***
Шанкс и его команда приехали на Гоа надолго — именно это я поняла, когда через три дня снова пришла в бар. Не то чтобы у меня не было других дел, помимо того, что от скуки я сражалась с животными в джунглях и бегала по Серому Терминалу, выискивая всякие забавные вещицы или порванные книги, но Макино нужно было охранять от этого двадцатилетнего пацана, мозги которого ещё не совсем встали на место после смерти капитана, и у которого, ко всему прочему, играли гормоны в крови. — О, Эйс-сама пришла, — с сарказмом отозвался Шанкс, на что я только хмыкнула. Рыжий же, смеясь, повернулся к своей пока что немногочисленной команде, крикнув: — Эй, ребята, поприветствуйте Эйс-саму! — Эйс-сама, дня доброго! — немного нестройным пьяным хором отозвались накама рыжего, поддерживая эту идиотию. Мне было неловко, но подавать виду нельзя. Мы ещё с тобой повоюем, Шанкс. — А ты всё веселишься, ну-ну. Цирроз печени с таким количеством бухла обеспечен, — проигнорировав хохот остальных присутствующих в баре, бросила я Шанксу. — Но, не волнуйся, Эйс-сама твою могилку обязательно навестит. Даже цветов принесу… А может, веток, таких же кривых и неуместных, как твой сарказм, — и, растянув губы в ядовитой усмешке, которая ещё не получалась у меня настолько ядовитой, насколько была в прошлой жизни, я присела за барный стул, с прищуром посмотрев на рыжего. И только после того, как он на секунду смолк, я, перестав разыгрывать королеву драмы, повернулась и улыбнулась тепло Макино: — Мне как обычно. — Такая маленькая, а уже завсегдатай в баре, — покачал головой Шанкс, которого наша перепалка, кажется, распалила. Я смерила его холодным взглядом, отпила свой молочный коктейль, а после, тихо хихикнув, ответила: — Дяденька, а вы ко мне и моей личной жизни лезете, потому что собственная не удалась, да? Мне вас жаль. — Эйс-тян! — слезливо воскликнула Макино, неловко посмотрев на Шанкса. Его ребята шутку оценили, но в знак солидарности не заржали. — Ну так же нельзя! Зачем ты так грубишь и смеёшься над гостем? Какое зло он тебе сделал? — Смеюсь? Ещё скажи, что я, такая малышка, обижаю рослого мужика! — картинно воскликнув, спросила я, непонимающе уставившись на неё, рукой указав на рыжего. Ну, да. Может быть, и обижаю. Не нравится мне Шанкс. Врезать ему охота, что я могу поделать?.. И перевела взгляд на Проблему, который кивал головой, изображая жертву. Я хмыкнула, включив актрису, пародируя саму невинность. — Макино-чан, зла он мне не сделал, да и не смеюсь я над ним. Меня Дадан учила над убогими не смеяться: над ними и так Бог поизмывался. Вот тут команда всё-таки засмеялась, а Шанкс подскочил на месте. Я только взглядом намекнула ему, насколько он будет жалок, если сцепится с четырёхлеткой. Он досадливо цыкнул и сел. 1:0, рыжий. Но почему мне так стыдно?***
Я не скажу, что страдала приступами совести, да и вряд ли сознаюсь, что когда-нибудь за две жизни действительно испытывала жгучий стыд настолько сильно, что искренне раскаивалась в содеянном. В основном я старалась поступать так, чтоб никогда не жалеть и не извиняться. Другой разговор, что это не всегда получалось. А сейчас мне было капельку, но стыдно. Шанкс меня попросту игнорировал, как и вся команда, а я перестала его подъёбывать. Но взгляд, который он бросал изредка на меня, намекал, что гордость рослого мужика я таки уела за эти неполные две недели, отчего тот теперь на меня обижен… И мне стало стыдно. Я погорячилась, поступая с ним подобным образом, опустившись до уровня школоты, которая ничего, кроме громких слов, предъявить человеку не могут. Да и наблюдая за тем, как он ухаживает за Макино — неловко и неумело, чуть грубо, — я поняла, что, ну… в целом он-то мужик неплохой. Делать ничего с Макино, пока она сама не будет готова, Шанкс не собирается, её мнение он уважает, как и право на личное пространство, а ещё ведёт себя с ней крайне галантно. Поэтому, пораскинув мозгами и задвинув гордость куда подальше, я, взяв яйца в кулак и приняв нелёгкое решение, пошла извиняться перед рыжим, неся в дар честно спизженные на рынке ром и сыр. Глубоко вздохнув, я подошла к Шанксу, играющему со своей командой в карты, и, дёрнув за край рубахи, серьёзно сказала: — Шанкс-сан, разговор есть, — рыжий удивлённо глянул на меня, а после ядовито ухмыльнулся. — Чего-то хотите, Эйс-сама? — меня покоробило, но, не подав виду, я протянула ему ром и сыр, честно, без улыбки и игры на публику, сказав: — Давай начнём всё с начала. Я — Портгас Д. Эйс, прошу прощения, что подкалывала тебя. Это было не со зла… Просто… Ох… Макино ещё совсем девочка, а ты своими действиями только смущаешь её. Знаешь, как она мечтала о встрече с соулмейтом? А как она хотела быть любимой, чтобы доверять человеку не только физически, но и мысленно? Не знаешь, да и вряд ли бы когда-нибудь узнал. И, появившись внезапно тут, ты сломал все её шаблоны о «прекрасном и честном» принце на корабле. Мне стало обидно за подругу, поэтому я не удержалась и стала подкалывать тебя. Ну и, плюс ко всему, ты мне показался не самым честным пиратом, а ещё педофилом… Правда, прости. Ты вроде неплохой парень, поэтому я подумала над тем, чтоб перестать устраивать тёрки с тобой и расстраивать Макино. Мир? — спросила я, задержав на пару секунд дыхание, ожидая, что скажет Шанкс. Тот удивлённо моргнул, неуверенно посмотрев на Макино, разносившую заказы и не слышавшую моего монолога, а после незадачливо почесал затылок и, приняв примирительные подарки, протянул мне руку, съёрничав: — Сама мне пророчит цирроз печени, а в знак мира несёт ром. Так и скажи, что хочешь сделать чучело из веток на моей могиле, малышка, — сказал рыжий и подмигнул, на что я улыбнулась и пожала ему руку в ответ. Мне даже как-то полегчало.***
— Так откуда ты всё-таки узнала, кто твои родители? — сидя рядом со мной, спросил Шанкс, пока мы ждали Макино, готовившую что-то на кухне. Я усмехнулась, постучав пальцем по виску: — Я помню всю свою жизнь, — «И даже больше», — начиная от момента рождения до сегодняшнего дня. И я помню, что моя мать дала мне имя Гол Д. Эйс, правда жить с таким именем и фамилией не очень-то безопасно. А вот использовать фамилию матери — мне её опекун подсказал, — куда лучше и легче. Хотя, думаю, можно и вообще без фамилии, всё равно она не у всех есть, — Шанкс только присвистнул. — Ну, тогда, как хороший дядя, я обязан рассказать тебе о том, какими были твои родители. — О, чую, это будет весело, — улыбнулась я, но почему-то желание подраться с Шанксом не отпускало меня. И я не знала, куда деть руки. Странно всё это.***
Гол Д. Роджер был экстравагантным пиратом. Что уж говорить, ходили слухи, будто он был силён физически как чёрт, умудряясь воевать против дозорных и других пиратов без использования воли или силы фрукта. Но, по словам Шанкса, это были не слухи, а чистая правда. Роджер был чересчур силён, не являясь при этом фруктовиком, а волей пользуясь когда припрёт, то есть очень редко. И я совру, если скажу, что мне не нравилось слушать истории Шанкса. Кажется, только теперь я начинаю понимать, почему Луффи был так привязан к рыжему. Действительно, когда он не пил и вёл себя культурно, Шанкс был просто душкой. Как и Гарп, он многое повидал, даже дошёл раньше, чем кто-либо из его сверстников, до Рафтеля, а после путешествовал, хотя, как и все члены команды Роджера, мог объявить себя королём пиратов. Но ему это нахрен не сдалось. И мы с Макино ловили буквально каждое его слово, зная, что нам он не соврёт, но и всякой жестью пока что не завалит. Рассказывал рыжий завуалированно, не называя имён, лишь общие определения, чтобы не раскрывать Макино секретов, к которым она ещё не была готова. А сейчас, сидя рядом с ним чуть ли не с открытым ртом, я слушала, какую фигню творил мой батя и какой была злой Руж, когда на очередном острове отец напивался в хлам, а матери приходилось вытаскивать его из передряг, даже пару раз проникать на базу дозора! Смеялась до коликов в животе и слёз на глазах, чувствуя, что что-то отдаётся болью в груди. Я не знала, была ли это подсознательная тоска по биологическим родителям, а может, тоска по тем, кого я оставила, когда умерла, но чувство было неприятным. Хотелось прямо сейчас взять и разрыдаться, а лучше что-нибудь сломать, чтобы выпустить пар. Всё же я хочу обратно к маме и папе... К мамам и папам. — Эй, ты что, скучаешь по родителям, малышка? — спросил, грустно улыбнувшись, Шанкс. Я просто мотнула головой. Скучаю, но что уж теперь сделать? Переживу как-нибудь. — Просто странно и печально осознавать, что таких великих людей я так и не узнала сама. Судьба порой слишком жестока. Да и мне не хватает их, — вздохнув, ответила я, отпив свой коктейль. Шанкс хмыкнул, а после потянулся к шляпе и нахлобучил мне её на голову. Шляпу. Шляпу короля пиратов. Я ошарашенно посмотрела на рыжего, а тот мне просто подмигнул, прошептав: — Он может быть больше не с нами, но эта шляпа… — Нет! — прервала я его, неловко сняв шляпу и посмотрев на неё, проведя рукой вдоль полей, ощущая подушечками пальцев солому. Ещё целая. Старая, конечно, но в целом весьма приличная шляпа, хрен знает какого возраста на самом деле. Шанкс удивлённо глянул на меня. — Эта шляпа не моя. Не я должна нести волю твоего капитана, даже если очень хочется. Отдашь её тому, кто реально достоин её, идёт? — Разрешаешь, малышка? — Приказываю, Шанкс, — шуточно ответила я, подмигнув пирату в ответ. Впрочем, я буду лгуньей, если скажу, что хоть на долю секунды, но мне не стало легче, когда я дотронулась до шляпы. До обрывка воспоминаний…***
К хорошему привыкаешь. Но вот мне уже через неделю пять, а Шанксу нужно уплывать. Его звал долг пирата, да и они довольно сильно задержались в Фуше, даже при учёте ремонта корабля и закупки провианта. Я и Макино старались не подавать виду, что нам грустно из-за ухода пиратов, но получалось у нас не то чтобы хорошо. Шанкс ничего по этому поводу не сказал, поэтому, проводив его с командой рано утром, мы остались вдвоём. Это с непривычки угнетало. Я и Макино просто молчали, не зная, что ещё сказать друг другу, кроме как заезженное до безобразия: «Они ещё вернутся…» Атмосфера нашего мирка лопнула как мыльный пузырь, стоило только двери бара скрипнуть. Зашла шумная группа людей, а Макино, утерев лицо фартуком, через силу доброжелательно улыбнулась, спросив: — Добро пожаловать, чего изволите? — Лучшего сакэ, что у вас есть, — ухмыляясь, подошёл к нам, видимо, их глава, сверкнув пожелтевшими зубами. — Ну у вас и амбре изо рта, дяденька, — поморщившись, выпалила я и тут же прикусила язык, понимая, что снова сказала раньше, чем подумала. Незваный гость хрустнул зубами, недобро сверкнув глазами, наклонившись ко мне поближе: — Что ты там вякнула, малявка? — сжав покрепче свою трубу, я медленно выдохнула, как учил Шанкс, а после уже более спокойно, улыбнувшись, ответила: — Совершенно ничего. Прошу прощения, — и спрыгнула со стула, намереваясь уйти. Хмырь щёлкнул зубами, повернулся к Макино и повторил свой заказ. Девочка выглядела растерянной, дрожащим голосом пролепетав: — У нас нет сакэ. Оно закончилось, простите, — торопливо поклонившись в знак извинения. А я услышала хруст столешницы и крик «ЧТО?!», затем сразу же вскрик Макино. Я резко повернулась на пятках и хотела было спасать подругу, как кто-то из дружков хмыря, схватив меня за правую руку, насмехаясь, сказал: — Не стоит этого делать, малявка. — Это твоим родителям не стоило тебя делать, — рявкнула я в ответ и со всей силы замахнулась трубой. Этот дурачок не знал, что от рождения я была амбидекстром, поэтому хорошо управлялась как левой, так и правой рукой, так что уже через секунду тот отпустил меня, схватившись за челюсть. Я ринулась к Макино и без лишних слов попыталась врезать напавшему на неё, но тот резко отпустил жертву, заблокировав мой удар, пусть и поморщившись от силы, вложенной в атаку. — Дяденька, а ты хули такой смелый? Запасная челюсть, что ли, в кармане или вип-место в больнице? — усмехнулась я, а после крикнула Макино: — Зови Шанкса! Надеюсь, он ещё не уплыл! — та пулей вылетела из бара, а я оскалилась, оглянувшись. Один мудак и шестеро подчинённых. Ну нормально, прорвёмся. — Ну что, уёбки, потанцуем?***
Я не помню, когда я остановилась, не помню, как устроила бойню, я вообще ничего не помню. Передо мной был только затравленный взгляд горе-пиратов, решивших, что могут причинить вред Макино. В их глазах плескался животный ужас, делавший их вид ещё более жалким, чем до начала схватки. О-о-о, я даже наслаждалась этим! Чувствуя физическое превосходство, я будто пьянела, теряя крупицы адекватности. Всё, что я помнила, это неосязаемое давление, заставившее меня выронить трубу и схватиться за горло. Дышать будто нечем. Словно одним хорошим ударом, как когда-то удар кабана, меня приложили об дерево; весь воздух покинул мои лёгкие. Я искала источник такой ужасающей ауры, но наткнулась только на нечитаемый взгляд Шанкса, мрачно смотревшего на меня. Я ожидала ругани, криков, проклятий, что он назовёт меня монстром, не умеющим контролировать свой гнев… Но не было ничего, лишь молчаливое осуждение и тихая ярость в глазах. Я стыдливо убрала опухшую от синяков руку — у меня, кажется, даже вывихнуто запястье, — а после утёрла разбитый нос, другой рукой, грязной и не менее синей, чем ноги или её «сестра». На боку красовалась дыра — моя футболка безнадёжно испорчена, но в целом я более чем хорошо себя чувствую. Я перевела взгляд на валяющихся в отрубе пиратов-недоносков: у кого-то сломана рука, кто-то больше напоминал помидор из-за опухшего лица, а кто-то явно пойдёт покупать зубной протез, учитывая, сколько я им выбила. Тошнотворный комок подступил к горлу… Это я?.. — Ты опасна — пойдёшь с нами, — коротко бросил Шанкс. И я, подавив в себе рвотный позыв, отвернулась от избитых, сдерживая крик. Мне не было жаль этих придурков, но осознание собственной психической нестабильности угнетало. Испуганная Макино даже не смотрела мне в глаза. Я горько усмехнулась: Шанкс прав, я опасна для окружающих меня людей. — Так точно, капитан, — и, как преступник под конвоем, не взяв ни одежды, ни металлической любимой трубы, я последовала за рыжим в порт, оглушённая тишиной.