Мы никогда не умрём

      Подставляя лицо тёплым лучам солнца, Карин невольно прищурилась и поднесла ко рту кончик полюбившейся трубки. На другом её конце заклубился густой, сладковато пахнущий дым. Из-за ненавязчиво тёплой погоды, так и зазывавшей на отдых, рабочего настроения в ней не было ни капли. Но на складе магазина оставалась неразложенной последняя паллета с товаром, а у Тессая и Урахары сегодня, как назло, выходной, так что рано или поздно ей придётся заняться делом. Вот только докурит трубку, в которой тлели остатки её любимого сорта руконгайского табака, и обязательно закончит работу.       Чёрную вересковую трубку Карин неожиданно получила в подарок от Урахары на свой первый в мире живых день рождения. Ни о каком праздновании тогда не шло и речи, да и она ни разу не упоминала об этой дате, но по возвращению в магазин после эмоционально изматывающей встречи с Масаки на столе в её комнате лежали три свёртка разной величины. Внутри каждого из них помимо подарка были ещё небольшие записки. Урахара написал простое «С днём рождения», но дополнил открытку кривоватым рисунком самого себя. Карин тогда не смогла сдержать смешка, глядя на столь убогое художество. Тессай подарил ей большую упаковку каркаде высокого качества и целую гору шоколада. Его открытка была больше похожа на лекцию о пользе чая и вреде кофе, но Карин благоразумно закрыла на это глаза. К тому же, каркаде был её любимым сортом чая, и ей было безусловно приятно, что Тессай запомнил эту вскользь упомянутую деталь. Подарок и записка от Йоруичи были ожидаемо весёлыми и раздражающими одновременно. К комплекту ярких и вызывающих тряпок, которые, как она подозревала, считались одеждой, прилагалась маленькая открытка, о содержании которой Карин предпочитала больше никогда не вспоминать. И даже так, её благодарность этим людям не знала границ. Выразить это в словах по-прежнему оставалось непосильной задачей для Карин, но в этом и не было необходимости — уж больно проницательным являлся её новый круг общения.       Позднее обнаружилось, что Тессай совершенно не переносил запах табака в помещении, поэтому чтобы покурить Карин приходилось выходить на улицу. Потакая своей внезапно проклюнувшейся сентиментальности, она чаще всего вылазила для этого на крышу. Периодически ей составлял компанию Урахара или же Йоруичи в те полгода, которые она провела в магазине, тренируя её.       Направлявшуюся к магазину реяцу шинигами Карин заметила ещё в момент, когда он только подумал о том, чтобы прийти сюда, но упрямо игнорировала появление постороннего до последнего. Хотелось посидеть под мягкими лучами солнца ещё немного, поэтому Карин закрыла глаза и протянула ноги, наслаждаясь редкой для Каракуры комфортной погодой. Пришедший не стал терпеливо ожидать, когда на него обратят внимание, потому что знал, насколько это бессмысленная затея.       — Надеюсь, я не отвлекаю вас от чего-то важного, — раздался сверху эталонно вежливый голос, но Карин не нужно было открывать глаза, чтобы знать, что над ней сейчас нагло подшучивали.       — Отвлекаешь, — тут же отозвалась она. — Но пока ты приходишь сюда с деньгами, я закрою на это глаза. Сядь пока где-нибудь, а то солнце мне загораживаешь, — Карин прицельно выдохнула струю дыма так, чтобы та попала прямо в лицо нарушителю её покоя.       Тень, немного загораживавшая свет, исчезла, а сбоку на приличествующем расстоянии заскрипела под чужим весом деревянная доска. Карин всегда симпатизировали люди, которым было знакомо понятие личных границ, поэтому она немного смягчила свою браваду.       — За чем сегодня пожаловал к нам, Хидетомо?       — Урахара-сан сообщил, что новый гигай уже готов. К тому же, я надеялся ещё приобрести хотя бы парочку ваших противопустых мин и гранат. В последнее время их столько развелось, что без спецоборудования в кармане как-то неспокойно.       Карин согласно кивнула.       — И не поспоришь. Я теперь и до работы спокойно дойти не могу — обязательно какая-то тварь повстречается мне на пути. А сколько не упокоенных душ вокруг бродит, — проворчала Карин, отмахнувшись рукой от назойливого призрака, наклонившегося к ней слишком близко. — Готей ещё не выяснил причину увеличившейся активности пустых?       — Нет, но через пару дней сюда должна прибыть подмога, так что должно стать полегче, — с нескрываемым облегчением в тоне произнёс Каджомару.       — Ещё больше шинигами в этом городишке, как здорово, — кисло пробурчала Карин, с нарочито тяжёлым вздохом выдыхая последнюю струйку дыма. Резко встав с насиженного на крыльце места, она повернулась к глядевшему на неё озадаченно парню, и сказала: — Заходи внутрь как отправишь собравшуюся здесь толпу в Общество Душ, а я пока поищу твой заказ.       Хидетомо резко подвёлся и послушно последовал её указаниям. Окинув его чуть более внимательным взглядом, Карин обнаружила, что у него сменилась причёска и появились очки, которых раньше ей видеть не доводилось. Они наделяли его пугающей схожестью с Айзеном, от одной мысли о которой Карин испытала острую неприязнь. Знай она Хидетомо чуть меньше, точно не смогла бы относиться к нему доброжелательно. Но из всех патрульных шинигами Каракуры, с которыми Карин за это время довелось пересечься, он — единственный, кто не вызывал в ней раздражения из-за непроходимой тупости. Своё дело он знал и любил, развивал умения, стремился к знаниям и в целом был довольно талантлив — такие в рядовых надолго не задерживаются. Она была уверена, что через пять-десять лет Хидетомо Каджомару войдёт в первую десятку офицеров в тринадцатом отряде. Но всё же иногда он был слишком любопытен для своего же блага, задавая ей неудобные, а иногда и вовсе опасные вопросы. Карин, впрочем, спокойно отвечала на большинство из них, категорически избегая лишь тех, что каким-либо образом относились к ней самой.       — Тебе чертовски повезло, Хидетомо! Я только вчера вечером закончила работу над новой партией противопустых гранат. А вот мин не осталось, но могу предложить тебе на пробу парочку из усовершенствованных — они должны парализовать пустых от трёх до одиннадцати секунд в зависимости от того насколько большим запасом реяцу они обладают. С этими помогал Урахара, так что никаких гарантий и скидка тринадцать процентов как постоянному клиенту. Как тебе? — заговорила Карин, услышав, как распахнулась входная дверь, пока, склонившись, рылась за прилавком в поисках заготовленного гигая.       — Возьму всё. Ваши приспособления не раз выручали меня. Уверен, и в этот раз их качество окажется на высшем уровне, — широко улыбнулся Хидетомо, отчего глаза за стеклом его очков немного сузились.       — Всю партию? — немного удивлённо переспросила Карин, на что получила незамедлительный положительный ответ. — Тогда думаю, ты и от сладостей не откажешься? У нас появились новые заграничные желейные конфеты, свежие данго и шоколадные батончики.       — Доверюсь вашему вкусу, можете класть всё, что пожелаете, — беззаботно ответил Хидетомо.       — Вот он — мой любимый клиент! — бодро воскликнула Карин и, вооружившись ещё одним пакетом, стала набирать сладости. — Но лучше бы тебе не разбрасываться так беспечно деньгами в других магазинах. Даже у твоих родителей они могут когда-нибудь закончиться, — и как тогда ты сможешь делать покупки в нашем магазине на свою мизерную зарплату рядового? — осталось невысказанным.       Хидетомо смиренно кивал, слушая её наставления, и никак не показывая своим видом, что прекрасно знал об истинных мотивах Карин.       — Храню все свои деньги только для покупок у вас, Карин-сан, — благодушно улыбнулся он, добавляя следом: — К тому же, кому как не вам должно быть известно, насколько тяжело действительно опустошить семейную казну.       Поймав мимолётный взгляд Хидетомо, брошенный на её открытое левое предплечье, Карин отчуждённо хмыкнула.       По тонкому льду ходишь.       — Откуда? Я всего лишь простая продавщица в этом магазине сладостей, которой приходится параллельно работать в другом месте, чтобы сводить концы с концами, — в натурально сыгранном недоумении сказала Карин, но в глазах её четко читалось предупреждение, которому Каджомару благоразумно внял, идя на попятную и не развивая эту тему.       Развернувшись лицом к полке с шоколадными батончиками, Карин внутренне сморщилась. Знала ведь, что так много общаться с Урахарой вредно для здоровья. Она вон уже стала пользоваться его фирменными фразочками. Тяжело вздохнув, Карин вновь обратила своё внимание на Хидетомо. Тот стоял молча, глядя перед собой в никуда и сконфуженно хмурясь. Довольно привычный для него вид, но что-то в его позе буквально кричало о наличии терзающей проблемы. Что-то ело Хидетомо изнутри так сильно, что Карин пришлось подойти ощутимо щёлкнуть его по лбу, чтобы обратить на себя внимание. От удара он сильно отклонился назад, запутавшись в ногах, и только чудом не упал плашмя на пол. Растерявшись на мгновение и осоловело хлопая глазами, Хидетомо, наконец, сфокусировался на ней и тут же виновато затараторил:       — Прошу прощения за свою рассеянность, Карин-сан, — неловко прокашлявшись и потирая ушибленный лоб, он смущённо отвел взгляд куда-то в сторону. — Просто я никак не могу перестать думать о недавнем случае, оставившем после себя больше вопросов чем ответов. Может, Карин-сан известно больше моего, и она будет так любезна поделиться своими знаниями.       Глядя на необычно зажатого и нервного шинигами, Карин серьёзно задумалась. Хидетомо Каджомару никогда раньше так не тушевался перед тем, как что-то у неё спросить. Более того, он постоянно заваливал её кучей вопросов начиная от принципа работы какого-то товара и заканчивая советами о том, какой чай больше понравится капитану Укитаке. Хидетомо всегда говорил максимально спокойно, уверенно и прямо. И ей определённо было чертовски интересно узнать, что же могло произвести на него столь неизгладимое впечатление.       — Рассказывай, — коротко произнесла она, поставив на прилавок пакет и затем опёрлась спиной о деревянную поверхность. Карин ни на секунду не отрывала своего взгляда от нервно хрустящего пальцами Хидетомо.       Спустя минуту он заговорил.       — Позавчера я гнался за одним слабым, но довольно шустрым пустым. Мне почти удалось загнать его в ловушку, как тут появился совершенно обычный с виду старик, и начал собирать духовные частицы, преобразовывая их в лук и стрелы. Один выстрел — и пустой исчез. А затем этот старик повернулся ко мне и поблагодарил за помощь, когда на самом деле это должен был говорить я. Но прежде, чем я успел спросить о том, кто он, старик исчез. Разве люди, даже являясь сильными духовными медиумами, способны манипулировать духовными частицами? Как такое вообще возможно? В Академии об этом ни разу не упоминалось, и от других шинигами я тоже не слышал ничего подобного… Вы знаете ответ, Карин-сан?       Лицо Хидетомо с каждым сказанным словом хмурилось всё сильнее, а отчаянные нотки в голосе звенели всё громче. Невооружённым глазом было видно, насколько тяжело ему давалось неведенье. Каким потерянным и сбитым с толку тот себя чувствовал. Такой вид Хидетомо совершенно не шёл. Сейчас Карин видела в нём собственное отражение — и не могла просто закрыть на это глаза. Она хотела помочь. И более того — знала как.       Ситуация выходила забавная: теперь она оказалась в роли эдакого Урахары, а Хидетомо занял её место. Такое положение ей нравилось гораздо больше, но оно настолько пьянило, что становилось противно от того, насколько на самом деле были далеки от искренних и бескорыстных её мотивы.       — Знаю, — твёрдо кивнула Карин. — Я расскажу всё, что известно мне самой, но при двух условиях: никогда не говори о том, от кого ты об этом узнал, и, если в этом когда-нибудь появится необходимость, ты поделишься этим знанием с другими. Что скажешь, Хидетомо?       Ему не понадобилось и секунды времени для раздумий. Вспыхнувший решительностью взгляд сказал всё, что ей нужно было знать.       — Я согласен.       Губы Карин растянулись в небольшой, понимающей улыбке, которую она поспешила скрыть, повернув голову набок. Она и забыла, насколько квинси не вписываются в картину мира простых шинигами. Насколько само знание об их существовании, обычно скрываемое от широких масс, ошеломляло. Перед глазами Карин невольно встал образ Кьёраку Шунсуя — её собственного благодетеля, приоткрывшего завесу тайны над многими делами Готея прошлого и настоящего. И пусть его поведение часто вызывало неконтролируемое раздражение и желание провалиться от стыда сквозь землю, до ужаса напоминая отцовское, но Карин всё равно хотелось поговорить с ним ещё раз. Хотелось бы ещё раз услышать его предложение выпить по бутылочке саке — и впервые согласиться на это. Будь она по-прежнему капитаном десятого, может даже, в качестве исключения, позволила бы ему с Рангику провести попойку на территории её отряда.       Она и не думала, что с возрастом станет настолько сентиментальной. На незначительную деталь, что по меркам шинигами она всё ещё вопиюще молода, Карин предпочитала не обращать внимания.       Разговор предстоял долгий и тяжёлый. Карин была хорошо знакома с этой неутолимой жаждой знать, и понимала, что на этот раз ограничиться тремя словами не получится. Но и нисколько не возражала. Должно быть, работа в секции карате привила ей не только ангельское терпение (большая часть её учеников по-прежнему сопливые дети, едва научившиеся ходить), но и желание учить других. Откровенно говоря, это до сих пор не укладывалось у Карин в голове, потому что в те дни во втором отряде, когда её заданием было заменять наставника по хакуде, она ненавидела это дело настолько, что даже серьёзно повздорила с Сой Фон. А возможно, дело было в её обострившемся эгоистичном желании быть полезной везде, где только могла.       — Тогда следуй за мной, Хидетомо-чан, — заговорщицки произнесла Карин, практически незаметно ухмыляясь правым уголком губ. — Сделаю нам чаю, потому что говорить придётся много.       И Карин готова была поставить все свои деньги на то, что к приходу Урахары с Тессаем она так и не разложит многострадальный товар.

***

      Все идеи Урахары были сомнительными — с этим единогласно были согласны все, кроме самого Урахары. Но как бы бредово они на первый взгляд не звучали, большинство из них в итоге срабатывали. Может не совсем так, как задумывалось изначально, но ведь и работать над чем-то в таком случае становилось гораздо интереснее! По единоличному мнению всё того же Урахары, конечно же. Привыкнуть к его сумасбродству оказалось на удивление просто. Заразиться им — ещё проще. Так что, когда Урахара во время одного из ужинов с поразительной небрежностью заявил, что хочет обзавестись ребёнком, Карин ни на секунду не подвергла сомнениям здравость его рассудка. Её даже не интересовало для чего ему понадобился ребёнок. Она лишь с идентичной невозмутимостью поинтересовалась как он собирается это осуществить.       На деле всё оказалось гораздо сложнее и многограннее. Пусть и не сразу, но Карин с Тессаем тоже оказались активно вовлечены в экспериментально-научный процесс создания этого самого ребёнка. Позже Урахара объяснил, что идея создать усиленную искусственную душу и поместить её в гигай давно зрела в его голове, но до сих пор у него никак не находилось времени для того, чтобы основательно заняться этим делом. А ещё ему претила мысль о том, что Куроцучи Маюри уже давно обогнал его на этом поприще. Карин прекрасно понимала тягу к соревнованию и желание быть лучше, чем твой негласный соперник, хоть и была далека от науки. Таким образом, все без исключения оказались вовлечены в процесс создания нового жильца магазина. Правда Карин старалась не думать об этом в таком ключе — даже для неё формулировка звучала странно.       Над тем, какими способностями должна быть наделена эта душа, раздумывали недолго. Повышенная сила, как духовная так физическая, чтобы она могла видеть и сражаться с пустыми. Умение ощущать всевозможные разновидности духовного давления, а также соответствующе реагировать на них. Проще говоря, их цель заключалась в том, чтобы создать помощника в устранении пустых и поддержании баланса. С этим не возникало никаких лишних вопросов. Жаркие споры начались ровно в тот момент, когда речь зашла о внешних характеристиках души. Тессай поначалу пытался склонить к тому, чтобы душа была мужского пола, но быстро сдался под напором Карин, которая и так находилась в меньшинстве. Да и сам Урахара, как оказалось, с самого начала раздумывал о девочке. Когда дело дошло до создания внешности, Урахара стал сыпать чрезмерно неординарными, а иногда даже безумными идеями, поэтому у него быстро отобрали право выбора, чтобы потом не разбираться с последствиями. В итоге будущий ребёнок должен был обладать круглыми фиолетовыми глазами, чёрными волосами с лёгким отливом и румяными щеками — милее не придумаешь. А главное, она достаточно походила на обычного человека.       Больше всего времени заняло придумывание имени. И вовсе не из-за сомнительных идей, а скорее из-за их отсутствия. Все трое на этом этапе впали в ступор. Ведь наделить именем совершенно новую жизнь, пусть и созданную в лабораторных условиях, означало возложить на себя огромную ответственность. И к этому нельзя было относиться несерьёзно. Карин прописала не одну дюжину иероглифов, пока в один из дней Урахара не ткнул пальцем в вывеску магазина. Так появился первый иероглиф в фамилии, буквально означавший магазин. Время, когда они работали над этим делом, выпало на сезон дождей, поэтому Карин вывела иероглиф «дождь» и властным тоном заявила, что таковым будет имя девочки. После этого с последним иероглифом они определились практически сразу — распространённый в фамилиях, и сам по себе означающий материал, из которого изготавливались прочные зонты и детская одежда. Уверенными взмахами кисти расставив все иероглифы по своих местах, Карин победно воскликнула, поддерживаемая довольными улыбками Урахары и Тессая.       Именно так в начале сентября в магазине наконец появилась на свет Цумугия Уруру. Иронично, что в этот день, впервые за полтора месяца пошёл дождь.       Растить её оказалось гораздо легче и увлекательнее, чем Карин предполагала. Уруру с неимоверной лёгкостью завоёвывала чужие сердца одним своим существованием, так что каждый житель магазина носился с ней, как с настоящим сокровищем. Урахара открылся с совершенно неожиданной стороны — он окружал маленькую Уруру таким вниманием и заботой, какими далеко не каждый настоящий отец одаривал собственного ребёнка. Карин знала, что Урахара любил заботиться о близких людях, но так явно он этого ещё никогда не показывал. Подобное зрелище должно было выглядеть странно, но отцовская роль давалась ему так же естественно, как дыхание. Словно какая-то часть его души наконец обрела долгожданный покой — настолько умиротворённым стал Урахара. Карин тихо радовалась тому, что чутьё её не подвело, и успешность этой идеи превзошла все ожидания.       Над характером Уруру никакой предварительной работы не проводилось — Урахара категорично заявил, что они создают не куклу, а живого человека, имеющего право выбирать каким быть и что чувствовать — и с этим все единодушно согласились. С первых дней жизни стало ясно, что Уруру будет тихим и спокойным ребёнком, возможно даже застенчивым, когда станет постарше. Все втайне вздохнули с облегчением, потому что никто из них не представлял до конца, как растить ребёнка, особенно если бы тот обладал крутым нравом.       Со стороны они походили на очень странную семейку, о чём частенько шутил Урахара. Карин сомневалась в том, что это была исключительно шутка, но свои подозрения не озвучивала, а Тессай эти слова воспринимал слишком буквально, удваивая заботу, беспокойство и, как следствие, нотации, в адрес каждого из них. Малышка Уруру пока обходилась без последнего, исключительно потому что была ещё слишком маленькой, чтобы понимать такие сложные слова. Жизнь в магазине всё больше напоминала контролируемый хаос, но Карин, к собственному удивлению, чувствовала себя как никогда в своей тарелке.       А затем, спустя почти два года вернулась Йоруичи, и хаос стал неконтролируемым.       — Карин, дорогуша, а когда вы с Киске успели заделать ребёнка? Могли бы и сообщить о столь знаменательном событии.       Казалось, что ещё немного, и ехидство полезет прямо из кошачьих ушей Йоруичи. Никогда прежде Карин не видела, чтобы та зубоскалила столь неприкрыто.       Закономерно, её это привело в бешенство.       В вальяжно усевшуюся на подоконнике кошку угодил веер стоявшего рядом Урахары, который Карин бесцеремонно вырвала у него из рук. От брошенного следом тапка Йоруичи смогла увернуться. Тяжело и протяжно вздохнув, Карин крепче обхватила беспокойно завозившуюся на её руках годовалую Уруру.       — Я оторву твой хвост и побрею налысо, если ещё раз пошутишь на эту тему, — буравя взглядом уязвлённо поморщившуюся кошку, сказала Карин.       Накалившуюся в помещении атмосферу попытался разрядить Урахара:       — Ну будет вам, разве так следует приветствовать друг друга после долгой разлуки? Давайте успокоимся за чашечкой успокаивающего жасминового чая, — наигранно бодро предложил он, на что ему в ответ было послано два испепеляющих взгляда. От дальнейших комментариев Урахара, опасаясь за свою жизнь, воздержался.       И в половину не так грациозно, как обычно, спрыгнув с подоконника, Йоруичи подошла практически вплотную к стоявшим бок о бок Урахаре и Карин с Уруру на руках, взглянула на них без былой насмешки, и с достаточно искренним раскаянием в голосе сказала:       — Прости, дорогуша, но я не могла не пошутить об этом — сама понимаешь, как всё выглядит со стороны, — на мгновение Йоруичи прервалась, тяжело вздыхая, прежде чем добавить: — Хотя кому, как не мне знать, что у Киске встаёт исключительно на исследования.       В тоне Йоруичи на мгновение послышался намёк на уязвлённую гордость, и Карин бы посочувствовала ей в любое другое время, но отпущенная в сторону Урахары поддёвка её рассмешила настолько, что она не смогла сдержать смешок. В тот же момент без всякого предупреждения Йоруичи превратилась из кошки в человека. Смех Карин, оборвался так же резко и внезапно, как и начался. Беззастенчиво растопырив локти и упираясь ладонями в бока, Йоруичи сказала:       — Видишь, что я имела ввиду? Даже глазом не моргнул, что уж говорить о…       — Чёрт тебя побери, Йоруичи, имей совесть! Не смей показываться голышом перед ребёнком! Ещё слишком рано для первой психологической травмы Уруру! — перебила её Карин, прикрывая глаза ребёнку и пытаясь отчитывать Йоруичи, не повышая тон.       Урахара отточенным годами лёгким движением снял с себя хаори и обернул его вокруг плеч Йоруичи с совершенно невозмутимым выражением лица. Она протестующе фыркнула, но всё равно запахнула полы хаори, прикрывая обнажённые части своего тела. Недовольно цокнув, она зашагала в сторону кухни, бормоча про себя:       — Материнство сделало тебя ещё большей занудой, Карин-чан.       Сердито, и в то же время обречённо переглянувшись с Урахарой, Карин зашагала следом за Йоруичи, настроенная выпить бутылочку саке вместо предложенного чая. А лучше сразу несколько. Иначе она не сможет сдержать свою жажду убийства.       Возможность размяться и выплеснуть накопившуюся агрессию подвернулась буквально на следующий день, когда Йоруичи бесцеремонно разбудила её рано утром в законный выходной Карин, оправдываясь необходимостью провести проверочный спарринг. Стоило бы оскорбиться тому, что Йоруичи косвенно подвергла сомнению уровень навыков, но само предложение прозвучало достаточно заманчиво, поэтому она быстро встала с футона, привела себя в порядок и спустилась в подвал.       Как и всякий раз, когда затевалась тренировочная схватка между кем-либо, в подвале собирались все жители магазина без исключения. Тессай даже взял с собой Уруру, посадив её в специальную нагрудную сумку. Всё для неё здесь было в новинку, поэтому малышка не переставала любопытно вертеться по сторонам и протягивать руки, чтобы потрогать приглянувшийся комок земли. Неподалёку было разложено покрывало, а на нём стояла сумка со всевозможными детскими примочками — начиная от бутылочки для кормления и заканчивая горой игрушек. Карин не нужно было спрашивать, чтобы понять кто собирал эту сумку.       Урахара забежал в подвал следом за Карин, выглядя ещё более взъерошенным чем она. Должно быть, Йоруичи приходила будить и его тоже. Карин мысленно посочувствовала своему брату по несчастью. Она может, и скучала иногда по Йоруичи (где-то в самых дальних глубинах души), но по её коронным пробуждениям — точно нет. Сама зачинщица сегодняшнего увеселительного зрелища появилась в подвале вскоре после прихода Урахары. По наличию любимой оранжевой жилетки, Карин поняла, что Йоруичи задержалась, чтобы переодеться. Скептически хмыкнув, она обронила подстрекательское:       — Неужели за два года твои кости заржавели настолько, что нам пришлось ждать тебя дольше всех, сенсей? Куда делась твоя хвалёная скорость?       Реакция последовала моментально — Карин сумела уклониться от прилетевшего из ниоткуда выверенного удара ногой лишь потому, что была готова к вспышке раздражения Йоруичи. Громко хрустнув шеей, Карин довольно улыбнулась, чувствуя, как начинает сладостно закипать внутри кровь в предвкушении. Отзеркалив её выражение лица, Йоруичи ответила:       — Сейчас сама убедишься, заржавели мои кости и скорость или нет.       И, без всякого отсчёта, их сражение началось. Всё происходящее сливалось в сплошное пятно — настолько быстро они двигались. Карин не всегда могла чётко увидеть даже собственные движения, больше полагаясь на ощущения и интуицию. О Йоруичи и говорить было нечего — та, казалось, за время своего отсутствия стала двигаться ещё быстрее. На то, чтобы приспособиться к её ошеломляющей скорости Карин понадобилось добрых четыре минуты, с десяток болезненных синяков и небольшое растяжение мышц левой ноги. В два раза быстрее, чем у неё получалось два года назад, но всё ещё непростительно долго. В серьёзном бою такое промедление уже бы не единожды лишило её жизни.       И теперь, когда Карин могла чётко различать движения Йоруичи, она сама, наконец, могла сделать свой ход. Резко прибавив в скорости, Карин обхватила руками Йоруичи и, пользуясь ею же в качестве опоры, нанесла мощный удар.       — Вижу, как ты замечательно освоила цуригаки, — просипела, поджав губы, Йоруичи, едва заметно морщась от боли. — И в скорости как прибавила! Я уж было подумала, что ты совсем прохлаждалась в моё отсутствие, а ты, оказывается, решила приберечь козырь для лучшего момента. Так держать, дорогуша!       — Предлагаю на этом закончить активную стадию спарринга, и в оставшееся время побегать наперегонки. Победителю достанется сертификат на пять тысяч йен в якинику ресторане! — послышался издалека крик активно размахивавшего руками в попытке привлечь внимание Урахары.       Карин перевела на него оценивающий взгляд, силясь понять, насколько серьёзен он был в своём предложении. Урахара, точно предчувствовал грядущий скепсис, достал из внутреннего кармана хаори бумажку, на которой яркими буквами было написано название самого популярного ресторанчика с якинику в Каракуре, а внизу сертификата стояла печать с претензией на подлинность. Карин давно хотелось заглянуть в это место и попробовать набравшее бешеную популярность за последние три года якинику, а Йоруичи была падка всё, что можно было отнести в категорию «еда». Ответ был очевиден.       Через секунду они обе стояли на стартовой позиции.       А этим же вечером они обе сидели в ресторане, наслаждаясь тщательно прожаренной говядиной, потому что к финишу пришли одновременно и стрясли с Урахары второй сертификат.       Такими темпами Карин будет совсем несложно привыкнуть вновь к особому оттенку хаоса, который привнесла своим возвращением Йоруичи.       И даже будет скучать по этому беспределу, когда она опять уйдёт.

***

      Тяжело вздохнув, Карин опустила швабру в ведро с водой. Её рабочий день в секции карате сегодня начался в несусветную рань — девять утра — и только-только подошёл к концу. За окном ещё не смеркалось, но стрелка на часах уверенно застыла над цифрой шесть. Госпожа Арисава повезла нескольких детей, включая собственную дочь, на региональные соревнования, поэтому Карин предстояло ещё три дня вести занятия для всех групп в секции. С каждой секундой мысль об отпуске казалась всё привлекательнее. Надбавка к зарплате звучала ещё лучше. Довольно мыча под нос мотив одной из популярных в последнее время песен, Карин медленно проходилась шваброй по полу, когда позади раздалось тихо, но требовательно:       — Сенсей, я нигде не могу найти метлу. Куда вы её дели?       У Карин не получилось сдержать тяжёлого вздоха.       — Сколько ещё раз мне придётся повторить тебе, что не нужно помогать мне с уборкой после занятий, — чудом сохранив нейтральный тон, ответила она.       Ичиго упрямо поджал губы, вздёрнул подбородок, и Карин точно поняла, что этот разговор как обычно зайдёт в тупик. Далеко не сразу, может, год спустя с их первой встречи, Карин случайно обнаружила, что непреклонность мальчишка унаследовал от обоих родителей сразу. Ситуация грозила обернуться настоящей катастрофой, но на самом деле, Ичиго редко показывал упрямство вне спаррингов, так что она не сильно загонялась на этот счёт. А потом Ичиго стукнуло семь, и он вбил себе в голову, что обязан помогать ей при любом удобном случае.       Подобное желание, конечно же, взялось не из пустого места. Просто однажды к Ичиго прицепился весьма назойливый призрак прямо во время занятия. Отличать живых от мёртвых он не умел, но конкретно этот дух выглядел так, будто его несколько раз переехал грузовик — судя по всему, умер достаточно кошмарной смертью. Карин за свою жизнь видела картины во много раз хуже, но семилетний ребёнок к таким ужасам уж точно не был готов. Ичиго не мог перестать кричать и плакать, но поскольку никто, кроме их двоих, этого призрака не мог видеть, никто из детей не верил его словам. Она спешно завела Ичиго в раздевалку, зная, что мертвец последует за ним, сказала ему парочку успокаивающих фраз, и попросила на секунду закрыть глаза, пообещав, что открыв их, призрака он уже не увидит. Карин, безусловно, сдержала своё обещание, стукнув духа по лбу перчаткой и отправив в Общество Душ. Для неё эта ситуация мало что значила, но вот в глазах семилетнего ребёнка она стала выглядеть самой настоящей спасительницей. Ичиго начал тянуться к ней сильнее, стараться быть поблизости на занятиях, обращать на себя внимание. Потом о случившемся узнала Масаки и надоумила (наверняка специально, пусть и отрицала это) его, что как на добро отвечают добром, так и на спасение отвечают тем же. Ну, практически. Поскольку Карин была взрослой, сильной, и не нуждалась в спасении от чего-либо, Ичиго избрал иную тактику — посильную помощь. То входную дверь придержит, то подаст бутылку воды, или, как сейчас, загорится желанием помочь с уборкой. Которая, между прочим, входила в её рабочие обязанности и которую она могла сделать самостоятельно, без эксплуатации детского труда, спасибо большое.       Но какая-то её часть не могла не умиляться этой чистой, немного наивной искренности. Карин старалась не развивать мысль о том, что такими темпами она слишком сильно привяжется к мальчику, потому что знала — это уже случилось. Не поддаться очарованию Ичиго было невозможно. Но это не значило, что она собирается ему уступать. До её уровня упрямства он ещё не дорос.       — Но, сенсей, если вы разрешите мне помочь, вы сможете быстрее пойти домой, — осторожно произнёс Ичиго.       Мальчишка был не только слишком упрям, но ещё и слишком умён для своего же блага.       — Хороший аргумент, вот только я всё равно не уйду отсюда раньше, чем тебя заберёт твоя мама, — бескомпромиссным тоном ответила Карин, ставя точку в их своеобразном перетягивании каната. По крайней мере, на сегодня. — Можешь помочь тем, что съешь шоколадку, которая лежит на подоконнике. Без пререканий.       Ичиго понуро опустил голову на секунду, а после, осознав суть сказанного полностью, рванул к окну и зашелестел обёрткой. Довольно хмыкнув, Карин пошла к тренерскому кабинету и вернулась оттуда с метлой в руке. В тишине, окутавшей зал, она могла различить даже биение сердца Ичиго, если бы достаточно сосредоточилась. По какой-то причине этот звук заземлял и унимал её вечно суетящиеся мысли. Карин чувствовала, как помимо воли расслаблялись мышцы лица, и даже вся усталость куда-то испарилась. Редко в чьём присутствии она чувствовала себя так спокойно.       И всё же, истинная сила Ичиго крылась далеко не в спящих способностях шинигами.       Убирать помещение Карин закончила гораздо быстрее, чем планировала. Ичиго, давно доев плитку шоколада, уселся прямо на татами и тихонько игрался с обёрткой, пытаясь сложить какое-то оригами. Он то и дело отвлекался, переводя взгляд на входную дверь, из-за чего это самое оригами всё не складывалось во что-то цельное. Его настроение стремительно падало вниз, приближаясь на опасно близкое расстояние к той точке, когда он мог начать плакать. Карин перевела взгляд на часы и недоумённо хмыкнула. Семь вечера, а Масаки всё нет. Так сильно опаздывать совсем не в её стиле. Не позволяя лёгкому беспокойству отразиться на своём лице, Карин подошла к Ичиго, присела на корточки перед ним, и сказала:       — Сейчас позвоню твоей маме и узнаю, сколько нам ещё её ждать, хорошо?       Ичиго посмотрел на неё с очевидным облегчением и отрывисто кивнул в ответ. Карин достала из кармана телефон, включила его и обнаружила несколько пропущенных от Масаки. Нажав кнопку вызова, она поднесла телефон к уху и прождала пять долгих гудков, прежде чем ей, наконец, ответили.       — Милая, как хорошо, что ты перезвонила! Я уже начала переживать, — затараторила Масаки, звуча как никогда взволнованно. — Мне так жаль, что из-за меня ты задержалась на работе, но у нас в клинике полнейший завал: поступило семь человек, пострадавших в автомобильной аварии, и я не могу уйти, потому что кроме нас с Иссином рабочих рук больше нет. Можно тебя попросить привести Ичиго к дому? Пожалуйста... Заводить внутрь не нужно, я оставлю ворота и двери открытыми. Буду твоей вечной должницей!       Голос Масаки был пронизан виной и усталостью. До этого она никогда не опаздывала даже на пару минут, забирая сына из секции. На короткое мгновение дыхание Карин замерло где-то в груди, но она, не колеблясь, ответила:       — Приведу в целости и сохранности. Продолжайте делать свою работу, — и тут же сбросила вызов, чтобы Масаки не вздумала терять ещё больше времени за телефонным разговором.       Заговорщицки улыбнувшись сконфуженно нахмурившемуся Ичиго, Карин сказала:       — Ну что, чемпион, бери свою сумку, и пойдём домой. Твои родители очень заняты на работе, спасая жизни людей, поэтому сегодня тебя отведу я.       Лицо Ичиго тут же засветилось так ярко, что Карин иррационально захотелось прищурить глаза. Он резво вскочил с места и принялся радостного прыгать на месте, будто ему только что подарили самый желаемый подарок в мире. Карин не удержала смешка при виде столь бурной реакции. Ичиго быстро шмыгнул в раздевалку за своей сумкой, пока она закрывала двери в тренерский кабинет. Ей пришлось немного задержаться там, потому что замок на этой двери был старый, и закрыть её — испытание не из лёгких. Когда у неё, спустя несколько минут, получилось это сделать и подойти к выходу из здания, там уже ждал заскучавший Ичиго, вышагивающий под дверью из стороны в сторону.       — Сенсей, что вы так долго! Пойдёмте скорее! — залепетал Ичиго, широко улыбаясь и протягивая свою руку.       Карин потребовалась секунда, чтобы замерший мозг заработал вновь. Когда жест наконец обрёл смысл, понимать она стала ещё меньше. Как он мог с такой открытостью и лёгкостью протягивать ей свою руку. Вручать на раскрытой ладони безусловное доверие. Будто она в самом деле была этого достойна. Какая чушь. Кто угодно, но только не она — недоШиба, недоКучики, и уж точно не Куросаки — никогда не бывавшая до конца честной и искренней со всеми, включая саму себя. Умалчивающая о том, кем являлась на самом деле и кем приходилась Ичиго. Не потому что так было правильно и безопасно, а потому что так было проще для неё. Проще готовить бойца к предстоявшему в будущем сражении.       Таким, как она, доверять не стоило ни при каких условиях. Но протянутая рука Ичиго не дрогнула ни на секунду. И Карин, наплевав на всё, взяла её в свою и повела за собой.       На улице уже повсюду горели фонари, а солнце практически исчезло за линией горизонта. Погода, как и всю прошлую неделю, благоволила — лишь иногда задевал вскользь порыв мягкого ветра, но Карин рефлекторно застегнула повыше замок на ветровке Ичиго.       Первые пару минут они шли молча. Карин старалась подстраиваться под неспешный шаг мальчика, который явно наслаждался прогулкой и, вероятно, нарочно выбрал черепаший темп. Их парочка выбивалась из потока спешащих домой людей, но Карин не чувствовала дискомфорта и определённо не желала ускоряться. Когда вдали уже виднелась железнодорожная станция, Ичиго и вовсе застыл на месте, без остановки оглядываясь вокруг. Карин вопросительно бровь, и поспешила поинтересоваться:       — Что такое, Ичиго?       — За нами шёл мальчик, и он выглядел очень грустным, поэтому я помахал ему рукой, хотел подозвать его к нам, но на секунду отвлёкся на птичку, а он куда-то пропал! Может, он застеснялся и спрятался за каким-то из домов? — ответил Ичиго с крайне озадаченным выражением лица.       Карин задумчиво хмыкнула, осматриваясь вокруг. За мусорным баком, стоявшим возле дома напротив, прятался небольшой сгусток духовной энергии. Ну конечно же, к ним прицепился очередной дух, которых Ичиго до сих пор не в состоянии отличить от простых людей. Устало сжав пальцами переносицу, она уверенно пошла по направлению к затаившемуся призраку, таща за собой и Ичиго. Мальчишка в немного потрёпанной одежде, не старше семи лет, сидел, поджав колени и положив голову на скрещенные руки. Он их не замечал, пребывая в своих мыслях, пока Карин не заговорила:       — Ты здесь один? Где твоя семья?       Мальчишка вздрогнул всем телом. Глазами, полными страха, взглянул сначала на неё, а затем на Ичиго. Нещадно покраснев, он подскочил на ноги и собрался было убежать, но Карин быстро пресекла эту попытку, схватив его за рукав футболки. Постаравшись растянуть губы в ободряющей улыбке, она попробовала спросить ещё раз, но уже более успокаивающим тоном:       — Ты хотел поиграть с Ичиго, верно? Можешь не стесняться заговорить с ним, он хороший и добрый мальчик. И ты, я уверена, тоже, ведь так?       Призрака её слова каким-то чудом убедили, что можно никуда не убегать. Он застенчиво переплёл ладони между собой, немного ниже опустил подбородок, и пробормотал:       — Раньше я был вместе со старшей сестрой, но вчера она куда-то пропала. Мне очень грустно без неё, поэтому я хотел попросить у тебя — можно твоя сестра возьмёт меня за руку и мы вместе перейдём на другую сторону железной дороги?       Сердце Карин на долгое, почти вечное мгновение замерло. Сегодняшний день не переставал шокировать её. Она не была уверена, что вынесет сегодня хотя бы ещё одно столь неожиданное потрясение. И ведь вины мальчишки в этом никакой нет — он просто увидел своего ровесника, идущего рука об руку с молодой девушкой, годящейся ему в сёстры, а дальше им начало повелевать предсмертное желание, которое для простого духа умершего являлось абсолютной необходимостью. Выражение её лица не дрогнуло, но она с долей опаски опустила свой взгляд вниз, на Ичиго. Он стоял с приоткрытым от ступора и глубокой задумчивости ртом, не выказывая больше никаких эмоций. Вскоре его губы сложились в одну тонкую линию, растягивающуюся по лицу в улыбке, а глаза подозрительно заблестели. Карин, кажется, знала его ответ.       — Конечно, пойдём с нами! Втроём нам будет ещё веселее! — активно закивал головой Ичиго. Затем, немного опустив уголки губ, он добавил: — Вот только это моя сенсей, а не сестра. У меня есть только младшая, её зовут Юзу, ей скоро исполнится четыре и она ждёт меня дома. А как зовут тебя и твою сестрёнку? Ой, а меня зовут Ичиго, и мне семь!       — Меня зовут Шотаро, мне шесть лет. Мою сестру зовут Фуюми, ей семнадцать. Ох, и приятно познакомиться, — под конец едва слышно произнося слова, Шотаро несмело протянул ей свою маленькую руку.       Карин, мягко усмехнувшись, схватила его ладонь своей свободной. Идти до перехода через станцию оставалось совсем немного — буквально пара сотня метров, но мальчишки, казалось, этого вовсе не замечали, что-то активно обсуждая. Карин не могла не выдохнуть облегчённо из-за того, что Шотаро сможет самостоятельно отправиться в Общество Душ. Она не представляла, как бы пришлось изворачиваться перед Ичиго, чтобы тот не заметил, как проводится обряд духовного погребения. Да и желание у него оказалось смехотворно простым. Наверное, они с сестрой собирались при жизни перейти железную дорогу вместе, но не успели, и теперь Шотаро хотел сделать это в последний раз. Карин редко потакала желаниям духов умерших, но этот мальчишка был достаточно милым и ненадоедливым. К тому же, Ичиго хотел ему помочь, пусть даже до конца и не понимал, чем именно. Глаза выдавали его с головой.        Остановившись перед опущенным шлагбаумом, Карин повернулась в сторону, где стоял Шотаро, присела перед ним на корточки, и сказала:       — Когда перейдёшь дорогу, сможешь пойти в место, где тебя ждёт твоя сестра. Думаю, нам не стоит заставлять её ждать ещё дольше, верно? Она наверняка за тебя волнуется.       Шотаро кивнул, несмело, но благодарно улыбаясь ей в ответ. Карин выпрямилась, услышав звук поднимающегося шлагбаума и, покрепче сжав ладони обоих мальчишек, поспешила перейти на другую сторону. Едва сойдя с рельс на другой стороне, за ними вновь закрылся шлагбаум. Повернув голову на мгновение назад, чтобы на это посмотреть, Ичиго упустил момент, когда Шотаро исчез окончательно, растворяясь в воздухе. Карин послала ему небольшую улыбку напоследок, а затем перевела своё внимание на озадаченно оглядывавшегося по сторонам Ичиго.       — Шотаро ушёл к своей сестре, чемпион. А нам с тобой стоит поспешить, пока твои родители не начали беспокоиться из-за твоего долгого отсутствия.       Ичиго тяжело выдохнул, но спорить не стал, и даже немного ускорился. Всё же, и его этот день нешуточно измотал.       Путь от секции карате до дома Ичиго на самом деле был смехотворно близок. Стоило лишь перейти железнодорожную станцию, как через пару сотню метров уже можно было чётко разглядеть вывеску клиники Куросаки. Не успело пройти и пяти минут, как они оказались через два дома от места жительства Ичиго. Карин специально не стала подходить прямо к воротам, опасаясь быть замеченной. Кем именно — значения не имело. Ичиго, всё оставшееся время пребывая в глубокой задумчивости, неожиданно даже для самого себя выпалил:       — Шотаро ведь был призраком, да, сенсей?       Карин ни разу не удивилась подобному вопросу. Ичиго мог пока и не отличать духов умерших от живых людей, но он был достаточно умён, чтобы сделать определённые выводы.       — Совершенно верно, чемпион. А ещё, именно благодаря твоей помощи, Шотаро смог воссоединиться со своей сестрой на том свете. Им там будет хорошо, поэтому не стоит грустить. Договорились? — Карин игриво трепала волосы на его голове, пока на лице Ичиго наконец не показалась лёгкая улыбка и он с раздражённым фырканьем не начал уклоняться от её руки.       — Не буду грустить, — согласился он. — Вот только мы вместе ему помогли, сенсей.       Карин смешливо фыркнула от столь напористого тона Ичиго, настаивавшего на их совместных усилиях.       — Вот видишь, какая мы крутая команда, чемпион, — заговорщицки усмехнулась она. — А теперь скорее беги домой, мама оставила ворота и входные двери открытыми для тебя. Я буду стоять здесь и ждать, пока ты не зайдёшь.       Ичиго кивнул было на прощание и даже сделал шаг в сторону дома, как тут внезапно застыл на месте и принялся копаться в своей сумке. С победоносным возгласом что-то оттуда выудив, он развернулся в её сторону, резво подбежал к ней и, пользуясь её полнейшим замешательством, порывисто обнял. Карин, в который раз подверженная очередному внезапному потрясению, ощутила, словно кто-то выбил из неё весь воздух точным ударом под дых, и немного пошатнулась назад. Ичиго, к счастью, висел на ней совсем недолго, буквально пару секунд, но, прежде чем убежать со всей прыти в сторону дома, вложил ей что-то в руки и пробормотал под нос:       — Спасибо, онэ-сан.       Карин медленно опустила глаза вниз. В её руках находилась плитка шоколада. Её любимого шоколада.       Из груди вырвался тяжёлый вздох. Как никогда захотелось действительно быть ему старшей сестрой. Достойной того, чтобы быть его старшей сестрой.       Может быть, в другой жизни.       В этой у неё совершенно другая роль.