***
Рейес чувствовал себя как никогда униженным. Дело даже не в том, что его ударила Ангела, а в том, что его ударила… Ангела. До сих пор он считал, что доктор делает всё во благо пациентов и презирает насилие в любом его виде. Даже на боевых задачах она старалась использовать Кадуцей и только в крайнем случае хваталась за рукоять пистолета. А о том, чтобы причинить вред союзнику не было даже мысли… до этого дня. Впрочем, какой он союзник… очередной солдат. Пешка, которая просто не может выбрать сторону и давно уже не хочет драться за себя. Таков Рейес. — Не ожидала. Не от неё точно. — Коломар подсела к Габриэлю, протянув смуглую руку и коснувшись места удара кончиками ногтей. — Как ты? — Я в порядке. — Рейес повернул голову к датчикам высоты полета, но лишь для того, чтобы избежать дальнейших прикосновений. Управлять челноком он сел сам, чтобы избежать разговора с болтливой подругой, ссылаясь на то, что она «отвлекает» его. Да и в целом всем своим видом Габриэль давал понять, что на разговор он не настроен. — Кого-нибудь другого этим обманывай. Я знаю тебя, и ты точно не в порядке. — Сомбра упорно гнула своё, выверяя координаты точки назначения и параллельно копаясь со своими имплантами. — Она… она была последней, кто верил в то, что меня ещё можно спасти. — решив, что автопилот справится со своим прямым назначением, Гейб откинулся на спинку кресла капитана, морща густые брови и разглаживая заросли волос на лице и шее. — Но этот её взгляд… она больше не верит в меня. Никто больше не верит в меня. — Вот уж спасибо… — неразборчиво пробурчала себе под нос Коломар, с некой обидой взглянув на Габриэля, а после уже громче продолжив, — ты её спровоцировал. Сам подумай — три близких друга прожили чёрти что в руках крупнейшей террористической организации — а тут ещё ты, не так давно их усердно потрошивший. — Я извинился! — Чем? Словами? Что-то не припомню, я записи камер через пару часов после подъёма прошерстила, а Альцгеймером никогда не страдала. — Я виноват, ясно?! Всю жизнь я сражался за мнимую справедливость, а чуть позже просто начал бесцельно мстить. Но теперь я впервые за долгое время пытаюсь хоть что-то исправить. — Куда уж яснее, ты сам это постоянно твердишь — уже дыру мне в голове просверлил. — Коломар фыркнула, поднимаясь с кресла второго пилота и скрываясь в основной части шаттла. — Очень надеюсь, что и до тебя однажды простая вещь дойдёт. Разбуди, когда долетим. Тяжелые мысли, к огромному сожалению Рейеса, не исчезли вслед за Оливией, продолжая стремительно пожирать и без того сломленный разум изнутри. Доставать Сомбру своим унылым бредом не хотелось, а разговаривать с роботом-адъютантом внутри шаттла Габриэль считал верхом сумасшествия. Оставалось только молчать и ждать… впрочем, как и всегда. Хоть молчание и сводит с ума намного сильнее. Разрывающая перепонки тишина, давящая на мозг. В тишине он слышит один единственный голос — свой собственный смех… или уже не свой.***
Маятник. Раскачивается, успокаивает и казалось бы собирает мысли воедино… Ага, как же. Чуть дальше фокуса зрения — за «мертвой зоной» — ему кажется, что он видит подставу. Не замечает, если точнее. — Среди нас есть предатель, Джек. — Кому ты нужен, Габриэль, — жжет едкой улыбкой, немного устало-натянутой. У Моррисона такая почти всю жизнь, и его лучшие годы и ходы — на черновиках, тщательно измельченных до состояния однородной мишуры.Тик. Так. Тик. Так
Несет алкоголем. Антисептиком. Зловонной дрянью, что сочится из кроликов-полутрупов в лаборатории Мойры. На цокольном этаже, три шага вперед, первая дверь налево. Рейес садится в привычное жесткое кресло, разминая ломящую шею и надавливая. — Я взгляну? — Нет. Он следит за ней, не спуская глаз. Не за лицом, не за руками. За движениями механизмов под красноватым ребристым кожухом щупалец-манипуляторов — как жилы под кожей. Четыре подвластные змеи. — Я взгляну, — она уже не спрашивает. Да и разрешения никогда не просила, так с чего вдруг? Челюсть сводит от напряжения, когда похожий на когти зажим с небольшим давлением прихватывает подлокотник с запястьем. Чтобы удержать равновесие. У Мойры холодные руки под тонкой медицинской перчаткой. Она вне его поля видимости. Он только чувствует и слышит, как ведет пальцем по позвонкам, раздосадовано цокает, прикрывает воротом толстовки. — Беспокоит? — Нет. — Беспокоит… А не должно. Одергивает руку, высвобождая из клешни, прижимает к себе. Она делает инъекции — с каждым разом все больше. Перед тем как уйти, он сворачивает шею одному из кроликов.Тик. Так. Тик. Так.
Голокран и снимки. Он не может спать несколько суток, перебирает подрагивающими пальцами скопившиеся отчеты — давно уже не заполняет. Жмурится. Глаза уже слезятся от яркости экрана в темном кабинете. Ему кажется, что сзади за ним следят змеи треугольными зрачками камер. Разжимают острые когти на месте пасти и жадно ждут, когда можно будет сцепиться на чужой глотке. Когда им позволят. Нервно оборачивается, вглядываясь во мрак. Этих змей в Overwatch стало слишком много.Тик-так. Тик-так.
— Среди нас есть предатель, Джек. А тот будто и не слышит. Он всегда доверяет своим людям: потому что лично отбирал их, потому что они помогали ему. Потому что… ему уже все равно. Второй месяц, как Аны Амари нет. Джек верит, что она еще жива. Рейес знает с пугающе достоверной точностью — это не так. Змеи приказывают ему молчать.Тик-так. Тик-так.
— Ты же не говоришь Моррисону о нашем маленьком секрете? У Мойры улыбка как с абстрактной мазни. — Нет. Рейес кривится, когда холодное стальное щупальце трется о его щеку. Резко перехватывает за челюсть. — Не забывай наш уговор. Тело слишком болит и мышцы скручивает. Иной раз он бы раздавил одним несильным нажатием надоедливый манипулятор — делал уже так, когда Мойра не знала меры. Фокус уходит — Рейес жмурится. — Последний остался, Габриэль.Тик-тик-тик…
— Среди нас есть предатель, Джек. Рейес смеется тихо и надрывно, поглаживает спусковой крючок — не хочет нажимать, а змеи шепчут. Он уже не чувствует жар огня, только запах жженой обшивки и крови-металла. Когда здесь всё рванет, им будет уже всё равно. В безумно расширенных глазах немой вопрос: — Почему ты его не увидел, Джек? Змеи просят его стрелять — он повинуется без раздумий. Тик… Маятник останавливается.***
— Мы прибыли в Лондон. Собственный рваный вдох пробуждает Рейеса от кошмара. — Ты в порядке? — лёгкая ладонь осторожно касается его плеча, еле ощутимо сжимая. Коломар не пытается наседать, держится на некотором расстоянии — но всё ещё пытается поддержать… или это тоже всего лишь видение, и стоит Рейесу обернуться — она тут же отведёт взгляд или уйдёт? — Да. Лжет. Да она и сама видит на уставшем, небритом, заспанном лице Рейеса очередной кошмар, что разъел и без того уже поломанный разум. В бездонной пропасти черных глаз видно лишь желание пустить пулю в лоб, и он едва едва проглатывает эту мысль, вместе с комком, застрявший в горле. Тонкая рука ложится поверх его и сжимается, помогая вывести рычаг на необходимое положение и посадить шаттл на окраине города; но даже после этого Оливия не разжимает хватки, неожиданно обнимая командира свободной рукой. — Скоро всё закончится. — шепчет она, опуская подбородок на плечо Габриэля. — Не сомневаюсь. Но в этот раз… — встать оказалось непросто, да и не очень то хотелось. Медленно и нежно отстранив от себя девушку, Габриэль поднимается на ноги и под мерное лязганье металлической подошвы подходит к столу с оборудованием. Железная маска скрывает шрамы, и только два уголька глаз едва видны из-под уродливого бледного черепа. Оружие до боли привычно ложится в руку, пока дверь шаттла открывается, впуская пахнущий дождем и грозой воздух внутрь. — Следуй плану, Сомбра.***
Грохот и выстрелы, крики людей, запах дыма и кровь… кровь… кровь… Эмили не кисейная барышня, но даже ее начинает воротить от вида размозженной головы на полу прямо у ее ног, осколки черепа, которые разлетелись в радиусе двух метров. Это зрелище не для слабонервных, и потому желудок болезненно скручивает от рвотного позыва, который англичанка сдерживает как может. Нельзя сейчас блевать и уж тем более нельзя давать слабину: не время и не место. Когда Эмили говорили, что работа журналиста — грязное дело, да и относительно опасное в некоторых случаях, девушка лишь пожимала плечами, мол, не опаснее, чем бегать за преступниками в полицейской академии или работать где-нибудь в горах и пасти овец. Каждый год как минимум три пастуха бывают выпотрошены волком, если зазеваются. Так что же может случится со штатным журналистом? Вряд ли его пырнёт ножом пьяный бомж или разорвёт волк. И все-таки риск всегда был, особенно если на твой собственный город в который раз нападают беспринципные, лишенные чувств машины, уничтожающие всё на своём пути. Ступор прерывает очередной взрыв где-то совсем недалеко, справа. Дым начинает жечь глаза и забираться в лёгкие, заставляя девушку кашлять и наконец бежать прочь, в более безопасное место, чем середина зала. Чудо ещё, что в неё ни одна шальная пуля не попала. Озираясь по сторонам, Эмили машет перед своим лицом, отгоняя клубы дыма и ощущая, как неприятно жжёт в груди. Это дым. Видимо, где-то что-то горит. Очередная дробь выстрелов несёт новые истошные крики, а после — затишье. Страшно. Страшно до такого, что кончики пальцев немеют, когда по залу через усилитель раздается надрывный голос. Сообщение было сумбурное, но предельно ясное: нападение началось. А потом омник разнёс голову пареньку-туристу прямо у неё на глазах, в метре от неё самой. Неизвестно, как он не обратил внимание на рыжую копну волос и оцепеневшее тело. Идеальная жертва. Совершенная мишень. Лицо стягивает от засохшей крови, не своей — чужой, и всё-таки крови. Бежать. Нужно бежать и как можно скорее, в безопасное место. Грохот в очередной раз, а ещё толпа, неуправляемая, охваченная паникой. Эмили знает ещё со времён первого нападения Нуль-сектора: бежать вместе с толпой нельзя. Споткнёшься — и пиши пропало, ты труп. Затопчут и не обратят внимание на хруст твоего позвоночника. Как и предполагалось, у чёрного входа людей находятся единицы. Хуже, что есть много трупов, слишком много. Военные, гражданские. Кого-то завалило бетонными обломками, кого-то превратили в дуршлаг. Всеобщая паника не дает понять кто враг, а кто друг. А рядом с телами людей лежат и трупы омников, что в очередной раз наталкивает на мысль о том, что нападающим плевать, кого отправлять на тот свет. Снова выстрел, и в этот раз Эмили везёт меньше: он приходится прямо в лопатку, и девушка падает. От боли, от неожиданности, да банально от страха. Теперь лопатка огнём горит, а по спине текут струйки крови. Странное дело, что она не отключилась. А если и отключилась, то сколько прошло времени? Судя по всему, стрелявший посчитал ее трупом, потому что больше никто в неё не стреляет, зато рядом лежит ребёнок. Девочке от силы года четыре, ну, может, лет пять. Ее бледные ручки сжимают куклу, а на лице застыл восковой маской страх. Такой же сейчас сжимает в грудной клетке сердце журналистки. Смотря в пустые, мутные, некогда зеленые глаза ребёнка, Эмили думает, что может быть так даже лучше. Лучше, что она больше не видит этого кошмара, не слышит крики о помощи, плач, взрывы, которые слышит Эмили. Лучше бы ее оглушило. Эта какофония звуков так давит на голову, заставляя девушку подняться на ноги, с трудом хватаясь за витрину какого-то экспоната. Нужно идти, нужно бежать отсюда прочь. Глаза натыкаются на женщину, чьё горе не описать. Оба ребёнка на ее коленях не дышат, а лужа крови под ними куда красноречивее слов. Во рту солёный вкус крови смешивается с желчью. Горько. Очередная дверь, на которую она натыкается, к сожалению, не является выходом, а приносит лишь еще один путь в лабиринт коридоров. Эмили решает испытать удачу, ибо он кажется пустым. Мертвый охранник с оружием, в чью голову отправлена крайне точная пуля, пара мертвых омников-гражданских. Мучаются ли омники? Ощущают ли они боль? Хочется верить, что им повезло больше. Всю спину теперь уже охватывает огонь, а двигаться дальше сил нет, но надо. Она не может оставить Лену одну. Просто не имеет права. Сжимая зубы до скрежета, англичанка распахивает ещё одну дверь, и это вход в другой зал. Зрелище там почти ничем не отличается от того, которое она видела в «своём», разве что здесь омников с оружием больше. Это наталкивает на мысль, что сунулась она сюда не вовремя. Только вот скрип двери привлекает внимания парочки вооруженных омников с необычными знаками, вштампованными в грудь. Она не помнит, что это за знак, но не сомневается, что знает его и видит не впервые. Эмили не смотрит на них, на их оружие, лишь резко срывается с места обратно, в длинный коридор. И как ожидалось, за ней бегут. Не известно, хотят ли они убить всех или тех, кто попадётся под руку. Так или иначе, Эмили бежит так быстро, как только может. Взрыв раздаётся прямо перед ней и стену сносит к чертям, заставляя Эмили закрыть лицо рукой и практически лечь на пол. Впрочем, то же самое делают и ее преследователи, чтобы увидеть потом, когда бетонная пыль и очередной столп дыма рассеется, того, кого здесь быть не должно. Агента Когтя. Жнеца. — Иди со мной, если хочешь жить. — хрипит наёмник, отбрасывая в стороны опустевшие дробовики и вытягивая из-под плаща новую пару. — Живо, времени в обрез. И она бежит. Выбирать не приходится, ведь сзади — верная смерть, а впереди — тот самый разыскиваемый по всему миру преступник, который по каким-то причинам не пристрелил её в первую же секунду. С трудом поднявшись на ноги и пригибаясь от плазмы, что то и дело проскакивала над головой, Эмили смогла таки пролезть через пробитую прямо в стене дыру, скрываясь за могучей спиной убийцы в железной маске. — Она со мной, прогревай двигатели. — Габриэль вскидывает оружие. Грохот выстрелов оглушает Эмили, заставляя зажимать уши ладонями, яркие красные вспышки больно режут глаза — и на пол с шумом падают бойцы Нуль-Сектора, совершившие огромную ошибку, последовав за Уильямс. Ответа невидимого собеседника — какая ирония — она не слышит; в следующее мгновение когтистая металлическая перчатка смыкается на её предплечье и тащит следом за Жнецом. Солдат недовольно рычит её сопротивлению и дёргает сильнее, вынуждая не отставать. Коридоры пока что пустуют, однако металлический лязг, эхом разносящийся по коридорам, явственно намекает, что за ними уже идут. — Ну же, шевелись! — рявкает Рейес, неожиданно прижимая девушку спиной к массивной статуе и ныряя следом: мгновением позже воздух разрывает пулемётная очередь. — Аггх! — рана на лопатке вспыхнула болью при падении, но это всё-таки лучше, чем обзавестись дюжиной дополнительных отверстий в теле. Пулеметная очередь не смолкает, а вот каменное основание статуи крошится, поднимая в воздух очередной столп пыли. — Что делать? — Перебегай за здание, я отвлеку огонь на себя. Пшла! — Рейес указывает пальцем в проулок, недосягаемый для пулемётного огня, и выныривает из-за укрытия, на ходу превращаясь в облако чёрного дыма и начиная стремительно приближаться к угнездившемуся на позиции Бастиону. Падая на ходу, но не теряя собранности, Уильямс бежит вдоль стены следующего разрушенного дома. Здесь не было врагов, по крайней мере живых. Несколько людей, которым буквально отстрелили конечности, лежат в переулке в огромной луже собственной крови из-за того, что чей-то труп закрыл собой канализацию. Очередной рвотный порыв едва удаётся сдержать, и то только потому, что Эмили поднимает взгляд на небо, просвечивающее меж крышами. Оттуда на неё уже смотрят. Прилипнув к стене на высоте нескольких метров над землёй, висит странная фигура, полностью закованная в герметичный костюм, на предплечьях которого ярко-алым светятся остро отточенные клинки. Она здесь явно не ради помощи: чуть завидев Эмили, женщина издаёт звероподобный рёв и бросается вниз, размахиваясь клинками. Время замедляется… смерть нависает над Уильямс во второй раз, однако и на сей раз не настигает: убийца зависает в воздухе на некотором расстоянии от Эмили, врезавшись в невидимую преграду. Выстрел, второй, третий — и фигура падает на землю бездыханной; воздух перед журналисткой вздрагивает, проявляя спасительницу. — Цела? — Коломар протягивает рыжеволосой руку, чтобы помочь подняться. — Ранена, но жить буду. — Эмили хватается своей окровавленной ладонью за запястье руки незнакомки, и с усилием поднимается, сдерживая рвущийся из груди болезненный вскрик. — Держись, здесь недалеко… нам надо вытащить тебя отсюда. — девушка подхватывает журналистку под руку и быстрым шагом ведёт вперёд; грохот выстрелов позади постепенно стихает и отдаляется. — Гейб, отходи понемногу, иначе тебя там прижмут! Встречаемся в точке сбора! — Нам? Вы вместе со Жнецом? — Уильямс не замедляется, ведь сейчас в её положении это означает верную гибель, однако понимание происходящего становится для журналистки всё сумбурнее. Может быть, тот выстрел всё-таки убил её, а это — лишь посмертный бред? Тогда почему так адски сильно пылает спина, по которой всё ещё стекает кровь? Нет, Лена от нее так просто не отделается… Но доверие к своим спасителям у Эмили так и не появляется. — Кто вы? Зачем вам спасать меня? — Один вихрастый пилот очень хочет тебя увидеть… а иметь в должниках агента Overwatch очень выгодно. — впереди виден небольшой шаттл с меткой организации на боку, и Оливия ускоряется — им предстоит преодолеть некоторое открытое пространство, хоть корабль и неплохо запрятан. — Вас послал Overwatch? Но я… — Эмили умолкает, словно по сигналу; понимает, что разговор они продолжат только после того, как поднимутся в воздух и, следуя за своей спасительницей, что есть сил бежит к борту, по скорости сейчас уступая разве что Лене. Хлопок выстрела раздаётся из ниоткуда, а девушка, уже было начавшая подниматься по трапу, падает на этот самый трап, покуда по её животу начинает расползаться кровавое пятно. «Снайпер!» Эмили останавливается лишь на мгновение и, тут же поняв, что именно произошло, принимается поднимать свою спасательницу. Коломар рвано вдыхает, давясь собственной кровью: алые капли медленно струятся по её подбородку, падая на форменную одежду пилота и пачкая её. Взгляд мутнеет, а ответная хватка на руке Эмили оказывается совсем слабой… В следующее мгновение гремит ещё один выстрел и громкий крик — с крыши здания вниз летит фигура снайпера, следом за которой зловещим чёрным облаком устремляется Жнец. Рейес в ярости: догнав противника в полёте, он вцепляется в его лицо металлическими когтями, резкими ударами разрывая кожу и превращая её в сплошное месиво. Снайпер уже был мёртв, однако овладевшая солдатом ярость не угасает — даже напротив, разгорается ещё сильнее — как посмел он умереть так быстро! С трудом втащив задыхающуюся из-за собственной крови оперативницу на шаттл, Эмили тотчас бежит к аптечке и ящику с оружием, чтобы в случае чего можно было и отбиваться. Зубами разорвав пачку бинтов и ими же вырвав пробку из бутылки с биотической жидкостью, Уильямс буквально вливает половину в рот Сомбры, а вторую наносит наружно. — Только не теряй сознание. Только не теряй сознание. Оливия судорожно глотает, хватаясь за ладонь Уильямс и крепко её сжимая. — Двигатели запусти… синий ползунок у первого пилота до середины… — хрипит девушка, с трудом цепляясь за уплывающее сознание; перед глазами всё качается и двоится, однако расслабляться ещё рано… — Синий, до середины. Ясно. — относительно быстро, учитывая своё положение, поднявшись по трапу к креслу пилота, Эмили находит нужный ползунок и сдвигает, через мгновение слыша мерный рокот ускорителей снаружи. Большего сделать она не успевает: чёрный дым облаком проникает на борт шаттла, уже на мостике формируя фигуру Рейеса с окровавленными когтями и уже без маски. — Иди к ней. Живо. Командный тон голоса Рейеса не побуждает девушку к действию, а лишь пугает, вынуждая поднять оружие и прицелиться в голову Жнеца. — Быстрее. Если она умрёт, то ты станешь следующей. — Рейес опускается в кресло пилота, задраивая люки и поднимая шаттл в воздух. — Почему я должна верить тебе? — Эмили отходит от Жнеца всё дальше, пока не упирается в стену кабины. — Потому что у тебя нет выбора. — огрызается Рейес, выводя мощность двигателей на оптимальные значения. — Бегом. — Хватит кричать на меня! — восклицает она в ответ и вновь поднимает пистолет, целясь аккурат в глазницу разгневанного Жнеца. — Ты — преступник и враг Overwatch. Почему я должна верить тебе? — Единственное, что ты мне должна — это свою жизнь, которую я спас от омников. — Рейес заканчивает настройку автопилота и медленно поднимается на ноги, возвышаясь над Эмили на целую голову. — Так что умолкни и делай, что сказано. — Пусть ты спас меня от них, но ты же и похитил! Украл шаттл, а теперь везешь меня неизвестно куда! — Эмили испугана, и в дело идут инстинкты. А Лена всегда учила её тому, что «лучшая защита — это быстрое и стремительное нападение». Наседая на Рейеса, девушка подходит всё ближе, при этом оставаясь вне зоны атаки убийцы. — Говори, зачем вам похищать меня? Кто послал тебя? Почему именно сейчас? Говори или я выстрелю! — Тебе не хватит духу забрать чью-то жизнь. — спокойно отвечает Рейес, постепенно приближаясь к Эмили и нависая над ней. — Ты не выстрелишь. — Откуда тебе знать? — девушка вновь вжимается в стену, руки с пистолетом сильно дрожат, мешая целиться. — Даже если я и слаба, я могу и буду защищать своих друзей! Особенно от таких как ты! — Хотела бы убить — убила бы сразу, пока я сидел к тебе спиной, и мою союзницу вытаскивать бы не стала. — хмуро парирует Рейес, хватая девушку за руку и упирая дуло пистолета себе в грудь. — Ну, давай. — Кто послал тебя за мной? Кто и зачем? — девушка не унимается, хотя пистолет в её руках ходит ходуном, и дрожь от выброса адреналина распространяется по всему телу. — Твои старые друзья. Если доживёшь — даже увидишься с ними, а теперь — кыш. Осознав, что убивать её Жнец по какой-то причине не собирается, Эмили выдыхает и поворачивается обратно к капсуле, в которой медленно восстанавливалась Сомбра. Её мысли сбиваются в угол, отчаянно пытаясь понять план этих «похитителей». Из этого ничего не выходит, и пистолет тихо ложится на ящик. Близко, очень близко, ведь в другом она уверена. Так просто Лена от неё не избавится.