Лес

      Ещё несколько недель Родика возилась с книгой, почти не отвлекаясь, даже во время семейного переезда в наконец законченный дом. Много чего она узнала из тома по анотомии, чего даже никто из семьи, наверное, не слышал. У человека и животного совсем разная пищеварительная система, немного другое сердце, печень… Что крайне похоже, так это лёгкие и общий вид грудной клетки, за исключением того, что у животных она более сдавленная с боков. Всё это… Завораживает. Младшая из сестёр Блана даже допускала в своей голове мысли, что ей… Хочется взглянуть на всё это своими глазами, особенно на… Мозг. Этот орган, похоже, и есть тот самый незримый «разум», а может и что-то содержащее саму душу. Да, у рыжей родилась теория, что душа заключена именно внутри этой странной штуковины, блуждает по бороздкам и отдаёт команды телу. — Но почему тогда… Когда грустно, то болит в груди? И, ведь, если она есть у человека, то и…       Её размышления прервал громкий, но короткий скулёж с улицы, со стороны двора. Отцу сделали заказ, это понятно по звукам, которые врываются в общую тишину уже пару дней. — Бедные лисы… — Девушка хмурится и закрывает глаза, облокотившись на собственную руку, а потом резко открывает глаза, сразу после очередного визга. — Лисы… Трупы… Трупы! А это идея, слушай…       Рыжая скоро выходит на улицу, взяв с собой сумку с самодельными и выторгованными у местных инструментами, недолго смотрит на то, как один из кузенов проносит к мастерской новую партию шкур, а потом двигается к мусорной яме, где и находит совсем свежий кадавр, правда без кожи и от того достаточно мерзкий.       Блана натягивает на руки пожарные перчатки и буквально двумя пальцами поднимает изуродованное тельце, после отойдя вместе с ним в спокойное место. — До начала трупного окоченения ещё минимум три четверти часа… Я должна успеть достать то, что мне нужно…       Девушка приседает и привыкшей к подобной работе рукой, сначала открывает кости черепа, а потом грубо пробивает крышку молоточком, сливает кровь, попавшую внутрь и щипцами достаёт тот самый мозг, скорее вытягивая его на небольшое расстояние, потому что ствол нервной системы повредить не хотелось. Вскоре, по всей длине позвоночника была проведена подобная операция и вот рядом с останками лисы лежал её «разум» с сетью непонятных нитей из плоти, отходящих от него. При тщательном рассмотрении под лупой, Родике, кажется, даже удалось рассмотреть совсем тоненький конец одной из таких ветвей. Потом рыжая присмотрелась к мышцам лапы с такой же детальностью. — Кажется… Тут соответствующий рубец… Кажется. Но, если иначе, то получается… — Молодой хирург приложила пальцы к подбородку, в задумчивости пачкая его кровью. — Это канальцы… По которым душа отдает приказы отдельным волокнам плоти… Ну-ка… Здесь её точно нет, но это хотя бы позволит мне… Предположить её природу…       Рыжая использует небольшой ножик, чтобы разделить мозг на два полушария и внимательно осматривает срез, касается границ пальцем. — Небольшая ёмкость… При сложении… Получается крохотное пространство… — Девушка достаёт листы пергамента и быстро делает набросок, хочет снова осмотреть одну из лап, но медлит, видя, что между мышцами, словно бы льётся что-то жидкое, берёт конечность крупными щипцами, а мелкими цеплает «жидкость», что на самом деле больше напоминала слизь. — Ч… Червь… Иу… — Она чуть морщит нос и отстраняет гада от себя. — Он ел… Мышцы лисы… И похоже, что давно… Какая, должно быть, боль!..       Блана вспоминает, что животные и правда иногда скулили без причины и грызли сами себя, портя шкуру, мех, сами постоянно худели. — Так вот в чём дело… Надо бы сказать отцу.       Это и случилось. Мирча был больше ошарашен тем, в каком виде вернулась его дочь и что она демонстрирует ему какую-то живую отвратительную тварь, но потом всё же уделяет внимание её словам и задумывается: — Значит… Такой паразит живёт у некоторых лис?.. Это многое объясняет… Но как он к ним попал? — Он ест мясо… Так что, вряд ли из окружения, скорее всего, из еды.       Мужчина осторожно перенял щипцы и рассмотрел отвратительную животину, а потом резко опустил её в кипяток, где отправили шкуры, что почти моментально убило паразита. — О как… Издох. — Мирча почесал затылок и улыбнулся, поворачивая трупик в щипцах перед глазами. — О как… — Снова повторил он и свободной рукой погладил рыжие волосы дочери. — Мясо надо будет варить, прежде, чем отдавать лисам. Молодца-а-а, Родика… Молодца!       Девушка улыбается и слушает похвалы отца, смотрит, как он подзывает своих братьев, показывает им червя, объесняет, что это за тварь такая и что теперь стоит делать. Когда внеплановый совет семьи расходится, мужчина выкидывает паразита, подзывает рыжую ближе и усаживает себе на колено. — Умная ты голова, Родика… Скажи, ты как такую образину нашла? — Я… — Дочь запинается, вспоминая своё кровавое утро, что больше было похоже на колдовской обряд, чем на научные исследования, но потом всё-таки решает ответить честно. — Я разобрала тело лиса… И там… Ползал этот червь, прямо выполз из плоти… — Не продолжай, меня мутит от одной мысли… Слушай, у них же помимо этой болячки ещё много чего… Может, ты и этому объяснение? — Может быть… Да, может быть… — Это же хорошо. Это, понимаешь, очень хорошо. Нам это правда поможет, Родика… Что тебе нужно?       Помощь. Отец хочет снова помочь с её увлечением и это радует, но Родика не подаёт вида, глубоко задумавшись, пытаясь прикинуть, что ей может понадобиться. Молча она сидит пару минут, а потом наконец поднимает глаза. — Уголок в подвале со столом и… Несколько маленьких бочонков, где можно будет мариновать трупы… — Боже милостивый, зачем их ещё мариновать? — Так они не сгниют и окоченеют гораздо медленнее, это поможет мне работать… — И всё? — Да, остальное я смогу сделать сама.       Отец кивает, показывая, что он понял и отпускает дочь, а та спешит умыться и наконец пойти поесть, ведь до этого она ела последний раз два дня назад утром, совершенно увлёкшись книгами.       После этого она возвращается в свою комнату и перечитывает главы, отмечает на самодельной карте местности зоны, где есть нужные ей растения, возвращается к описанию глазных яблок, вкладывает свои странички в часть о «разуме», делает новые записи, обдумывает следующее занятие и откладывает всё это научное сокровище, только, когда даже свеча уже не помогает в темноте ночи.       Вот только томик попадает не на кровать, а в чужие руки, что пугает саму Родику и заставляет повернуть голову: — Ч-чего? — Я без стука, прости уж… — Грэй осторожно открывает анотомический атлас и с интересом рассматривает неумелые наброски младшей, вчитывается в неровные строки. — Мне слишком интересны твои успехи… — З… Здравствуйте. — Блана невольно улыбается и смущённо убирает прядь волос за ухо, с замиранием сердца дожидается вердикта от её нового примера подражания. — А вы… Как так тихо.? — У меня свои способы, к тому же, ты не особенно и смотришь по сторонам, дорогая… — Серые глаза застывают на изображении лисьего мозга, а бледные пальцы проходит под пометками, кусочками теории. — Душа… Значит? — Ну… Да. Мне кажется, она живёт в этой… Штуке… Мозг, вот и… — И рыжая рассказала седовласой всё про свои доводы, водила по рисунку пальцем, показывала жестами как примерно выглядят те нити, которые она смогла рассмотреть, ерзала на месте от переизбытка чувств, но вскоре затихла, смущенная тем, с какой улыбкой на неё смотрит женщина. — Вот… В целом… Да. Что думаете?       Грэй снова улыбнулась и слабо хихикнула, в голове прокручивая приятные для себя мысли: " Родика не стала спрашивать, а сама пошла проверять, смогла так точно описать сложную на вид нервную систему и это всё только по упрощённому первому тому, только в пунктирных контурах, показывающему устройство тела… Люди до её теории ещё не дошли, они и не дойдут ещё лет сто минимум, потому что не решатся на такое… И ведь она придельно точно нашла истину, чуть подделанную под её мировоззрение, но истину».       Вслух она сказала только одно, поглаживая огненно-рыжие волосы: — Молодец, Родика, очень умно… Знаешь, я в твоём возрасте, наверное, даже бы и не догадалась.       Девушка просила улыбкой, смяла в руках собственный подол и прикрыла глаза, когда бледная ладонь упала на её локоны. Грэй… Врач… Которая знает так невообразимо много… Похвалила её! Она бы так не смогла на месте Родики, обычной смертной девушки. Такое очень уж вдохновляет и мотивирует продолжать. — Ой, не надо прибеднятся, всё бы вы смогли, если бы у вас тогда была эта книга. С ней так легко, если честно… В ней всё-всё… Без неё, я бы даже не задумалась так поступить, честно говоря. Я вам должна сказать спасибо… И за то, что решили мне помочь… И что помогли так действенно и… И за добрые слова тоже, конечно же, спасибо! — Не кричи, твоим родителям не понравится незванный гость. Слушай, Родика… — Старшая чуть помолчала, косясь в сторону двери, снова улыбнулась и вернула взгляд к карим глазам. — А ты… Хотела бы попробовать… Как ты выразилась… Разобрать человека? — Человека? Это же… Как-то неправильно уже… Не грех ли? И… Да и это совсем не тоже самое, что лиса, я вот… — Ты хочешь или нет? — Более строго спрашивает Ведьма, сжимая юное запястье в своей руке, чтобы спровоцировать более чёткий ответ. — Я в твоём бубнеже ничего не разберу.       Блана замолкает снова и думает, взвешивания «за» и «против». С одной стороны это совершенно неправильно, даже в теории это предполагает похищение или выкапывание покойника, а то и вовсе убийство, к тому же это уже будет не кадавр в двух из трёх случаев и с ним работать так же легко не получится, так что, скорее всего, труп в конце действия просто превратится в мерзкое месиво всех оттенков внутренностей.       С другой же стороны, она сможет удовлетворить своё любопытство, проверить факты из книги, возможно найти подтверждение или даже опровержение своих догадок, найти что-то совсем новое… Прикоснуться к самой смерти.       Ещё пару минут она колеблется, бродит взглядом по стенам, потолку, углам, уже облюбованным пауками, пока вдруг ветерок из приоткрытого окна не гасит свечу. Это знак. Словно бы время думать закончилось.       Рыжая садится прямо, набирает в грудь воздуха, выдыхает и выдаёт ответ с решительным кивком головы: — Да, я хочу попробовать.       Грэй словно бы отходит от транса, всё это время проведя в терпеливом ожидании и снова улыбается, секунду смотря мимо девушки, в окно за её спиной, на блеклую луну. Потом смотрит прямо в карие глаза, видя в них желанный огонь… Запал стремления к познанию. — Хорошо… Очень… К какому времени ты будешь полностью свободна? — Завтра, поздний вечер… Тогда точно никто не помешает. — Тогда мы будем ждать тебя… У моста, Родика.       Рыжая моргает и неожиданно для себя остаётся в одиночестве.