***
Сильный удар в висок. Звон в голове. Расфокусированная картинка. Отчетливый запах железа.«Вставай».
Летнее солнце, светлая улыбка, нежные руки. Руки Юфимии. Сладкий как мед голос, разливающийся вокруг, заполняющий пустоту души и сердца. Она зовет его, своего мальчика.«Вставай».
Прохладные капли дождя. Глубокие морщины на лбу. Ясные глаза. Глаза Флимонта. Звучный как колокол голос, проникающий в самые потаенные уголки мира. Он зовет его, своего наследника.«Вставай, Поттер!»
Веселые праздники, которые маленький Джеймс обожал проводить в кругу семьи, уплетая мамин воздушный пирог и слушая невероятные истории отца о его фантастических вылазках. Когда маленький Поттер вырастет, он станет аврором. Он станет героем. Он станет как папа.«Вставай, мать твою.»
Но не здесь и не сейчас. Сейчас мир в его глазах еле выстраивается в привычные образы, а звон в ушах заменяется свистом и подбадривающими криками. Сейчас он лежит на полу заброшенного завода, потеряв понятие времени и пространства, и пытается встать на не слушающиеся ноги. Кровь быстрой тонкой струей скатывается по губам и подбородку и капает на холодный пол. Он должен встать, он не может сдаться.«Я сказал, вставай!»
Та же крепкая рука, что припечатала мальчика к полу, сейчас схватила его за воротник и резко дернула вверх, заставляя прийти в вертикальное положение намного быстрее, чем сам Поттер того желал. Потеряв последние капли кислорода, Джеймс судорожно схватился за горловину куртки, пытаясь отодрать ее от шеи, хотя прекрасно понимал, что в этом нет совершенно никакого смысла. Ведь он должен встать. - У тебя никогда не будет шанса отлежаться, Поттер, - сухой голос, принадлежащий «крепкой руке» прогремел где-то над головой. – Если уж ты позволил себя уронить, то подниматься нужно сразу, чтобы вообще иметь возможность это сделать. Этот совет Джеймс запомнил надолго. Хотя применял далеко не всегда, как и многие другие наставления «крепкой руки». Тем не менее, сейчас он слушал и запоминал, потому что это все, что оставалось. От детской мечты осталось лишь одно слово, а от многочисленных «сочувствующих» - преступная шайка, которая согласилась прикрыть 15-летнего сироту знакомого аврора, погибшего от рук молодой банды, что называли себя «Пожирателями смерти». - Никогда не надейся на милость, - «крепкая рука» все так же держал мальчишку за ворот. – В нашем мире ее давно не осталось. Последняя капля ушла в могилу с твоей матерью. Столь привычные слезы жгли глаза и разъедали веки, но Джеймс не имел права на слабость. Он просто его не заработал. А потому, проглотив всю боль и отчаяние вместе с огромным комом в горле, юный волшебник поднял на «крепкую руку» пронзительный взгляд мрачных глаз: - Я помню.***
Сигарета быстро догорела до фильтра, но Поттер успел сделать лишь одну затяжку, а теперь непонимающе смотрел куда-то в окно. Рука, любезно перевязанная Питером, безвольно болталась, как лишняя деталь, и от одного ее вида становилось тошно.«Это ты, Джеймс, можешь не пытаться обмануть себя».
Нескончаемый поток не самых богатых на разнообразие мыслей прервал шум у входной двери. Окончательно затушив тлеющую сигарету и едва отодвинув тяжелую штору, Поттер выглянул на улицу. Не то чтобы он не привык к подобному, совсем даже наоборот, но чтобы набухаться за 5 часов до одной из важнейших вылазок за все время существования Мародеров? Для этого нужен был талант, и Блэк им, несомненно, обладал в высшей степени. В коридоре послышались шаги Лунатика. Джеймс научился определять походку каждого человека, входившего в его ближайший круг. Он не был уверен, что подобное умение хоть где-то пригодится, но, тем не менее, освоил его в совершенстве. Поттер в принципе умел вытворять довольно много разнообразных действий, которые ни коим разом не пригодятся ему по жизни, и обладал достаточным количеством абсолютно бесполезных знаний. Но это так, к слову. Выйдя в коридор и свернув к комнате Эванс, волшебник помедлил на мгновение и толкнул едва прикрытую дверь, которая тут же отворилась с легким скрипом. Римус, аккуратно укладывающий вырубившуюся, но невероятно счастливую Эванс под одеяло, бросил незаинтересованный взгляд на вошедшего и вернул все внимание девушке. Джеймс невероятно тихо обошел кровать и протянул руку к тумбочке, на которую мгновение назад Люпин положил потрепанную тетрадь неизвестного происхождения. Пальцы ловко пробежались по гладкой кожаной обложке, очертили ее границы и замерли в нерешительности. Как бы то ни было, тетрадь принадлежала не ему, а Эванс. Но что-то здесь было не так. Знать бы только, что именно. Призрачные воспоминания маячили на заднем плане сознания, не позволяя даже мимолетно прикоснуться к себе. - Где-то я ее уже видел, - еле слышно прошептал Джеймс, обращаясь скорее к себе, чем к Лунатику. – Переплет знакомый. Это ее? - Понятия не имею, - нахмурив брови, Римус перевел задумчивый взгляд с тетради на Поттера и обратно. – Когда они явились, тетрадь была у Лили в руках. Глубоко внутри Джеймс с облегчением вздохнул. Люпин не предлагал открыть дневник и проверить. Если говорить откровенно, Сохатый не то чтобы сомневался в Римусе, но люди полны сюрпризов. Входная дверь с громким стуком захлопнулась, поднимая невообразимые клубы пыли, и в коридоре послышались неустойчивые шаги. Едва прекрасная физиономия Блэка-старшего появилась в дверях, комнату мигом заполнил едкий запах низкосортного алкоголя. - Ничего не знаю, это был обряд инициации, - довольно громко начал Сириус, но поразительно быстро затих, поймав многозначительный и колючий взгляд Поттера, который тот, буквально, с размаху бросил в Бродягу, подняв указательный палец к губам. И если этот взгляд не убивал, то, как минимум, был невероятно близок к нанесению тяжких телесных повреждений. С завидной скоростью расшифровав незатейливое послание, Блэк изящно пожал плечами и выкатился в коридор, пытаясь как можно быстрее выйти из зоны поражения Сохатого. Потому что после предыдущего такого взгляда, Бродяга еще очень и очень долго пытался избавиться от летучемышиного сглаза. Малоприятное действо, скажу я вам, особенно для жертвы. А тем временем Римус, выразительно выгнув бровь, пару раз перевел взгляд с Эванс на Поттера и обратно, и издал довольно многозначительный «гхм». Сохатый же, уловив всю палитру этого лаконичного замечания, лишь закатил глаза, красноречиво давая понять, что разговор закончен, не успев начаться. В комнате повисла вязкая тишина, разбавляемая лишь равномерным дыханием Эванс, сон которой, судя по всему, даже фееричное появление Бродяги не смогло потревожить. - Нужно привести Блэка в чувства, - начал после небольшой паузы Поттер. – Иначе все кентавру под копыта. Регулус с Питером отредактировали несколько наших карт западного квартала. Мы близки к победе как никогда, и я никому не дам загубить этот шанс. Легкая тень набежала на уставшее лицо Римуса, но, тем не менее, он уверено кивнул на слова Сохатого. Слишком долго они медлили, слишком многое потеряли. Пора наверстать упущенное. - У тебя заказ висит, - выпрямившись, произнес Люпин. – Я понимаю, что ты немного не в сост... - Я помню, - поморщившись, отрезал Джеймс. – Я все выполню, как мы и договаривались. Но спасибо, что проследил за этим. И вот еще... наведайся к Аддерли. Что-то мне подсказывает, что он начал забывать, под кем работает. Проверь канал Шервуда. Отчисления с продажи все еще идут, но не мешает перестраховаться. И да, возьми Эванс с собой, как очнется, покажи что к чему. С этими словами Поттер развернулся на каблуках и вышел из комнаты, оставив Римуса под весом возложенных на него поручений.