Pylon. Warm. Memories.

      —Сестрица, спой мне. – голубоглазый мальчик забрался на соседнее кресло возле камина в огромной библиотеке. Жители этого поместья однозначно много времени проводят за чтением. —Тецуя, подожди минутку. Знаешь же, что читаю. – в её голосе не было и тени недовольства. На этого крошку даже отец не мог злиться.       Тецуя занял себя тем, что никогда не надоедало ему, а именно – стал рассматривать всё, что его окружает. Тёмная резная мебель, бесчисленное количество безошибочно рассортированных книг, догорающие поленья в камине, небольшая картина, возвышающаяся над огнём и, разумеется, старшая сестра. Очевидно, в рассказе происходило что-то нагнетающее. Её глаза бегло, даже торопясь просматривали строку за строкой, она начала прикусывать губу, а её тело напряглось. Малыш Тецуя слишком долго разглядывает людей, чтобы не обращать внимания на подобное. Хлопок. Ясу закрыла книгу и положила её на тумбочку около кресла. —Иди сюда. – Тецуя рад. Ему споют. Преподаватели говорят, что у него есть огромный потенциал в вокале, но зачем ему петь, если ему поёт любимая сестра? Такой умный Тецуя не понимал такой простой мысли. Мелодичный голос смешался с тёплым предсмертным потрескиванием из пучины огня. Это его любимая колыбельная. Когда Тецуя был совсем маленьким, мама часто её пела. А потом он «повзрослел», и родители благополучно отдали его в руки нянечек и преподавателей. Как и Ясу до этого, как и Шиничи, когда он перешагнул порог бессознательного детства.       А ещё Тецуя навсегда запомнит эту колыбельную. Когда она рождается из-под тёмных и светлых лаковых квадратиков, ему становится невероятно больно. Но так кошмар отпускает. На одну ночь, но он может освободить себя от него. Как же плохо порой помнить всё. Отцу даже не было нужды напоминать Тецуе о его ошибках – он и так всё прекрасно знал. И сейчас, сейчас он тоже отдал бы многое, лишь бы не помнить аловолосой макушки, летящей к нему навстречу на крошечных детских ножках. Но это просто пустые мечтания. Он не вспомнит. А он не расскажет.