***
Когда Рик вернулся вечером домой, Хоуп была полностью погружена в структурирование доступной им информации о культе и лишь где-то на краю сознания уловила его присутствие. Он удивлённо наблюдал за тем, как она что-то пишет на маленьких квадратных разноцветных листочках-стикерах, раскладывая их по всей поверхности письменного стола. — Привет! Что ты делаешь? Майклсон оглядела все листочки, прокручивая в пальцах карандаш. — Пытаюсь собрать во что-то целое всё, что мы знаем об этих ведьмах. — В доказательство она тщательно отточенным кончиком карандаша указала на стикеры. — Вся техника сегодня сходит с ума рядом со мной: навигатор включался сам по себе и вёл меня куда-то в сторону канадской границы, телефон отключался несколько раз, а телевизор со мной не дружит. И ещё: у нас перегорели две лампочки. Ноутбук я не решилась включать, ещё чего доброго взорвётся в моих руках. Порой такое происходило, но последний раз трибрид сталкивалась с подобной проблемой больше года назад. Это случалось в основном в такие моменты, когда её энергетика как ведьмы становилась немного неустойчивой. Сейчас дело, очевидно, крылось в переживаниях из-за культа, так что ничего удивительного. — Что получается? — Зальцман подошёл к Хоуп. Майклсон схватила розовый листочек с надписью «Культ Гекаты», переместив его как можно дальше к противоположному краю стола; под запиской в горизонтальную линию разместила ещё три стикера, но жёлтого цвета с написанными на них именами: Карлотта, Белла и Клэр. — О Карлотте и Белле Давине рассказала Франция, кажется, — начала объяснять Хоуп, — или Элайза… — Она призадумалась. — Ладно, не имеет значения. Что касается Клэр, то это имя назвала знакомая ведьма Кэролайн. Как мы знаем, они являются жрицами культа. А так как они ими являются, то магию применять к ним нельзя, потому что они способны её впитать, тем самым лишая сил. Но в культе должно быть двенадцать ведьм… — С чего ты это взяла? — Элайза рассказала Давине. И так было с первым культом, который вернул Гекату, — ответила Майклсон и махнула рукой — вдаваться в историю первого культа смысла не было. — Вот ещё: Белла — дочь Карлотты. Я, кстати, подумала, а Клэр случайно не дочурка Беллы? Семейная династия у руля магическим культом, — хмыкнула она, размещая рядом с запиской «Культ Гекаты» ещё одну: «Пророчество». Рядом с каждым именем жрицы оказался стикер с цифрой «12». — Вернёмся к количеству. Так, должно быть двенадцать, но тут нарушаются все правила: у них каждой жрице подчиняются по двенадцать ведьм. То есть тринадцать человек в общем, а учитывая, что их трое, то в общем получаем тридцать девять… Внушительно! Кол напомнил, что Элайза сказала: они идут за мной, так как у меня достаточно сил для их уничтожения, согласно пророчеству. Вот только как убить тех, кто поглощает магию?.. — Не используя магию, — пожал плечами Аларик. — А что по поводу их бессмертия? «Жрицам даровалось бессмертие до тех пор, пока хоть один член культа был верен им», — Хоуп с точностью повторила строчки из книги, что давала им Эмма. — Чтобы убить их, нужно убить всех остальных. Я всё же надеюсь, что мы найдём другой вариант. Понимаю, звучит наивно, но я правда не горю желанием рубить почти сорок голов. Как-то слишком, не находишь? Зальцман понимающе кивнул. Но с этими ведьмами нужно будет расправиться раз и навсегда. Если они оставят в покое Хоуп, то найдут новую жертву, рано или поздно попросту истребив их… — О, а как с тем профессором? — Майклсон посмотрела на Аларика. — Я связался с ним, — ответил Рик. Глаза Хоуп удивлённо округлились. — Правда, возникла парочка новых проблем. Профессор Филипп Уайт, тот самый историк, который, к тому же, оказался лингвистом, и которому Кэролайн предлагала должность учителя латыни в школе Сальваторе, оказался весьма недоступным человеком. В том смысле, что связаться с ним оказалось невероятно сложно. Они выяснили, что сейчас он преподает в Техасском университете в Остине, но никаких данных им не предоставили: их попросту не было. Да, такой преподаватель есть, но ни электронной почты, ни мобильного телефона им не сообщили. Хоуп засомневалась в правдоподобности слов администратора, ответившей Зальцману, что ни того, ни другого у Уайта нет, но, как оказалось, она сказала правду. Филипп не пользовался электронной почтой. С телефоном, наверное, ситуация обстояла так же. И вот спустя месяц Аларику удалось позвонить в университет в тот момент, когда профессор Уайт был на рабочем месте. — Он отказался заниматься переводом? — Нет, он сказал, что может посмотреть их, но не в электронном виде. Хоуп тяжело вздохнула и возвела глаза к потолку. Да почему же люди иногда бывают такими сложными?.. — Давай распечатаем и попробуем направить ему обычной почтой. Или быстрее будет, если ты сам встретишься с ним. Сколько может занять перевод? — От трёх дней до недели. — Не так уж и долго. Снаружи громыхнул гром, и дождь не заставил себя ждать, застучав по стеклу крупными каплями. Начало декабря выдалось на удивление дождливым. А ведь в октябре шёл снег… — Мне в любом случае придётся отправиться в Остин. Хоуп вопросительно подняла бровь. — Уайт знаком с культом Гекаты, — пояснил Аларик. — Что?! — воскликнула Майклсон. — Каким образом? — Не знаю, что у него за история с ними, он отказался говорить по телефону. — Логично. Он же был в университете в это время. Зальцман собрался что-то сказать, но у него зазвонил телефон, как всегда, в самый неподходящий момент. Хоуп вернулась к заметкам по культу. Она всё думала над тем, как же их можно одолеть. Подручными средствами — выход, но не тот, что им нужен. Так их мог уничтожить кто угодно, если бы захотел, но речь ведь шла именно о ней. И что же именно они не могли понять в пророчестве, какую его часть? Не шла ли там речь о том, что она не просто ведьма, а трибрид?.. Рик вернулся с ноутбуком в руках, удерживая телефон между ухом и плечом. Хоуп настолько погрузилась в размышления о пророчестве, что не заметила его, пусть и короткого, но отсутствия, пока ноутбук не оказался перед ней на столе. Зальцман, всё ещё разговаривая по телефону, открыл последнее письмо в папке «важные» — сообщение от Донована. Аларик щёлкнул на ссылку, и на весь экран высветился красный конверт с двумя колокольчиками посередине; ещё один щелчок — из конверта выскочил лист, а фоном заиграла «Jingle Bells». На лице Хоуп отразилось сомнение. Электронное приглашение на рождественский ужин в доме мэра. — Выглядит красиво, — прокомментировала Хоуп, когда Рик закончил телефонный разговор, указав на открытку. Приглашение успело спрятаться обратно в конверт и вновь появиться оттуда; снова зазвучала песня. До ноутбука Хоуп так и не дотронулась. — Так красиво, что я не пошёл бы, — усмехнулся Аларик. — Явно работа Эйприл. — Донован будет недоволен, что ты проигнорировал его приглашение. — Знаю. Так что, ты не против провести Рождество в доме мэра? Хоуп пожала плечами. Аларик забрал ноутбук и покинул комнату, по пути что-то сказав про ужин, но Майклсон его не услышала — её кое-что привлекло в датах, ранее написанных ею на стикерах. До этого момента Хоуп вовсе не обращала внимания на это, но сейчас… Убийство Вайолет — тридцать первого октября прошлого года. Фрея сообщила, что шабаш проводится в этот же день. Франция сказала Давине и Колу, что она нужна им первого февраля, потому что в этот день культ совершает обряд… поглощения, кажется? Все дни — не случайный выбор. Первого и второго февраля празднуется старинный кельтский праздник — Имболк. Тридцать первого октября — праздник Самхейна. Культ проявляет себя только в магические дни — тогда, когда завеса между обычным миром и миром магии почти полностью истончается! Кэтрин куда-то направлялась с Эмили (предположительно, пунктом назначения являлось кладбище, но подтвердить это было никак нельзя), и позже сказала: «Мы рановато, но ничего». Райз знала, что Хоуп следует за ними. Скорее всего, первая встреча с ведьмами должна была состояться в тот день, вот только Китти сама всё испортила. С кухни донёсся голос Аларика, Хоуп проигнорировала его. Она схватила ещё несколько листочков и быстро принялась расписывать даты: Хэллоуин, следующий магический день — двадцать первое декабря, время зимнего солнцестояния. После него наступал Имболк. В марте — день Весеннего равноденствия. С тридцатого апреля на первое мая — Белтейн. В июне — летнее солнцестояние. В августе — Ламмас, а в сентябре наступает день Осеннего равноденствия. В прошлый Хэллоуин убили Вайолет, но что случилось в остальные дни? И что ждёт их самих двадцать первого декабря?.. — Хоуп? Майклсон повернулась: Рик стоял в дверях. Лампочка в комнате замерцала и потухла.***
Сверкнула молния, громыхнул гром. Лорд подскочил, оглушая весь дом басистым лаем. Пёс чрезвычайно боялся грозы: ночью обязательно придёт к Стефани, забравшись к ней под кровать, слегка поскуливая при каждом раскате грома, пока та в конце концов не позовёт его к себе. Дилан выбежал из комнаты, направляясь на кухню, и едва не налетел на старшую сестру. Стефани фыркнула на брата, тот в ответ скорчил рожицу и побежал дальше. Стеф закатила глаза, направляясь следом. Когда Стефани добралась до столовой, Дилан уже сидел за накрытым к ужину столом. Елена всё ещё возилась на кухне. Младшая Сальваторе поинтересовалась, чем может помочь, но Елена махнула рукой, сказав, чтобы та садилась за стол, помощь ей не требуется. Стефани, пожав плечами, уселась напротив Дилана, едва не задев Лорда — тот уже занял излюбленное место под обеденным столом, выжидая, когда и ему что-нибудь достанется с хозяйских тарелок. Стефани потянулась к тарелке с наггетсами. — Даже не думай, иначе гулять с ним завтра утром пойдёшь ты, — предупредил Деймон, оказавшись за спиной дочери. — Специально подниму в пять утра. — Он не гуляет в пять утра, па, — с улыбкой подметила Стефани. — А завтра пойдёт в пять. — Деймон подмигнул жене, перехватывая у неё миску с салатом и тарелку с гарниром. Елена покачала головой, не скрывая улыбки, вновь теряясь на кухне, но вернулась через несколько секунд. Они расселись за столом, и первое, что сделала миссис Сальваторе, — положила телефон на видное для глаз место, потому что у неё сегодня дежурство, так что её могли в любой момент вызвать в больницу. Стефани сделала какое-то замечание брату, и Деймон остановил их начинавшуюся перепалку. — Стефани, за что тебя сегодня вызвали к директору? — Елена положила себе салат и, возвращая стеклянную миску на место, взглянула на дочь. В её глазах не было ни недовольства, ни осуждения. Стефани же бросила на отца обидчивый взгляд и уткнулась в свою тарелку. — Директор сначала позвонил мне, — добавила Елена, заметив взгляд Стефани, брошенный на Деймона. — Наша новая учительница по химии в ней не шарит, это не моя вина. — Твоя вина, что ты не можешь держать язык за зубами, — отозвался глава семейства с досадой. — Третий вызов к директору за триместр, меня это не радует. — Триместр выдался тяжелым, — ковыряясь в спагетти, проворчала младшая Сальваторе. — Стефани, я всё понимаю, — спокойным тоном начала Елена. — Выпускной год, нагрузка большая, и, конечно, нервничаешь из-за будущего поступления. Я подумала, может, тебе стоит покинуть группу поддержки? Это отнимает большое… — Нет! — в ужасе воскликнула Стефани, посмотрев на родителей. — Я ведь всё успеваю! Деймон и Елена переглянулись. — Милая, я не говорю, что ты не успеваешь что-то делать, как раз наоборот — ты делаешь чересчур много, — мягко проговорила Елена. — Тебе нужно время и на отдых… — Я не уйду из группы поддержки, — уверенно заявила Стефани. — Тогда мы подумаем по поводу твоей поездки в Колорадо на каникулах. — Деймон смерил дочь заинтересованным взглядом. Губы Стефани поджались, а брови сошлись на переносице. — Пап, я обещаю, что больше не будет никаких звонков от директора, — вздохнула она. Деймон немного поразмышлял над её словами, несколько мгновений изучая дочь внимательным взглядом, после чего кивнул. До конца ужина Стефани не проронила ни слова по собственной воле, лишь несколько раз кивнула и произнесла заученное «да» или «нет» на вопросы от родителей. Дилан вернулся к себе в комнату, когда супруги обсуждали рождественский ужин в доме мэра: Деймона совершенно не радовала перспектива праздновать Рождество в компании Донована. — Уверен, он устроит из праздника какой-нибудь экономически выгодный прием. — Не думаю, — качнула головой его жена. — Эйприл вряд ли бы одобрила такую идею, Рождество же всё-таки. А он прислушивается к ней. — Рик согласился со мной, — бросил Деймон. — Ужин устраивается неспроста. Елена задумалась. — Знаешь, сегодня днём я слышала, что главного врача тоже пригласили — он хвастался перед одним из членов правления больницы. Деймон пожал плечами: её слова доказывали, что он прав. — А сам Рик придёт? — поинтересовалась бывшая Гилберт. — Однозначно не ответил, но сказал, что, скорее всего, они придут. В глазах Елены отразилась крайняя степень заинтересованности, которую она старалась скрыть. — Они? Я так понимаю, Хоуп будет с ним? — Не факт, что речь шла о ней, — хмыкнул Деймон. — Уверена, что о ней, — хитро улыбнулась миссис Сальваторе. Деймона она не убедила: он всё ещё сомневался, что у его друга отношения с дочерью Клауса. Елена, заметив его откровенно сомнительно-насмешливый взгляд, предложила заключить пари. — Если он придёт с Хоуп, то… — Она призадумалась над своим условием. — В отпуск мы отправляемся в Калифорнию! Деймон поморщился. Калифорния была далека от любимого места отдыха для него, а вот Елена её обожала, как и их дочь. Солидарен с Деймоном был только Дилан. — Хорошо, — согласился он. — Что касается моей победы, то я оглашу своё условие, когда уже выиграю. Стефани резко поднялась из-за стола, поблагодарила за ужин и ушла. Елена заметила, что настроения у той совсем не было, и подорвалась следом за дочерью, но телефон зазвонил — срочный вызов в больницу. Вместо Елены за Стефани потрусил Лорд. Яркая вспышка молнии озарила чернильное небо. Мистик Фоллс вновь оглушил раскат грома.***
За высокими стёклами зала ожидания аэропорта наконец прояснилось — ливень закончился. Толпы пассажиров из всех уголков мира передвигались в разных направлениях по просторным залам аэровокзала, напоминающего гигантский улей. Аэропорт Ричмонда не зря считался самым загруженным в центральной Вирджинии на протяжении уже не одного десятка лет. «Объявляется посадка на рейс номер шесть — сорок четыре "Ричмонд — Остин". Всех пассажиров, прошедших регистрацию, просят…» Объявление звучало, перекрывая шум зала, оглашая авиакомпанию, отвечающую за полёт и номер выхода на посадку; после — оно сразу повторилось: вновь объявили номер рейса и маршрут, сообщая о начавшейся посадке на самолёт, снова оглашая зал ожидания и номер выхода. Тысячи людей, находящихся в аэропорту, прослушали объявление. Некоторых оно никак не касалось, но многие из тех ста семидесяти пяти человек, успевших зарегистрироваться, поспешили к нужному выходу. Объявление о посадке зазвучало в третий раз, когда первая партия пассажиров — несколько семей с маленькими детьми — уже следовали по телескопическому мосту в самолёт. — Немного странно это всё-таки, — пробормотала Хоуп, разглядывая спешно идущих мимо людей. — Что может связывать такого человека как Филипп Уайт с культом? — Я тоже всё время думаю об этом, — отозвался Аларик. — Но не люблю играть в догадки. Скоро всё равно всё узнаем. Майклсон, помедлив, кивнула. Через пять с половиной часов самолёт приземлится в Остине; если всё пойдёт по плану, то уже к вечеру они будут располагать интересующей их информацией, а Филипп Уайт сможет заняться переводом книг, найденных Джози. Когда объявили об окончании посадки в самолёт, вылетающий рейсом шесть — сорок четыре «Ричмонд — Остин», то у выхода оставались всего три пассажира, и Зальцман был одним из них. Рик обернулся, когда контролёр проверяла его билет, и махнул Хоуп: она в ответ улыбнулась. Аларику вернули билет, он бросил на Майклсон ещё один — последний — взгляд, после чего скрылся из поля зрения. Выход закрыли. Статус рейса шесть — сорок четыре на электронном табло изменился, теперь там значилось: «Посадка завершена». До начала лекций в университете оставалось больше часа. Хоуп подошла к огромным окнам аэропорта, вглядываясь в хмурое небо, напоминающее разлившуюся ртуть, в котором один за другим мерцали огоньки, позже обрисовываясь в чёткие силуэты стальных птиц. За глухим стеклом одни самолёты шли на посадку, выпуская облако дыма, когда шасси касалось взлётно-посадочной полосы; другие — выруливали на взлётную полосу, устремляясь вперёд, дождавшись разрешения на вылет, и взлетали. Как только один самолёт взмыл ввысь, на взлётную полосу следом вырулил самолёт, следующий в Остин, ожидая разрешение на взлёт, и меньше чем через минуту воздушное судно двинулось с места. Носовое колесо приподнялось, самолёт находился в положении отрыва от земли; мгновение — и, ускоряясь, он поднялся в воздух, быстро набирая высоту. Хоуп проводила взглядом удалявшиеся красные огни. Через несколько секунд самолёт исчез в облаках.***
Погода действовала как сильнодействующее снотворное. Иначе объяснить сонное состояние студентов было действительно сложно. Хоуп дала тестовые задания второму курсу, выделив на него полчаса, но те, словно сонные мухи, закончили с тестом на исходе первого часа занятия. Пока второкурсники копошились в своих головах, вспоминая пройденный материал, Майклсон задумчиво наблюдала за ними, размышляя, какой же результат её ждёт и насколько бредовыми будут ответы. На прошлой неделе первокурсники писали проверочную работу, так ей пришлось потратить целых два дня на проверку. Благо в этот раз студентам нужно всего лишь выбрать правильный ответ, максимум — написать пару слов. И это почти перед самыми экзаменами! Она даже боялась подумать, что её ждёт через две недели, когда наступит конец семестра. Мобильный, коротко завибрировав, засветился. Хоуп бросила на второкурсников предостерегающий взгляд, взяла телефон и открыла только что присланное сообщение: оно оказалось от Эллы. Выяснилось, что Аларик перед своим отлётом кое-что забыл сказать: перед Рождеством в школе Сальваторе планируют устроить ежегодный конкурс талантов. И он с чего-то решил, что Хоуп с удовольствием поможет Элле с организацией. Один из студентов поднялся с места и медленно проследовал к Хоуп, положив выполненный тест ей на стол, потом снова занял своё место. Оставались ещё пятнадцать человек, а первый час занятий уже приближался к концу. Хоуп понимала: если сейчас же не начнёт лекцию, то потом попросту не сможет разбудить аудиторию — студенты полностью погрузятся в сон, а проснутся уже к концу лекции. Забарабанил вновь начавшийся дождь. Просто чудесно! Теперь-то сомневаться в том, что все заснут, не приходилось… Майклсон дала указание сдавать работы. Те, кто не успел, могут подойти к ней после всех занятий и дописать тест, если посчитают нужным. Идею восприняли с энтузиазмом далеко не все, но она и не настаивала: это целиком и полностью их решение, от которого будет зависеть их оценка, а не Хоуп. Учитывая настрой аудитории, Майклсон сменила тему лекции. Они должны были удариться в изучение истории эзотерики средних веков, однако она немного отклонилась от плана, решив вернуться к ранее пройденному материалу по основным формам эзотеризма. Второкурсники отвечали неплохо, но всё же активность была ниже среднего. К концу дня из тридцати двух человек Хоуп увидела двадцать пять. Пятнадцать человек — восемь с первого курса и семь с третьего — попросили пояснить некоторые аспекты нового материала, остальные десять оказались из списков тех второкурсников, которые сегодня не успели закончить тестовые задания вовремя. Когда Майклсон покидала здание университета, на улице уже стемнело. В воздухе пахло дождём. Следом вышла Хелен, сильно удивившись, увидев Хоуп. У декана к концу семестра появилась дополнительная работа, так что она привыкла задерживаться. Хоуп с досадой поделилась, что результаты последних проверочных работ её никак не радуют: ведь совсем скоро экзамен, а на данный момент, судя по результатам, больше половины студентов его завалят. — Подожди, Хоуп, ещё не время. Они за пару дней до экзамена всё выучат, — хмыкнула Новак. Каблуки громко цокали по влажному асфальту, пока они направлялись к парковке. Профессор с усмешкой напомнила, что подобное повторяется из года в год. Она уже и не проводила никаких проверочных к концу семестра. Хоуп была не очень с ней согласна, потому что прекрасно помнила, что в прошлом году дела обстояли совершенно по-другому. Новак со снисходительной улыбкой сказала, что Хоуп должна помнить, что значит быть студентом и учить весь пройденный за семестр материал за несколько часов до экзамена. Майклсон неуверенно кивнула, не желая спорить, да вот только она никогда не заучивала весь материал в последнюю ночь, ей этого не требовалось делать. Хелен села в машину, махнув Хоуп на прощание, и уехала, освещая фарами дорогу, а потом скрылась за первым поворотом. На телефон Хоуп пришло ещё одно сообщение. Элла на протяжении всего дня советовалась с ней по плану организации. Честно говоря, Майклсон было совсем не до этого. Ещё и Рик молчал. Он написал ей эсэмэску, как только прилетел в Остин, а после наступило молчание. Хоуп всё же ответила Элле и проверила, не выходил ли в сеть Аларик, но время последнего визита в мессенджере по-прежнему совпадало со временем его сообщения, отправленного ей. Позвонил Рик спустя минут двадцать после того, как Хоуп покинула Ричмонд. Она включила громкую связь, вглядываясь в темноту впереди — на шоссе было совершенно пусто. Выяснилось, что это не сам Уайт связан с культом, а семья его жены. Почти тридцать три года назад тётя Джули Уайт стала жертвой ведьм. То, что Майклсон знала как «обряд поглощения», напоминало что-то вроде хищения души; она как-то натыкалась на нечто такое в одном из гримуаров. — Хищение души, — задумчиво пробормотала Хоуп. — От ведьмы после поглощения остаётся только тело. — Как-то так, — подтвердил Аларик. — Не очень осмотрительно, зато объясняет, каким образом жрицы сохраняют свои жизни: они забирают душу, а значит, и жизненную энергетику, впитывая при этом и магию. — Джульетта и её мать с тех пор пытались разыскать хоть кого-то, кто связан с культом. Или что-нибудь, что навело бы их на них, и пару лет назад наткнулись на метку. Им удалось выяснить, что клеймо — способ связи между жрицами и остальными членами культа. — Каким образом? Рик пересказал догадки семьи Джули: после того как на руке появляется метка, жрицы могут телепатически чувствовать этого человека. Если говорить простыми словами, то так они могли отследить кого угодно из тех, кто им служит. — Но ведь ещё есть и вторая метка, — добавил Зальцман. — Они называют её черной или меткой жертвы. — К слову, о второй метке. Рик, мы совершенно забыли о Карине. На её руке была метка, но в моей памяти… — У неё была не жертвенная метка, это точно. — Значит… Твою же мать! Хоуп только и успела заметить очертания фигуры в свете фар, стоящей на дороге, прежде чем резко ударила по тормозам, выворачивая руль вправо и съезжая на обочину. Как только она остановила машину, то тут же выскочила из неё; в телефоне всё ещё звучал голос Аларика: он взволнованно спрашивал, что произошло, но в ответ услышал только, как хлопнула дверь. Света задних фонарей оказалось недостаточно: Майклсон абсолютно ничего не видела дальше пары шагов, так что ей пришлось вернуться за телефоном. — Я перезвоню тебе, — коротко бросила Хоуп и завершила звонок с Риком. Трибрид включила фонарик и проследовала по дороге. Судя по всему, она проскочила ещё несколько метров после того, как начала тормозить. Ничего не обнаружив, Хоуп собралась возвращаться, когда в свете телефонного фонарика появилась фигура. Майклсон хотела бы сказать, что она человеческая, но это было бы возможно, если бы она стояла дальше, а с такого расстояния… Нечто странное обернулось, зыркнув налившимися красным огнём глазами. Да, человеческого в ней определённо ничего не было. Несмотря на расстояние около семи или десяти шагов между ними, нечто оказалось перед Хоуп в секунду; момент — и оно уже прямо перед ней. Сейчас существо ростом превосходило Майклсон почти в два раза, словно вытянулось за ту секунду, что потратило на приближение к ней. В свете фонарика его дьявольская мина выглядела призрачной, а глаза всё так же пылали, особенно сильно выделяясь на бледном лице. Движения непонятного существа были какими-то резкими, рваными и необычайно быстрыми: Хоуп едва успела среагировать, когда его ледяные руки с длинными когтями коснулись её шеи. Прикосновения монстра оказались холодными, как у покойника. Трибрид, воспользовавшись магией, отшибла его, тут же рванув обратно к машине, не оборачиваясь. Стоило Майклсон оказаться внутри, она сразу заблокировала двери. На капот с громким стуком что-то упало. Точнее, приземлилось. Монстр присел, вглядываясь в темноту салона сквозь лобовое стекло, обескровленные губы растянулись в злобной ухмылке. Кожа существа была почти прозрачной и настолько тонкой, что, как только он собирался выдохнуть пламя, оно засветилось у него в горле. Машина сорвалась с места и с бешеной скоростью понеслась по шоссе, сбрасывая монстра с капота.