The House That Built Me

Я делаю глубокий вдох, и сладкий мускусный запах, который мой мозг ассоциирует с Джейсом, наполняет мой нос. Это приятный аромат, и он заставляет меня почувствовать покалывание во всем теле. Мое тело вспыхивает от жара, и я переворачиваюсь. Поверхность, на которой я лежу, крепкая, мягкая и теплая. Я подношу руку ближе к лицу, задевая плоскость подо мной, и замираю. Мои глаза распахиваются, и все, что я вижу — это идеально вылепленная стена загорелых мышц. Пальцы Джейса дергаются на моей пояснице, и я понимаю, что я голая… нет… мы голые. Это был не сон, и покалывание было не потому что он хорошо пах. Это было напоминанием о том, что у меня не было секса ни с кем после Алека. Я закрываю глаза, вспоминая, как его руки зажгли огонь на моей коже, а его губы поцелуями прогнали страх. Я помню, как он прошептал: «Покажи мне, как сделать так, чтобы тебе было хорошо», и подумала, что ему не нужно показывать, потому что все, что он сделает, будет хорошо. Я рисую маленькую восьмерку кончиками пальцев на его груди и слушаю биение его сердца. Если у меня будет только один момент с ним, это стоило бы того, какой бы ни была цена. Прошлая ночь была потрясающей. Я не знала, что можно чувствовать такие вещи: жар, необузданную страсть, потребность настолько сильную, что она ослепляет. Рука Джейса пробегает по моему позвоночнику, заставляя вздрогнуть, и я улыбаюсь в его кожу. Его ноги поднимаются выше, и внезапно мы лежим на боку, а он прижимает меня к спинке дивана. Он зарывается носом в мои волосы на макушке, и я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как ухмылка растягивается на его губах. Прежде чем я успеваю заговорить, его руки обхватывают мою щеку, а губы касаются моих губ. Я буквально растаяла и, несмотря на боль между ног, хочу большего. Я перекидываю ногу через его бедро и протягиваю руку между нами. Грудь Джейса урчит глубоким рычанием, которое я чувствую в своем собственном теле, когда обхватываю его длину ладонью. Он уже твердый, и я знаю, что мокрая, но его пальцы находят то место, где я их хочу. У меня перехватывает дыхание, и на мгновение я забываю, что хотела руководить этим шоу. Я прикусываю нижнюю губу и переворачиваю нас еще раз. Я медленно сажусь на него. Глаза Джейса полуприкрыты и темны. Его губы приоткрыты, и когда он облизывает их, моя температура поднимается. Он держит мои бедра, направляет их, и это слишком медленно. Жар между нами усиливает жжение, но я беру его руки и соединяю наши пальцы. Используя их как рычаг, я толкнула бедра вперед. Голова Джейса откидывается назад, и он шипит: — Черт возьмиии, — я хныкаю, когда внезапный толчок отправляет его прямо туда, где он мне нужен, и мои внутренности сжимаются. Джейс знает, я понимаю, что он чувствует это, и он толкает свои бедра вверх. Я не думала, что было возможно, чтобы он оказался еще глубже, но это происходит, и с этим небольшим движением он почти заставил меня упасть через край. Когда я собираюсь двинуться, Джейс качает головой:  — Подожди, — шепчет он и прижимает ладонь чуть ниже моего пупка, его длинные пальцы скользят по моей коже. Другой рукой он хватает меня за бедро и наклоняет таз вперед. Этого крошечного движения достаточно, чтобы мои глаза закрылись, голова откинулась назад, и стон вырвался из моих губ. Мне просто нужно сделать это еще раз, но Джейс не позволит мне. Он запускает пальцы в мои волосы и притягивает мои губы к своим. — Ты даже не представляешь, как хорошо внутри тебя, — каждое слово отдается в моих губах легкими вздохами. — Это взаимно, — выдыхаю я, и Джейс улыбается. Я поднимаю свои бедра почти полностью от него, а затем быстро опускаюсь обратно. Сила встречи наших тел заставляет нас обоих выдохнуть, и я сцепляю наши руки, чтобы он не остановил меня снова. Я хочу, чтобы он распался подо мной. Наши тела влажные, и я легко скольжу по нему. Его руки опускаются и находят то же положение, что и раньше, одна на моем животе, другая на бедре. Это глубоко и идеально, и я поняла, что он перевернул мою игру против меня, когда первая волна настигает мое тело. Мои собственные движения замедляются, но Джейс поднимается и двигается подо мной. Он по-прежнему двигается медленно, но с силой. Я заставляю себя открыть глаза, чтобы увидеть его: мышцы напряжены, пальцы впиваются в кожу, глаза плотно сжаты, рот открыт. Он прекрасен, и я прижимаюсь губами к его уху, чтобы прошептать: — Джейс, кончи для меня. Еще один толчок — и вторая волна пронзает меня. — Боже, Клэри, — стонет Джейс, двигаясь быстрее, сильнее и нервно. Мы забрались так высоко, как только могли. Джейс — единственный человек, который так командовал моим телом, и мне это нравится. Он заставляет меня чувствовать то, чего я никогда не чувствовала. Единственные звуки в комнате — это наше затрудненное дыхание. Мое тело гудит, и каждый нерв слишком чувствителен. От каждого прикосновения его пальцев, намеренного или нет, у меня по спине пробегают мурашки. Я чувствую, как Джейс выдыхает, заправляя несколько локонов мне за ухо. Я могу закрыть глаза и притвориться еще на несколько мгновений. — Нам нужно возвращаться? — спрашивает Джейс, словно выдергивая мои мысли из головы. Я вздыхаю, наслаждаясь ощущением его пальцев, расчесывающих мои волосы. — Я не могу вернуться и притвориться, что этого не было, — мой безмятежный миг прошел. Мои глаза распахнулись, а дыхание застряло в горле. Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. — Ты должен, — выпаливаю я, не подумав. Брови Джейса сходятся вместе, и он хмурится. — Этого не должно было случиться. — Но это случилось, — говорит он, качая головой. — Я знаю, — я закрываю глаза и сжимаю переносицу. — Дважды, — напоминает мне Джейс, как будто я могла забыть это. — Я знаю! — мне нужно уйти от него, чтобы мыслить яснее, и тогда я понимаю, что наши тела все еще связаны. Мысль о том, что я могу потерять его, причиняет мне такую боль, какой я никогда раньше не испытывала. Я еще даже не пошевелилась, и это ранит сильнее, чем-то, что Алек сказал мне, что он гей. «Он не твой», — раздается раздражающий голос у меня в голове, как будто обязательно нужно было вставлять свои два цента в этот момент, и я отталкиваюсь от его груди. Судя по выражению его лица, он ничего не понимает. Он не понимает, как мы можем перейти от умопомрачительного, поразительного секса к… этому. Но дело в том, что он не мой. У него есть невеста, к которой он должен вернуться домой. Он создал свою жизнь до меня, и я не могла втянуть его в ту неразбериху, в которую превратила свою жизнь. Я медленно отстраняюсь от него, чувствуя, как его потеря разрывает меня, и нахожу свою рубашку на полу. — Клэри… — шепчет он, и я прерываю его. — Нам нужно идти. Все будут гадать, где мы находимся, — я отворачиваюсь и иду обратно в спальню. Я всю дорогу борюсь со слезами. Как может что-то настолько совершенное быть настолько неправильным? Как я могла позволить этому случиться? Мы познакомились всего несколько дней назад, и я уже знаю, что то, что у нас с ним было, было сильнее, чем все, что было у меня с Алеком. Я люблю Алека. Всегда буду любить Алека, и это может означать только одно: я влюблена в Джейса, и именно поэтому мне так больно. Я совершила ужасную ошибку и не могу сделать это с собой снова. Когда я выхожу из спальни, Джейс одет в спортивные штаны, которые я дала ему вчера вечером, и упирается головой в руки. Он смотрит на меня, и я вижу то же самое, что чувствую, написанное на его лице. Мне хочется подойти к нему и позволить ему обнять меня, но я отворачиваюсь и иду к двери. Джейс опережает меня и кладет руки мне на плечи. — Нам нужно поговорить об этом, — говорит он. — Я не могу заставить себя вести себя так, будто это ничего не значит, — я сожалею о своих словах еще до того, как их произношу. — Можешь и будешь, — твердо говорю я, — потому что это ничего не значит, — эта ложь ранит сильнее, чем любая другая хреновая часть этой ситуации. Это действительно что-то значило. Это значит все, но я должна сделать это ничем. Я должна оттолкнуть его, как и любую другую дерьмовую часть моей жизни, и двигаться дальше. У Джейса есть женщина, которая любит его, и даже если мне не нравится Кейли, есть маленькая часть меня, которая хочет быть верной ей. Я желаю ей всего наилучшего и надеюсь, что у нее будет счастливый конец. Для нее этот счастливый конец включает Джейса. Я этого у нее не отниму. Брови Джейса поднимаются к линии волос, и я вырываюсь из его хватки. Я стискиваю зубы, и Джейс выпрямляется. Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность, а потом он вздыхает. Я скрещиваю руки на груди, и он проводит рукой по волосам. — Отлично, Клэри, ничего не произошло, — он опускает руку, хлопает себя по ноге и проходит мимо меня. Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за углом, а потом прикрываю рот, чтобы подавить рыдания, рвущиеся из груди. Я выхожу наружу, чтобы заняться лошадьми, пока Джейс не будет готов, и когда он выходит мне навстречу, он даже не смотрит мне в глаза. Это долгие три часа тишины. Я никогда не была окружена таким количеством жизни и красоты, но чувствовала себя такой одинокой и мертвой. Джейс забрал у меня кое-что прошлой ночью, то, что я никогда не получу обратно, и я хотела бы знать, как восполнить эту потерю. Но нет никакого способа заменить твое сердце. Мой отец однажды сказал мне, что у каждого человека есть одна большая любовь в жизни, и если тебе повезет найти ее, ты никогда не должен отпускать ее. Я поняла, что нашла свою, но он никогда не был моим. У меня нет возможности исправить это сейчас. Я отдала слишком много того, чего Джейс не может дать взамен. Мы подъезжаем к конюшне, где нас ждет Люк. Джейс спрыгивает с Орео и, кивнув Люку, передает поводья, направляясь прямо к моему дому. Люк расспрашивает меня о погоде и хижине, но я только киваю или качаю головой. — Эй, малышка, — Люк наконец отвлекает мое внимание от Джейса. — Ты в порядке? — я слегка улыбаюсь и киваю. Джейс возвращается и засовывает руки глубоко в карманы. Он смотрит на землю, пока идет, его длинные ноги быстро сокращают расстояние между ним и машиной. Я подбегаю, встречаю его у водительской двери и поднимаю голову. — Куда это ты собрался? — В дом Беннеттов, — пожимает он плечами. — Но ты еще не все видел. — Я видел достаточно. Если банку понадобится дополнительная информация, кто-нибудь позвонит, — я не хочу, чтобы он уходил. Я знаю, что оттолкнула его, но не хотела, чтобы он вот так просто уехал. Я пробираюсь сквозь беспорядок в моей голове, пытаясь придумать какую-нибудь причину, чтобы удержать его здесь, и терплю неудачу. Вместо этого я киваю, обхватываю себя руками и отхожу от его машины. Он открывает дверь и поворачивается ко мне, как раз когда я открываю рот, чтобы сказать что-то о прошлой ночи. — Ничего не произошло, Клэри. Это не имеет значения, — говорит он, бросая мне мои собственные слова, а затем закрывает дверь машины. Я отступаю назад и смотрю, как он уезжает из моей жизни. Я поворачиваюсь и иду обратно к дому в полном оцепенении. Все вокруг меня расплывается, и даже звуки и запахи, к которым я привыкла, кажутся мне чужими. Мама таращится на меня из кухонной двери, пока я иду к отцу. Я слышу ровные гудки, означающие его сердце, и задаюсь вопросом, как бы звучало мое, исходящее от этого аппарата. Оно было бы не нормальным и даже близко не таким устойчивым, как у него. На самом деле, я почти уверена, что оно было бы молчаливым. Я не знала этого прошлой ночью, но Джейс был последним гвоздем в моем гробу. Он поджег меня и оставил дымящееся, обожженное месиво. Я заползла в постель к моему отцу, и свернулась вокруг его тела. — Привет, папочка, — я задыхаюсь от собственных слов. Я знала, что он спит и не услышит меня, но думала, что если заговорю, то боль пройдет. — Я починила забор на южной стороне участка, — мой голос дрожал, и я откашлялась, пытаясь говорить спокойно. Спокойствие даже близко не подходило к тому, что я чувствовала. Я была бомбой, готовой взорваться, и какими бы не были последствия, это не будет хорошо. У моего отца всегда был способ держать меня в узде, но даже он не мог этого сделать. Слезы текли по моим щекам и пропитывали его бело-голубой больничный халат. Как мне сказать ему, насколько я облажалась, зная, что именно таким был мой брат? Я не могла позволить ему умереть, думая, что он потерпел неудачу с обоими своими детьми. — Клэри, — проворковала мама. Я поднимаю глаза и вытираю слезы с лица. — Саймон здесь, — я вздыхаю, потому что Саймон узнает, что я плакала, даже если это было два дня назад. От этого никуда не деться. Мне придется рассказать ему, а потом выслушать, как ужасно я себя вела, пока он грозит мне пальцем. Я оттолкнулась от кровати и выглянула в коридор. Саймон стоял у входной двери, засунув руки в карманы, и, когда он увидел меня, я кивнула в сторону лестницы. Он кивнул и пошел за мной. — Что случилось? — спрашивает Саймон еще до того, как дверь за нами захлопывается. Я сажусь на кровать и запускаю пальцы в волосы. — Я облажалась, Сай, — Саймон садится рядом со мной на кровать и хватает меня за руки. Они дрожат, и он бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Как ты могла облажаться? — я сажусь прямо и смахиваю слезы, пытаясь побороть маниакальный смех, ноющий в груди. Он вырывается на свободу, несмотря на все мои усилия, а затем дамба с водой прорывается. Саймон наклоняет меня вперед и гладит по спине, пока я борюсь за воздух. Я не знаю, что со мной происходит. Саймон пытается успокоить меня, а потом говорит: — Клэри, ты меня чертовски пугаешь. Я никогда не видел тебя такой. Скажи мне, что не так? — Все в моей жизни не так, — выдавливаю я сквозь зубы. Саймон откидывается назад, как будто я собираюсь ударить его, и я вздыхаю. — Я влюбляюсь не в тех людей, мой отец умирает, я не могу спасти ранчо… все не так! — Клэри, откуда ты это взяла? Это не твоя вина. — Это не моя вина? — я смотрю на него так, будто он только что сказал самое обидное, что только можно сказать. — Ты не можешь контролировать все. Ты и не должна. — Я могу контролировать достаточно, — Саймон смотрит на меня с вопросом, и я отвечаю: — Я спала с Джейсом. — Городским мальчиком, этим Джейсом? — я киваю, и он проводит пальцами по моим волосам. — Джейсом Кейли Беннетт? — я снова киваю. — Как спала? Это было что-то вроде: «Эй, нам нужно спать рядом друг с другом, чтобы избежать переохлаждения»… или «Эй, хорошая одежда, но ты бы лучше выглядел без нее»? — я поднимаю на него виноватый взгляд, и его глаза расширяются. — Вот дерьмо! А что было потом? — Он хотел поговорить об этом. Он сказал, что не может вернуться сюда и притвориться, что ничего не произошло… — О, Клэри. И что же ты сделала? — слезы снова падают, и губы дрожат. — Я сказала ему, что это ничего не значит, — рыдание разрывает мою грудь, и Саймон притягивает меня в свои объятия. — Я сказала ему, что он должен вернуться к ней, потому что это ничего не значит. — Но это… — он смотрит на меня сверху вниз, — это значило все, — я киваю и сжимаю его футболку в кулаке. — Иногда ты слишком хороший человек, ты это знаешь? — Какой хороший человек спит с мужчиной, помолвленным с другой? — Влюбленный человек, — шепчет Саймон, и слезы наворачиваются еще сильнее. Он знает меня так хорошо, что мне даже не нужно ему говорить. Он это видит. — Может быть, сами действия были неправильными, но причины, стоящие за ними, не были… даже лучшие из людей принимают плохие решения, Клэри. Мы не идеальные люди. — Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы любить, Сай, — бормочу я. Это древнейшая отговорка, и он качает головой. — Разве нужно знать людей, прежде чем полюбить их? Твои родители знали тебя до того, как полюбили? — Это совсем другое. — Не могу сказать, что я действительно знал Иззи до того, как полюбил ее, но тем не менее я знал, что люблю. Именно то, что ты знаешь о нем, заставляет тебя любить его, а не то, чего ты не знаешь. Что я знала о Джейсе? Я знал очевидное. Он прекрасен; от его вьющихся светлых волос до его идеально вылепленного тела, он — чистое совершенство в человеческой форме. Он милый и забавный, обаятельный и сексуальный и… все, о чем я могла бы попросить. Саймон был прав. Мне не нужно было знать историю его жизни, чтобы влюбиться в него. Мне не нужно было знать каждую мельчайшую деталь его существования. Мне просто нужно было узнать его таким, каким он был сейчас, и все это заставляло меня любить его. Дело в том, что я могу любить его всем сердцем, но он принадлежит кому-то другому.