(не)много влюблен

      Выходной. Удача улыбнулась актерам широкой и ослепительной улыбкой — день был жаркий, яркий, поход к океану всей группой и просто прогулка по Галисии распланирована по минутам "от" и "до" самой Милли Бобби Браун. Девушка всегда любила руководить и планировать всякие экскурсии, поэтому всю ответственность за развлечения возложили на ее плечи.       Ноа проснулся и сидел в телефоне минут пять, бездумно мотая ленту и вслушиваясь в звуки шумного душа, исходящего из ванной, где был Финн. Услышав, что шум воды прекратился, он подскочил с кровати, отбрасывая телефон. Ему самому уже не терпелось сходить в душ и освежиться. Он берет свои вещи, направляясь к ванной, но к нему навстречу из ванной вылетает Финн, в незастегнутой черной рубашке, что уж очень выгодно подчеркивала его тело, и в летних свободных шортах. Они буквально сталкиваются лбами, как в дурацких романтических комедиях, а Ноа, не ожидая такого поворота событий, падает назад, вымученно простонав. — Чёрт, прости, — суетится Финн, присаживаясь рядом и помогая ему подняться. — Я...я не хотел, извини. — Ничего страшного, — отвечает Ноа, улыбаясь. Он встает напротив паникующего Финна. Парень не замечает, как слова плавным потоком вылетают изо рта: — Моя случайная физическая боль, тобой мне принесенная, намного лучше, чем твоя намеренная моральная.       Финн замирает, слегка хмурясь, переваривая поступившую информацию до его ушей. Ему сейчас... не послышалось? — Что?... — Н-ничего, — выпаливает Ноа, прикусывая язык. — Ляпнул что-то не то. И-извини. — Такое ляпнуть, конечно, надо постараться. — Со мной бывает. — Да, знаю, — горько усмехается Финн, отводя взгляд. — Ты вроде шел в ванную? — Да, — коротко отвечает Ноа, проходя мимо Финна и случайно задевая его плечом. Он закрывается в ванной, давая себе легкую пощечину. Идиот.       Ноа как можно дольше принимает душ, никуда не торопясь, чтобы этот разговор как можно быстрее забылся. Когда пар в комнате стал таким густым, что Ноа не мог видеть выхода из этой парилки, он смирился с тем, что покинуть убежище придется. Быстро переодевшись, он вышел из ванной, накинув на себя облегающую черную футболку и такие же черные шорты. Последнее время он любил одеваться в черное в припекающие дни, в голове аргументируя это тем, что:       "Ну, черный притягивает солнце. А так как мое солнце — это Финн Вулфард, то надеюсь, эдакий приворот сработает".       Он вышел из ванной, находя Финна в глубоко задумчивом состоянии. Он скрестил руки на груди, а ногу закинул на другую, сгорбившись и смотря на пол. — Что с то- — Я приношу тебе моральную боль? — сухо перебил его Финн, немного поднимая голову. — Что?... Боже, Финн, забудь об этом. Я просто не подумал, — неловко ответил Ноа, думая о том, что все-таки в душе нужно было остаться подольше. — Ты не ответил. — Тут не на что отвечать, — он подошел к Финну, присаживаясь рядом. Он хотел было положить руку ему на плечо, но одергивает ее, прижимая к себе. — Это значит "да"? — Мне кажется, еще немного, и ты устроишь разборки на пустом месте. — Тебе не кажется, — говорит Финн, поднимая голову и для Ноа открывается его лицо, слегка красное, а по щекам пару секунд назад скатилось много слез.       Ноа шумно вдыхает, хмурясь и потирая переносицу. Он достает из кармана телефон, смотря на время. До выхода оставалось тридцать минут. — Финн, не плачь. Ты не причиняешь мне моральную боль, забудь об этом, — мягко говорит Ноа, в панике осматриваясь.       Финн скулит, зарываясь руками в свои волосы. Он злится на себя, эта злость затмевает буквально всё на свете, потому что до него постепенно доходит какая-то... истина? Снизошла, называется. Так поздно. Пока Ноа был в душе, тот серьезно задумался насчет своей нездоровой жажды... мести. Нужно ли ему это? Или он пытается вызвать у Ноа хоть какие-то чувства? Он не знает. Сейчас Финн хочет закрыться в себе, уйти в себя, чтобы его никто не тревожил и не видел. Чтобы он подумал, пришел к ответу, что ли. Он чувствует, что близок к своему ответу на все вопросы... — Я скоро, — бросает Финн, вскакивая с кровати и направляясь к выходу. — Что?! Ты куда? Нам выходить через полчаса, Финн! — вслед кричит Ноа, стремясь его догнать. — Не воспринимай мои слова так серьезно, черт возьми, Вулфард! Ты не можешь так просто...       Дверь хлопает перед носом Ноа. Парень не знает, остановиться и снова отдалиться друг от друга, или же пойти? А может — побежать за ним? Он растерянно осматривается, замечая на кровати Финна его телефон. Чёрт.       Ноа приходит к выводу, что нужно его отпустить. Ненадолго, пока тот не вернется. И, пожалуй, подумать самому. Почему, почему Финн так близко воспринимает его слова, да еще так и серьезно? Ноа же в курсе, что тот и так ранимый мальчик, да еще и такой переменчивый в настроении, о чем он думал?!       Да, он замечал поведение Финна. Видел, как тот хотел его задеть, заставить чувствовать себя неприятно, брошенным. Каждое его действие, кривая улыбка, закатывание глаз и каждый полный презрением взгляд, брошенный на Ноа, отдавал глухой болью. Шнапп не глупый, он понимает, что парень хочет, чтобы Ноа почувствовал столько же, сколько и он в тот вечер. Сейчас, именно сейчас, в эту минуту всё меняется. Стремительно, неизбежно. И Ноа это пугало, а Финна — еще сильнее. Неизвестность, незнание того, что случится через пару минут или часов. Какая разница когда, когда это неизбежно, но скоро? Доброе утро, так сказать. Проснулись, но не улыбнулись.       Тем временем, Финн без стука быстрым шагом забегает в номер Сэди и Милли. Он проходит внутрь, и замирает, когда перед ним, сидя на кровати, целуются Сэди и Калеб, мило обнимаясь. Они отскакивают друг от друга на полметра, во все глаза уставившись на опешившего Вулфарда. — Финн! — вскрикивает от испуга Сэди, переводя взгляд на Калеба в поиске поддержки.       Калеб переводит взгляд с девушки на Финна, испуганно смотря на друга. Он неловко прокашливается и краснеет, будто его и Сэди поймал с поличным не Финн, а её отец. Можно было бы сказать и так, ведь МакЛафлин прекрасно знал о теплых дружеских взаимоотношениях ребят. Один за другого глотку перегрызет, и если Калеб обидит Синк, то аргументом "мы же друзья" тут не отделаешься. Его даже восхищала такая необыкновенная дружба, горой друг за друга. — Что-то хотел?... — неловко спрашивает Калеб, опуская взгляд и сдержанно улыбаясь.       Друзья молчат где-то три минуты, смотря друг на друга, не зная что и сказать. Финну ужасно стыдно, что он так бессовестно нарушил их момент, да еще и нагло вторгся в их личное пространство. Господи, опять ты не вовремя, Вулфард. — И давно вы... ну, скрываетесь? — медленно протягивает Финн, не сводя взгляда со смущенной подруги. — Ну, минут двадцать, — пожимает плечами Калеб, вызывая у Сэди смешок. — Я рад за вас, если у вас всё... серьезно? — Мы много чего обсудили, — улыбнулась Сэди, пряча выбившуюся прядь волос за ухо. Финн, безусловно, рад за неё, если так складываются обстоятельства. Они обязательно обсудят это за чашкой имбирного чая с их любимыми печеньями с шоколадной крошкой. — Ты так влетел сюда, — начинает Сэди. — Ты в порядке? — А, да, — выдавлено улыбается Финн, усмехаясь. Он не хочет нагружать пару своими проблемами сейчас. — Всё круто.       Сэди прищуривается, слабо кивая. Если переводить с их общего языка фразу "всё круто", то получится "произошло что-то плохое, но мы обсудим это позже". Калеб, не находя скрытого смысла в этой фразе, недоуменно пожимает плечами, в конец не понимая причину его неожиданного прихода. Финн поспешно ретируется, вызывая у Калеба еще больше вопросов.       Выйдя за дверь, он осматривает коридор. Никого. Он один. Что ему делать, что думать? В голове прокручиваются все их общие моменты, воспоминания, то, как Финн хотел его задеть, обидеть. Казалось бы, раннее это чувство глупой мести полыхало огнем в груди, желало вырваться как можно быстрее. Хотелось кричать от огорчения и не взаимности, от идиотской несправедливости.       Финн убирает пелену слез с глаз рукавом рубашки, а потом дает себе хлесткую пощечину. Потом вторую, третью.       "Успокойся, Финн, приди в себя", — шепчет внутренний голос, останавливая руку Финна перед лицом.       Он долго, лениво доходит до своего номера и осторожно дергает ручку двери, заходя внутрь. Парень бы с удовольствием никогда бы не возвращался в этот номер, будь ему куда пойти. Но сейчас он чувствует, что обязан это сделать.       Ноа сидит на кровати Финна, крутя свой телефон в руках. Он вздрогнул, когда услышал приближающиеся шаги Финна и поднял голову. Финн заламывал пальцы, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Нам надо, наверное, разъехаться, — неуверенно говорит Финн. — У нас не получается. — Не получается что? — глухо спрашивает Ноа, зарываясь руками в волосы. — Поладить, — усмехается парень, отводя взгляд темно-карих глаз к потолку. Ну, понеслась. — Вернуть всё, как было. И мне, — парень взволнованно запинается. — м-мне жаль. За принесенную тебе боль. Ты прав, она была намеренная, но теперь я так... зол на себя, я буквально ненавижу себя за это. Я просто хотел, — он дрожит, чувствуя, как слезы предательски стекают по лицу. — Хотел, чтобы ты почувствовал то же, что и я в тот день. Но я не могу больше глупо мстить, потому что это идиотизм. И я это, к счастью, понял, но так поздно... Ты для меня роднее, чем мои родители или Сэди, о чем тут говорить. Я-я не знаю, как так получилось, но я, кажется, очень сильно тебя полюбил, — он смотрит на замершего парня, продолжая полностью раскрываться и сознаваться абсолютно во всём, потому что сильнее всё испортить уже не получится. Слова слетали с языка сами собой, с каждым сказанным словом становилось легче, будто он сбрасывал с себя тяжелый груз спустя пройденные километры в гору. — И я не заберу свои слова назад, — поспешно добавляет парень, не давая Ноа начать говорить. — И это нормально, если ты не чувствуешь того же. Не всё в жизни делается так, как хочешь этого ты. Походу, мне просто нужно это принять. Прости меня, Ноа, прости. За всё. Если ты подаришь мне, — он запинается, подыскивая подходящие слова. — возможность продолжить с тобой общаться, как друзья, или хотя бы как... коллеги по работе. Я уже буду счастлив. Так или иначе, повторюсь уже в официальном стиле, — он горько усмехается, медленно проводя рукой по волосам и волнительно вздыхая: — После того поцелуя на площадке, после всех пройденных вместе моментов, после всего самокопания в себе и самоанализа, я понимаю, что бесповоротно и сильно люблю тебя. Нравится тебе это, или нет.       Ноа кивает, пряча лицо в ладонях. Финн знал, глубоко внутри понимал, что он ничего не ответит. Это было ожидаемо, Боже. Он заранее знал, что все так и будет. Тогда почему ему сейчас так больно, сильнее, чем в тот день? Будто весь внутренний мир рушится, вянет, усыхает, рассыпается на острые стеклянные осколки. Хотя, почему "будто", когда всё именно так. Какого черта природа сделала его таким ранимым?       Шнапп встает, проверяет время на телефоне, намеревается куда-то пойти. Финн вспоминает то, что давно хотел спросить, поэтому — что уже терять — спрашивает: — У меня последний вопрос, — Ноа замирает, вслушиваясь. — После всего, что я тебе сказал обидного и неприятного, ты никогда не отвечал мне тем же. Почему ты не мстил мне в ответ?       Ноа смотрит на него и так искренне усмехается, смотрит на него с такой доброй усмешкой в глазах, что пробирает до мурашек. Он подходит к Финну ближе, и, всматриваясь в его глаза, Шнапп замечает там столько тоски и горечи, столько безысходности, что становится удивительно, как он еще не наложил на себя руки. Ноа осторожно, будто боясь спугнуть, берет холодную ладонь Финна и вкладывает в свою, накрывая второй. — Потому что я не могу мстить тем, кого люблю.