Лес

— Извините, здесь сейчас сэр Огюст Роббер? — Почтальон неловко заглянул через плечо мужчины перед собой, сверяясь с адресом на конверте и номером дома. — Прямо перед тобой сию минуту друг мой. — Огюст улыбнулся юноше, поправляя свой пиджак, заметил своё имя и перенял письмо. — Ох, извините, первый день. Я немного волнуюсь. — Ничего, друг мой, это нормально. Меня в мой первый день лошадь укусила за плечо. Я так не плакал с плёнок. Боль не из терпимых. Так что… Первые рабочие сутки всегда немного прокляты.       И они рассмеялись. Скоро уже должно теплеть — до весны не так далеко и первые птицы уже щебетали в ясном небе над столицей. — Доброго дня, сэр. — Добрейшего! Запомните его, мой друг, он велик.       Письмо как-то почти сразу забылось, зажалось между папкой с документами и ежедневной газетой. Сегодня по этим улицам поедет Море, а конверт из какой-нибудь бухгалтерии подождёт, пусть почерк на нём на секунду и показался знакомым. — Грэй ругалась? — Лёд в волнении свела брови вместе, когда встретилась с Блэк взглядом, а потом обломала рядом торчащую веточку дуба, что из-за сухости старого дерева было легко.       Медведь немного вздрогнула от того, как легко приглушенный голос девушки занял пустоту в звуковом пространстве леса, но при этом не создал эха. Это в целом было хорошей новостью- магическое поле смогло подстроиться под новый излучатель и отторжения не будет, а значит, младшая не будет болеть и мучаться болями, по крайней мере сейчас. Однако… Всё равно пугало. — М? На тебя? Нет, вовсе нет. — Её грива закачалась, как крона большого крепкого дерева на сильном ветру. — А на тебя? — Голубоглазая, не унимаясь, подошла ближе и уронила светлую голову на тёмное плечо, сторясая этим с него снег. — На меня немного.       Старшая рассмеялась, когда Дитя выронила хворостинки ищ рук чтобы обнять её крепче и спрятаться лицом в одежду. — Прости! Прости, пожалуйста! — Я и не обижалась, чтобы тебе было за что сыпать извинениями, малыш, не беспокойся… — Тяжелая ласковая ладонь накрыла хрупкое дрожащее плечо и начала водить по ней с осторожностью, бередностью. Кажется, такая ласка немного даже согревала вечно холодное тело. Хотя, может, дело и в том, что бледной солнце уже по-весеннему согревало пустоватую просеку, в которой остановились эти двое, прервав ради беседы сбор хвороста. — Ну, как же?.. — Младшая немного опустила голову и поджала губы, пытаясь выдавить из себя слова, а не начать плакать, потому как по мере речи ей становилось всё грустнее и она жалела несчастную в её глазах, замученную и ни в чём не виноватую Мишку всё больше. — В-ведь… Ты мне сказала не ходить… И все говорили не ходить, а я всё равно пошла. Досталось не мне, а тебе и, наверняка, сильно досталось! Ты мне просто не говоришь, потому что расстраивать не хочешь, потому что ты добрая и хорошая, и… И заботишься. А они тебя наказывают и…       Блэк нежно улыбнулась, подняла маленькую фигуру на руки и прижала к себе, когда та по-детски всё же не сдержалась и начала хныкающе заикаться на последних словах, потирая глаза, которые ещё даже не успели намокнуть от слёз, но уже щипали. — Ну-ну, всё не так уж ужасно, дорогая, со мной всё в порядке, неправда ли? — Неправда! — Она даже нахмурилась немного и легонько толкнула великаншу рукой, вернее, просто упёрлась ненадолго. — Я же чувствую, что тебе плохо… — Чувствуешь? — Да… Комок у тебя такой в груди противный… Липкий и холодный, сердце сжимает до боли.       » А ведь мы её не успели этому научить». Медведь снова начала гладить ученицу по голове, успокаивая и поощеряя за внимание одновременно, но без слов. Тут и без них можно было обойтись: серебряные монетки глаз всегда меняли свой блеск, когда менялось настроение их хозяйки: от искорок счастья, до пылинок нежности и мокрых звездочек тоски. — Это подойдёт. Не нужно на этом концентрироваться… — Н-но… — Лёд снова шмыгнула носом и в ответ погладила тёплую щёку великанши, словно всё пытаясь как-то снять с неё это тёмное пятно, что так её беспокоит. — Тише… — Медведь коснулась губами её лба и простряла так, пока дыхание её подопечной не выровнялось. Только после этого она поставила её на ноги и отряхнула хрупкие плечики от чего-то незримого. — Я очень горжусь тобой за твою внимательность… Не каждый взрослый может так хорошо различать природу энергии, но это правда не то, из-за чего тебе стоит плакать, дорогая.       Девушка кивнула, ещё потирая глаза рукавами шубки. Ей самой было не холодно, но старшие настояли на верхней одежде, мол, пока что лучше всё равно не рисковать. После же она подняла брошенные веточки и прижала их к себе, как дети в игре прижимают куклу или плюшевого мишку: открытыми ладонями к груди, при этом широко расставив пальцы. — Вот умница… Пойдём? — Новый кивок её удовлетворил и брюнетка зашагала широко переставляя сапоги по сугробам, ведя юную помощницу за собой, хотя той по её следам оставалось только прыгать, как оленёнку, в каждый вставая обеими ногами. — Сейчас к реке. — А… — Дитя кивнула третий раз и опять подняла голову, чем посмешила собеседницу, напоминая сейчас кота-попрошайку. — А что за энергия такая?       После этого началась уже привычная нам долгая лекция о том, что, собственно, в мире магию двигает, поддерживает и прочее. Как эта эфимерная энергия циркулирует по телу, душе, как и почему может перебиться и сто из этого иногда выходят болезни и даже смерть. Голубоглазая оказалась внимательным слушателем и ни разу не отвела взгляд от учителя, как губка стараясь впитать хоть частичку знания. Благо, это у неё получалось, пусть и не полностью, но она хотя бы не уходила совсем в прострацию, не тонула в своих мыслях и не терялась в пространстве, правда слегка не заметила, когда поток терминов вернулся к состоянию обычного диалога. — И так, всё понятно? — Не всё, но я обязательно постараюсь потом понять. — Почему потом? — Женщина в удивлении раскрыла глаза шире, а её спутница только хихикнула, словно бы то, что она хочет сказать- само собой разумеется и Блэк просто пошутила, спрашивая её об этом точнее. — Потому что сейчас не смогу: голова не может разобраться, как ей лучше будет всё расставить у себя. — Она снова улыбнулась и чуть прикрыла глаза веками, ловко подцепив с белого полога новую веточку в свою охапку. — К тому же у меня сейчас есть другое задание — собирать хворост.       Медведь ухмыльнулась слегка и забрала у неё всё собранное, чтобы переложить в свою вязанку: они так договорились изначально, чтобы младшая не несла слишком большой для себя вес, а старшая оставалась внимательной к окружению и в случае чего могла защитить свою помощницу.       Река всё ещё была покрыта плотным ледяным панцырем, который почти как зеркало отражал свет солнца, превращая это место словно бы в дорогу, вымощенную каким-то драгоценными материалом, сродни золоту или серебру. Однако не только это завораживает Дитя, но ещё и маленький предмет, торчащий из снега. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это -металлическая ручка от чего-то. Девушка раскачала немного эту вещь в её холодном футляре и потянула на себя. Не выходит — вмёрзло. — Мишка! Помоги, пожалуйста, тут что-то странное.       Блэк молча подошла ближе, опустив снег под своими ногами на пару десятков сантиметров, осмотрела предмет, почесала в затылке и обхватила одной рукой, легонько дёрнув в свою сторону. Не поддаётся. Тогда силы стало больше, но это тоже не помогло. — Неужели, я ослабла настолько сильно? — Удивилась женщина и потерла ладони прежде, чем уже ими двумя зацепиться за рукоять и напрячься в новом рывке, просадив ноги ещё глубже в снег.       Послышался металлический шелест, о снег, правда перед этим что-то едва звонкое, секундное. Меч стремительно выскользнул из сугроба и брюнетка едва не завалилась на спину, уже в движении заметив треснувшую поверхность и обломавшееся лезвие. — Вот же… Всё-таки сломала. — Медведь нахмурилась, снова потирая широкой ладонью затылок, осмотрела предмет лучше и перевернула рукоятью вверх, пока её спутница смотрела на находку с не менее завороженным взглядом. — Что этот меч может здесь делать? — Не знаю… — Великанша честно пожала плечами и оттерла иней с круглой вставки в гарде. — Может, кто потерял… Хотя, кому в нынешнее время нужны мечи?       Ещё пара движений большим пальцем по гладкой поверхности и заморозь сходит, открывая серым глазам блекло-голубую жемчужину, размер которой в природе в принципе не возможен. Старшая удивилась лишь немного, а потом улыбнулась, бережно огладив оконтовку драгоценности. — Так вот где ты была… А мы думали, что потеряли где-то в кладовых.       Лёд осторожно вытянулась на цыпочках, зацепившись руками за рукав Блэк и с интересом осмотрела камень, что заблестел, словно в ответ на глубокий голос женщины: — А этот меч… Живой, да? — Не меч, а камень, видишь? Поздаровайся, Жемчуг, пожалуйста. — Медведь улыбнулась мягко и опустила граду на уровень голубых глаз. Он снова засветился, но не так ярко как раньше, скорее просто тепло, как лампадка в темноте. Девушка улыбнулась и сделала короткий поклон, чуть придерживая подол платья: — И вам здравствовать. — Ты ей нравишься. — Взаимно. Такой красоты я ещё не видела.       И она полюбовалась предметом ещё немного, а потом до неё вдруг кое-что дошло: — Ой! Ей же неприятно, наверное, холодно. Давай, возьмём её с нами домой? — М? — Брюнетка перехватила рукоять удобнее и кивнула, уже найдя место для меча между ветками в вязанке. — Разумеется, но это потом. Сейчас нам нужно закончить с работой.       Младшая нехотя кивнула ей и осмотрелась в поисках хвороста, ведь, теперь от её усердия зависила скорость работы. Старшая же размяла плечи и всмотрелась в ландшафт, достала из-за пазухи карту и уголёк, чтобы им наметить новые рощицы на бумаге: — В этом месте уже тот берег забрали… Понятно… Ну, теперь это дело времени. — Рэд, смотри, мы кое-что нашли. — Дитя Льда буквально вывела Цыганку из комнаты отдыха за руку, чтобы та всё же взглянула на принесённую с улицы вещь.       Рыжая задумчиво приложила руку к губам, когда меч по её просьбе перенесли в комнату с камином и позволили ей очистить предмет от всех дефектов, которые появились за это время. — Что думаешь? — Подала голос Медведь. — Людям каким-то чудом удалось её выкрасть.       Голубоглазая осмотрела обеих женщин, а потом камень в гарде, уже отделённой от бесполезного клинка: — А кто это? — Голубая Жемчуг… Грэй вернулась с ней из своей командировки на восток примерно… Тридцать лет назад. А двадцать с лишним назад она предала нас… Смешалась с человеком и… В общем, не имеет значения. Повезло, что камень не ушёл в смертную кровь. — Значит, это Грэй её так наказала? — Вроде того, сказала подумать над своим поведением. А жалко… Мне её помощь была полезна, руки легкие, можно было поручить какую-то хрупкую работу и не сомневаться, что всё получится. — А мы не можем её вытащить? — Без разрешения Грэй нельзя…       Голубоглазая задумалась ещё на немного, а потом подняла глаза: — Мы не можем создать других таких, верно? — Да. Из местных в основном выходят техники, физическая сила и бюрократия… А таких изящных и тонких не хватает, вот и топчемся. — Значит, нужно посмотреть в других местах, нет?       Рыжая шире открыла глаза и ухмыльнулась тому, как просто, оказывается, всё можно решить: — Я уточню разрешение у Грэй.