***
«В Ричмонде продолжаются активные поиски пропавшей студентки четвёртого курса Университета содружества Вирджинии. Напомним, что первая версия об исчезновении Кэтрин Райз гласила о том, что с девушкой мог произойти несчастный случай во время празднования Хэллоуина. Первоначальное расследование дало повод подозревать нападение или убийство. С момента исчезновения прошло два дня, после чего и Аву Райз, мать Кэтрин, объявили без вести пропавшей…» Хоуп переключила новостной канал, но наткнулась на тот ненормальный, где круглосуточно крутили странные ситкомы; она выключила телевизор, раздраженно откинув пульт в сторону. Майклсон взяла в руки блокнот для рисования, который до этого покоился на её коленях, и оценивающе взглянула на рисунок. Блекло-серый рассвет неспешно надвигался с востока, разгоняя сумерки и проникая в гостиную. Аларик оказался в комнате, когда в окно уже заглядывали первые солнечные лучи, но почти сразу же их заслонили собой тучи, погружая пространство гостиной во мрак. Хоуп поморщилась, перелистнула листок, и Рик наконец окликнул её. Девушка не вздрогнула и не удивилась, услышав его голос, лишь подняла усталый взгляд. — Снова не спала всю ночь? Хоуп качнула головой. Почти всю ночь. Отложив блокнот и карандаш на журнальный столик, она посмотрела на часы: без пяти восемь утра. Провела здесь пять часов без сна. В очередной раз. Всё началось после Хэллоуина, но три ночи спустя, которые она провела здесь за чтением, рисованием или проверкой письменных работ, да чем угодно, только бы снова не уснуть, кошмары отступили. Чтобы опять вернуться. Сбежавшая Кэтрин возвращалась в её снах. Эмили кричала и просила помочь, и тогда Райз втыкала нож в её горло, хохоча, как сумасшедшая, пока её подруга захлёбывалась собственной кровью, а жизнь медленно покидала её тело. Майклсон просыпалась, но, снова засыпая, видела всё ту же картину. Иногда Хоуп удавалось завладеть серебряным клинком до того, как он оказывался торчащим из шеи Эми. Кэтрин оказывалась прямо перед Хоуп, сотрясая ночную улицу диким смехом, удивлённо замолкала, когда нож вонзался ей в сердце, но потом её лицо начинало меняться — и через несколько секунд перед трибридом уже стояла Клайд, истекая кровью от нанесённого ей удара, вот только умирала она теперь от рук Майклсон. Китти снова заходилась в приступе злобного хохота где-то позади, и её смех заполнял пустынную тёмную улицу. Хоуп просыпалась от собственного крика, а перед глазами всё ещё была умирающая на её руках Эмили, пока Кэтрин растворялась в ночи Юг-Черри-стрит, обещая, что она вернётся. И она возвращалась. Хоуп вторую ночь подряд тихо ускользала из кровати, чтобы не разбудить Рика, потому что он и так проводил с ней все бессонные часы, удерживая в своих объятиях, — только благодаря тому, что он находился рядом, она вообще могла заснуть и проспать хотя бы пару часов. Аларик и сейчас притянул её к себе; прижал к своей груди и поцеловал в макушку. Мир от этого проще не стал, да и проблемы никуда чудесным образом не испарились, но Хоуп чувствовала себя в безопасности, когда он вот так просто обнимал её; в большем она не нуждалась. Зальцман заметил рисунок в блокноте: метка культа была прорисована с точностью до мельчайших деталей. Перевернув лист, он с удивлением обнаружил, что и там нарисован знак, но, получше рассмотрев его, осознал: нет, не этот. Рик несколько раз перелистнул страницы, возвращаясь то к первому рисунку, то ко второму, сравнивая их. — Они разные. Майклсон кивнула: — После Хэллоуина я думала, что мне показалось в темноте. Но нет, я уверена, что у Кэтрин другая метка. Не такая, как у Джеммы, Эми и Вайолет. Между знаками разница была едва заметна, мельком глянешь — не разглядишь. У Хоуп же это клеймо намертво отпечаталось в памяти: она с закрытыми глазами могла его повторить на бумаге. Тот знак, который они увидели впервые, получив фото от Марка Сандерса, отражал трёх девушек, и на голове той, что по центру, был венец. Но на метке у Кэтрин венец заменили языки пламени. — Ты уверена, что у Джеммы была такая же метка, как и у Эмили? Хоуп снова кивнула. Райз оставила клеймо на запястье Эми, связывая себя с ней. Знак всё ещё оставался на руке Эмили, а вот наличие связи уже под вопросом — прошла целая неделя, скорее всего, магия рассеялась. Должна была рассеяться. Но из этого следовало, что и Сандерс, и Дениз были когда-то к кому-то привязаны. Зачем? Кем? И когда? — Слушай, Рик, о каких планах на эти выходные ты говорил? Это возможно как-то перенести? — глухо произнесла Хоуп. Она нашла ладонь Аларика и переплела их пальцы. — Сегодня наш университет устраивает домашний матч, и мне кажется, что я должна быть там. — Думаешь, Кэтрин решит появиться? — предположил Аларик. Такое вряд ли возможно, но Хоуп ничего не ответила. Вместо этого она вновь попыталась выведать, что же именно Зальцман планировал на выходные. В прошлом году Хоуп очень хотела попасть на Международный фестиваль искусства в Мэриленде, он проходит каждый год в городе Фредерик, но обычно в мае. В этом году его перенесли изначально на июнь, потом на ноябрь. Майклсон уже позабыла об этом. Фестиваль посвящался представлению лучших национальных художников, представляющих изобразительное искусство, а искусство, как всем известно, — одна из слабостей Хоуп. — День стал ещё ужаснее, а он только начался, — с явной досадой и разочарованием проворчала Майклсон. Рик улыбнулся и сжал её тёплую ладонь. — Мы сможем поехать в следующем году. Смогут ли?..***
Болельщики группами тянулись в сторону футбольного поля, спеша занять свои места. Свинцовые тучи рассеялись, позволяя солнцу наконец-то дать волю своим лучам, благодаря чему воздух к трём часам после полудня прогрелся до шестнадцати градусов выше ноля, и на данный момент этот день являлся самым тёплым за последние три недели. Пока Аларик и Хоуп пробирались к трибунам, она заприметила двух детективов, которые вели дело о пропаже Кэтрин и её матери: те осматривали цепкими взглядами каждого, кто попадался им на глаза, — определённо кого-то выискивали. — Какая неожиданная встреча! Хоуп и Аларик обернулись, как по команде, и увидели Эдварда Рэйба: он стоял с распростёртыми объятиями и улыбался этой своей улыбочкой, которую Хоуп так и хотелось стереть с его физиономии при каждой встрече, и вёл себя так, словно он увиделся со старыми друзьями. Рик и Хоуп бегло поздоровались и, отвернувшись, продолжили путь, затерявшись среди остальных. — Чего он тут забыл? — В смысле? — Майклсон недоумённо взглянула на рядом идущего Аларика. — Он же преподаватель, его пригласили. Уж кто, а Рэйб, судя по всему, считает, что он должен быть везде, где только можно. — Преподаватель? — Зальцман не сдержал усмешки. — Ты шутишь? Кажется, за всеми проблемами, обрушившимися на них, она не сообщила Рику о том, что их старый знакомый теперь преподаёт в университете. Хоуп хотела бы, чтобы это оказалось шуткой, но, увы, это было куда реальнее, чем вера в существование магического культа, истребляющего ведьм. Майклсон снова принялась разглядывать толпу. На поле пока что шла разминка: девушки из группы поддержки соперников только что сменили чирлидерш университета содружества Вирджинии. Капитаном в группе поддержки была Кэтрин, но теперь, когда она исчезла, её место заняла Эмили. Выглядела Клайд всё так же неважно, как и после той ночи, когда Китти одарила её меткой на руке, происхождение которой для самой Эми было тайной. Память ей пришлось стереть. Всё, что она помнила, это как Райз куда-то повела её, а потом — пустота. Следующим воспоминанием было то, как она с Хоуп приехала в кампус, где её встретила Хелен Новак. А произошедшее с Элис совсем выбило Эми из колеи. От былой Эмили Клайд осталась тень. К Эмили подошёл Марк. Сандерс был в команде нападения. Они довольно долго говорили, но в какой-то момент что-то пошло не так: Эми разнервничалась, и её голос повысился так, что обрывки фраз долетели до Хоуп с Риком, а они заняли места далеко не в первых рядах. К спорящей паре начали проявлять внимание другие присутствующие, уж тем более их диалог заинтересовал часть болельщиков команды соперников, занимавших места на западной трибуне. В конце концов, Марк пожал плечами: ну, будто говоря, ладно, оставим это, и Эми замолчала. Она упрямо сложила руки на груди, не соглашаясь с ним в чём-то, но, заговорив вновь, уже не кричала. Сандерс осторожно коснулся её плеча, как будто утешая, и ушёл. Клайд провела рукой по лбу, словно у неё вдруг разболелась голова. — Привет, Эмили. Всё нормально? Эмили вздрогнула от неожиданности и осмотрелась по сторонам, прежде чем увидела Хоуп; на вопрос Майклсон она ответила неуверенным кивком. Среди толпы вновь промелькнули лица двух детективов, и настроение Эмили испортилось ещё больше. Ни она, ни Хоуп не знали, что им здесь нужно, но их присутствие угнетало, напоминая о том, что случилось, однако лишних напоминаний никому не требовалось, уж тем более Эми. Как только речь заходила о Китти, Эмили, сама того не замечая, касалась знака. Самое явное напоминание о ночи, когда исчезла её подруга. Если бы она только помнила всё, что случилось… — Вы так и не разузнали об этом знаке? Майклсон отрицательно покачала головой. — Я чувствую себя неправильно, — призналась Эмили. — Словно предаю её, занимая место капитана. Китти с первого курса… — Эми, ты никого не предаешь. Когда Кэтрин вернётся, — чего, Хоуп очень надеялась, никогда не произойдёт, — она поймёт. — Если вернётся, — поправил Эмили, вновь касаясь странной метки. Снизив тон до шёпота, она поделилась с Майклсон одной мыслью, которая зародилась в её голове сразу, как только объявили об исчезновении Авы Райз: Китти вовсе не пропала, она сбежала; ей казалось, что подруга влипла в какую-то историю. Хоуп видела искренние переживания Эмили за Кэтрин и сожалела, что не может рассказать ей правду.***
Стадион взорвался криками, когда на поле начали появляться команды. Фанаты все как один встали, махая флажками с символикой двух соперничающих университетов и яркими плакатами со слоганами. По настоянию Хелен Новак Хоуп и Рик заняли места в ряду для преподавателей, где поле было как на ладони, но подальше от Рэйба, и вместе с остальными радостными криками приветствовали игроков. Группа поддержки хозяев поля выбежала на пятидесятиярдовую линию, тряся помпонами, выделывая акробатические комбинации, и стадион сотрясла новая волна криков. Чирлидерши выстроились в нужную фигуру, уперев руки в бока, и начали выкрикивать речёвку. Толпа ревела, гудела и вторила девушкам. Несмотря на все переживания, Эмили выступила превосходно, как и все остальные. Сотни голосов реагировали на каждый удачный и неудачный удар. В конце второго периода стадион снова торжествующе загудел и завопил, потому что мяч приземлился за чертой и команда хозяев матча теперь вела в счете. Объявили перерыв, а вместо футболистов на поле снова оказались девушки из группы поддержки. Когда Клайд завершила выступление чирлидерш маховым сальто, они убежали, освобождая место для группы поддержки другой команды, и Аларик окликнул Хоуп, но его тут же заглушила толпа. — Джози прислала, — сказал Зальцман, как только шум немного стих, и протянул телефон Хоуп. Девушка пролистнула с десяток фотографий. — Они что… Это древнегреческий? — Майклсон недоверчиво взглянула на Аларика. — Кто сейчас… Её голос затерялся среди новых криков, приветствующих команды на стадионе. В этот же момент на экране высветилось уведомление о новом сообщении, и Хоуп вернула телефон Аларику. — Это Дориан, — перекрикивая гомон болельщиков, оповестил Зальцман. Глобус впервые дал о себе знать с тех пор, как Хоуп заново наложила на него магическое заклинание. Майклсон, прочитав эсэмэску, жестом указала Аларику на выход со стадиона, потому что говорить что-либо из-за криков не имело смысла — всё равно ничего будет слышно, — и они, пробираясь через трибуны, направились к нему. Когда Хоуп и Рик покидали матч, болельщики взорвались неистовыми аплодисментами, так оглушительно, что с трудом был слышен голос диктора, объявляющего о забитом голе. Счёт снова сравнялся.***
Местом назначения оказался Питерсберг; от Ричмонда до него всего около получаса пути. Хоуп заколдовала карту, чтобы удостовериться в безошибочности глобуса — та, к счастью, тоже подсветила Питерсберг. Значит, глобус вроде бы работает. Впрочем, вопрос, что повлекло за собой такие помехи в действии чар, всё ещё оставался открытым. — Вернёмся к книгам, — сказала Хоуп, когда они выехали из Ричмонда. — Древнегреческий. Эти книги что, не переводили на другие языки? — Джози написала, что нет. Но это не такая уж и проблема. Майклсон хмыкнула: — Ой, да? Ты знаешь древнегреческий? Переводчик отпадает, потому что я уже прогнала одну страницу через него. — Она насмешливо глянула на Аларика. — Так и я могу перевести, используя словарь. К слову, с этим языком я встречаюсь третий раз за всю свою жизнь! — Может, помнишь, года два назад Кэролайн хотела нанять одного человека в качестве преподавателя по латыни? — Зальцман бросил на Хоуп мимолётный вопросительный взгляд. Девушка кивнула: да, нечто такое припоминалось. — Так вот, этот профессор знает больше десяти языков. Латынь, древнегреческий и ещё парочка древних языков в их числе. — Если бы книги были на латыни, то было бы проще. Но, чёрт, десять языков?! — Больше десяти. Двенадцать, кажется, или тринадцать… — Настоящий полиглот! Точка на карте внезапно начала передвигаться. С Саммит-стрит их цель свернула на Дапуи-роуд и продолжала свой путь по ней, пока не свернула на Янгс-роуд. Было несколько остановок, но тот, кого они искали, продолжал передвигаться по городу, словно пытался запутать кого-то, наворачивая круги по улицам. Но когда Рик и Хоуп въезжали в Питерсберг, точка уже минут пятнадцать не сдвигалась с Долан Драйв. Они оказались в пригороде. В городе преобладали маленькие здания, в которых мелькали магазинчики и закусочные. Самыми высокими среди всех строений оказались двухэтажные дома с идеальными газонами. Так что центр Питерсберга не особо отличался от пригорода, разве что зелени здесь побольше. Зальцман остановился в конце улицы напротив дома, стоящего здесь в изоляции: до ближайших соседей минут десять пути пешком, а сразу за домом начиналась лесополоса. Дом из бежевого кирпича, гараж на две машины (но белый седан стоял на подъездной дорожке) и белый заборчик; как и везде, идеально ровный газон. И вообще всё идеально: всё здесь выглядело таким умиротворённым, словно вся Долан Драйв погрузилась в сон. Казалось, на этой улице никогда не происходит ничего странного и магического. Нет, казалось, что на этой улице совсем никогда ничего не происходит: она выглядела как макет, а не реальная улица, ни одной живой души. Неожиданный смех, вне всяких сомнений принадлежавший ребёнку, разорвал тишину. Доносился он не из дома и даже не с его стороны, а из леса. За рядами деревьев, листья на которых совсем пожелтели, но пока ещё достаточно крепко держались на ветвях, скрывалась лужайка. Молодая семья, видимо, решившая воспользоваться тем, что день сегодня стоял ясный и тёплый, устроила пикник. Они расстелили покрывало на пожухлой траве, и, пока женщина что-то искала в плетеной корзине, мужчина чуть подальше, почти на самой вершине холма, пытался запустить с маленьким сыном воздушного змея. Малыш держал в руках катушку с бечевкой, пока отец возился со змеем, но потом они поменялись, и стоило мужчине сказать сыну, чтобы тот отпускал, ребёнок разжал пальцы. Змей гордо взмыл ввысь, как гигантская желто-красная птица, и малыш, захлопав в ладоши, снова засмеялся. Катушка вновь оказалась в руках ребёнка, и он начал спускаться с холма вместе с отцом, не отрывая взгляда от неба, куда так яростно рвался змей. Заметив угрозу в виде деревьев, к которым приближался сын, мужчина хотел помочь ему избежать проблемы, но слишком поздно перехватил бечёвку — змей, гонимый ветром, успел запутаться в ветвях. Женщина, заметив небольшую аварию, поднялась с покрывала и подошла к сыну и мужу; она едва заметно взмахнула рукой, и змей, как по волшебству, тут же выпутался из цепких ветвей, вновь взмыв в небо. — Кажется, с чарами снова какие-то проблемы… — Зальцман посмотрел на Хоуп, совсем сбитый с толку. Они наблюдали в тени деревьев: отсюда открывался хороший обзор, но их самих заметить трудно. Мужчина подхватил сына на руки, усадив к себе на шею, и, удерживая ребёнка за ножки, давал указания по управлению змеем, пока ветер не поменял направление и не погнал его в сторону деревьев — тот едва снова не оказался в капкане ветвей, тогда мальчик передал катушку отцу, но тому пришлось спустить сына на землю, чтобы увести воздушного змея от ловушки. Малыш продолжал с восторгом всматриваться в голубое ноябрьское небо, следуя рядом с отцом. Он остановился на мгновение, помотал головой, как будто что-то отыскивая, и наткнулся взглядом на мать — та помахала сыну, и он махнул ладошкой ей в ответ, а в тот же миг в другой руке появился плюшевый заяц. Но секунду назад этот заяц лежал на покрывале. Малыш крепко прижал мягкую игрушку к себе и побежал за отцом. — Или с чарами всё нормально, а наша цель — ребёнок, — сказала Хоуп. Тем временем мальчугана нагнала его мать, она указала на игрушку в руках сына и покачала головой. Что женщина говорила, нельзя было услышать, но одно ясно: она пожурила его за проделанный фокус. — И всё-таки мы здесь не нужны, — произнёс Рик, а потом добавил: — Пока что. Погода резко переменилась: солнце скрылось за тучами, а ветер ощутимо усилился. Ребенок, насупившись, сложил руки на груди и угрюмо смотрел на возвышающуюся над ним маму, но, как только небо затянулось серостью, малыш испугался и прижался к её ногам. Мнение Аларика тут же изменилось: нет, они всё-таки нужны здесь. И прямо сейчас.***
Из дома Картеров Рик и Хоуп вышли, когда солнце уже садилось, касаясь верхушек деревьев и окрашивая идеально чистое небо на западе во всевозможные оттенки заката: от светло-красного до кроваво-алого цвета. На Долан Драйв всё так же было тихо, но теперь окна горели уютным жёлтым светом, доказывая, что дома на этой улице не пустовали. — Знаешь, за год это уже третий ребёнок до пяти лет, к которому нас приводит магия, — садясь в машину, сказала Майклсон. — Думаю, тебе стоит подумать об открытии ясельной группы. Так за ними и следить будет гораздо проще. Пока что силы маленького Оливера будет контролировать заколдованный Хоуп кулон: знак Велеса — подарок матери Грейс своему внуку на третий день рождения, который родители с тех пор не снимали с шеи сына. В их семье магические силы не переходили мальчикам уже очень много лет, так что вся семья относилась к нему как к своеобразному чуду. Но чудо или нет, а его магия, пока он ещё не умел ей управлять, могла навредить ему самому и окружающим. И привлечь ненужное внимание, разумеется. — Да, чудо-малышей в школе как раз и не хватает, — бросил Аларик с чопорной серьезностью, довольно смешной. — И кстати, о школе. Нужно заехать туда. Судя по всему, у нас новенький.***
Когда они въехали в Мистик Фоллс, уже опустились сумерки; день окончательно перетёк в поздний вечер, и небо приобрело фиолетовый оттенок. Аларика с Хоуп встретила Элла, попутно рассказывая, что им известно о новоприбывшем. Майклсон, заметив Ника в компании, — вот так сюрприз! — Лили, отделилась. Дети сидели за письменным столом, склонившись над какой-то книгой. Ситуация с Лили всё ещё оставалась весьма туманной. Никто её не искал: сотрудники школы штудировали новостные порталы и телеканалы каждый день, но ни слова о пропаже девочки. Сама Лили так ничего и не вспомнила. Все занятия с Эммой проходили пока что впустую: Лили либо чересчур искусна в обмане, либо чересчур неординарный ребёнок. Но какие родители не будут искать исчезнувшую дочь? Элла пару дней назад поделилась немного дикой, но не лишённой смысла догадкой: а что, если для них Лили не исчезла? Дело в том, что девочка оказалась необычайно хороша в магии клонирования — Элла обнаружила это на уроке английского. У девочки, сидящей рядом с Лили, перестала писать ручка, и Лили наколдовала новую, сделав «копию» своей. То же самое она смогла сделать с декоративным цветком. Предел её возможностей… Существовал ли он? Но если для своих родителей она находилась дома, заменив себя клоном, то это означало одно: она всё помнит. Тем не менее пока что всё указывало на то, что она говорит правду о потере своей памяти. И всё-таки почти каждый — начиная с Дориана, заканчивая Хоуп — чувствовал, что это не так. — Привет! Дети вздрогнули, услышав голос за спиной, и, обернувшись, подняли взгляды. — Привет, тётя Хоуп! — Ник подскочил и обнял Хоуп. Лили пробубнила приветствие и вернулась к книге. Майклсон отвела мальчика чуть в сторону — настолько далеко, что, если Лили и решит подслушать, о чём они говорят, то всё равно не услышит. Честно говоря, странно было видеть Ника с Лили. Он объяснил, что лишь помогает ей здесь освоиться: ни с кем за всё время пребывания в школе девочка так и не сдружилась. Да и их друзьями не назвать, её заинтересовал проект Ника о Солнечной системе, с этого, как оказалось, и началось их общение. — А она тебе случайно не говорила о своих родителях? — спросила Хоуп напущено небрежным тоном. — Лили сказала, что не помнит их. — Ник глядел на Хоуп, чуть сдвинув брови. — По-моему, это не совсем так. — Он понизил голос почти до шёпота. — Мне кажется, что с ней что-то случилось, и она просто не хочет вспоминать. — Взгляд метнулся к Лили. — Её воспоминания начинаются с того момента, как она оказалась в парке, так она говорит. Как только Ник вернулся к Лили, Хоуп получила сообщение. Она открыла мессенджер, где в самом верху оказался диалог с Ребеккой — именно от неё и пришло сообщение. На видео Ребекка держала на руках Логана. Звук медиафайлов стоял почти на минимуме, но Хоуп слышала слова тёти: та, смотря на Логана, просила помахать ручкой, и малыш, потянувшись к телефону, действительно помахал, смешно сжимая и разжимая пальчики (или попытался добраться до телефона, но это неважно), а Ребекка, посмотрев в камеру, сказала, что они передают им привет. Марсель тоже мелькнул на несколько секунд, присоединяясь к словам Бекки. Как бы они ни хотели всё оформить «как положено», ничего не вышло. Бумажной волокиты оказалось непосильно много, пришлось чуточку ускорить процесс внушением, так что через неделю, если всё пойдёт по плану, Логан официально станет новым членом семьи. Майклсон не могла перестать улыбаться, просматривая видео. Однако в какой-то момент она почувствовала пристальный, тяжёлый взгляд, обращённый на неё. Хоуп огляделась: единственным человеком, который смотрел в её сторону, оказалась Лили. Зелёные глаза девочки сверлили Хоуп, и на мгновение её лицо налилось чёрной ненавистью. Лили опустила взгляд на книгу, лежащую перед ней; Ник, сидя рядом, продолжал что-то рассказывать с важным видом. Когда Лили вновь посмотрела на Хоуп — это был хитрый косой взгляд, — то одарила её сияющей улыбкой. Нечто холодное шевельнулось в груди Майклсон.