Лес

       Еллоу открыла глаза, когда со стороны деревни раздался крик женщины. Она вышла из размышлений и прислушалась к звуку лучше. Дозорные, идущие вместе с ней тоже остановились и синхронно повернули головы к звуку, немного ощетинившись и даже пригнувшись, держа в руках своё деревянное оружие: — Вождь? — Спокойно… Это добрый знак. — Добрый? А что если это тот в красном? Уже учудил что-то… — Человек в красном… Нет. Он же здесь. Во всяком случае… Это крик роженицы… Разве не различаете? — Наши звучат иначе.       Блондинка закатывает глаза и ухмыляется, наблюдая за настолько растерявшимеся взрослыми мужчинами. Им хватает такого пустяка чтобы поджать хвосты? Какие же тогда из них воины? Хотя, может, их просто настораживает Калеб, прибывший несколько дней назад и всё время пытавшийся проникнуть в лес. Теперь ему это удалось и не так давно его мантия скрылась за дверьми особняка. Грэй наконец одобрила встречу и приняла его.       Мужчина расслабился и впервые за несколько лет позволил своим глазам принять полностью красный цвет, как и седине окрасится кровавыми полосами, а по лицу, словно каплями краски расползся пигмент. Сразу словно бы и дышать легче стало. — Давно не виделись… — Он начал первым, чем не мало удивил Уайт, сидевшую в углу гостиной. — Как ты прибыла? — Это было несколько веков назад, неужели это так важно? — Грэй протянула ему кубок вина и улыбнулась, когда показной святоша осушил его почти одним глотком. — Лучше скажи… Как ты дошёл, ну… До сана. — Не притворяйся. Ты знаешь. Инквизиция… Позволяет владеть человеческой кровью, плотью… В избытке. — Тебе это явно… Не помогает в достаточной мере. Выглядишь отвратительно.       Она откинулась на спинку своего стула и закрыла глаза, в какой-то мере наслаждаясь скрипом мебели. Он же снова прокашлялся и вытер выступившую на губах кровь, а после болезненно улыбнулся, как улыбается тот, кто понимает, что проигрывает партию в шахматы. — Я права? — Ты знаешь ответ. — Разумеется, но слышать это со стороны всегда упоительно…       Они снова переглядываются и оба посмеиваются, в очередной раз наполняя кубки вином и ударяя края. — Формула… — Наконец продолжает Калеб. — Мы её не закончили. Она даёт сбои и успех совершенно случаен… Ты же понимаешь, что это сродни гаданию на тонком льду… Я хотел поинтересоваться не смогла ли наконец- — Смогла. — Женщина снова улыбается и наблюдает за Адептом, что в свою очередь что-то старательно пишет на полях книги, привезённой гостем, как подарок.       Шотен вскинул голову и повернул к собеседнице лицо, даже не пытаясь скрыть своё приятное удивление. Даже не то, что удивление, а радость от подтверждения ожиданий. — Вот только… — Ведьма сразу оборвала его, даже не давая начать следущий вопрос. — Знание очень ценное и я не могу отдать его тому, кто отправляется в дорогу… Бумаги могут быть утеряны или украдены… — Я же знаю, что ты можешь наложить от подобного защиту, так в чём же проблема доверить своему другу- — Коллеге, Калеб, не забывайся… Даже самым верным коллегам нужно доверять как можно меньше. Лишь ученики имеют полное право на твои тайны и то… Не все. — Я мог бы стать твоим учеником, тогда- — Нет. — От чего же? — Нет тебя в моих планах… Да, даже если и отвлекаться от них… Ты не принесёшь пользы.       Инквизитор нахмурился и даже немного прокашлялся, демонстрируя мантию и намекая на возможность поставок, коей он обладает. Уайт только фыркнула, но отвернулась, стоило ему обратить на неё внимание. Адепт отлично знает, что никакие, даже самые ценные ресурсы не являются достаточной ценой за нарушение курса, который заложила учительница. — Предлагаешь мне истреблять потенциальных клиентов или коллег? — Было бы кого посадить, а за что… Найдётся, ты же знаешь. — Знаю. Не тебе это мне говорить… — Грэй наклонила голову, предавая своему выражению лица бо́льшую серьёзность, даже раздражённость и озлобленность. — И знаю, что ты заиграешься с этим… Бесконечно обвинять невинных просто невозможно… Рано или поздно лёд под тобой провалится и что тогда? Ни ресурсов, ни времени, что я потрачу… Ничего этого не будет, а к тому же мой план, гораздо более выгодный останется нарушенным. В тебе нет пользы, Калеб, смирись… Просто так не повезло и теперь ты — лишь пережиток прошлого… Ты никогда не искал пути обезопасить себя… Адоптироваться… Нет, это не о тебе. Тебе лишь бы развлечься и насладиться своим превосходством. Та долгая жизнь, которую я дала тебе, не научила тебя тому, что всё меняется и к изменениям нужно быть готовым… И сейчас твоя алочность сжирает тебя изнутри… — Но мой камень… — Да. Красный Алмаз… Ты… Дитя Крови, насколько я помню… Это, пожалуй, единственное, что в тебе сейчас ценно и то… Он нестабилен и в любой момент может распасться на мелкую крошку… На его восстановление уйдёт слишком много ресурсов, того не стоящих… Гораздо практичнее будет тебя добить и использовать кристалл для стабилизации новой порции Нра-муша… Сеиль-та. Вот как это называется. Красный Сеиль-та. Вот и вся от тебя польза, но… Как ты сказал бы, «по дружбе»… Я не стану убивать тебя и дам умереть самостоятельно. Так получится более честно.       Шотен хмурится больше, но кивает, даже на чуть опьянённую голову понимая, что женщина в целом права. Как не хотелось бы признавать, а с самоконтролем у него всегда были определённые проблемы и в конце концов он может уйти в азарт и начать заниматься халтурой даже в составлении липовых дел. Однако, всё равно это как-то… Всё равно, что его только что назвали мусором. — Твоя правда, Грэй, но хотя бы скажи, что за великий такой твой замысел, что даже моя жизнь в его масштабах является никчёмной?       Грэй переглядывается с Уайт, кивает сама себе и улыбается, с каким-то измождённо-тяжелым вздохом начав говорить: — Это долгая история… И нужно будет начать чуть ли не с сотворения или… Появления мира… Так заведено, что все живые существа соревнуются между собой… В любых сверах, даже в хищничестве и более слабые проигрывают, зачастую даже просто исчезая из истории… Бывает даже так, что от одного вида откалывается ветвь, которая в конце концов уничтожает ветвь своего предка… Так и с людьми… По меркам истории не так давно оно само спровоцировало откол от себя ветви… Нас, как ты понимаешь. — Это да, но до меня не доходит, к чему это всё? — Мы — новый виток развития человечества, Калеб… Нас искусственно создали и искуственно же решили убить… До сих пор наших собратьев разыскивают и уничтожают лишь для того, чтобы сохранить тот устой, который людям выгоден… Человеческая натура не хочет изменений и ещё больше она не хочет потерять своё место в цикле… Вернее, сдвинуться с него… — Неужели, ты хочешь… — Я хочу выжить и обеспечить выживание своему виду… Даже если для этого понадобится уничтожить людей полностью. Люди крайне агрессивны к конкурентам… И боюсь, что рано или поздно они объявят полномасштабную войну… К ней я и готовлюсь. — Ты говоришь это мне так просто… Что если я придам тебя? И люди будут готовы гораздо раньше тебя? — Нет. Я знаю, что ты лишь только поможешь мне. Есть один человек… Чья жизнь мне пока что важна… Ты мог бы… Принести пользу, тогда ещё подумаю о конкретно твоей важности. — Что за человек? — Дом Блана. Это всё, что тебе сейчас нужно знать. На этом всё… — Обе женщины поднялись со своих мест и, прежде чем уйти, Грэй поставила кубок, вино из которого перелилось на стол и алая струя проползла по скатерти, словно бы подчёркивая цену всего разговора. — Мой друг…       Мужчина кивает, не сразу заметив, что в комнате он совершенно один, а с ветхого потолка в его кубок ссыпалась известь. Само сидение под ним провалилось и заскрипели гнилые балки. Дом опустел и потерял всю роскошь. Теперь он выглядел покинутым, причём ещё несколько столетий назад, как и чудодейственные чары чего-то подмешанного в вино перестали действовать, заставляя Калеба вновь постареть и побледнеть, хотя он только что мог поклясться, что все морщины разгладились. — Навождение… Хорошо… Ты прячешься… И это понятно.       Он поднялся и направился к выходу, в процессе пожалев, что когда-то он поскупился на покупку трости и потёр колени, стоило только оказаться на тропе.       Он умрёт… Он сам это понимает — в любом случае отправится в могилу или на костёр, независимо от того, станет ли он помогать ковену или мешать. Грэй не хочет помогать и не будет — его не обмануть. Её волнует лишь выгода и она хочет выжить её капли из каждого, даже самого никчёмного. Как это сделать с ним? Конечно же обещать подумать… Нет, чуда не случится, но тогда…       Столько лет в своём величии, наслаждения силой и достатком… Носить в себе истинного корабля среди камней — алмаз, пусть и богатый за счёт крови. Столько обмана и использования чужих предрассудков, слепой веры, но сейчас… Впервые за всю службу он займётся своей истинной функцией — борьбе с колдовством. Не то чтобы в нём взыграла любовь к человечеству или простая солидарность… Скорее, это возможность перед смертью достаточно посмеяться. Помочь ей? Ну разумеется… С его «помощью» всё развалится? Это мы ещё посмотрим! Её идеальный план. Посмотрим ещё, идеальный ли он! Всё по её плану, всё она знает, всё идеально, всё будет так, как она хочет… Посмотрим-посмотрим, мисс «Королева адоптации». Жизнь кого-то из… Как их… Блана? Жизнь. Для чего-то ей кто-то из них нужен живым. Ну, значит, нужно сходить в гости к этой семейке… Как раз заканчивается запас философского камня.       Ночью Крина снова не спала. Кошмары, было ушли, но теперь вернулись и теперь в них явственно была Родика. Младшая дочь плакала, нет, надрывно кричала, задыхаясь в слезах, а по её рукам стекало что-то тёмное и, как казалось даже на взгляд, тёплое, горячее. Не может быть, что она только всё ухудшила и теперь беда намертво приклеилась именно к этому чаду? Только одного женщина не могла разобрать… Где ещё она слышала такой… Не то плач, не то крик, не то…       За окном растявкались лисы, завозились в клетках и загремели посудой. Они вместе с собаками почуяли что-то и последние протяжно завыли, побуждая первых плакать в ответ.       Вот оно, но… Что же это? Почему так? Когда животные расшумелись окончательно, они разбудили Мирчу и тот сердито что-то выкрикнул, тут же затыкая всю толпу, а вот его жене спокойнее не стало.       Она поднялась и прошла на второй этаж, спокойно миновала комнату, где раньше жила старшая дочь — теперь она переехала. Комната средней была объята мирной тишиной и сын в своей комнате сопел в колыбели. Мать остановилась у комнаты Родики, нерешительно скользнула внутрь и села на край кровати. — Мам? — Рыжая открыла глаза и улыбнулась, когда рука Крины прошлась по её волосам. Кажется, младшей тоже не спалось. — Что такое? — Я… Я просто… Я люблю тебя лисёнок… Прости… У меня так мало времени чтобы говорить это… Достаточно часто и- — Я тоже тебя люблю, мамуль…