла практически вплотную. Налетевший порыв ветра сорвал с её головы капюшон, открывая жуткого вида газовую маску с мертвенно-зелёными непрозрачными снаружи линзами. — Если половина твоей семьи погибнет от угнетателей, которые в страхе держат большую часть города, а затем заберут тебя на содержание и «перевоспитание», не думаю, что ты будешь этому рада. — ассасин с отвращением смотрела на маску, говоря будто сквозь зубы. — Иными словами, ты покинешь «Коготь» при любой удобной возможности. — женщина была агенту, разумеется, знакома: практически каждый в организации знал в лицо — вернее в маску — Магдалену Эрин Ройсс. Один из профессиональных полевых агентов, подобных в методах и применяемых технологиях доктору О’Доран. Но если Мойра специализировалась на генетике и микробиологии, то агент Кобра пошла путём химика, используя собственноручно созданные и синтезированные препараты широкого спектра направленности. — Мне некуда идти. Я останусь тут при любом раскладе — из меня сделали инструмент, и на что более я уже не гожусь. — девушка подняла руку, указывая химику на замененную протезом ладонь. — Вы собираетесь преследовать каждого, дабы спросить это? Или только я удостоилась такой сомнительной чести? — Кто-то должен заниматься очисткой «Когтя». Если Аканде не собирается назначать кого-то на это, то я выясню всё самостоятельно. Не обольщайтесь, вы не первая. — Магдалена заложила руки за спину и распрямилась. — Очень надеюсь, что сказанное вами окажется правдой, и мне не придётся проверять вашу сомнительную устойчивость. — Было бы чем обольщаться. — Агент злобно фыркнула, протирая нос тыльной стороной ладони. На руке показалась темно-алая кровь. Снова давление. — В таком случае, агент Бронза, вы можете быть свободны. Ваша совесть чиста по крайней мере передо мной. — сухо произнесла Магдалена, отворачиваясь к телефону. — Я не собиралась оправдываться, и уж тем более перед вами. Я не подчиняюсь вашим приказам. Не в вашей компетенции. Вы — всего лишь химик. — Я член совета «Когтя», мисс Гэйнс, и с моим мнением вам придётся считаться, нравится вам это или нет. — Магдалена не торопилась браться за трубку, стоя к Леоне спиной. — Ваше имя для меня ничего не значило и не значит. Не прыгайте выше головы, вами пользуются ровно так же, как и О’Доран, например. То, что вы член совета, также не имеет значения. Мной распоряжаетесь не вы. — Мы все шестерёнки машины, вы правы… разница лишь в том, что заменить меня как деталь несколько сложнее, чем вас. — Нисколько. Ты не особенная. Нацепила маску, оделась черти как дабы все внимание на себя брать. Строишь из себя черти что, а за твоей маской я ни капли человека не вижу. Такой же бесполезный инструмент как и все в Когте. — Леона заговорила слегка быстрее. — Вы ведь сами сказали, что каждый из нас лишь инструмент. К чему мне быть человеком, которого вы во мне не видите, если я могу не тратить на это время, силы и ресурсы и полностью сосредоточиться на необходимой работе? — голос Магдалены оставался эмоционально пустым. — И мой внешний вид — не каприз, а вынужденный выбор. — Если тебе нравится быть безмозглой прислугой — дело твое, но нечего меня в это впутывать. Мне ещё важна моя человечность и мораль, которой у тебя увы нет. — в голове Леоны слегка затрещало, и кровь из носа не прекращалась, вынудив девушку на секунду оторваться от диалога и потянуться в карман. — Тогда почему ты всё ещё здесь, если могла давно уйти? — в голосе женщины, казалось, проскочила искорка насмешки. Девушка слегка отпустила голову, пропуская слова Магдалены мимо ушей и окончательно утирая кровь. Рука резко потянулась за спину, вынимая пистолет и выпуская точный выстрел в камеру на высокой стене. — Тупая сука, прекрати действовать мне на нервы. Не знаю, что ты о себе возомнила, но лучше тебе поубавить свой гонор. — ассасин стёрла для себя все возможные рамки, впервые за долгое время теряя спокойствие. — Я терзаюсь выбором: уйти ли мне просто так, или прежде всадить тебе в голову пулю? Впервые от кого-то я испытываю рвотный рефлекс. Ты просто отвратительна, и я никогда не понимала, что в тебе такого нашли. Скажи, ты тут по собственному желанию, я права? Хотя, к чему вопрос, если тут все налицо. — в свои слова Гэйнс вложила всё возможное отвращение и злую насмешку, однако Ройсс, похоже, не слишком заинтересовалась резкими и грубыми словами в свой адрес. — И что же под твоей маской? Шрамы, не так ли? Или может, кто-то хочет оставаться «инкогнито», а? — ассасин резко повернулась в сторону женщины, выставив в её сторону руку с пистолетом. — Мне несложно будет убить тебя. Мне уже давно нечего терять. А лишить тебя жизни будет неплохим окончанием дня, ибо ты и так его достаточно испортила своим присутствием. — Убить меня не в твоей власти, Леона. Но если хочешь попытаться — удачи. — Магдалена с неожиданной скоростью развернулась выбивая из рук Леоны пистолет и ударяя ей кулаком в грудь. Её одеяние издало странное шипение. Удар, полученный Гэйнс, можно было сравнить с ударом тарана: ассасина ощутимо оттолкнуло назад, а грудная клетка заныла. Ассасин выдохнула сквозь зубы, утрачивая равновесие и едва не падая. Метнувшись за спину химика, она слегка присела, схватив Магдалену за колено и с неожиданной силой рванув назад, заставила упасть лицом в асфальт. Рукой же Леона подняла пистолет и скользнула дальше в переулок. Такого приёма, впрочем, оказалось недостаточно: химик выставила перед собой руки, упираясь в асфальт и отталкиваясь от него, чтобы встать на ноги. — Ты зря тратишь моё время, Леона. — безэмоциональный голос Магдалены словно нарочно злил ассасина. Пуская громкое эхо по переулку, Кобра надвигалась на Гэйнс. Гэйнс резко нажала на курок, прицелившись в надвигающуюся противницу, разбивая линзу на маске. Химик пошатнулась, закрывая дыру рукой, чтобы защитить лицо от возможных последующих повреждений. По ту сторону маски девушка успела разглядеть глаз, лишённый радужной оболочки и с покрасневшей склерой. — А ты нарочно преследуешь и бесишь меня. — Тебе не стоило этого делать. — Магдалена выбросила правую руку вперёд, мгновенно сжав её в кулак и выпустив струю почти прозрачного фиолетового газа, ударившего в нос Леоны. Сперва ассасин почувствовала, словно полной грудью вдохнула запах перезревшего винограда. Затем перед её глазами всё поплыло и закачалось, фигура Ройсс стала нечёткой и раздвоилась. Химик размахнулась и обрушила полновесный удар по лицу дезориентированной противницы. Тяжёлый кулак, скрытый за прочным сплавом, швырнул её на землю. — Не зря у тебя позывной «Кобра» — девушка чему-то засмеялась. Уперевшись стальной кистью в асфальт, Гэйнс, пошатываясь, поднялась на ноги, мгновенно нарвавшись на сокрушительное комбо: тяжёлый кулак врезался Леоне в солнечное сплетение, а следующим ударом химик вновь швырнула ассасина на землю. Леона ощущала, как теряет сознание из-за газа и верных ударов противницы; в этом бою ей победы не одержать. — Снять твой костюм и кто ты? Собрав остатки сил, ассасин плюнула на плащ Магдалены. — Без своей брони я всё ещё один из ведущих умов «Когтя», девочка, и не тебе рассуждать о моих способностях. Вся твоя сила, все сыворотки, введённые под твою кожу, родом из моей лаборатории, и то что тебе дали я могу легко забрать. — Магдалена вытащила из маленького кармана на поясе запасную линзу и спустя небольшую череду нехитрых махинаций установила её на место разбитой. Развернувшись на каблуках своих тяжёлых металлических ботинок, химик удалилась, оставив ассасина приходить в себя. — Мне плевать. Лучше бы я умерла, а не работала на такую гнилую падальщу вроде тебя. Весь твой ум — фиолетовый дымок и железная броня. Вот твой ум, подпольная крыса. — Последние слова дались агенту с трудом. Она дотянулась до пистолета, опираясь спиной о холодную стену. Перед глазами все плыло, но ассасин все же выстрелила в спину Кобры. Пуля срикошетила от прочного доспеха, высекая сноп искр. Магдалена замерла на месте, не оборачиваясь. — Если тебе так не терпится умереть, Леона, лучше бы не тратила силы в попытках оскорбить или убить меня, а направила пистолет себе в голову. Леона хотела было что-то ответить, но тут её голову сдавило ещё сильнее, сердце забилось чаще, и сознание покинуло рыжеволосую, заставив её распластаться по земле.