В последний путь

      Глаза Эдди налились кровью. Он раскрыл веки, когда стрелка часов едва достигла четырех утра. Однако на улице уже начинало светать. Ложиться спать бессмысленно, ведь через полтора часа ему нужно выезжать на работу. К тому же блондин не хотел опаздывать, ведь у него испытательный срок. В его комнате, в которой он жил последние несколько месяцев творился настоящий беспорядок: вещи небрежно висели на спинке старого стула, на небольшом столе стояло около пяти немытых кружек, на дне которых хранился высохший осадок кофе, а на подоконнике собралась летняя пыль вперемешку с сигаретным пеплом. Парень достал из шкафа последнюю чистую кружку и высыпал в нее остатки растворимого кофе. Его утреннее мгновения начинались именно так. Он садился на табурет у окна, давился тошнотворным вкусом кофейного напитка и закуривал все это дело сигаретой. Табак давно не помогал ему заглушить ощущение опустошенности в душе. Это уже была вредная привычка.       Через час утреннее солнце было перекрыто тучами. На улице мгновенно похолодало. Миллер съел согревающую острую жвачку с корицей, и пошел на работу. Его желудок начал запевать песни еще в автобусе по пути на работу. Молодой человек побледнел из-за тошноты, вызванной голодом. К счастью автобус быстро доставил его до музея, и он смог сразу же приступить к своим обязанностям. Эддисона загрузили скучной бумажной работой, с которой он должен был справиться до конца дня. Необходимо было навести в архиве порядок. У Миллера было ощущение, что тут со времен открытия никто к полкам не прикасался. Первое время у него плохо получалось справляться с документами, но уже через четыре часа дело дошло до автоматизма. За работой он не заметил, как наступил обед. Фабиан пришел с двумя контейнерами домашней еды, чему Эдди был безумно рад. Он поблагодарил друга за щедрость, и в считанные минуты опустошил чашки с едой. На столе американца лежали и бумаги профессора. Раттер мельком взглянул на страницу, в которой лежал цветной вкладыш. – Ты решил начать поиск элементов души с сердца? – удивленно спросил британец, внимательно читая характеристики Иб, – тут сказано, что сердце ребенка формируется из одной капли сердца матери. Значит, ты будешь свою душевную составляющую искать у мамы? – Очевидно, что да, – отягощено вздохнув, сказал Эддисон. Сказать, что у него напряженные отношения с матерью – это ничего не сказать. Миссис Миллер по-прежнему проживала в штатах. Эдди не помнил, когда в последний раз видел ее. После крупной ссоры, которая случилась за год до переезда парня в Ливерпуль, американец и не старался наладить с ней связь и поговорить как сын с матерью. Сама же госпожа Миллер была не из тех, кто готов лебезить перед ребёнком, лишь бы не терять его из своего заботливого крыла. Она скорее относилась к тем, кто готов выкинуть свое чадо из гнезда, чтобы он научился летать самостоятельно. Это была основная причина, по которой она отправила своего сына учиться за границу, несмотря на то, что в опеку вступил ее бывший муж. Она полагала, что урожденный Свит прожигает свою жизнь в пустую, совсем не заботясь о своем будущем. Он нигде не учился, не работал, имел пагубные привычки, и вел беспорядочную половую жизнь. И тогда женщина выдвинула ему ультиматум: либо он берется за ум и налаживает свою жизнь, либо пусть выходит во взрослый мир, но уже без обеспечения матери. Молодой человек наотрез отказывался жить по правилам мамы, яро желая свободы. Но когда маленький птенец вылетел из гнезда и начинал ударяться о такие бытовые проблемы, как поиск работы и жилья, постоянная забота о еде, и оплаты свиданий с девушками, то он иногда задумывался о том, что лучше было бы потерпеть диктатуру матери на ее территории и быть сытым, обеспеченным и довольным. – Она сейчас счастлива в гражданском браке со своим коллегой по работе. Какое ей дело до ее бестолкового сына? – дополнил Эдди, – к тому же, нам не разрешено выезжать из города, а Америка не в соседнем районе находится. – Давай не будем сразу думать о плохих вещах. Для начала свяжись с ней и поговори, – обнадежил Раттер, – или напиши ей трогательное письмо. Если хочешь, после работы я помогу тебе в этом.

***

      Поздним вечером Эддисон сидел у Фабиана дома перед экраном ноутбука. Поле ввода письма на электронный адрес уже полчаса, как пустовал. Ничего, кроме как «привет, мама» парням в голову не приходило. Все-таки им не хватало немного сентиментальности. В этом девчонки разбираются намного лучше. Миссис Раттер по просьбе Фабиана сказала, что нужно признать ошибки, принести извинения и деликатно подойти к проблеме. Тогда парни потрудились и уже через час совмещенными силами написали письмо для миссис Миллер.

«Настоящий любящий сын никогда не оставил бы свою маму на целый год без вести. Я знаю, что поступил подло и не по-мужски. Ты была чертовски права, когда сказала, что я прожигаю свою жизнь зря. Мне потребовалось два года, чтобы это понять. Но сейчас я в очередной раз собираюсь повести себя, как эгоист. Я нахожусь в Ливерпуле, и мне запрещено покидать город. Это старая история и никаких серьезных последствий не будет. Я бы хотел, чтобы ты приехала ко мне и помогла мне разобраться с моей жизнью сейчас, когда я многое осознал. Я рассчитываю на твою помощь больше, чем когда-либо. Люблю, Эдди»

– Это определенно сложнее, чем курсовая работа по международному праву, – на выдохе сказал Фабиан, когда они кликнули кнопку «отправить». Британец предложил Эддисону остаться у него дома, и тот согласился, ведь до его квартиры ехать не меньше двух часов. Пока его бывший одноклассник спал, американец сидел за компьютером еще несколько часов. Первое время он каждые полчаса обновлял почту. Потом решил бросить это гиблое дело, и зашел на свою страничку в социальных сетях. Никто никогда ему не писал, да и сам Эдди не видел в этом необходимости. Его взгляд упал на иконки возможных друзей, где он увидел лицо Патрисии Уильямсон. Проявив любопытство, блондин зашел на ее страничку. Девушка тоже не часто заходила в интернет, ведь последнее ее посещение было четыре дня назад рано утром. Фотографий у нее было немного, но они были довольно яркими и энергичными. Патрисия обладала красивой белоснежной улыбкой, и имела привычку при любой возможности это показывать. На пиксельном изображении идеально белые зубы выглядывали из-под ярко-красных накрашенных губ. А на ней было надето черное платье и пиджак зеленого цвета, идеально подходящий к ее нефритовым глазам. Обилие ярких цветов затуманило Миллеру голову, и он закрыл ее профиль, стараясь не углубляться в воспоминания.       Просидел он так до трех ночи. Но от дома, где живет, Фабиан до работы было ехать намного ближе. Эддисон даже выспался. Миссис Раттер накормила парней плотным завтраком и даже дала с собой несколько контейнеров с жарким. Такие утренние прелести побудили в молодом человеке вполне объяснимое желание поскорее связаться с матерью.       Блондин упорно занимался обновлением архива. Его телефон завибрировал в кармане. Мама. Как давно он не видел это имя на дисплее своего аппарата. Он почувствовал что-то странное в районе грудной клетки. Приятный голос женщины на том конце обеспокоенно спросил, в чем дело. Оказалось миссис Миллер находится в Ланкастере в командировке. Она обещала своему сыну, что заедет навестить его.       В половине девятого вечера Эдди уже стоял на пригородном вокзале, ведь вот-вот приедет поезд его мамы. Наконец по всей территории разнеслось сообщение о прибытии электропоезда, и блондин помчался на перрон. Встреча с ней наверняка будет скользкой и неприятной, но деваться было некуда. Вот из вагона поезда вышла женщина средних лет с небольшим чемоданчиком в руках. Холодный английский ветер смахнул ее блондинистые волосы с накрашенного лица, и она довольно улыбнулась, когда увидела перед собой Эддисона. Он любезно взял ее дорожную сумку, и они отправились в центр города, чтобы поужинать в любимом ресторане молодости миссис Миллер. Молодой человек открыл меню и у него от ценников глаза на лоб полезли. Если он тактично оплатит ужин своей маме, то ему придется сэкономить на еде на ближайший месяц, ведь он еще даже неделю не отработал. – Нам с тобой предстоит долгий разговор, дорогой, – сказала женщина с нотками осуждения в голосе. Ее выбор относительно блюд остановился на азиатской кухне. Эдди же скромно перебился чаем, – для начала я хотела бы узнать, в какие неприятности ты попал. Ты связывался с отцом? – Нет. После выпускного вечера мы с ним не общались, – спокойно ответил Миллер, словно это вполне нормальная вещь. Миссис Миллер слегка поперхнулась своим азиатским супом, поражаясь равнодушию сына, – но я хотел навестить его в ближайшее время. Я осознал, что пора исправлять прошлые ошибки. Наверное, судебная повестка на это повлияла, – соврал Эдди. – Я звонила Эрику, когда была в Ланкастере. Он рассказал мне все детали. Но я бы хотела все это услышать лично от тебя. Мне не нравится, во что ты превратился. – А каким ты хотела меня видеть, мама? – У тебя все могло сложиться хорошо. Если бы ты приложил все силы на учебу, если бы не разрывал связи с родителями, если бы ценил тех девочек, что были с тобой так долго, то из тебя вышло бы то, что мы с отцом пророчили тебе, – с откровенным разочарованием сказала его мать, отложив ужин в сторону, – знаешь, мне не нужно, чтобы ты был доктором наук с высокой зарплатой. Мы с твоим отцом хотим, чтобы ты оставался человеком и помнил о своих корнях. – Прости, что так получилось, – ответил молодой человек, положив ладонь поверх ее руки. Женщина встала из-за своего места и крепко обняла сына. Он почувствовал, как что-то горячее разлилось в его груди. Яркий свет между их телами ослепил Эддисону глаза. Сердце сжалось, а по венам словно прошелся большой заряд электрического тока. Значило ли это, что у него появился первый элемент?