Обет был дан.
Ивы тень видела.
Угасла молния.
Но надежда живёт.
Блич: Тысячелетняя кровавая война, четвёртая серия
Ужин в тот день почему-то обозвали праздничным. Повод для этого был один страннее другого: возвращение Йоруичи, обретение Карин статуса преступницы, её же новоселье. Но вероятнее всего, главной причиной застолья являлось тайное желание Тессая отравить всех своими фирменными пикулями. Удивительно, но обошлось без жертв. Правда доедала эти соленья в конце вечера только Йоруичи, бездонный желудок которой, кажется, способен переварить любую отраву. Изрядно захмелевшие Тессай с Урахарой тихо и при этом довольно эмоционально обсуждали что-то между собой. Со стороны сие зрелище выглядело крайне подозрительно. Интуиция настойчиво шептала, что эти двое затевают что-то грандиознее, чем меню для завтрака — уж больно довольными и воодушевлёнными выглядели — и от одной этой мысли пробирала жуть. К сожалению, разобрать хоть что-то из их слов, не выдавая себя, совершенно не представлялось возможным, поэтому Карин оставалось лишь молча потягивать апельсиновый сок, который ей налили вместо алкоголя, аргументировав это тем, что её организм ещё не до конца восстановился. Так и не сумев подкрепить свои смутные подозрения более существенными доказательствами, Карин уныло поплелась в свою комнату, оставаясь в неведении ровно до следующего утра.
Проблеск чужого присутствия в комнате резко выдернул её из поверхностного сна. Безошибочно поворачивая голову в нужном направлении, Карин, всё ещё боровшаяся с остатками сонливости, молча уставилась на бодро размахивавшую хвостом Йоруичи.
— Оденься в то, что я принесла и спускайся в подвал. Киске и Тессай уже ждут внизу, — совершенно невозмутимым тоном, будто говоря о погоде, произнесла кошка.
Карин хотелось задать ей множество вопросов. Ещё больше ей хотелось накричать на беспардонно разбудившую её Йоруичи. Но дальновидность в сочетании с утренней ленью оказались на порядок выше остальных желаний, поэтому она не проронила ни единого слова. С угрюмым выражением лица, специально отражавшем её недовольство как можно сильнее, Карин тяжело вздохнула и встала с футона, привела спальное место и себя в порядок после сна, и лишь затем с осторожным любопытством взяла в руки стопку аккуратно сложенной на стуле одежды. Придирчиво разглядывая стандартный тренировочный комплект отряда тайных операций, состоявший из чёрных лосин, облегающей чёрной водолазки и пары белых таби, она тут же поняла, с какой целью её подняли в несусветную рань.
Урахара хотел знать всё, на что она способна, и для этого решил пойти наипростейшим путём — устроить тренировочный спарринг. Подобное стоило ожидать в первую очередь, но Карин за всё время, что находилась в стенах магазина, ни разу не задумывалась об этом. От столь глупого просчёта ей захотелось влепить себе хорошую затрещину. Вероятнее всего, её противником станет он сам, и, откровенно говоря, Карин совершенно не знала, что
чувствует думает обо всём этом. В искусстве сражения без использования оружия она была достаточно искусна и опытна. В самом понятии для неё не было ничего нового. Но в то же время, теперь всё
совершенно иначе. Раньше, всякий раз, когда она бережно клала занпакто на дорогую подставку, подаренную Куукаку в честь выпуска из Академии, уходить из казарм отряда было до смешного легко. Карин знала, и никогда не сомневалась в том, что там, в мерцающем проблеске на гладкой поверхности клинка, её ждали. А теперь? Никакой души там больше нет. Ни в мече, ни в ней самой.
Неприятная правда была в том, что с того самого момента, когда её тело и душу пронзили насквозь, страх крепко засел внутри, не затихая ни на мгновение. И сейчас он определённо пытался вырываться из-под контроля. Карин могла судить об этом по тому, как во рту из ниоткуда возникла вяжущая горечь. По вмиг потяжелевшим конечностям. По хаотичному, рваному дыханию, помутнению в голове и перед глазами. Вторая часть правды крылась в том, что права поддаться страху у неё никогда не было. И ей срочно нужно что-то сделать, пока её состояние не стало заметно другому.
С трудом глубоко вдохнув, Карин резко ускорила поток реяцу внутри неё, провоцируя слабый выброс адреналина. Тело разом сбросило оковы паники, возвращая утерянный на доли секунды контроль. Затем, не желая предоставлять себе возможность вновь дать слабину, Карин резко развернулась в сторону двери, и в следующее мгновение стремительно зашагала вниз, не обращая внимания на недоумённо семенящую следом Йоруичи в кошачьем обличии.
Скорее по наитию, чем в самом деле понимая куда идёт, Карин быстро нашла комнату, в которой находился вход в подвал. Потянув за железную ручку и настороженно глянув вниз, она опешила от разверзнувшейся под ней глубины подвала. Лестница, казалось, была длиной в несколько километров, а самый низ проглядывался настолько смазано, что реальные масштабы Карин смогла оценить только спрыгнув вниз. Едва ли это место можно было назвать подвалом — самое настоящее каменистое ущелье, широко простиравшееся вдаль под сводом искусственного дневного неба. Одно лишь существование столь огромного места под небольшим зданием неотвратимо напомнило о доме. Сердце болезненно замерло, отчего она по инерции скривилась, но тут же спохватилась и сделала выражение лица максимально нейтральным. Громко присвистнув пока разглядывала обстановку вокруг, Карин неожиданно эмоционально воскликнула:
— Чёрт возьми, как вам удалось сделать такое? Здесь даже небо есть, чтоб его!
Повернувшись лицом к стоявшим позади Урахаре и Тессаю, она успела заметить, как их лица буквально засияли из-за прозвучавшей между строк похвалы и восхищения. Впрочем, радостное выражение на лице Урахары практически сразу сменилось лёгкой задумчивостью, стоило ему задержать свой взгляд на Карин чуть дольше. Лёгким взмахом Урахара раскрыл находящийся в руке веер и, поднося его к лицу, сказал:
— И вам доброе утро, Карин-сан! Очень лестно услышать столь высокую похвалу из ваших уст. Но не буду затягивать, и сразу перейду к делу, — слегка прищурив глаза от растянувшейся на лице полуулыбки, он звонко хлопнул в ладоши. — Мне показалось, что пришла пора стряхнуть пыль с моих старых костей, а потому почту за высочайшую честь, если вы согласитесь на спарринг со мной, Карин-сан. Само собой, без использования занпакто.
Карин нарочито громко хмыкнула, мысленно удивляясь тому, как в этом человеке уживаются столь гениальный мозг и полное отсутствие такта. Тянущее чувство, уже давно знакомое ей, заставило перевести взгляд чётко на деревянную трость, которой Урахара расслабленно вертел другой рукой. В мгновение ока она застыла, со стороны выглядя так, словно впала в транс, но всё закончилось быстрее, чем кто-либо успел полностью осознать происходящее. Карин резко встрепенулась, будто ничего не произошло, и спокойно, практически равнодушно произнесла:
— Как скажете, Урахара-сан. Надеюсь, вы не пожалеете, что оставили сегодня
принцессу отдыхать.
Глядя на чистейший, ошеломляющий шок, исказивший до неузнаваемости лицо Урахары, Карин не могла не почувствовать каплю злорадства, греющую изнутри. Столь неординарный способ раскрытия своей отличительной способности определённо того стоил.
— Как вы узнали имя моего занпакто? — прямо спросил Урахара, крепче сжимая руку вокруг трости и подозрительно щуря глаза.
— Бенихиме сама мне сказала, — замолчав на какое-то время, чтобы вдоволь насладиться замешательством на лицах присутствующих, Карин продолжила: — Я обладаю чем-то вроде эмпатии по отношению к чужим занпакто. Могу слышать их самые яркие мысли и напрямую с ними общаться. Но для этого существует два условия: я должна находиться с ним в радиусе пяти метров, и сам дух занпакто должен захотеть со мной заговорить. У каждого из них свой особенный характер, и пусть большинство охотно вступает в диалог, своих владельцев они никогда не предают. Бенихиме, к слову, оказалась весьма говорливой, но всё, что от неё сейчас можно услышать — это недовольство своим хозяином, решившим не использовать её в предстоящем сражении. Настоящая принцесса, — позволив лёгкой усмешке осесть на кончиках губ, Карин замолчала.
Подозрение и напряжение исчезли без следа с лица Урахары, с поразительной скоростью сменившись на неуёмное любопытство истинного учёного.
— Какая редкая у вас способность, Карин-сан! До сих пор встречались лишь единичные случаи повышенной эмпатии среди духовных медиумов к людским душам, но никак не у шинигами к чужим занпакто. Скажите, вы только голоса слышите, или ещё можете видеть их физическое воплощение?
— Если обладатель занпакто достиг банкая или обладает достаточно развитым шикаем — могу, — коротко отвечает Карин, безразлично пожимая плечами.
— Как любопытно, — заинтересованно протянул Урахара. — Сразу столько мыслей приходит в голову!
Вняв всполошившейся внутри настороженности при виде загоревшихся недобрым огоньком глаз, Карин поспешила перевести внимание на более безопасную тему:
— Может, вместо того чтобы думать о всякой ерунде, займёмся, наконец, делом?
Ей в ответ вторили одобрительные кивания головой Тессая и Йоруичи, успевшие заскучать в сторонке. Урахара тут же приосанился, сделавшись убийственно серьёзным, и жестом пригласил Карин встать напротив него. Оставшиеся зрители тут же отошли на безопасное расстояние, взобравшись на вершину небольшого скалистого выступа.
— Условия сегодняшнего спарринга просты: пользоваться можно чем угодно кроме занпакто, а сам бой закончится лишь тогда, когда один из нас не сможет его продолжить. Согласны? — дождавшись утвердительного кивка Карин, Урахара закончил: — В таком случае, приступим.
Подвал сотряс оглушительный взрыв, едва успело прозвучать последнее слово. На месте, где она стояла, поднялся плотный столб пыли от разрушительной силы угодившего туда заклинания кидо. Мороз невольно пробежал по коже Карин, едва успевшей уйти из-под атаки. Урахара, в свою очередь, и не думал оставлять позиции, но принял оборонительную стойку, явно ожидая ответного удара лоб в лоб. И это стало его первой ошибкой — подумать, что имевшихся сведений о Карин достаточно, чтобы быть уверенным в её боевом стиле. Выждав ещё несколько секунд, она бесшумно перенеслась в сюнпо за его спину и нанесла резкий удар ребром ладони в незащищённый участок шеи. В последний момент Урахара успел уклониться в развороте, и удар прошёл по касательной, практически не задев мужчину. Секундное замешательство в его глазах быстро сменилось на ледяное спокойствие, и он стремительно подался вперёд. Урахаре удалось выполнить захват, крепко хватая руки Карин и выворачивая их, на что она немного согнула ноги, прогнулась в спине и резким рывком вверх отправила его в небольшой полёт. Мышцы в её руках тут же протестующе свело от приложенных усилий, но Карин, совершенно не обращая на это внимания, быстро ускользнула в сюнпо, скрываясь за широким каменным выступом от вставшего с земли Урахары.
— Должен признать, вы продолжаете удивлять меня, Карин-сан. До сих пор я был уверен, что в вашем клане не обучают столь… осторожному стилю ведения боя, — заискивающе произнёс мужчина. Она отчётливо услышала вопрос, тщательно вплетённый между строк. И была готова дать на него ответ.
— Кажется знакомым, не так ли? Вы правы, из всего клана Шиба только я пользуюсь подобными приёмами в сражениях. А всё потому, что моя карьера в Готей-13 началась совсем не в десятом отряде, — мимоходом произнесла Карин пока на молниеносной скорости носилась в сюнпо вокруг Урахары, нанося удары руками и ногами с разных сторон. — В этом мы с вами похожи.
Он выдерживал её напор с надлежащим бывшему капитану достоинством, из раза в раз уходя от сокрушительных ударов, но в конце Карин всё же удалось оставить на его виске кровавую ссадину и сбить с головы полосатую шляпу. На губах Урахары промелькнула немного безумная ухмылка. Одна из тех, что рождаются лишь в пылу интенсивной и будоражащей кровь схватки. Карин слишком хорошо знала это чувство, что расцвело внутри неё вновь спустя долгое время, поэтому отзеркалила его выражение на своём лице и смотрела на Урахару с пылавшей во взгляде жаждой победы.
— Вижу, под руководством Сой Фон отряд тайных операций всё так же силён. С таким высоким уровнем хакуды вы наверняка служили в подразделении задержания, не так ли? — абсолютно заинтригованный новым открытием спросил Урахара, хитро прищурившись.
— Не угадали. Перед переводом в десятый отряд я занимала должность заместителя командира карательного отряда.
С весёлой усмешкой на лице Карин на пробу выпустила часть духовной силы, смешанной с чётким убийственным намерением, зная наверняка, что её сообщение будет понято. Реяцу как и прежде болезненно жглось, не давая полноценно дышать. С контролем дела обстояли гораздо хуже — сила выплёскивалась хаотично и распространялась вокруг неравномерно, так что в конечном итоге Карин оплошала и разом выпустила слишком большое количество реяцу. Урахаре пришлось выпустить в ответ немалое количество собственной духовной силы, дабы обнулить давление Карин. Мелкие камни под их ногами стирались в порошок, а земля гулко сотрясалась. Внезапная острая боль в области, где располагался новообретённый уродливый шрам, едва не заставила её окончательно утратить контроль над духовной силой. Не без труда подавив вытекавшую из неё реяцу, Карин тяжело вздохнула, хмурясь от нахлынувшего лавиной чувства усталости.
— Шестой офицер, значит, — в прозвучавшем голосе Урахары звенело веселье. — Занятно.
От одного этого слова у Карин пробежал холодок по спине. Она тут же вся подобралась, но так и не заметила, когда Урахара исчез из поля зрения. Тяжёлый кулак целился ей точно в затылок, и у Карин едва получилось сместить место удара на правое плечо. Резко наклонившись назад, она взметнула одной ногой вверх, целясь в подбородок, но её выпад в последний момент оказался точно заблокирован скрещенными руками Урахары.
Дальнейший обмен ударами слился в одно мутное пятно — до того быстро всё происходило. Удары, блоки, выпады, подсечки, уклонения — Карин действовала исключительно на отточенных годами инстинктах, не отдавая до конца отчёта своим действиям. Стекающая из рассечённой брови кровь безумно раздражала и мешалась, многочисленные синяки неприятно пульсировали, а дыхание с каждой секундой становилось всё тяжелее. Шрам на груди, куда пришёлся один из ударов Урахары, горел так, что, казалось, скоро прожжёт ещё одну дыру в теле. Карин знала, что её предел в нынешнем состоянии значительно сократился во времени, и до сих пор она держалась лишь благодаря чистейшему упрямству. Но, прежде чем случится неизбежное, она приложит все возможные усилия, чтобы оставить напоследок сувенир этому оборванцу Урахаре.
Опустив в поражении руки и приняв удар в живот, откинувший её на добрые пару метров, Карин тем не менее удовлетворённо улыбалась, глядя искоса на тяжело дышащего и пошатывающегося Урахару, на лице которого красовались два огромных, стремительно наливающихся цветом фингала ровно под каждым глазом.
— Думаю, на сегодня достаточно, — произнесла появившаяся между ними Йоруичи, пока Тессай на всех порах бежал к обессиленно распластавшейся на земле Карин с аптечкой в руках.
***
— Эй, Киске, новый макияж тебе определённо к лицу, — ехидничала Йоруичи, заговорщицки переглядываясь с Карин. Урахара в ответ картинно надулся, бормоча себе под нос что-то про несправедливость и отсутствие уважения к хозяину дома, тем самым только сильнее веселя остальных.
И поделом ему. Карин справедливо считала, что ему ещё мало досталось — её-то увечья мешают не только спокойно есть, но и даже ровно сидеть. Тело ощущалось как один сплошной синяк, а лечебная мазь на царапинах не переставала зудеть. Раздражённо насупившись, Карин отставила в сторону тарелку недоеденного риса с тунцом, несмотря на протест взбунтовавшегося желудка, заменив её на чай из отвратительно пахнущего травяного сбора.
— Я догадывалась, что ты станешь шинигами вслед за своим отцом и дядей, но точно никогда бы не подумала, что твоя служба в Готее начнётся в моём отряде, — как бы между делом сказала Йоруичи, стараясь не слишком показывать своё любопытство. — Когда-то мы с Куукаку предположили, что ты пойдёшь в тринадцатый к Кайену, потому что ты всегда цеплялась к нему, как пиявка.
Будь у неё чуть больше энергии и чуть меньше болезненных синяков на теле, она бы непременно смутилась и покраснела, выдавая нужную Йоруичи реакцию. Вместо этого Карин лишь небрежно пожала плечами, вяло отвечая:
— К дяде все так цеплялись, не только я. Таким уж он был человеком, — сделав большой глоток, Карин с вызовом взглянула Йоруичи прямо в глаза. — И во втором отряде я оказалась как раз потому, что чужие ожидания волновали меня в последнюю очередь.
— Слова настоящей Шибы, — одобрительно кивнула головой Йоруичи, в упор не замечая, как после этих слов застыло выражение лица Карин. — Ты сделала правильный выбор — служба во втором из любого желторотого птенца сделает сильного и достойного шинигами. Какая потеря была бы, если б с твоим уровнем хакуды ты пошла в другой отряд.
— Сой Фон часто говорила то же самое, а когда я перевелась в десятый, не забывала упоминать при каждой встрече, что я трачу свой потенциал впустую, — от нахлынувших воспоминаний Карин не удержалась и звонко хихикнула. В конце концов, Йоруичи и Сой Фон оказались похожи гораздо сильнее, чем ей казалось.
— Кажется, ты пришлась по душе малышке Сой, раз она не прекращала жаловаться на тебя, — мягко произнесла Йоруичи с заметно потухшей усмешкой на губах.
До сих пор обращавший внимание только на свою тарелку Урахара внезапно поднял голову, точно находя своим глубоко задумчивым взглядом сидевшую напротив Карин. Явно неудовлетворённый результатом своих размышлений, он осторожно произнёс:
— Сой Фон проделала замечательную работу, обучая вас техникам бойцов карательного подразделения, несомненно. Но мне любопытно кое-что другое, если позволите, Карин-сан, — в ответ на его просьбу прозвучало тихое согласное мычание. — А сколько лет вам было, когда вы вступили на службу во второй отряд?
— Тридцать четыре.
Последовавшая после её резкого ответа тишина была гробовой. И долгой настолько, что Карин успела допить до конца чай. От охватившего оцепенения первой очнулась Йоруичи, внезапно разразившись эмоциональной тирадой:
— Да ты в таком возрасте ещё должна была пешком под стол ходить! Тебе же получается было двадцать восемь, когда ты вступила в Академию! Это же самый настоящий младенец по меркам душ, родившихся в Сообществе! Как только тебе Иссин позволил?
Ошеломлённая подобным напором возмущений, Карин неловко заёрзала на дзабутоне. Сейчас она с трудом, но принимала тот факт, что подобная спешка не принесла ей ничего хорошего. Ещё тогда Карин знала, что её желание стать шинигами так скоро не в последнюю очередь являлось детской прихотью. Но теперь, когда у неё появилось достаточно времени, чтобы задуматься о множестве вещей, Карин пришла к чёткому выводу — она бы не стала ничего менять. Таков уж её путь шинигами — неимоверно тернистый и извилистый. Иначе было бы совсем скучно.
— Всё было не так уж плохо. Я пошла в Академию в тридцать, и на тот момент успела вырасти до вида восьмилетнего человеческого ребёнка, — насупившись, неловко пробормотала Карин. — И больше всех тогда возмущался дядя Кайен. Даже хотел наказать меня, но его в конце концов удалось уговорить.
И это она ещё мягко выразилась. Ни до, ни после того дня Карин не видела своего вечно весёлого и добрейшего дядю Кайена настолько рассерженным. Сначала он, а затем и в спешном порядке вызванный из казарм десятого отец, едва заступивший на должность капитана десятого отряда, тщетно пытались вразумить её. В какой-то момент дошло до откровенного крика и ругани, чего никогда прежде не случалось в их доме. Кайен изначально кричал на неё больше от страха за её благополучие, это теперь Карин понимала, но в тот момент его слова ранили настолько глубоко, что она тогда сбежала из дома. Нашла её тогда Куукаку, влепила болезненную затрещину и сказала, что если она уверена в своём решении, тогда должна вести себя соответствующе и стараться в два раза больше взрослых. И не реветь по любому поводу. Карин отнеслась к наставлениям тёти с небывалой серьёзностью, и спустя четыре дня им вдвоём удалось уговорить отца и дядю, как главу клана, дать своё благословение. Правда, у Кайена всё же было одно условие: после окончания Академии не идти ни в десятый, ни в тринадцатый отряды. Аргументировал он это тем, что раз уж Карин считает себя достаточно взрослой, чтобы идти на обучение столь опасному ремеслу, значит должна быть в состоянии заработать себе репутацию без присмотра взрослых. Условие это ставило палки в колёса истинной мотивации Карин, но она решила не испытывать удачу ещё сильнее, и послушно выполнила дядин наказ.
— И всё же, клан Шиба просто нечто, — театрально вздохнула Йоруичи. — Не можете не навести шороху в Готее, верно?
Тон у Шихоин звучал даже слишком одобряюще, на что Карин лишь просто пожала плечами и потянулась рукой к небольшому чайнику в центре стола. В соседней комнате приглушённо зашелестела метла — Тессай изъявил желание заняться уборкой вместо того, чтобы присоединиться к трапезе. Палочки Урахары противно скрежетали о бока тарелки каждый раз, когда он набирал новую порцию риса, а Йоруичи, последовав примеру Карин, наполнила свою чашку горячим чаем. Какое-то время они так и сидели в ненавязчивом молчании, как вдруг Урахара резко замер и удивлённо охнув. Столь внезапный и резкий звук заставил вздрогнуть доселе расслабленную Йоруичи и недовольно нахмуриться едва не подавившуюся чаем Карин. Урахара неловко хохотнул, почёсывая затылок, и с образцово виноватым видом опустил взгляд к полу.
— Что это было, Киске? — раздражённо прошипела Йоруичи.
— Прошу прощения, Йоруичи-сан, слишком задумался, — вскинув руки в примирительном жесте поспешно произнёс Урахара. — Но благодаря этому одна занимательная мысль посетила мою голову. Точнее, две.
— Так говори скорее, — нетерпеливо постукивая пальцами о поверхность стола сказала Йоруичи.
— Я ещё давно начал размышлять о том, как помочь Карин-сан испытывать минимальные затруднения при сражениях с её нынешними… обстоятельствами, — немного замявшись, произнёс Урахара. — Но я серьёзно недооценил ваши умения — что не может не радовать, ведь так всё становится гораздо проще!
Карин раздражённо вздохнула, отмечая, как ей вторила Йоруичи. Может, сейчас она и была, по сути, никем, но в самом деле, не за красивые же глаза ей позволили занять пост капитана! Потирая переносицу в успокаивающем жесте, она обманчиво спокойно произнесла:
— Я не сломаюсь, если вы назовёте вещи своими именами, Урахара-сан. И говорите прямо, пока Йоруичи-сан не обратилась в кошку и не расцарапала ваше многострадальное лицо.
Урахара определённо поспешил воспользоваться её советом, спешно выпалил, глядя прямо на Йоруичи:
— Что думаете о том, чтобы стать наставницей Карин-сан?
От одной только мысли об этом Карин резко встрепенулась. Сердце выстукивало ускоренный ритм, а глаза на мгновение заискрились, полные жизни. Она не могла сказать наверняка, что именно её столь сильно обрадовало — сама идея обучения под началом легендарной богини скорости или шанс, делающий цель надереть Айзену задницу более осуществимой. Внезапно для самой себя Карин захотелось вскочить и радостно скакать вокруг, точно маленькому ребёнку, но это ощущение пропало начисто так же резко, как и вспыхнуло, стоило взглянуть на непривычно серьёзное и сосредоточенное лицо Йоруичи. Весь её вид на корню делал недостижимым возможность засечь хотя бы малейший оттенок настроения. Оставалось лишь ждать, сжимая руки в кулак от охватившего было напряжения.
— Я согласна, — спустя мгновения, показавшиеся вечностью, твёрдо произнесла Йоруичи. — Но больше чем на полгода я здесь не останусь, имейте ввиду.
— Этого более чем достаточно, Йоруичи-сенсей, — решительно сказала Карин. — Я перед вами в неоплатном долгу.
— Брось ты это, Карин-чан. За эту услугу со мной рассчитается Киске, — жутковатая усмешка отразилась на её лице. — А мы с тобой хорошенько повеселимся.
Кажется, скучных трапез здесь никогда не бывает. Но Карин, больше всего на свете ненавидевшая скуку, была совсем не против.
***
— Меня мало удивляет, что вашей второй занимательной мыслью оказались именно шоги, но почему, чёрт возьми, в подвале?
Урахара неопределённо пожал плечами, расставляя фигуры на игровой доске.
— Мне нравится думать, что это место подходит и для битвы умов тоже.
— Иногда думать у вас не получается, — тихо и беззлобно проворчала Карин, ёрзая на дзабутоне, что на неровной каменистой поверхности ощущался гораздо твёрже и неудобнее.
— Не против, если мы опустим фуригому и первый ход будет за мной? — осторожно спросил Урахара. Карин равнодушно пожала плечами, с самого начала не намереваясь забирать право первоочерёдности хода у хозяина дома. Вопреки мнению некоторых занудных аристократических задниц, она чтила правила элементарной вежливости и имела представление об этикете.
Характерный стук фигурки о деревянную поверхность громогласно ознаменовал начало игры. Отточенным движением Карин тут же передвинула собственную пешку вперёд. Как и полагалось, дебют этой партии проходил неторопливо. В какой-то момент Карин даже почудилось, что Урахара со своей стороны намеренно замедляет приближение миттельшпиля, но эта мысль не показалась ей достаточно подозрительной, а потому была задвинута как можно дальше. Карин редко выпадал шанс сыграть против столь терпеливого противника — Кайен постоянно разворачивал атаку, едва пройдя рубеж в два десятка ходов, и даже вечно спокойная Мияко была не в пример лучше своего мужа. С Урахарой Киске в своей нарочитой медлительности и расслабленности мог сравниться, пожалуй, лишь Кьёраку Шунсуй. И именно они, вопреки всему, являлись самыми опасными противниками, против которых ей когда-либо приходилось играть.
Тщательно осмотрев выстроенные Урахарой на своей половине позиции, Карин задумчиво хмыкнула. Картина, представшая перед ней, выглядела по меньшей мере странно: реальной защиты вокруг короля, по сути, не было — лишь её иллюзия, а атакующие фигуры с наибольшей силой были спрятаны в руке. Подобная тактика никак не вязалась с образом мышления и поведением Урахары. Если задуматься, то иногда он выглядел так, словно ему неуютно на своём месте, периодически одёргивал себя при проведении хода. На секунду ей даже показалось, что играет она вовсе не против Урахары.
И вот она, чёрт возьми, разгадка.
— Вы — Айзен, — без малейшей вопросительной интонации в голосе сказала Карин. — Тогда чью же роль сейчас играю я?
Кривая усмешка исказила лицо Урахары на мгновение, но вслух он ничего не произнёс, продолжив буравить взглядом игровую доску после того, как совершил свой ход. Намекал, что ответ на этот вопрос она может отыскать самостоятельно.
— Думаю, Готей-13, — озвучила Карин, непроизвольно морща нос.
Затем сделала соответствующий ход.
Урахара сделал свой.
Постукивание деревянных фигурок об доску в застывшем напряжённом молчании по неведомой причине помогало сохранять спокойствие. Каждая позиция на игровом поле перед ней кричала о том, что от масштабной, кровавой войны никуда не деться. Этот момент стал неизбежен ровно в тот момент, когда она слепо дала Урахаре возможность совершить первый ход
(когда Готей-13 наивно позволил Айзену занять высокую позицию, передавая все карты лично ему в руки).
Что она в игре, что Готей-13 в реальности угодили в ловушку точно послушные марионетки в руках умелого мастера. Мысль горькая и неприятная, но Карин не могла просто отмахнуться от неё. Этого уже не изменить. Но даже будучи загнанной в угол, у неё ещё оставалось время чтобы отыскать верный ход для победы над
Айзеном Урахарой.
Не в этой игре, так в следующей.
— Не желаете поделиться своим мнением, Карин-сан? — нарочито незаинтересованно предложил Урахара практически сразу после того, как поставил её королю мат.
— Будет лучше, если вы уточните, по какому конкретно поводу желаете услышать моё мнение, Урахара-сан.
— Какой стратегии нужно придерживаться, чтобы в следующей партии вы смогли одержать победу?
Какой план будет достаточно эффективен, чтобы в прямом столкновении с Айзеном Готей-13 одержал победу?
— У вас и без моего мнения уже имеется добрая сотня планов по избавлению мира от угрозы в лице Айзена. В конце концов, вашим аналитическим способностям нет равных, — лениво отозвалась спустя какое-то время Карин, тяжёлым взглядом буравя козырёк любимой полосатой шляпы Урахары.
— И всё же, вам есть что сказать, — подметил Урахара.
Тяжело вздохнув, Карин постаралась быстро и тщательно подобрать правильные слова, чтобы не показаться заносчивой и не задеть хрупкое эго собеседника.
— Вы не учитываете одну маленькую деталь.
— И какую же? — осторожно поинтересовался Урахара, едва заметно подаваясь вперёд.
Не давая себе возможности замешкаться, Карин отчеканила тем самым голосом, который использовала во время капитанских собраний:
— Подход бойца отряда тайных операций здесь неприменим. Манипулируя событиями и людьми из тени, вполне реально одержать победу над Айзеном, но этот процесс слишком длительный. Сколько вы уже занимаетесь тем, что ставите Айзену палки в колёса? Все те десятки лет, что вы провели в изгнании? Времени подготавливать почву для сражения практически не осталось, и нанести удар в спину или устроить засаду в лучших традициях нашей альма-матер не получится — момент давно упущен.
Закончив свою короткую речь более эмоционально, чем изначально рассчитывала, Карин болезненно поморщилась от внезапной острой боли в шраме. Урахара сидел, слегка сгорбившись и отстранённо глядел в пол — жест глубокой задумчивости, как она успела заметить.
— Немного не улавливаю вашу мысль, Карин-сан, — осторожно начал Урахара, поправляя козырёк съехавшей шляпы. — Для столкновения с Айзеном лоб в лоб у нас, простых фигур в руке, совершенно не хватит ни сил, ни ресурсов. И попросить это сделать Готей мы тоже не можем. Тогда что же нам делать?
Карин едва сдержала смешок при виде искренне озадаченного лица Урахары, очевидно не поспевающего за ходом её мыслей. Вот она, проблема чересчур умных людей — они часто даже не рассматривают простых решений, зацикленные на сложных конструкциях. Что-то ей подсказывало, что Айзен относился к такому же типу людей, и Карин обязательно использует это знание против него в будущем.
— Как мало в вас осталось веры в Готей-13, Урахара-сан, — с едва заметной издёвкой в голосе уклончиво ответила Карин, отзеркалив его типичную манеру поведения. Это определённо вызвало в Урахаре вспышку раздражения, которую он, тем не менее, мастерски скрыл в считанные мгновения, но она осталась довольна и этим.
— Значит, вы предлагаете нам объявить Айзену войну во всеуслышание?
Неопределённо поведя плечами на отчётливо звучавший в его голосе скепсис, Карин небрежно ответила:
— Не совсем. Если все пойдёт так, как надо — это сделает сам Готей-13, становясь основными фигурами на игровом поле, а мы, как и было вами задумано, останемся в рукаве.
Любопытство и заинтересованность, исходившие от Урахары, казалось, можно ощутить кончиками пальцев, стоит лишь руку протянуть. Ему не понадобилось много времени, чтобы озвучить свой ответ, и Карин осталась полностью удовлетворённая им.
— У вас мышление образцового бойца карательного подразделения, и в то же время вы способны видеть ситуацию сквозь призму офицера регулярного отряда, — промелькнувшая нотка признания в его голосе не укрылась от внимания Карин. — Что наводит меня на мысль: а чем именно занимается десятый отряд?
Широко улыбаясь несмотря на кольнувшую сердце острой иглой боль при упоминании своего отряда, Карин гордо ответила:
— Крупномасштабными операциями.
Удовлетворённо хмыкнув, Урахара снял с головы шляпу и положил её себе на колени. Взглянул Карин прямо в глаза, улыбнулся так же широко, как и она, вскинул руку в приглашающем жесте, и сказал:
— Тогда что скажете насчёт ещё нескольких партий в шоги?
— Скажу, что это неплохой способ убить скуку.
И твёрдой рукой повела стоявшую на доске фигурку вперёд. К победе.
