***
Козарт с немалым удивлением наблюдал за весьма миловидной девушкой в странной одежде. Женщины их времени не носили штаны, если они, конечно, не пиратки или шлюхи. Но смотря в глаза цвета растопленного шоколада Шимон сразу отметал эти мысли. Девчушка, не старше семнадцати, хоть и выглядела странно, но была ангелом во плоти. Маленький, потерявшийся в толпе ангел, который, как потом оказалось, не ел несколько дней. Мужчина все думал о том, кто же она такая. Загадочная, со странной манерой речи, походкой в широкий шаг, столь не свойственный леди, буквальна запала ему в душу и спустя пару дней он уже не мог жить без нее. Все это напоминало какое-то странное помутнение рассудка. День за днем он приходил в старые развалины некогда известной семьи Джеревелло, принося с собой корзинку с едой и наблюдая за девушкой. Незнакомка была очаровательной в своей наивности и настороженности одновременно. Шатенка каждый раз со страхом смотрела на него и корзинку в руках, будто ожидая подлянки, удара в спину или револьвера, что на самом деле находился под твидовым пиджаком. Однако ее глаза с каждым подобным приходом смотрели с немой благодарностью. А еще Козарту нравилось, что она пыталась незаметно упрятать от его пару кексов или еще чего-то вкусного, чтобы потом, после его ухода, передать все, что нагребла прибившейся к ней кучке беспризорников. За этим он наблюдал издалека. Еще одна странность, ранее не проявляемая ни к одной особе противоположного пола. - Она прекрасна, как тепличный цветок, - с легкой улыбкой на губах отвечал красноволосый на все вопросы о "хрупкой незнакомке", которую Козарт изредка упоминал в беседах про женщин, заставляя Примо Вонголы и Каваллоне в удивлении вскинуть брови и заинтересованно блеснуть глазами. Но Шимон сам еще не понимал, что постепенно сходит с ума от любви к девушке, которую и знает-то не больше месяца. Странное чувство в его широкой груди росло с каждым днем и с каждой мыслью о кареглазой инкогнито, что так и не назвала ему своего имени. Именно оно заставило мужчину поддаться своим мыслям и искать на девушку информацию. Да, та могла и не иметь документов и дома, но в трущобах все знают друг друга, даже если не знакомы лично. Их город на Сицилии был небольшой, что позволяло любому вору или убийце знать своего соратника. И внутренне Шимон уже готовился к тому, что узнает о своей возлюбленной далеко не самые светлые вещи. Такие, например, как попрошайничество, мошенничество или продажа собственного тела. О последнем он и думать не хотел, поскольку тогда он бы не смог забрать ее к себе*. Шимон был искренне поражен, когда к нему с новостями пришел его подчиненный. О ней ничего не было известно. Девушка просто появилась из ниоткуда. Все, что удалось выяснить от тех самых детей за пару монет - она просто заблудилась в лесу и набрела на этот городок. Но вопросов от этого не стало меньше. Где она жила раньше? До ближайшего, соседнего городка около пятисот миль и Шимон не мог представить, сколько нужно бродить по лесу, чтобы пройти столь большее расстояние. - А имя? - кратко осведомился мужчина, переплетая пальцы и в напряжении сжимая губы. Ответ подчиненного его не порадовал. - Неизвестно, босс, - кивнув итальянцу в сторону двери, Козарт прикрыл глаза и облокотился на спинку рабочего кресла, кладя руки на ноги. - Кто же ты, цветочек? - находясь уже в пустующем кабинете в глубокой задумчивости произнес красноглазый. Как на зло, из-за навалившихся на него проблем, он не мог больше встречаться со своим "милым цветочком" и все время уделял работе, время от времени интересуясь у группы подчиненных, которые наблюдали за девушкой и оставляли на пороге разрушенного здания еду, как та поживает. Стоя на очередном очень "важном" вечере, где собрались все сливки общества, Козарт раздраженно хмурился и окидывал таким же взглядом окружающих. Он был вынужден находится в этом месте из-за работы и если раньше его забавляли эти глупышки, что гордо называли себя "великосветскими львицами" этого общества, но в то же время с легкостью могли отдаться первому у кого толщина кошелька больше, чем длинна у их ридикюля, то сейчас Шимон и на дух не мог их переносить. Скорее всего так на него действовало общение с этим светлым мотыльком, как в мыслях он иногда называл кареглазую девушку. - Расслабься, - Примо Каваллоне широко улыбнулся и, похлопав того по плечу, уверенно зачесал свои черные, как смоль, волосы, мозолистой ладонью назад, вызывая у свободных и не очень женщин восторженные вздохи. - В конце концов можно найти себе развлечения, не находишь? - тихо хмыкнул и скрестил руки на груди итальянец, заставляя Шимон повести плечом. - Они мне не интересны, - равнодушно произнес Примо Шимон и окинул взглядом кучкующиеся группки девушек. Козарт, как и любой другой итальянец, любил в свою сторону внимание женщин, оно ему льстило и иногда он даже не брезговал им воспользоваться. В конечном итоге все были довольны, как он, так и девушка, с которой ему довелось поделить кровать. Но в этот раз все поменялось. Теперь центром его мира является лишь одна, маленькая и наверняка испуганная незнакомка, что существует, а не живет день ото дня. Он собирался это прекратить. - А ты серьезен, - странно улыбнувшись, Каваллоне с дежурной улыбкой направился к стайке девушек, что в предвкушении прожигали его взглядом, успев на последок бросить, - Не перестарайся, - в удивлении, но лишь на секунду посмотрев в спину серцееда, красноволосый тихо хмыкнул, понимая, что это его "не перестарайся" было брошено достаточно поздно. И если бы Каваллоне посоветовал ему это до того момента, как Шимон тайком стал наблюдать за спящей, в прямом смысле слова, красавицей, то успел бы приостановить его зависимость.***
Поблескивая гранатовыми глазами, Шимон в предвкушении встречи то и дело облизывал пересохшие губы и пытался унять быстро бьющееся сердце. В ее присутствии он снова превращался в того неуверенного, робкого мальчишку, коим был еще в глубоком детстве. - Мистер Чудо в Шляпе! - весело улыбнулась Козарту та самая незнакомка, выходя из-за угла разрушенного здания в привычных уже рваных, синих штанах, которые она гордо именовала "джинсами" и в старой, заношенной до невозможности рубашке. О джинсах Шимон слышал. Кажется, их придумали специально для фермеров, в качестве рабочей одежды. Но почему они были рваные? Она успела неудачно упасть? На нее напали? Ни то, ни другое не подходило, так как срез на штанах был странным. Будто-бы искусственно выполненным. Вентиляция что-ли такая? - Инко*, - расплывшись в широкой улыбке, Шимон, подавив дрожь в руках, передал той корзину, - сегодня я принес твои любимые домашние булочки и вишневый сок. - Слушай, а почему ты мне помогаешь? - забирая корзину из рук мужчины, девушка наклонила голову на бок, замечая, как дрогнула улыбка и заиграли желваки на его лице. - Я скажу, если расскажешь мне, кто ты, - с таким же интересом парировал мужчина, подмечая, как сильно она побледнела и с какой резкостью отвернулась от него. - Какой наглый шантаж! - попыталась перевести в шутку шатенка, усаживаясь на бетонный выступ. - В любом случае, я очень благодарна тебе, - она почему-то вымученно улыбнулась. - И у меня есть к тебе просьба. - Какая? - с легким недоумением красноволосый посмотрел на девушку, подходя ближе. От его глаз не могло не укрыться, что она едва заметно, но все же отодвинулась. - Можешь помочь этим детям? - заметив на его лице интерес, девушка повернулась и с самым серьезным лицом, хотя в ее глазах было беспокойство, продолжила. - Я не желаю им такой жизни, это очень тяжело, - с тяжелым вздохом, Инко опустила голову чуть ниже, чем раньше, а Козарт увидел ее с новой стороны. - La mia ragazza Bonaria e dolce!* - восхищению этой девушкой итальянца не было предела. И в такие моменты Козарт был счастлив, что девушка не понимает о чем он говорит. Ведь общались они исключительно на английском. - Что это значит? - моргнув карими глазами, Инко перевела на мужчину взгляд. - Это значит, что у тебя очень доброе сердце и я согласен, - широко улыбаясь, Козарт поддался вперед. - Но в качестве оплаты я все же сделаю вот что, - на мгновенье коснувшись пухлых, розоватых и столь желанных девичьих губ, Примо Шимон восторженно сощурился.Дополнение к поцелую в виде стремительно краснеющих щек и ушей были для Козарта лучшей оплатой.
***