Спектакль состоится в любую погоду

      Дже Сок сидел дома и ожесточённо «резал» пьесу. Его бы воля — сейчас, попадись под его руку руководство или даже сам Шекспир, не пожалел бы. Так был зол. Завтра предстоял трудный день, ибо его ученики узнают, наконец, название бессмертной пьесы... А послезавтра — ещё сложнее, так как придётся объявить о раздаче слонов, то бишь ролей, всё же придётся. Он примерно набросал список «основного состава», но кто знал, как придётся его подкорректировать. Сначала надо бы выслушать мнение мальчишек, а потом принять огонь на себя, заставив разобрать роли. Одно радовало — времени до спектакля было неизмеримо больше, чем в прошлый раз, но пьеса немаленькая, да и действующих героев, как ни режь, намного больше, чем в «Отелло». Его смущало то, что вырезать сцены с поцелуем не удастся — слишком нужный диалог. Он уже представлял, что будет твориться на репетициях. Хотя нет, даже представить не мог.       В пятницу весь класс лихорадило, все ждали момента, когда Дже Сок объявит, какую именно пьесу им придётся ставить. А потому замечаний по поведению была масса — ученики то и дело перемигивались, хихикали, в общем вести уроки в пятницу было сущим наказанием, о чём преподаватели не преминули сообщить мистеру Ю в учительской. Тот только пожал плечами — сами бы попробовали заняться лицедейством, посмотрел бы он на них.       — Итак, — начал разговор Ю Дже Сок, — будем ставить «Ромео и Джульетту».       Класс загудел, словно рой пчёл. И самый громкий возглас:       — Что, и целоваться будем?       — Будем, — кивнул, нахмурясь, Дже Сок. — Это, к сожалению, ключевая цена.       — Здорово, а кому так повезёт?       — Позже решим. Сейчас посмотрим фильм. Кстати, кто смотрел экранизацию или читал саму пьесу? — спросил учитель и, оглядев класс, сам себе ответил: — Лес рук. Вы действительно не в курсе, о чём там речь идёт или стеснительность всех обуяла?       — Да чего там читать-то, у всех на слуху, что о любви, — выкрикнул за всех неугомонный Ючон. — Два клана враждовали, Ромео и Джульетта полюбили друг друга, а потом самоубились. Всё, финита ля трагедия.       Со всех концов раздались приглушённые смешки.       — Значит все-таки в курсе? Замечательно, тогда дома все почитайте, ознакомьтесь хотя бы поверхностно, а завтра начинаем смотреть. Может даже частично разберём, и конечно же распределим хотя бы основные роли.       На этом и распрощались. Дже Сок решил быстро ретироваться и первым выскочил из класса, скрывшись в учительской.       На следующий день все снова собрались в классе для просмотра.       Ю включил ноутбук, подсоединил к нему проектор, и на белом экране, опущенном на классную доску, появились первые титры. Итак, просмотр начался.       Во время сеанса только гневно сверкающие за стёклами очков глаза учителя сдерживали учеников от откровенного ржача или матюков. Нет, тихо не было, гул определённо стоял, и восклицания типа «вот козёл!», «бля», «трындец» и прочее проскакивали, но так как все смотрели более-менее внимательно, Ю не стал заострять внимание на мелких шалостях. То и дело раздавались хихиканье и шепотки, но в целом всё было в рамках приличия. И вот фильм закончился.       — Ну-с, поделитесь впечатлением, молодые люди, прошу, — произнёс Дже Сок, и началось…       — За что наказали Ромео?! Он же не виноват! Тибальт сам напал, Ромео ему практически в любви признался!       — Придурок, ссылка жизнь ему спасла, иначе его за Тибальта убили бы!       Джесок с улыбкой наблюдал за учениками.       — Папа тоже козёл. Он дочь свою поносит последними словами: «Тебя я на веревке притащу. В чем держится душа, холера, падаль!.. У, подлая! Разважничалась!»       Джесок удовлетворённо отметил, что некоторые всё же прислушались к нему и прочли саму пьесу, а сейчас цитировали фразы из книги, вероятно, отмеченные заранее. И поспешил ответить на гневное замечание:       — Грубые слова, которыми осыпает Капулетти свою дочь, в то время не заключали в себе ничего оскорбительного.       — Фигасе, а чо, падаль — это комплимент?! — воскликнул Чанмин. — Думаю, Джеджун меня загрызёт, назови я его…       Джеджун тут же отозвался на провокацию:       — Только попробуй!       — Молчу-молчу, я ж не Капулетти, — заржал Мин в ответ.       — А чего ж тогда мамаша возмущалась-то, Вы с ума, дескать, сошли? — вопрошал Шиндон, который в корне, как и многие, был не согласен с утверждением учителя об отсутствии оскорбительного в словах Капулетти, обращённых к строптивой дочери. — Да ни фига! О какой любви речь? Он же готов был из дома её выгнать: «…изволь вперед кормиться, где хочешь, только больше не со мной… скитайся, голодай и можешь удавиться. Тебе тогда я больше не отец», — в каком месте вы тут любовь увидели? — потрясал он в воздухе потрёпанным экземпляром пьесы.       — Угу, — поддержали его, то был против вначале, говорил, что она ещё молода… Что изменилось, к чему вдруг такая спешка с замужеством?       — Да потому, что Джульетта уже считалась старой девой по тогдашним меркам. Ясное дело, что Парис лицо заинтересованное, но он прав, говоря, что матери и помоложе Джульетты встречаются. Да и партия он совсем неплохая, вот отец и уцепился, — проговорил Итук.       — А ты чего, его, значит, оправдываешь? — прищурился Чанмин.       — Да при чём здесь это! — просто можем же мы допустить, что он добра своей дочери желал. А если говорить о конце истории, то, возможно, это был бы лучший вариант, все остались бы живы.       — Не факт, — парировал Шиндон.       — А разве он её не оплакивал? — послышалось робкое замечание Джунсу.       В классе воцарилась тишина — никто не ожидал, что тихоня тоже будет обсуждать увиденное вместе со всеми.       — Оп-па, наша вечно плачущая мисс заговорила! — воскликнул пришедший в себя Ючон. Снова послышался смех. Су покраснел, а Юнхо, прищурившись, грозно посмотрел на юношу, только спровоцировав этим ещё больше: — И не надо на меня так грозно смотреть. Я ща Джеджуна на тебя натравлю, — за что получил от друга затрещину. — Чего ты? — посмотрел он на товарища. А потом, видя удовлетворение на моське Чона, продолжил, театрально закатив глаза: — Вот так и теряют лучших друзей, из-за какой-то плаксы и горы мускулов.       — Не паясничай, Пак, — прошипел Дже Сок.       — Ладно-ладно, — закивал тот и тут же перевёл разговор: — Вот объясните мне кто-нибудь, почему в мюзикле совсем другое отношение отца к дочери сделали. Как сейчас помню слова: «Отец и дочь… как уберечь родную дочь…» И вообще, у него там все мужики, что могли претендовать на дочь, являлись «каждый вор и сукин сын», это я не ругаюсь, так в мюзикле, — уточнил Ючон для учителя. — Итак, все мужики козлы, а то, что он её кому-то пообещал, значит, норм, тот белый и пушистый, единственный в своём роде.       — Знаешь, — Дже Сок решил ответить, — в мюзиклах, как и в фильмах, не всегда придерживаются некоторых подробностей, порой даже саму канву сюжетную меняют, что говорить о мелких недочётах. Я выбрал для вас фильм, который максимально приближен к тексту трагедии. А потому пусть правки текста останутся на совести режиссёров и сценаристов. И прошу не забывать, молодые люди, что мы тоже будем «резать» текст, иначе не получится, впрочем, не меняя акцентов и самой сюжетной линии. Понятно?       — А вообще, пьеса про дураков. Чего было травиться, резаться. Плюнули бы на всех, и дело с концом, — подытожил Ючон.       — Ага, а потом их на веревке, как бычков, по разным углам развели бы и поженили на других, — ответил ему Итук.       — Да ладно.       — Вот тебе и ладно. И где бы они жили, если сбежали бы?       — Твоя взяла, — почесал в затылке Пак.       — Учитель, — крикнул Чанмин, глаза которого подозрительно заблестели. Явно какую-то гадость придумал.       — Да, Шим, — повернулся Дже Сок к ученику.       — У меня вопрос. Они же переспали после того как поженились. А постельные сцены мы тоже показывать будем?       Все заинтересованно посмотрели на учителя.       — Нет, мы просто дадим намёк, — Дже Сок сам покраснел, настолько неожиданно его застали врасплох.       — А какой? — не сдавался противный мальчишка.       Дже Сок только было хотел рявкнуть что-нибудь, так как ответа у него всё равно не было, как помощь пришла, откуда не ждали.       — Заткнись, малявка, — процедил Джеджун сквозь зубы.       — А что, боишься, что и в этот раз женская роль тебе достанется? — тут же поменял объект допроса Мин. — Хотя да, ты же у нас такой няшка — только девчонок и играть.       — Я из тебя сейчас девчонку сделаю, — прорычал еле сдерживавший себя Ким.       — Ой, — притворно-испуганно захлопал глазами Мин, — так ты по мальчикам? А я мальчиков не люблю, — замотал он головой.       Кима держали друзья, остальные хихикали, Чон не выдержал:       — Ладно, завязывай с этим, Минни, только время тянем, — послышался звонкий шлепок — это вышеозначенный Минни получил по шее и замолчал, надувшись.       — Один — один, — тут же раздался комментарий Ючона. После чего он повернулся в сторону Джеджуна: — Ладно, счёт сравнялся, я тебя прощаю.       — Так, хватит! Чон прав, — Дже Сок был благодарен Юнхо за поддержку, — раньше закончим — раньше все домой пойдут. Нам сегодня надо постараться роли распределить, хотя бы главные.       — Итак, кто будет играть Джульетту? Пока спрашиваю добровольцев, потом буду сам… — договорить он не успел.       — Раздавать слонов, — прервали его фразу. Хохотали практически все.       — Хорошо, пусть будет слонов, — устало согласился он. — Итак, есть желающие?       — Дураков нет, — тут же послышалось в ответ.       — Ясно… Джеджун, не хочешь вновь попытаться?       — Я так и знал! — заорал Чанмин и стукнул ладонью по столу.       — Шим решил взять ответственность на себя? Прекрасно, — тут же отреагировал учитель.       Чанмин потрясённо замолчал, а все в классе заржали.       — А ты, Ючон? — учитель ещё не терял надежды распределить роли бескровным способом.       — Хорошо, — скромно потупил глаза тот.       В классе поднялся гвалт: кто свистел, кто улюлюкал.       — Так, тишина! — рявкнул немного прибалдевший учитель, ибо не ожидал, что всё так просто получится с ролью Джульетты. Он-то уже готов был к дебатам, что могли растянуться не на один час. А тут такое. Потому решил быстро застолбить результат, пока Пак не передумал или не успел тявкнуть, что пошутил. — Ладно, с одной главной ролью разобрались.       — А кто будет играть Ромео? — поинтересовался Ючон.       — Это сейчас и попытаемся выяснить, ответил Дже Сок и уже хотел было обратиться к остальным, как Ючон перебил его.       — Вы же говорили, что сцены с поцелуями обязательно будут, они же ключевые.       — Да, — опешил учитель.       — Тогда пусть Джеджун будет Ромео, я с ним уже целовался, так что тут проблем никаких не возникнет.       Джеджун стал пунцовым от смущения.       — Ты чего городишь, идиот?! Совсем умом тронулся? — зашипел он под возобновившийся свист и возгласы «вау!».       — А чего? Я правду говорю. Вон, Хёнджун подтвердит, он тоже с тобой целовался.       Хёнджун только громко ржал, наблюдая за перепалкой друзей. Юнхо же, напротив, побелел от злости. Этот недотрога Дже его чуть не убил за невинный такой чмок — то, что он умудрился чуть-чуть лизнуть нёбо, не считается, — а с другими наверняка взасос. И ничего, все живы и здоровы, ещё и хвастают этим. Юно зло прищурился и посмотрел на предмет своих размышлений, который сверлил друга убийственным взглядом, но тот делал вид, что не замечает, или действительно не замечал — кто этого придурка поймёт.       — Тогда Джунсу пусть Ромео будет, — указал Пак пальцем на мгновенно побелевшего уже только от мысли о привилегии стать его напарником, пусть даже в мужской роли, Су.       Дже Соку стало жаль парнишку, едва он представил, что тому придётся пережить с такой дамой сердца, ибо Ким снова был на грани истерики и казалось, вот-вот грохнется в обморок.       — Нет, — решительно прервал он не на шутку разошедшуюся приму, — Джунсу нам в качестве декоратора гораздо полезнее будет.       Юноша благодарно посмотрел увлажнившимися глазами на препода.       — Итак, кто же всё-таки возьмёт на себя роль Ромео? Я жду. Скажите спасибо Ючону, что избавил вас от участи стать Джульеттой, — Ючон тут же встал и, приложив ладонь к груди, картинно раскланялся. — Кто? Хорошо, решу я — Юнхо.       Чон вздрогнул, услышав своё имя, не ожидал он снова стать исполнителем главной роли. Но особо протестовать не стал, ибо знал — бесполезно. Зато вновь активизировался Ючон и зашептал на ухо Джеджуну:       — О, теперь и я узнаю, как Чон целуется, — хихикнул он.       — Придурок, — беззлобно процедил Дже.       — Дже, скажи, а может ты за ним гнался, чтобы ещё раз поцеловаться? — продолжал шептать Пак и вдруг завопил на весь класс: — Ой! — это Дже со всей дури наступил ему на ногу. — Разве можно так издеваться над родным другом! Так бы и сказал, что плохо Чон целуется, чего из ног ласты-то делать?       — Чего ты несёшь? — вновь зашипел Дже, но поздно — весь класс в полной тишине уже смотрел на них.       — Пардон, — наконец смутился Пак, — извините, мысли вслух. Представил себе сцену поцелуя с Ромео.       Теперь Чон побагровел, но силой воли заставил себя смолчать, иначе, если бы ударился в полемику с Ючоном, обязательно были бы жертвы. Потому и решил сделать вид, что это его вовсе не задело.