"Коготь" против всех

Крупнокалиберная винтовка издаёт негромкий хлопок, и патрон, стремительно вращаясь, устремляется в цель… Оливия заметила отблеск слишком поздно, чтобы увести Габриэля из-под огня без потерь, но всё же успела оттолкнуть ударом плеча достаточно, чтобы патрон пропорол щёку оперативника, пролетев насквозь. Коломар вцепилась в него обеими руками, невзирая на адскую боль в пальцах, и попыталась вытянуть из-под обстрела, но сразу за первым выстрелом тело Габриэля пронзил второй. Оливия вскрикнула, намертво вцепившись в осевшего на пол Рейеса, а затем… Затем вздохнул Габриэль. Третий снаряд вонзился в самую спину Жнеца, введя в его тело голубоватый раствор, и наёмник мигом распахнул глаза. По коридору, отражаясь от стен и многократно усиливаясь, разнёсся его хохот. — Я БУДТО ОЖИЛ! — Что?! — снайпер всмотрелся сквозь оптику прицела во вновь движущуюся мишень, пытаясь понять, что именно произошло. А затем перед глазами снайпера заплясали чёрные пятна. Слабость неожиданно навалилась на Коршуна и сознание поплыло. Последнее что он заметил — сгусток темного дыма, растворившийся в воздухе. — Гейб! Ты цел?! — девушка, держась одной рукой за живот, медленно отползала от прохода, чтобы не попасть под пули — силы стремительно таяли, и в её ушах уже начинало неприятно звенеть. — Я… — меж пальцев рук скользили голубые молнии, да и сами руки Габриэля наполнились небывалой силой. Щека, пробитая насквозь, стремительно зажила, и старые шрамы на несколько секунд перестали болеть. Боль вообще сильно притупилась, а рефлексы, напротив, усилились, — я жив. — Отлично… тогда, может, уберёмся отсюда? — Оливия приложила пальцы к голове, цепляясь за плывущее сознание. Тошнота накатила с новой силой, грудь болезненно сдавило. — Посиди тут немного. — Рейес развернулся к красношлемому войску, что уже нацелило своё оружие на восставшего противника. — Я только зачищу территорию. — Тебя в решето превратят… — Сомбра, цепляясь ногтями за стену, с трудом поднялась на ноги. — Шаттлы слева, выходи и улетай. — Габриэль обернулся ровно на секунду, с некой теплотой посмотрел в лицо Оливии. Её глаза потускнели, руки немного дрожали от слабости, рот искривился от накатывающей волнами жгучей боли… и все же она была прекрасна. — У тебя мало времени. — Ты пойдёшь со мной, amigo! — девушка, пошатнувшись, схватила Рейеса за плечо и попыталась потянуть его за собой. — Я тебя тут не брошу! — Хм… — Рейес еще раз улыбнулся. — Последний раз я слышал эту фразу так давно. Жнец одёрнул плечо и дробовики сами собой легли в руку. Тысячи штурмовиков открыли огонь, а их цель с дьявольским рыком понеслась в атаку, готовая уничтожать как никогда. Противник сомкнул ряды. Перед вооружёнными отрядами стеной вспыхнули алые барьеры, а в воздухе над ними уже левитировали бойцы отряда «Тау», готовые при необходимости блокировать урон гравитационными захватами. С рычанием и хрипом, на Рейеса налетела Гаруда. Словно обезумевшая, ассасин размахивала двумя зазубренными клинками, заменившими собой обе кисти девушки, от ответного огня же уходя в бестелесную форму, представленную всё тем же облаком чёрного дыма. Габриэль стрелял во всех подряд, не обращая внимания на количество врагов. Его мысли были заняты только одним… нужно было выиграть еще немного времени. Боли больше не было, как и страха. Был только гнев… нет… праведная ярость, от которой Жнец уже успел отвыкнуть. Разнести врага, разбить, разрушить, уничтожить всё и всех. Нужно было выиграть еще немного времени… ноги подкосились, видимо, ассасин все же достала его. Дробовики вылетели из рук, утонув в кинетическом захвате, но он продолжал сражаться. Голыми руками он бил, ломал и царапал, пока в ответ его избивали. Штурмовики не боялись его и продолжали вести огонь, а парящие бойцы Тау нещадно посылали в него гравитационные сферы. Но он не сдавался, ведь… Нужно было выиграть еще немного времени. Мойра истерично нажимала клавиши на дисплее. Найти нужный протокол оказалось куда сложнее, чем ей казалось, но… она сама его прятала, подальше от Сомбры, Макса, Ройсс — всех, кто суёт нос не в свои дела. Ещё пара нажатий, и О’Доран облегченно выдохнула. — Запуск протокола «Реинкарнация». Требуется голосовое подтверждение. Мойра чуть помедлила… Она сжала свою почерневшую ладонь здоровой рукой и ещё раз вспомнила, ради чего она делает этот шаг. Её ненавидели, как и Габриэля. Их презирали, до Blackwatch и после. Ей было это безразлично. Но она никогда не позволяла никому двух вещей: уничтожать её творения и ранить её друзей. — Праздные руки — мастерская дьявола. — Подтверждение принято. Протокол запущен. — Это мой последний дар. Габриэль вновь почувствовал прилив сил, и это приятное чувство. Легкое покалывание по всему телу. Чёрный дым распространился во все стороны, накрывая собой армию Когтя. — Развернуться! — рявкнул один из командующих, и отряды начали постепенно отступать, прикрытые барьерами, перегруппировываясь и занимая новую формацию. Алые барьеры потрескались, но основные выстрелы были направлены не на них. Гаруда прыгала из газового состояния в материальное, стараясь увернуться от выстрела, но Жнец преследовал её, не по наслышке зная одну простую мелочь: газовое состояние нестабильно, если не до конца умеешь им управлять. — Снова жив… — змеиное шипение Гаруды коснулось слуха Рейеса, а затем ассасин совершила великолепный прыжок, отрываясь от восстановившегося наёмника. — Ничего… ты можешь быть неуязвим, но твою подругу я выпотрошу у тебя на глазах, и твои силы уже ничего не изменят. Сомбры на месте уже не было: хакер подготавливала путь отступления и прогревала двигатели одного из шаттлов, попутно с трудом избавившись от оставшейся здесь охраны. — Тебя не учили, что угрожать тому, кто бессмертен и очень зол глупо? И даже пример Бронзы ничему не научил? — Рейес взлетел на облаке дыма высоко вверх, оценивая обстановку, и стал падать туда, где скопилось больше всего бойцов. Цветок Смерти вновь распустился, но были слышны лишь крики умирающих в агонии штурмовиков, карателей, и пары бойцов «Тау», чей искусственный захват не смог поглотить такую мощь. А затем всё стихло и из обломков и груды тел, вышел обагрённый чужой кровью Жнец. — Я преподам тебе этот урок! — Ты совершаешь ту же ошибку, что и всегда. Исключительно много берёшь на себя. — прошипела Гаруда, припадая к самой земле, словно змея перед броском. — Я тоже обучена убивать. Два коротких шага, тихий писк сводящегося оружия. О, как давно ему хотелось опробовать эту вещицу в деле; Тсин как никто другой понимал прелесть оружия. Магдалена может бесконечно модифицировать свою броню, но лишь теми наработками, которые он для неё создаст. А сперва испробует на любой подвернувшейся под руку достойной мишени. Прямо сейчас это был прогретый шаттл, на выходе с трапа которого пряталась Коломар. Ей стоило бы бежать… ох уж этот бесконечно бессмысленный героизм… Заряд копится медленно. Ну ничего, времени ему всяко хватит. — Много на себя беру? — Габриэль распался дымом, тут же возникая за спиной ассасина, и выстрелил, развоплощаясь и появляясь вновь через мгновение, и грянул второй выстрел. Цветок Смерти перестал цвести, сворачиваясь в прекрасный бутон, центром которого стала Гаруда. — Я — единственный кому хватает смелости… — выстрел, и ассасин лишилась одного из клинков вместе с кистью, — единственный, кто не боится испачкать руки ради справедливости… — выстрел, и девушка зарычал от боли в отстреленной ноге, — меня предали уже трижды, и трижды я умер! — выстрел, и шлем противника треснул, подставляя свету слезящиеся от боли глаза. — Но я жив, и даже если небеса ударятся о землю, я подниму их, потому… — выстрел, и Гаруда, наконец, осела на пол совсем без сил, дико крича от боли в почти полностью уничтоженном, но пока еще живом теле. — Потому, что больше никому не хватит силы воли сделать это! Глубоко запавшие и неестественно тускло-голубые глаза впились в лицо Рейеса гневно и безжалостно. Что-то звериное было в этом взгляде, а затем… затем тело начало стремительно таять, вновь обращаясь в чёрный дым и стремительно просачиваясь в водосточные каналы. Жнец выдохнул… В его гневное сознание стремительно пробивался Габриэль Рейес, стараясь потушить бурю эмоций и вернуть себе контроль над их общим телом. Жнец бросился вперед, наступая на кровавые лужи. В голове, словно дикая птица в клетке, продолжала биться единственная мысль. Оливия… Девушка всё ещё стояла у трапа, хотя её надежды стремительно таяли: теперь, без своих способностей, Рейес не настолько силён, и сдержать целую армию не сможет… однако, Оливия не стремилась улетать, оставаясь на земле. Глупо, глупо… оружие продолжает заряжаться, уже совсем немного осталось… Почему не взлетела? Почему она ещё здесь? Её остановили… или хуже… Она же и так была слаба. Нельзя было её отпускать. — Оливия! — Рейес буквально взлетел по трапу прогревающегося шаттла, с тревогой на лице ища Коломар. Девушка была уже у кресла пилота. Смертельная бледность заливала её лицо, дыхание было прерывистым и слабым. — Живой… — Оливия медленно обернулась в кресле, и на её тонких губах на мгновение появилась едва заметная улыбка. После, хакер уронила голову на грудь и потеряла сознание. — Хорошо, хорошо. — Габриэль пристегнул девушку и сам сел на место второго пилота. Он не мог ей помочь, но знал тех, кто может. Шаттл оторвался от земли, и, громко взревев двигателями, вырвался из ангара, стремительно набирая высоту. Габриэль держал курс на северо-запад; помощь ему всё ещё нужна, как и Оливии. Оставалось только надеяться на то, что старые друзья ещё в строю. Он летел на Гибралтар.

***

Мойру вызвали в переговорный зал. Медленно, постукивая каблуками, двигалась по коридору, где совсем недавно бушевала битва. Повсюду разруха, следы крови, кое-где даже ещё не успели убрать трупы убитых Габриэлем бойцов. О’Доран не смотрела на них, и всё же в глубине души она была в восторге от самой себя и своего творения. Коридор закончился, и доктор оказалась в штабе. Здесь уже было чисто, и даже успели восстановить часть техники. И вновь взгляд О’Доран ни за что не зацепился. Тенью преодолев почти весь зал, где сейчас активно велись ремонтные работы, она оказалась прямо перед дверью переговорной, и вошла внутрь без стука. Зал совещаний остался нетронутым, если не считать крупных вмятин в металлическом каркасе одного из столов, напротив которого в самом тёмном углу светилось семь красных огоньков. Максимильен, сложив пальцы домиком, находился вдали от своего привычного места ожидания — большого окна, закрытого витражным стеклом; в несколько небрежной позе расположившись в массивном чёрном кресле, омник, плотно прикрыв пылающие алым глаза, пребывал в практически неподвижном состоянии. Будь он человеком — Мойра могла бы посчитать, что советник спит; в действительности же, он скорее пребывал в глубокой задумчивости. Негромкий шелест входной двери его практически не потревожил, однако в тени, по обе стороны от прохода, шевельнулись чёрные тени ассасинов — личная охрана Максимильена. — Что вы хотите обсудить, Максимильен? — Мойра заняла свободное место и скрестила пальцы на руках, озираясь по сторонам. — И где остальные члены совета? — У них и без того достаточно дел. — омник поправил перстень на своём пальце и повелительно повёл рукой. Его охрана подчинилась безропотно: вытянувшись по стойке «смирно» и отдав честь, ассасины покинули зал, оставив Максимильена и Мойру наедине. Мойра хранила молчание. Омник никогда не говорил с ней с глазу на глаз и вряд ли что-то в его взглядах на её работу изменилось после этого побега, а значит… Он знает. — Позвольте начистоту. — омник медленно опустил поднятую для жеста руку на подлокотник кресла, медленно постукивая металлическими пальцами по его гладкой поверхности. — Как член совета «Когтя», я отвечаю за безопасность нашей организации, и в мои задачи входит также отслеживание и отсеивание всех проявившихся отклонений, которые могут и поставят нас под угрозу. Несмотря на чёткую первую фразу, Максимильен всё ещё тянул, словно позволяя доктору самой признаться в совершённом. Но Мойра молчала. Она неподвижно следила за действиями омника, пытаясь понять, где именно она просчиталась. Записи с камер удалены, людей в ее личной лаборатории никогда не было, скрытые каналы связи отсеивались. О’Доран было плевать, что именно узнал этот хитрый красноглазый казначей — важно лишь откуда ему известно. — Позвольте поинтересоваться, доктор… — деликатно продолжил напирать омник, наконец, раскрывая ярко вспыхнувшие в темноте алые глаза, — почему вы позволили Рейесу уйти? Более того, зачем вернули ему силу? — Габриэль Рейес — моё величайшее творение. — сухо отвечала Мойра, сверкая своими разноцветными глазами не хуже собеседника. — Он отличается от всех остальных, и дело не в той силе, что я ему дала. Решительность Рейеса выше, чем у любого из оперативников Когтя, его целеустремленность не даёт никому права сомневаться в его таланте руководителя, а о его силе воли… можно слагать легенды, если хотите. И я лишь старалась дать ему возможность достичь желаемого. — Полагаю, вы понимаете, что своими действиями подарили потенциальному противнику идеального — с ваших же слов — солдата и командира? — елейным голосом продолжал Максимильен, медленно начиная мерить шагами комнату. — Я вас умоляю… мы оба знаем, что нет такого врага, который бы принял его к себе. У Габриэля нет друзей, союзников… даже единомышленников. — Мойра чуть улыбнулась, продолжая следить за точными и резкими, но по своему элегантными движениями омника. — Да и вы уже нашли ему замену, задолго до этого побега. Ведь вы все опасались Рейеса, зная, что рано или поздно он уйдет. — Его побег создаёт для организации ненужную угрозу: Рейес, возможно, и не найдёт себе союзников, но он мстителен, а связь с Сомброй это лишь усугубит. — непреклонно гнул омник всё тем же негромким, но уже более жёстким голосом. — Месть стала частью его жизни уже давно, но мстить целой организации — очень тяжело, долго и глупо. Габриэль будет искать конкретных людей, и уничтожать их по одному, пока не доберется до… — Мойра замолчала, но омник понял что речь идет о Магдалене. — И это не избавляет нас от угрозы, лишь делает её более концентрированной на определённых звеньях, доктор. — омник заложил руки за спину, останавливаясь напротив витража и чуть сощуривая рубиновые глаза. — Максимильен… Позвольте начистоту. — Мойре было понятно беспокойство Макса, в его руках была сила, которая теперь могла утечь сквозь пальцы. Но она больше не хотела выслушивать упреки от омника. — Габриэль не только мой пациент. Он мой друг. В тот момент, когда меня изгнали из Overwatch, я пережила остановку сердца, а после закрытия Blackwatch — второй инсульт. Первый и единственный, кто показался на пороге моей палаты оба раза — это Рейес. Он дал мне шанс всё исправить, и не один. Именно благодаря ему, я сейчас здесь. Можете считать меня сентиментальной, но я не предам этого человека. Мойра откинулась на спинку стула и сложила руки на груди явно не желая продолжать разговор. — Попомните мои слова, доктор, ничем хорошим подобное не окончится. — резко мрачнея, произнёс Максимильен. — Вы всё ещё нужны организации, поэтому вас я не выдам… но теперь ваше состояние гораздо более подвешенное. — Я так не думаю. — Мойра поднялась из-за стула и направилась к выходу. — Прошу прощения? — Максимильен обернулся через плечо, уставившись пылающим взором в затылок Мойры. — Не вы один собираете компромат на других членов совета. И не у меня одной есть тайны. — Мойра застыла у самой двери переходя на шепот. — Расскажете мои секреты, и я с радостью выдам ваши. Не давая омнику осмыслить сказанное, доктор О’Доран покинула комнату. Медленно постукивая каблуками она двигалась по коридору, а уголки её губ едва заметно приподнялись.