ВИК

— Привет вам, земляне! — я немного устало улыбнулся и, как обычно, помахал рукой невидимому собеседнику. За двенадцать лет в Космосе у меня выработалось довольно много ритуалов, которые я почему-то соблюдаю неукоснительно, словно от них зависит моя жизнь. Рядом со мной, облокотившись на спинку кресла, стоял андроид и тоже махал рукой и улыбался. Даже не оборачиваясь на него, я мог сказать, что улыбка была вполне искренней, широкой и немного дурацкой. — Поздравляю вас с новым годичным циклом! Пусть в новом году у вас все будет еще лучше, чем в предыдущем, солнце дарит тепло, а картошка колосится, ну или что там она должна делать по замыслам ваших агрономов! — Я искренне улыбался, почти чувствуя на коже ласковые и теплые солнечные лучи, почти слыша шелест листвы на ветру… — У нас тут все просто прекрасно, возможно, летом нам с Виктором дадут увольнительную и я наконец-то вас всех познакомлю. А пока на радарах все чисто, звезды вокруг все так же таинственно сверкают, служба служится… Красота, а не работа! — Я подмигиваю камере и все же оборачиваюсь к Виктору, который моментально переключает свое внимание на меня, чуть нагибается и целует меня в губы. Прямо под запись. Я, естественно, тут же отстраняюсь и немного нервно пожимаю плечами. Родители знают, что мы вместе. Тогда вообще знатный скандал был. Виктор практически в прямом смысле этого слова выбил мне право служить в пограничных войсках. Сначала заявляя, что мы с ним просто отлично сработанная команда, а потом пустив в ход и «тяжелую» артиллерию. Грозился подать в суд по правам разумных существ, громко, почти на всю Базу орал о том, что мы состоим в интимной связи и он готов на мне жениться вот прям щас, а супружеские пары по закону имеют приоритет при распределении на общее место службы. Я, присутствовавший при этом, участия в диалоге не принимал вообще, да и мнение лично мое никому интересно не было, что логично. Зато из нас сделали прекрасную рекламу. О том, какие на самом деле Иные отличные ребята и что с людьми они могут взаимодействовать на все сто процентов, как говорится. После этого поднялась просто ужасная волна общественной реакции, которая, впрочем, меня тоже обошла стороной. Я просто получил в один прекрасный момент в паке текущей отчетности с Базы еще и свидетельство о браке. А ночью — двойную порцию «любви и ласки», которую активно проявлял андроид, жестко втрахивая меня в кровать в позе раком и собственнически кусая за загривок. Вообще, я чертовски люблю именно эту позу: мне не надо смотреть на него и что-либо делать, касаться его тела лишний раз. Он все делает сам. Только после лезет с отвратительно-приторными объятиями и поцелуями. Но я научился ему отвечать, шептать в ответ пошлости и улыбаться. Теперь я улыбаюсь почти постоянно, и Виктор считает, что я охуенно счастлив. На самом деле, я это делаю только потому, что он тогда не пристает ко мне с вопросами и не начинает докапываться до моей настоящей реакции… Я неловко улыбаюсь, смотря в камеру, и, подавив тяжелый вздох, продолжаю: — В общем-то, это, с новым годом, вот! — Все мысли путаются и заготовленная заранее речь не хочет вспоминаться. Мамочка обрывает запись, и я выдыхаю с облегчением, тут же чуть горблюсь в кресле и смотрю перед собой, закусив губу почти до крови. — Ты правда хочешь меня с ними познакомить? — Виктор счастливо лыбится и кладет мне на плечо руку. Мне почти физически больно на него смотреть в этот момент, но я с блядским мазохизмом поднимаю глаза и заставляю себя улыбаться, счастливо и беззаботно. И мне даже не начнет сводить скулы от этой улыбки. Еще полгода назад — да. Сейчас я прекрасно натренировал мышцы лица и могу лыбиться как счастливый долбоеб хоть сутки напролет. — А как иначе? Мы же не просто команда корабля, мы, черт побери, пара. И я просто обязан познакомить тебя со своими, они вполне нормально отнеслись к факту наших отношений, да и вообще… — накрываю его руку, лежащую на моем плече своей и переплетаю наши пальцы. — Я… — Впервые вижу, что Виктор не может подобрать слов сразу и запинается. — Я люблю тебя, Макс, — он говорит это серьезно, медленно, сжимая мои пальцы в ответ, и так проникновенно, что создается впечатление, будто и вправду испытывает это чувство. — И я тебя тоже… — Ненавижу. Всей своей истрепанной душой, всем нутром, я чертовски тебя ненавижу! Будь ты проклят, отныне и вовеки веков! — Я тоже тебя люблю, Виктор… Смотрю на него и счастливо улыбаюсь.