Все прелести работы жнецом

Алан потёр ушибленный затылок и прикрыл глаза. Ждать Эрика оказалось очень мучительным занятием. В его каштановой голове роилось столько мыслей, что хотелось ещё раз приложить по ней чем-нибудь, чтобы отключить сознание. Спустя полчаса раздумий, от мощного удара с плеча, дверь в приёмную учёного распахнулась, и в помещение ввалился то ли разъярённый, то ли испуганный Слингби. Забыв выбросить недокуренную сигарету за пределами помещения, он потушил её голыми руками и сунул окурок себе в карман. Секунда — и громила в 185 см роста оказался напротив стажеров. От одного только вида своего учителя Алан вжался в диван и зажмурил глаза, почему-то ожидая удара. — Что тут, чёрт возьми, происходит — объясни мне?! — Эрик тут же навис над своим подопечным и как мягкую игрушку тряхнул его за плечи. — Алан, я даже не успел дойти до своего дома, как ты вновь вляпался в очередные неприятности! Мне что, никуда тебя одного нельзя отпускать, и всё время нужно водить с собой за руку? Блондин ещё раз тряхнул подчинённого за плечи, призывая не жмуриться и не сжиматься, а смотреть ему в глаза. — Хорошо! — жнец рявкнул так, что Хамфриз заметно вздрогнул. — Я запрещу тебе одиночные передвижения даже по офису! Ты уже сейчас не оставляешь мне выбора, чтобы взять тебя в ежовые рукавицы. Алан, я всего лишь отпустил тебя к товарищу! К ТОВАРИЩУ, чёрт подери! Но как — объясни мне — как и почему ты оказался в лаборатории и со сломанными руками? А твой друг вообще не в сознании! Эрик ещё раз с силой потряс ученика:  — ОТВЕЧАЙ, мать твою! В приёмной незаметно и тихо появился Отелло. Он остановился за несколько метров от распинающегося и раскрасневшегося диспетчера и поправил свои круглые очки:  — Что же ты так на него кричишь? Слингби отпустил своего ученика и развернулся в сторону медика: — Привет, Отелло! Хоть ты объясни мне, что тут произошло?! А то мой протеже словно воды в рот набрал. — Послушай, дорогой, — учёный погладил рукой халат и подошел вплотную: — я вообще удивлён, что он ещё штаны со страха не обмочил. Старший диспетчер фыркнул: — Если он и дальше так будет пугать меня своими проделками, то я и сам скоро обделаюсь. Подумать только! Какая тихоня с виду, а за неделю сколько натворил! — Но орать-то так не надо, — улыбнулся врач, — я бы тоже не смог и слова сказать, если бы меня тряс двухметровый громила и что-то выкрикивал мне в лицо. Эрик понял, что перегнул палку, смягчился и посмотрел на Алана, у которого от страха и стыда уже предательски покраснели глаза. От сложившейся ситуации и крика наставника парень чувствовал себя не отличником Академии Шинигами, а обузой, неудачником, и просто хотел провалиться сквозь землю. Ему жутко не хотелось расплакаться при посторонних, и он усердно старался сдержать наворачивающиеся слёзы. Но из-за проклятого гипса даже не имел возможности смахнуть их рукой. — Не кричи так в моей обители, — Отелло певучим голосом старался призвать блондина к порядку, — мои подопытные не любят шума. Я, кстати, тоже. Лучше сядь и послушай, можешь даже прикурить. — Спасибо, — Эрик замолчал и шлёпнулся рядом с Аланом, достав сигарету. Чтобы облегчить ученику сдерживание слёз, диспетчер обнял его, прижав лицом к своей груди. Глядя, как парень моментально сотрясся от накатившего плача, учёный покачал головой и решил провести поучительную лекцию несдержанному наставнику. — Как бы это не звучало смешно, дорогой мой Эрик, твой стажер действительно в очередной раз стал жертвой обстоятельств. Он лишь хотел предотвратить полнейший хаос, который бы запустила включённая Рональдом машина. — Но блин, думать же нужно, куда руки свои совать, — Эрик возмутился, но продолжал прижимать к себе юного шинигами, и уже гладил его по болящей голове. — Он схватился за лопасти по инерции, — продолжал отстаивать стажёра судмедэксперт. —Уверен, что ты бы сделал точно так же, если бы напортачил в кабинете начальника. — Если бы я напортачил в кабинете Спирса, я бы вышел в окно, — усмехнулся блондин. — Ну вот, — пожал плечами Отелло, — твой ученик даже благоразумнее тебя оказался. Идите домой, теперь тебе придётся заботиться о нём целую неделю. Ведь он даже поесть сам не сможет. И не ругай его сильно. Парню и так не повезло. От нравоучений и порицаний вежливого и заумного коллеги, Слингби почувствовал себя каким-то извергом: накинулся на и так перепуганного юнца, наорал, задавил угрозами запретов. А разве такое поведение может называться педагогичным? Конечно нет. — Спасибо, что выручил, Отелло, и что в больницу его не отправил. А с этим растением что будешь делать? — старший жнец указал пальцем на спящего с открытым ртом Рональда. — Сатклиффу отдашь или на опыты пустишь? — Переночует у меня, а завтра пойдёт работать, что же ещё? Вообще, он мне помочь должен. А вы идите. Криминалист подошел к Алану и надел на шею поддерживающие запястья повязки. — Руки держи в подвешенном состоянии. Не снимай эти фиксаторы с шеи, а то кости будут дольше срастаться. Хамфриз кивнул, так и не отлепляясь от учителя. Тот поднял его на руки, словно невесту, и попросил учёного переместить их к нему домой. Врач возмущённо цокнул, но в такой ситуации счёл правильным нарушить правила организации и телепортировать несчастных до жилища. Через пару секунд Слингби с драгоценной ношей на руках шагнул в неоновый свет портала. — Ну, а ты полежи тут пока, отдохни, — обратился научный сотрудник к спящему Ноксу, после того, как воронка закрылась. Потом принёс из кабинета тёплое одеяло и прикрыл им юного шинигами. *** Эрик назвал точные координаты спальни своего дома, и гений науки не промахнулся ни на метр. С Аланом на руках он оказался рядом со своей кроватью и моментально на неё приземлился, сажая подопечного себе на колени. — Ал, ну извини меня, я вспылил. Слышишь? — Слингби старался заглянуть в лицо ученика, пытаясь отцепить его от себя и заглянуть под густую чёлку. — Я как увидел твои руки в гипсе — мне башню снесло. Ну боюсь я за тебя, понимаешь. У меня ощущение, что я не смогу быть тебе достойным учителем. Такой опытный верзила, а не справляюсь. Ведь с тобой постоянно что-то случается. А я себе и змею… ой, Уильяму… клятву дал, что никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Алан наконец оторвался от грудной клетки наставника и зарёванными глазами посмотрел на него. — Ты прекрасный учитель, Эрик. Я восхищаюсь тобой! Это я недостоин быть твоим учеником и чувствую себя никчёмной обузой! Со мной за всю жизнь не случалось столько неприятностей, сколько за последнюю неделю. Это какое-то проклятие! А я совсем не хочу доставлять тебе проблем. Уволь меня, откажись от наставничества. Парень всхлипнул, и из ещё мокрых глаз снова покатились слёзы. Нос наполнился прозрачной слизью и втягивать её было уже совсем бесполезно. Слингби пересадил ревущее тело на кровать и достал из кармана платок: — Сморкай. Алан смущенно посмотрел на белую ткань и даже улыбнулся. — Сморкай же, ну! Иначе сейчас эти сопли у тебя в рот потекут. Парень высморкался. Эрик обратной стороной платка утёр ему слёзы, словно нашкодившему ребёнку, и, взяв за подбородок, утвердительно сказал прямо в глаза:  — Чтобы я больше никогда от тебя не слышал, что ты считаешь себя обузой. Я взрослый мужчина, двухсотлетний жнец, и ты думаешь, меня напряжёт или испугает неделю кормить тебя из ложки и подтирать твою задницу? Ты мой ученик, и я сделаю для тебя всё и в любой ситуации. Понятно? Я никогда тебя не оставлю в беде и во всём помогу. Ты абсолютно всегда можешь на меня рассчитывать. Никогда больше не думай о том, что никчёмен. Это не так! И ещё раз: прости, что так сильно накричал. От таких слов у Алана задрожали губы и слёзы вновь начали собираться в уголках глаз. Слингби усмехнулся, обняв его за плечо: — Да что ж ты у меня сентиментальный такой?! Пойдём, я тебе квартиру покажу. Кстати, может хочешь чего? Поесть, попить, в туалет? Ты говори сразу, не молчи. Алан сполз с кровати и улыбнулся:  — Воды хочу. — Пойдём на кухню, налью тебе литр воды и вставлю туда трубочку. Когда захочешь пить — подойдёшь, идёт? — Ага, — кивнул шатен и огляделся вокруг. Комната как комната… но везде бардак: повсеместно разбросаны вещи, дверцы шкафов открыты, а на полках с одеждой всё перемешано в клубок. На полу куча чертежей, планов, инструментов. На торшере сантиметровая пыль. Ал вздернул бровью и спросил, в какую сторону идти. — Туда, — Эрик взял юношу за плечи и повёл по коридору. На кухне картина не отличалась: на столе стояла переполненная пепельница, в раковине гора немытой посуды, на столешнице пустые пивные бутылки и остатки закуски, ложка закатилась под стол, а вместо кухонных полотенец жнец использовал рулон туалетной бумаги. — Ты присаживайся, а я тебе водички налью, — Эрик указал на табуретку, на которой лежала книга. Он убрал её, и ученик сел. Предварительно отмыв кружку от чайного налёта, Слингби заботливо налил туда воды, сунул трубочку и поставил перед учеником: — Вот, пей. Алан потянул водопроводную жидкость, не отрывая взгляда от учителя. — Что такое, Ал? Тебе что-то не нравится? — Ну как тебе сказать, — пожал плечами юноша. — Да говори как есть, чего уж, только прямо! Не люблю я загадок, ты же знаешь. — Ты прекрасный учитель, повторюсь, опытный жнец, отличный психолог, сильный и умный мужчина, но знаешь что? — Пока нет… — Почему ты такой бардак развёл? Это же не эстетично! Не красиво и брезгливо! Эрик? Твоим воспитанием надо бы тоже заняться. — Вот и займись, пожалуйста, в чём проблема? Того гляди вместе достигнем высокого результата. Да что такого тебе не понравилось? Посуду только помыть надо, ну и вещи чуть раскидать… а так тут всё нормально. — Да уж, — взглянув на паутину на люстре, подытожил стажер: — всё нормально. Эрик, прости за любопытство: полагаю, раз у тебя такой хаос в квартире, женщины у тебя нет? — Не, давно как-то была. Расстались. Теперь не могу встретить постоянного спутника жизни. Но теперь у меня есть ты, — мне есть о ком заботиться, поэтому никакая жница мне не нужна. У Алана так потеплело на душе, что он залился розовой краской, встал и отошёл к окну, чтобы якобы оценить вид панорамы. Слингби приблизился сзади, положил руки ему на плечи, и слегка касался своим накаченным телом узкой спины. От тепла прикосновений у младшего шинигами перехватило дыхание. Пульсирующее тепло в промежности, такое же, которое посещало его несколькими днями ранее — в душе, нарастало. Парень оцепенел от страха того, что его орган твердеет и поднимается. И со сломанными руками у него нет никакой возможности прикрыть стыдливое положение. В ушибленной голове наперегонки забегали тревожные мысли:  «— А если это произойдёт в спальне при виде полуобнаженного учителя… или в ванной?» — ведь ему будет необходима помощь в водных процедурах. Страх сковал горло и от этого возбуждение быстро исчезло. «— Слава небесам», — подумал про себя Хамфриз и повернулся к наставнику: — Поможешь умыться? — Конечно, пойдём. Сейчас открою ванную, и пока буду искать тебе полотенце, могу послушать гневную триаду, о том как я запустил купальное помещение. Ученик улыбнулся и толкнул плечом наставника в грудь. — Ладно, сейчас умою тебя и давай немного поспим. А то у меня вечером ещё дела есть, — предложил блондин. — Давай, сам хочу. Голова болит после удара о кафель. Послушай, а у тебя есть ещё кровать? — Нет, зачем мне ещё одна? — удивился Слингби. — На одной будем спать. «— Ну всё, я пропал», — пронеслось в голове у юноши. *** — Просыпайся, соня! Действие успокоительных уже прошло. Вставай! — Отелло потряс свернувшегося в кокон Нокса за плечо. — Вставай, я проголодался! Пойдём поедим! Нокс заворочался на диване и медленно открыл глаза:  — Мистер Отелло? Где я? — У меня в приёмной на диване разлёгся. Пять часов почти спишь. Твоего друга забрал Эрик, а до Грелля я не дозвонился. — Боже… Грелль… я вспомнил, что произошло. Что же со мной теперь будет? — почесал голову «ловелас Департамента». — Думаю, что тебе хорошенько влетит от него, если ты сейчас же не встанешь и не пойдёшь со мной ужинать. А если пошевелишь задницей — я, так и быть, сокрою детали своего рассказа твоему учителю. Нокс вскочил, готовый идти куда только учёный захочет. — Ну вот! Я нашёл способ тебя шантажировать. Наконец-то поем. Мой мозг уже требует сахара и микроэлементов. А тебя, в связи с сегодняшними событиями, я не могу одного оставить. Пожар мне ещё учинишь, поэтому пойдём. Давай руку. Рональд недоверчиво протянул ладонь, и через секунду он оказался вместе с криминалистом в подворотне лондонских домов. — Идём, тут паб недалеко. Поужинаем и обратно, — с довольной улыбкой, в предвкушении еды пропел учёный. — Эм, мы на Земле???? Да вы что?! Я после смерти тут никогда не был! В Академии нельзя было! А с учителем пока не спускался! Вот это да! Только наставник теперь меня вдвойне убьёт, что я перемещался сюда. — За что? Ты же не самостоятельно отлучился. Это я тебя сюда притащил. — Эх, сэр, хорошо, что для вас существует логика! — Ой, милый, умоляю, не считай Грелля нелогичным. Это ошибка. Поверь, тебе повезло с наставником. Такого ни у кого нет, — Отелло улыбнулся своей необычной улыбкой, и пересёк порог лондонского бара. Как ни странно, на его халат и шлёпки никто не обратил внимания, а официант за стойкой приветливо махнул рукой. — Здравствуйте, доктор! Вам как обычно? — уже хватая тарелку, поинтересовался служащий. — Да, давай, только положи пару салфеток. — А где Грелль? — всё не унимался мужчина. — На задании. Сегодня со мной его подмастерье — Рон. — Приятно познакомиться, Рон, что желаешь? — поинтересовался работник. Нокс посмотрел на Отелло с какой-то неуверенностью и вопросом. — Бери что хочешь, вплоть до дорогих блюд и сильноалкогольных напитков, я протрезвлю, если что. Ростом Отелло был ниже Нокса, да и выглядел он как бедный медицинский стажер, но Рональд понимал, что это совершенно не так, поэтому не стал сопротивляться угощению за его счёт. — Нефильтрованного пива, пожалуйста, запечённую рульку с картошкой и салат. — Тогда того же самого и мне, — кивнул учёный, — только два нефильтрованных. Официант записал заказ и удалился, а два жнеца уселись на свободном столике в ожидании ужина. — Отелло, а у тебя есть девушка? — Нокса всегда интересовал, походу, единственный вопрос, и он даже не заметил, как перешёл на "ты". — Нет, — протирая руки о салфетку, ответил судмедэксперт. — А почему? — удивился Рональд. — Нууууу, юноша, какой же бестактный и глупый вопрос! Ну потому что. Просто не хочу. Не умею с ними обращаться, не вижу смысла, чувствую себя несимпатичным и неумелым — причин много. — Прости! А тебе не скучно одному? У тебя есть друзья? — Ну как сказать, — пожал плечами медик. — Есть, мои работники. — А более близкие? — не унимался Нокс. — Был один, — впервые у Отелло поник взгляд. — Но он давно покинул меня… — Он умер? — Рон смотрел прямо в глаза. — Нет. Дезертировал, — Отелло снял очки и потёр переносицу. — Куда? — Сюда. На Землю. — Вы видитесь? — Нет, не могу! Только периодически наблюдаю с крыши за его ритуальной конторой. Иногда даже вижу его. Хочешь и сегодня посмотрим? — улыбнулся криминалист. — Конечно хочу! Нам рассказывали о дезертирах! А почему он так сделал? Не справлялся с работой? — Что ты, он гений во всём… Принесли заказ, и судмедэксперт схватил свою кружку пенного и опрокинул её почти залпом. Рональд понял, что собеседнику тяжело говорить о каком-то таинственном друге, и перевёл разговор на тему женщин. *** Алан проснулся в половину шестого вечера от жуткого неудобства в руках, и сразу же вспомнил про гипс и про то, где он находится. — Эрик?! — позвал он, не найдя учителя рядом. В ответ откликнулась тишина. Хамфриз встал и оглянулся вокруг: бардак и залапанные шторы его напрягали. Он хотел бы сейчас же приняться за уборку, всё постирать, если бы не эти сломанные руки. — Ну Эрик, лучше тебе домой не являться! Я тебя так пропесочу! Я тебя приучу к чистоте!— прошипел он сам себе. Поднявшись, Алан решил исследовать всю квартиру на предмет несовершенств. Педантично выхаживая по владениям учителя, и отмечая, за что бы его можно было отчитать, он постепенно начал замечать, как его мочевой пузырь стал просить об освобождении, и с каждой минутой он яснее и яснее начал понимать, что всё же лучше бы Эрик побыстрее вернулся. Спустя пару часов уже чувствовалась нервозность от страха встретить наставника мокрым, но к счастью, через несколько минут ключ в скважине провернутся, и на порог вскочил Слингби, переводя дыхание от стремительного бега. — Ал!!! Ты как? — положив руки на колени и задыхаясь, спросил он. — Нормально, Эрик, только сейчас лопну, — вжавшись гипсом в живот пропищал он. — Бог мой, прости, я правда спешил. Идём скорее. Рослый мужчина прямо в одежде и ботинках развернул стажера за плечи и протолкал в уборную. Сводив в туалет, покормив и помыв своего ученика, Слингби, словно мать, уселся с книгой за стол и изредка поглядывал на "своё дитя". Для себя он понял одно: Никогда! Никогда он не отпустит от себя этого жнеца. За двухсотлетие мук нескончаемой жизни Великая Смерть сделала ему подарок.