Все прелести работы жнецом

После окончания архивной работы немного пыльный, уставший и весь в своих мыслях, Алан дошёл до кабинета учителя. Он без стука отворил дверь и аккуратно протиснулся вовнутрь. — Привет! — поздоровался Слингби, оторвав свой взгляд от штрафной письменной работы и посмотрев поверх очков на своего ученика. — Привет, Эрик, — улыбнулся парень, но остался на пороге. — Ты чего там стоишь? Как архив? — блондин отодвинул от себя бланки и откинулся на мягкую спинку кресла. — Нормально. А ты что, разве не сердишься на меня? — Алан медленно подошел к рабочему месту наставника и встал так близко, что едва не касался своими ногами бедра мужчины. — Нет, а должен? Ты снова чего-то натворил, о чём я пока не знаю? — Эрик пронзительно смотрел в миндалевидные глаза ученика и вертел в руках незаточенный карандаш. — Думаю, что знаешь. Я об испорченных документах мистера Спирса. — Аааа, ты об этом. Как раз переделываю. И нет, не сержусь, просто удивляюсь вашему с Рональдом… долбое… как бы это помягче сказать… вашей опрометчивости, вот! — А почему это опрометчивости? — возмутился юный диспетчер, понимая, что Эрик хотел обозвать их затею матом. — Ха-ха! — Слингби отбросил карандаш и достал сигарету: — Вот я не раз говорил тебе, что ты у меня ещё совсем ребёнок, а ты всё противишься правде. — Да, я считаю себя абсолютно сознательным и взрослым, — в очередной раз выразил свой протест Хамфриз и сдвинул брови. — Да ты даже хмуришься по-детски! Ал, ну как это "почему" я считаю ваш поступок глупым? Вот за каким демоном вы решили принести ему этот дурацкий кофе, ответь мне? Алан снова удивился вопросу. По его мнению жест галантности со стороны учеников был понятен. — Эрик, ну как "зачем"? За тем же, зачем и тебе иногда приношу коньяк — чтобы порадовать и сделать приятное. — Ага, только одно дело я, а другое — Ти Спирс. Алан, он — начальник отдела по контролю за жнецами, а не просто какой-то рядовой мужик. В его подчинении три этажа шинигами и все остальные отделы, хоть как-то связанные с жатвой. — Да, я помню это! Но что же, теперь ему и напиток предложить нельзя? — Хамфриз ещё возмущался, но кажется, уже немного начал понимать, что не того они решили порадовать. — Можно предложить. Только вот послушай, сердобольный ты мой: во-первых, у Уильяма есть леди Кларк — его секретарь. Во-вторых, его прихвостень — Ларсон. Как ты думаешь, если он захочет выпить кофе, эти двое обеспечат ему напиток? — Конечно, — кивнул Алан. — Я тоже так думаю, — подытожил Слингби. — Но смешнее мне вот что: вы действительно хотели порадовать его новым видом кофе с кокосовым молоком? Вы серьёзно? — Ну да… Эрик засмеялся: — Ал, ты и вправду думаешь, что для него это новинка? Да этим кофе секретарь угощает всех посетителей и гостей, ожидающих его приёма. Сегодня, например, когда я пришёл, а Уильям был занят, она угостила меня именно этой «новинкой». Для Уилла, наверно, говорящее членистоногое — и то новшеством не покажется. А ещё вопрос: откуда вы знаете, какой он любит кофе? Надеялись угадать? Так вот — не угадали. Я больше ста лет его знаю и говорю точно, что он пьёт чёрный кофе без сахара и молока. Или чай. И если кофе, то определённый — из Эфиопии. Там лучшая Арабика. Шоколад он ест чёрный, и никакой выпечки. Вино предпочитает красное, а из вторых блюд — рыбные. Это я так тебе рассказываю, на будущее, если вдруг ещё раз решишь его чем-нибудь угостить. — Ладно, Эрик, хватит, я понял, что мы совершили глупость. Мы просто хотели сделать красивый поступок. А вместо этого он теперь считает нас идиотами. — Красиво для Уильяма — это когда цифры в отчётах сходятся. И идиотами он вас совершенно не считает. Он даже не зол был на вас, когда я приходил. — Правда? — взбодрился Алан. — Да, только сказал, что если такая наивность не исчезнет через год, стажировку вам надо будет обоим продлить. — Я не против, — улыбнулся парень. — Да? Не надоел я тебе ещё своим обучением? — Что ты, Эрик, я ни за что не хочу заканчивать стажировку — я и дня без тебя не смогу пробыть. Я настолько привык к тебе за год, что мне уже не представляется возможным работать порознь. Эрик встал со стула и подошёл к окну, чтобы прикурить. — Это на тебя так разлитый кофе подействовал? С чего такие приятности? — Нет, я действительно очень рад, что работаю вместе с тобой и хотел бы быть вместе всегда. — Мммм, интересно, — Слингби зажал папиросу зубами и поджёг её основание, тут же выпустив дым в окно: — Подойди ко мне, — позвал он ученика, после чего тот быстро подошел ближе. Мужчина повернул Алана к окну и обнял за плечи: — Я тоже не представляю работу без тебя, и тоже не хочу, чтобы твоя стажировка заканчивалась. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь ушёл из этого кабинета и чтобы уехал из моего дома. За этот год ты стал мне ближе всех на свете. Хамфриз просто растаял от таких приятных слов и вспомнил слова Рональда, о том, что нужно ловить момент и признаваться в чувствах. По его мнению момент был подходящим и он развернулся к учителю лицом. Слингби выпустил дым поверх каштановой головы и затушил сигарету, внимательно уставившись на своего ученика:  — Ты мне хочешь что-то сказать? — Да. Но не сказать, а признаться. — В чём? — В том, что… ну…? — Да говори же, Алан, даже если ты разнёс пол-архива, я не буду сильно ругать тебя. Уберёмся за ночь. — Я не причинил вреда архиву. Я хотел признаться в том, что не хочу уезжать из твоего дома. Можно я перевезу остаток своих вещей к тебе? — Фу-х, не пугай так больше. Я даже напрягся. Можно конечно, поехали сегодня заберём. — Давай. *** — Привет, тихоня! — довольный Рональд шёл по пустому коридору архива и нёс с собой два картонных стакана: — Извини, что задержался. Пока мистеру Спирсу документы относил…пока кофе делал. Это тебе, — блондин приблизился к лестнице, на которой стоял Алан и протянул ему напиток: — кофе с кокосовым молоком, — растянул улыбку приятель. — Спасибо, — улыбнулся в ответ Хамфриз и взял стакан: — теперь это будет моим любимым видом кофе. — Да, и моим тоже. Кстати, девчонки из снабжения на меня не злятся. Уильям их не оштрафовал. Просто отчитал за расточительство. — Ну и хорошо! А ты, кстати, как? Досталось тебе от Грелля? — Угу…— Нокс отпил несколько глотков и поставил стакан на ступеньку: — не шатай только, а то снова прольём. Досталось, ещё как. Целый час отчитывал меня. Сначала за неосторожность и невнимательность, ну а потом вспомнил позавчерашнюю ошибку на задании, прошёлся по ней ещё раз, потом за фамильярство крепко пропесочил. В итоге лишил меня гулянок на неделю, запретил встречи с Роуз на три дня, сказал, что в этом месяце не подарит модную шмотку и ещё отнял тамагочи. — А это ещё что такое? — Игрушка. Люди через сто двадцать лет её изобретут. Мелочь. Я взял потаскать из тренировочного центра. Ты ещё не видел? — Нет. — Классная вещь. Электронная зверушка. Я его Спайком назвал. Кормить его надо было, поить, в туалет водить. Мне нравилось. А теперь подохнет у наставника. Хотя может он сжалится и покормит его. Ладно, фиг с ним, ты мне про себя рассказывай! Сказал Эрику? — Не получилось, не смог, — Алан закусил губу и виновато посмотрел на коллегу. — Я так и думал, — Рональд махнул рукой, забрал свой стакан и отошёл от стремянки. — А почему это ты так думал? — возмутился юноша. — А наверное, потому, что я — экстрасенс. Рони—сваха—экстрасенс! Ал, ну давай, не тупи. Скажи ему сегодня. Чего ты затягиваешь? Я тебя хорошо знаю. Раз уж ты мне признался в своих чувствах, то я представляю, что творится у тебя на душе. Не мучай себя, слышишь? Я ведь теперь не отстану. А если не скажешь, я завтра сам подойду к твоему громиле и всё ему выложу. — Только попробуй, — показал кулак шатен. — Ух, испугал как! Убегаю прятаться! Ведь я не шучу, Алан, правда расскажу ему всё. Ты меня знаешь, я ведь болтливый. — Это все знают, Рональд. Ты мне лучше вот что скажи: если он откажет, что мне делать? — А ничего! Принесёшь ему свои извинения и скажешь что-то типа того, что "давай забудем этот разговор. Я справлюсь со своими чувствами и не буду питать иллюзий". — Это ты своим девушкам так говоришь, когда тебе отказывают? — Ну да, и мы остаёмся друзьями. — Спасибо. А ещё я вчера весь вечер думал о… ну… как бы это… — О сексе что ли? — закончил фразу блондин. — Да. — Ну и что о нём думать? Им заниматься надо. А если ты будешь так долго ломаться, то лишишься девственности лишь к старости. Или вовсе помрёшь девственником. Будешь вон, как Отелло — всех девушек шугаться. Ну или мужчин… кто там тебе нравится? — Мне нравится Эрик, — выдохнул юноша. — Ну вот и дерзай. Кстати, не в тему, а как думаешь — у Спирса есть девушка? — Не знаю, Рон, но я не хочу обсуждать начальника. Эрик говорит, что он слышит всё во Вселенной. Как посадит нас потом в карцер за такие разговоры. — Обманул тебя Эрик. Ничего он не слышит. Сэнпай про него такое говорит! Во всех позах его имеет, причём вслух и на весь кабинет: и на столе бы он его драл, и на подоконнике, и втроём с Ларсоном, и со смазкой, и без. Фантазия у моего учителя безграничная. А материт его как за сверхурочные! Уууу, ты бы офигел! Если бы Уильям такое слышал, то приговорил бы моего наставника к ссылке. В общем, я думаю, что у него есть девушка. Красивая наверное. Бухгалтерша какая-нибудь. — Наверное. Рон, вообще-то мы с тобой не договорили. — Ай, да, прости, увлёкся. Так что ты про секс-то думал? — А ты сам не догадываешься о моих мыслях? Ты Эрика представь! Он под два метра. И в штанах у него явно не карандаш. — Ну да... а у тебя там не кроличья нора, я понял о чём ты. Боишься порвёт? Я, конечно, не хочу представлять, как здоровый член Слингби входит в твою узкую задницу, но предполагаю, что разрывы первое время необратимы. Как говорит мой Грелль — "качественная смазка и умелые пальцы перед сексом спасут тебя от анальных трещин". Алан звучно ухватился за лоб и покачал головой:  — Боже, Рональд, как ты так спокойно говоришь о таких вещах? И опять ты наставника своим назвал, сейчас как появится, как врежет снова тебе. — У тебя что, мания преследования? То Уильям — всеслышащее ухо, то Грелль придёт. Не придёт — он сегодня косит души на окраине Лондона. А темы такие для меня — как семечки. Ты попробуй, поработай с Сатклиффом целый год в одном кабинете — и не про такое заговоришь. Камасутру наизусть точно знать будешь. — Нет уж, мне с ним было бы сложно сработаться. — Ладно, Алан, в общем ты не паникуй, и для начала признайся ему в чувствах! А то ты еще ничего ему не сказал, а уже за свою жопу боишься. Я думаю, что Эрик сам понимает свои габариты и будет действовать аккуратно. Нуу, или как вариант — ты будешь сверху. — Да ну, ты что! Вряд ли, — снова смутился Хамфриз и продолжил работу. *** Вечером, не застав учителя в кабинете, Алан подошёл к его столу и увидел небольшую записку, лежащую посередине, на которой значилось, что Эрик будет позже из-за внепланового задания. В письме он велел идти после окончания работы домой и приготовить что-нибудь простенькое на ужин. Юный шинигами сложил записку вчетверо и сунул её к себе в карман. Он зашёл в магазин, купил две бутылки пива Эрику и одну себе, на случай, если наставник разрешит выпить. На ужин Хамфриз приготовил филе курицы в сметане, овощной салат и стал дожидаться своего работягу. Вернулся тот ближе к десяти вечера. Немного уставший, голодный, но в хорошем расположении духа. — Привет, Ал, ощущение, что сто лет тебя не видел! Так вкусно пахнет. Что ты тут приготовил? Слингби скинул куртку, обувь, и протопал на кухню. Он с любопытством приоткрыл крышку сковороды и уже было собрался ткнуть пальцем в соус. — Эрик, руки! Блондин закрыл обратно крышку, и, улыбаясь, развернулся к маленькому педанту. — Чего улыбаешься? Никак ты не приучишься к этикету и хорошим манерам. — Да соблюдаю я твои манеры! Что ты ворчишь, как злая тётка? Я же дома сейчас, дай мне отдохнуть от этого пафоса. — Чистота рук — это не пафос, а личная гигиена. Иди переоденься и ополоснись, а я пока разложу всё в тарелки. Я тебе пиво купил, твоё любимое было в наличии. И себе одну бутылку взял. Можно? — Можно, только охлади моё посильнее. Давай, раскладывай всё, а я быстро в душ. Эрик ушёл, а Алан быстро раскидал еду по тарелкам и сунул в морозилку две бутылки. Открыв свою порцию, он сделал несколько крупных глотков, чтобы унять дрожь волнения предстоящего разговора. Он пообещал себе, что сегодня, во что бы то ни стало, признается ему.