***
Поздним вечером Нина бродила по набережной города, разглядывая реку, в которой отражалось небо в малиновом оттенке. Сейчас в ее планах было встретиться с Фабианом и поговорить. Британец стоял в другом конце променада. В отличие от Раттера, Мартин была совершенно спокойна. Он делал вид, что увлечен пейзажем, при этом в периферийном зрении следил за тем, как она приближается. Ближе к девяти вечера должна была приехать Патрисия и забрать их с набережной, чтобы поехать к Алфи. До этого момента у них было больше часа, чтобы беседовать. Фабиан волновался так же, как и семь лет назад, когда не знал, как выразить к ней чувства. Только сейчас ситуация была намного сложнее. Он не знал, что к ней чувствует, и не знал, стоит ли вообще что-то чувствовать. – И так, ты здесь. Можешь начинать говорить о том, что я самый ужасный человек на Земле, – мисс Мартин закатила глаза, когда увидела на его лице хмурость, смешанную с отвращением, – только не забывай, что это ты не можешь определиться с собственными чувствами. – Я не ругаться сюда пришел, так что оставь это, – сказал он, стараясь держаться на плаву перед ней, – я хотел сказать, что да. Я не могу определиться. Поэтому я здесь. Я никогда не думал о том, что между мной и Марой, а когда ты спросила, я задумался. – Я не хотела ставить твои чувства под сомнение. Просто когда люди говорят, что любят друг друга, это что-то значит. Я хотела знать, что это значит конкретно для тебя. – Ладно. Я не знаю, как это работает, но я расскажу тебе. Мы знакомы много лет, но узнали друг друга недавно. У нас много общего. Мы оба смотрим на вещи с точки зрения рациональности. У нас есть общие мечты. После выпускного вечера мы поступили в один и тот же институт. На каникулах я познакомился с ее родителями, а она с моими. Я просто знал, что она со мной. А все эти формальности меня не волновали, – выговорился ей британец, глядя в воду, как в книгу своей прожитой жизни. – Помнишь, я говорила, что если боятся болеть, то ты никогда не познаешь все счастье танца под дождем? Может, ты просто боишься чего-то? – И как мне узнать, чего именно я боюсь? – Не знаю. Но попробуй ответить себе на три главных вопроса. Что тебе нравиться в Маре? Почему ты с ней? И какие у тебя намерения по отношению к ней? И самое главное, пока будешь думать над этим, исключи ее из жизни. На время. Жизнь без любимого человека сразу же даст тебе ответы на все вопросы, – говоря это, Нина улыбнулась, словно хотела подбодрить его, хотя в глубине души она была опустошена. А Фабиан взял ее совет за основу. Ему очень срочно хотелось понять, кто для него Мара. После этого разговора, он поменял свое мнение и был благодарен американке за то, что она подняла эту тему. Нина была права. Возможно, после этих разбирательств он сможет сделать и себя и Мару счастливее. Фабиан и Нина гуляли в тишине до приезда Патрисии. Все вместе они заехали и за Эдди. Американец был в офисе, разбираясь с делами, которые должен был закончить, но из-за суда у него не хватило времени управиться в срок. Миллер сел на переднее сидение, словно оно всегда было для него зарезервировано. Патрисия старалась не смотреть в его сторону, чтобы избежать неловкости. Он вел себя так, как по идее должна была вести себя она. У них была простая связь без обязательств, но она чувствовала себя разбитой. Добрались они быстро, так как к позднему вечеру дорожная обстановка пришла в норму. – Ребята, вы идите, мне с Патрисией поговорить надо, – сказал Эдди, когда машина остановилась у порога дома Льюиса. Фабиан с Ниной переглянулись и ушли. Мисс Мартин изначально заметила напряжение между ними, которое высосало всю положительную энергию, пока они ехали. Эддисон проводил взглядом друзей и затем уставился на Патрисию, – наконец-то мы одни и можем нормально поговорить. И так, ты знаешь, что ты мне нужна. Но после того как мы переспали ты еще больше отстранилась от меня. Могу я узнать, почему ты это делаешь? – Нет, не можешь, потому что это мое личное дело, – сквозь зубы процедила мисс Уильямсон, аккуратно кладя ладони с руля на колени. – Патрисия посмотри на меня, – он грубовато взял ее за лицо, заставляя смотреть на себя. В нефритовом свете ее глаз смешались злость, обида, ненависть, страсть и еще одно непонятное чувство, которое Эдди уже видел раньше в школьные годы, когда специально старался ее раздражать, – и как я сразу этого не понял. Неужели я снова тронул твое холодное сердце? – Во-первых, убери от меня свои руки, – с отвращением произнесла девушка, резко смахивая ладонь Миллера с лица, – во-вторых, ты ошибаешься. Просто я жалею, что решила переспать с тобой, вот и все. – Ну, допустим, я тебе поверил. Тогда почему ты отказываешься общаться со мной? Пойми уже, что чем больше ты меня игнорируешь, тем дольше я буду появляться в твоей жизни. Если хочешь избавиться от меня, то посодействуй исцелению моей души. Я обещаю тебе, как только все это дерьмо закончится, ты меня больше не увидишь, – сказал американец и вышел из машины, оставляя ее одну. Патрисия устало выдохнула, чувствуя, как глаза норовят выпустить слезы наружу. Она запрокинула голову, препятствуя своему сильному желанию заплакать. Но на этом сложности еще не заканчивались.колесо Сансары
8 апреля 2020 г. в 13:55
С этой недели все изменилось. Прошло только два дня, а такое чувство, будто несколько лет. Шестеро молодых людей толпились в приемной в здании суда, неохотно контактируя друг с другом, как и в первый их день встречи. Алфи Льюис, наверное, был единственным человеком, который не понимал, что происходит. Фабиан Раттер снова закрылся, хмуро глядя на своих друзей, в частности на Нину Мартин. А американка только усмехалась над ним из-за его поведения. Патрисия снова была одета в максимально закрытую одежду и все знали, по какой причине. Было забавно наблюдать, как она неуверенно переглядывается с Эддисоном. А тот, в свою очередь, ухмылялся, как и всегда, когда он начинает над ней лидировать. Кей Ти держалась рядом с Льюисом, потому как она тоже была лишней в этом квадрате личных отношений. В отличие от ребят Кей Ти предпочитала держать свою личную жизнь в секрете. Ее новый друг Макензи проявлял к ней симпатию, и они даже на свидание ходили, но после этого абсолютно ничего не происходило. Девушка не знала, как нужно вести себя, и поэтому решила плыть по течению.
На сегодняшнем слушанье приглашали не по отдельности, а всех вместе. Было принято решение транспортировать все ценности из дома Анубиса в местный музей древнего Египта. У руководства школы никаких претензий не имелось, а музей из-за этой шумихи стал набирать популярность среди туристов и коренных посетителей. Но было кое-что, что заставило следствие и ребят заволноваться. Как оказалось, молодых людей вызвали на допрос после обыска квартиры, где жил Виктор Роденмаар. Были найдены записки, фотографии и личные дела бывших учеников школы. После ухода из школы Виктор вел записи обо всем, что происходило в его жизни, но для суда это показалось не более чем фантастическим рассказом. Когда старик умер, и на место прибыли соответствующие люди, этими записями заинтересовался один следователь, который позже отправился в школу. Часть того, что описывалось в книге Виктора, оказалось правдой. Следователь нашел и чердак с панелью, и ходы в подземелье, и крипту. И поэтому многие факты в этом деле не сходились. Например, как сокровища, которые по возрасту старше, чем этот город, оказались в каком-то пансионе? Причем здесь эти молодые люди, и какую тайну они хранят?
После слушанья, которое оставило за собой множество нерешенных вопросов, ребята оставались в смятении.
– Так вот, кто доставил нам проблемы. Как бы это грубо не звучало, но Виктор даже после смерти не дает нам покоя, – Алфи первым нарушил молчание, которое воцарилось в кабинете, когда следователь ушел.
– Может у него был какой-то мотив вести эти записи? – задумчиво спросила Нина Мартин, – Виктор никогда ничего не делал просто так.
– Я скажу тебе, какой у него был мотив, – резко перебил ее Эддисон Миллер, – старческий маразм!
– Возможно. А возможно и нет. В этом есть связь, – дополнила мысль Нины Кей Ти, – ведь собрали только нас шестерых. В любом случае, следствие никогда не узнает, что случилось на самом деле. Они нам просто не поверят. Я бы тоже не поверила. Нет смысла и дальше мусолить эту тему. Придерживаемся старой стратегии – никому ничего не говорим. Пусть сами разбираются. Рано или поздно они к чему-то придут или просто заморозят дело.
– Верно. К тому же у нас есть свое незаконченное дело. Мы должны понять, что у нас есть и что делать дальше,– сказал Фабиан, намекая на Эддисона, про которого все разом решили забыть. Алфи предложил собраться у него, так как Льюисы старшие были в отъезде. А до этого времени все разбежались по своим работам. Нина что-то говорила о встрече с людьми, которые так же участвуют в открытии тематических заведениях по городу, Фабиан поехал в музей, Кей Ти решила отпроситься на этот день, а Патрисия на работу не спешила, зная, что ее там ждет полный завал. Дела в пабе идут не очень хорошо. Вышестоящие руководители постоянно тараторят о низкой рентабельности и о том, что нужно сокращать расходы. А мисс Уильямсон в таких делах была профаном. Ей не хватало квалификации в этой сфере, ведь она впервые в жизни заняла руководящую должность. Девушка заехала домой, переоделась в подходящую одежду, и поехала на работу. Вдобавок ко всем проблемам, что свалились на ее голову, ее решила навестить Пайпер.
– Что ты здесь делаешь? – не тактично спросила Патрисия, заметив ее, сидящей за стойкой и попивающей апельсиновый сок.
– Хотела поговорить с тобой, – Пайпер опустила взгляд на пол, и Патрисия поняла, что разговор этот будет важным. Возможно, даже слишком важным, ведь она сама пришла к ней в разгар рабочего дня, – я поговорила с родителями, и они готовы помочь. Но есть одна проблема. Проблема с местом жительства.
– Не продолжай, – Уильямсон по привычке запрокинула голову. Она ожидала этого, ведь сестре с ребенком надо где-то жить, а родители вряд ли возьмут на себя такую ношу. Да и Пайпер не хотелось постоянно находиться под постоянным надзором мамы и папы, которые всегда найдут, где вставить свои пять копеек. К счастью, у Патрисии были некоторые сбережения, на которые ей бы хватило найти съемную квартиру, но для этих денег было другое назначение, – когда ты хочешь, чтобы я освободила тебе студию?
– Я тебя не тороплю. Но у тебя есть восемь месяцев, – попыталась пошутить Пайпер, чтобы слегка разбавить обстановку, – я бы хотела жить вместе с тобой, но ты на это не согласишься. Так что прости, если я так не вовремя вторглась в твою жизнь.
– Все нормально. К тому же это твоя студия, а не моя, – ответила ей Патрисия, едва слышно вздохнув.
– У нас с тобой всегда были разногласия из-за родителей, помнишь? Когда я рассказала им все, они долго ругали меня, постоянно упоминая, что я разрушила свою жизнь и карьеру. Я знаю, что они пророчили мне музыкальное будущее, но мама сказала, кое-что, что ты была бы рада слышать. Она поставила тебя в пример и признала, что недооценила тебя. И я рассказала ей о том, какая ты сейчас, – с грустной улыбкой рассказала Пайпер, – мама даже расплакалась. Сначала она не поверила, что становится бабушкой. А потом ей стало грустно, что одна из ее дочерей отказывается связываться с ней. Думаю, тебе стоит навестить родителей.
– Это очень трогательно, но нет. Не сейчас. Я морально не готова видится с ними после всего, что случилось пару лет назад, когда они буквально приписывали мне будущее поломойки, – отрезала Патрисия. В глубине души ей было приятно слышать, что родная мать все еще заботиться о ней, но сейчас на фоне других проблем, она боялась, что встреча с оцтом и матерью обернется полным провалом. По их прогнозам, в ее возрасте она уже должна зарабатывать деньги после учебы в лондонском институте, выйти замуж за Уильяма и думать о детях. Но что они скажут, когда узнают, что все не так красочно, как описала Пайпер, ведь у нее проблемы на работе, нет жилья и с личной жизнью все плохо от слова совсем.