***
Море оказалось безбожно красивым. Даже при всей степени предвзятости Кима, считающего его просто лужей соленой воды, Джин не мог отрицать великолепия водной глади, сливающейся в поцелуе с закатным солнцем. Сокджин по-прежнему не понимал людей романтизирующих море в абсолютно абсурдных порывах называя его «лекарством для души», Киму и в существование-то души верилось с трудом. Пожалуй, это было одним из немногих пунктов, в которых он не сходился с Намджуном. Джун, как выяснилось, в последние пару месяцев увлекся экзистенциальной философией и иногда по памяти воспроизводил особо запомнившиеся ему мысли и выражения. Джин уверен, что глядя на такой пейзаж, где на фоне лавандового неба солнечный диск скатывается, скрываясь в нереальном оттенке воды, Джун обязательно сказал бы что-то романтичное и одухотворенное, такое, чтобы земля начала уходить из-под ног. Сокджин трясет головой, словно пытаясь вытрусить из черепной коробки мысли о друге в прямом смысле этого выражения. Тэхен стоит у самой кромки воды, и его ноги в простых шлепках захватывают волны, отчего он жмурится и квадратно улыбается. Джину в очередной раз кажется, что брату не больше пяти лет, потому что радоваться таким вещам способны только дети, хотя возможно, ему просто не нужно много для счастья. Ким смотрит на младшего и впервые задумывается о том, сколько он упустил, Сокджин уехал, когда Тэ закончил среднюю школу, ему было всего пятнадцать, а теперь он уже поступает в университет. Они болтали по телефону почти каждый день, но не говорили действительно о многом, Джин догадывается, что не знает и половины переживаний младшего брата, потому что это нетелефонный разговор. Ким боится предположить, сколько раз Тэхен плакал, когда ему было сложно, когда ему разбивали сердце или говорили резкие вещи, которых он не заслужил. Тэ рассказывал об этом брату, но уже пережив, преподнеся как шутку и забавную ситуацию, сейчас старший очень жалел, что его не было рядом. Возможно, поэтому он немного злился на Чимина, потому что рыжий точно был в курсе всего, что происходило в жизни Тэхена, и он стал этой опорой и заботой, которой Киму не доставало от старшего брата. Джин выныривает из своих мыслей, когда его окутывает тепло, а на плечо ложится небольшой вес. — Ты чего? — Ким моргает и обнимает младшего брата в ответ, волосы Тэхена щекочут шею, они пахнут спелыми яблоками и корицей, а еще чем-то сладким, возможно карамелью. — Мне показалось, что тебе грустно, — младший чуть не мурлычет, когда Джин гладит его по голове, легонько растрепывая волосы. — Теперь мне не грустно, спасибо Тэтэ, — Сокджин улыбается, когда чувствует как младший расслабляется от его аккуратных поглаживаний, словно котенок. — Тебе не нужно благодарить, ведь именно для этого и нужны братья, — Ким вздрагивает и его сердце пропускает удар, Джин снова окунается в бездну своих мыслей о том, что так много раз не оказывался рядом с Тэхеном, когда ему, возможно, нужна была помощь. — В последние два года, я был не очень хорошим братом, — Сокджин хмыкает, стараясь свести все к шутке, в первую очередь свои мысли, но получается как-то грустно. Руки начинают дрожать. — Эй, ты говорил со мной буквально каждый день, хотя мог звонить только по праздникам, — Тэхен немного отстраняется, чтобы заглянуть старшему в глаза и увидеть его мысли, Сокджин знал, что Тэ это умел, с ним уж точно. — Ты всегда будешь для меня лучшим братом, Джин-и. Ким тихонько смеется, так его в последний раз называла мама, когда ему было лет десять. Сокджин стискивает младшего в объятиях, возможно слишком сильно, но Тэхен не сопротивляется, только улыбается своей квадратной улыбкой и сжимает с неменьшим напором в ответ, услышав тихое «ты тоже».***
Джин заходит в комнату, выделенную им с Тэхеном, и дергает уголки губ в улыбке. Младший развалился поперек большой двуспальной кровати с телефоном в руках, его волосы еще немного влажные после душа, а одет он в пижаму с милыми мишками. Сокджин тоже в пижаме, правда в обыкновенную полоску, он уже отвык спать в пижамах, потому что в Канаде ограничивался футболкой и боксерами. Однако в Корее он решил немного поддержать брата и спал в милых костюмчиках. Впрочем ту розовую пижаму, что сейчас на нем, Сокджин планировал забрать и носить в Торонто, она слишком ему понравилась. — Что делаешь? — Джин садится на кровать и Тэхен подползает к нему, укладывая голову на колени. — Переписываюсь в общем чате, обсуждаем как прошел день, — Тэхен пожимает плечами, а Джин берет собственный телефон. На часах уже половина одиннадцатого, а спать не хочется, даже несмотря на насыщенный день. Завтра вечером они вернутся в Сеул, а в понедельник у Джина выходной, можно будет выбраться куда-нибудь с компанией, если все будут свободны. В беседе Чонгук просит фотографии с моря, потому что слышал о том что в Танджине особенно красивые закаты. Тэхен не сопротивляется и загружает несколько фото сделанных ими на пляже, пару селфи со старшим, фото пейзажа и что-то еще, Джин не особо вглядывался. Однако Хосок сразу переслал одну из фотографий, на которой Сокджин стоит в пол-оборота на фоне лавандового неба и безмятежного моря, а солнце немного засвечивает его лицо. Впрочем, все равно видно, что Ким тепло улыбается. Самому парню этот кадр безумно нравится, Джин даже намерен сходить завтра в фотомагазинчик, чтобы распечатать полароид и устроить в своем альбоме. Хосок прикрепил фото к сообщению, в котором была глупая надпись «я хочу представить вам мою религию». Сокджин засмеялся, и Тэ тоже прыснул в кулак, однако старший Ким подавился воздухом, когда Намджун написал, почти затерявшееся в шквале чоновских восхищенных сообщений, «я заинтересован». Рациональная часть Джина понимала, что скорее всего Джун просто поддержал шутку Хосока, но маленький тоненький голосок в голове вопил о «гейской панике» и заставлял кончики ушей покраснеть. Разом нахлынули все воспоминания, которые Сокджин упорно заталкивал в дальние ящички своего разума, но Ким усилием воли запихнул их обратно, не давая простой шутке обернуться его личной катастрофой. Юнги слал ржущие смайлики, Чонгук скромно поблагодарил, а Чимин загрузил несколько фото. Ребята, очевидно, собирались сегодня, как и планировали. Снимки явно сделаны в их общем штабе в здании старой школы. Это были в основном селфи Чимина на фоне происходящего, одно из них очень понравилось Сокджину, он даже захотел распечатать его. В кадре Пак показывает знак «V», пока на фоне Юнги повис на счастливом Хосоке, а Чонгук и вовсе забрался Намджуну на спину, обхватив старшего ногами. — Кажется они хорошо провели время, — Джин улыбнулся, сохраняя фотографию себе на телефон, чтобы распечатать завтра. — Ага, — Ким вздрогнул от того, насколько неживым показался ему голос младшего брата, будто на него сотня дементоров напала, не меньше. — Тэтэ, что случилось? — Сокджин смотрит на лицо Тэхена, пока он поднимается и садится на кровати. Тот упорно не смотрит на Джина и только губу изнутри кусает. — Ты… — начинает младший и запинается, словно еще не решившись на что-то. Ким откладывает свой телефон на тумбу и, наконец, поднимает взгляд на старшего. — Ты боишься поссориться с Юнги? — Ты поругался с Чимином? — Сокджин дергает брови вверх, вот уж чего он не ожидал. Он знал, что Тэхен с Чимом ссорятся часто, но это все шутки, потому что они мирятся через пять минут и уже не помнят на что обижались. Если Тэхен так подавлен, значит дело серьезное. — Нет, мы не ругались, — Ким мотает головой и снова кусает губу, прежде чем вновь заговорить. — Чим отправил свои документы в Бостон, и он обязательно поступит туда. — Это же хорошо, разве нет? — Сокджин непонимающе смотрит на брата, который замолчал и поджал губы. — В Бостоне нет ни одного университета с моей специальностью, — Тэхен кусает губу сильнее, и Джин слышит, как его голос немного дрожит, еще не слишком сильно, но заметно. — Я думал, что мы будем учиться в одном городе и снимать квартиру вместе. — Тэтэ, малыш, даже если вы будете учиться в разных городах или вообще странах, вы все равно останетесь друзьями, — Сокджин ободряюще улыбается и поглаживает руку брата, стараясь успокоить, он чувствует как Тэхен дрожит. — Я боюсь, что однажды мы поругаемся и никогда не помиримся, — младший говорит тихо, так, что Джину приходится напрячь слух. — Чимин легко заводит друзей, что если он найдет кого-то лучше меня? У меня же кроме него никого нет… — Эй, тише, Тэхен-и, — Сокджин обнимает младшего брата и утирает слезинки, начавшие скатываться по его щекам, вот только плачущего Тэхена ему не хватало. — Во-первых, ты — прекрасный друг, и Чимин вряд ли найдет кого-то лучше тебя, а во-вторых, у тебя же полно друзей, например, вся наша компания. — Ты — мой брат, у тебя нет выбора, даже если ты не хочешь общаться со мной, — Ким громко всхлипывает и содрогается всем телом. — А в нашей компании я просто надоедливый ребенок, с которым остальные должны нянчиться, потому что они твои друзья. — Не говори ерунды, Тэ, сам же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, к тому же ты подружился даже с Юнги, думаешь он не считает тебя своим другом? — Сокджин прижимает младшего ближе к себе, поглаживая по спине и позволяя своей пижаме промокать под градом слез. — Я знаю про его обещание и знаю, что на самом деле он меня ненавидит, — Тэхен всхлипывает еще громче и сильнее утыкается лицом в плечо Джина. — Юнги не ненавидит тебя, недавно он сказал мне, что ты действительно хороший парень, и он даже считает тебя своим братишкой, — Ким слышит еще один всхлип, но на этот раз несколько удивленный, Джин немного приукрасил слова Юнги, но не слишком, посыл был правильным. — А Хосок? Думаешь он не считает тебя своим другом? Он же души в тебе не чает. — Но он же… — начинает Тэхен, однако Джин прерывает его, видя, что тот понемногу успокаивается, слушая его речь. — А Намджун и Куки? Они же буквально постоянно рядом с тобой, думаю парни действительно считают тебя потрясающим, — Сокджин поднимает лицо брата и вытирает его слезы, которые катятся уже гораздо меньше. — К тому же я не верю, что вы с Чимином можете сильно поссориться, так что перестань плакать, все будет хорошо. — Почему ты думаешь что мы не можем серьезно поругаться? — Тэхен уже почти не всхлипывает и заглядывает в глаза старшего брата своими заплаканными омутами, в которых плещется, как море, нескрываемая надежда. — Потому что такой крепкой дружбы как у вас двоих я еще ни у кого не видел, — Сокджин ласково гладит брата по щеке и слабо улыбается в глубине души радуясь, что младший перестал плакать, хоть еще и не до конца успокоился. — Мне кажется, она даже крепче, чем у меня с Юнги и Хосоком. — Правда? Сильнее чем у вас троих? — Тэхен кажется совсем успокаивается и распахивает глаза в неподдельном удивлении. — Самую малость, но да, сильнее, — Сокджин улыбается и, видя неуверенную ответную улыбку, падает на кровать, утягивая за собой младшего. Тэхен тихонько хихикает и устраивается удобнее в объятиях Джина, позволяя укрыть себя пледом. — Ты из-за этого был таким расстроенным, когда родители начинали говорить об учебе? Это скорее не вопрос, а утверждение, потому что Тэхен вряд ли бы стал лить слезы, если бы его это не слишком задело. Младший брат кивает, подтверждая догадки Сокджина, и тот целует его в макушку, со всей нежностью, чтобы Ким снова не заплакал. Все стало на свои места, Тэхен расстраивался из-за возможной разлуки с лучшим другом, которая оказалась неизбежной. Сокджин в свое время не слишком переживал по этому поводу, потому что они с Юнги и Хосоком учились в разных старших школах и уже имели опыт раздельного существования. Тэхен и Чимин же были вместе с начала средней школы, фактически всю сознательную жизнь и такое внезапное неизбежное расставание расстроило бы их обоих. По крайней мере, Джин отказывался верить, что Пак спокойно переносит мысли о скорой разлуке с лучшим другом. — Почему мы не можем всегда быть рядом с теми, кто нам дорог? — Тэхен тихо выдыхает вопрос, необращенный ни к кому, парень уже находится между сном и реальностью, потому что слезы порядком измотали его. Младший засыпает, а Джин смотрит в потолок, стараясь не думать, но все равно возвращаясь к мысли о том, что, когда Тэхен произнес свой последний вопрос, в голове Джина возник образ не Юнги, Хосока или брата, а лицо парня с розовыми волосами и глубокими ямочками.***
Утро началось не с кофе, мама разбудила братьев достаточно рано, ласково потрепав по волосам. Джин ожидаемо первым продрал глаза, а Тэхен только посильнее закопался в одеяло. — Что случилось? — Сокджин прокашлялся, его голос немного хрипел, а во рту была целая пустыня. Яркое солнце, пробивающееся в комнату через тонкие шторы порядком ослепляло, отчего Ким жмурился, принимая вертикальное положение. — Вашему папе позвонили с работы, у них какие-то непредвиденные обстоятельства, — мама присаживается на край кровати и поджимает губы, видно, что она сама не в восторге от ситуации, ведь покидать Танджин они должны были только вечером. — В общем мы уезжаем через пару часов, разбудила вас пораньше, вдруг захотите еще раз сходить на пляж. — А, да, спасибо, — Сокджин наконец-то успешно разлепляет оба глаза и широко зевает, прикрывая рот рукой. Он трясет головой прогоняя остатки сонливости и чувствует копошение кокона у себя под боком. — Мы уезжаем? — Тэхен высовывается из одеяльного бункера, он выглядит очень помятым и растрепанным, будто спал не в постели, а в вольере с щенками, которые приняли его за игрушку и таскали всю ночь. — Через пару часов, так что, если хочешь что-то сделать, лучше вставай, — мама улыбается и гладит младшего по голове, Сокджин тем временем направляется в ванную, чтобы привести себя в порядок. После утренних обрядов по приведению помятого нечто во что-то напоминающее человеческое лицо, Джин спускается на кухню, чтобы сделать себе кофе. Через окно видно небольшую террасу, на которой сидит отец и курит вместе с дедушкой, что-то обсуждая, возможно, жалуясь на работу, которая так подло оборвала семейный отдых. Джин хмыкает про себя, заливая растворимый кофе кипятком и продолжая наблюдать за родственниками, оба мужчины уже давно отказались от табачной зависимости и курили, кажется, исключительно в компании друг друга, это было чем-то вроде традиции. Сокджин любит думать, что его семья может стать образцом идеальности, ведь все так прекрасно со стороны: любящая пара, двое сыновей, большой дом, престижная работа, дети отличники, только собаки не хватает для полной картинки. Впрочем, Джину кажется, что когда Тэхен переедет, то маме станет не о ком заботиться, и она уговорит отца завести хотя бы котенка. На самом деле, Ким был очень рад, что его семья не просто идеальная показушная картинка, а нечто более ценное, настоящее. Он знал, что были и ссоры, память подкидывала смутные образы из детства, когда мальчишка случайно улавливал споры родителей, но все всегда приходило в норму. Да и сам парень пару раз вздорил с родителями, это было давно, так что он уже и не вспомнит причин, но наверное это были какие-то глупости приправленные юношеским максимализмом. Из размышлений вытаскивают теплые ладони на животе и подбородок уложенный на плечо. Сокджину не нужно долго гадать, чтобы узнать, кто может так повиснуть на нем. Тэхен уже умытый и причесанный, но все еще сонный, тихонько просит сделать ему чай, младший все еще ниже брата, поэтому тыкается влажным после умывания носом в шею Кима, щенок переросток ей-богу. Сокджин вздрагивает, когда неожиданное воспоминание мелькает перед глазами — точно так же к нему прижималась Алекс, в первое их совместное утро на квартире Кима, по спине проходят разряды тока, пуская мурашки. Джин понимает, что отпрыгнуть от младшего, сбросив его руки с себя было бы слишком подозрительно, поэтому он кусает губу и терпит, послушно делает чай и старается думать о чем-то другом. Все еще воспаленные спросонья мозги услужливо подсовывают тему для размышления: «а объятия Намджуна ощущаются так же?». Джин выпускает свою чашку из пальцев и та с пронзительным звоном разбивается об пол. Утро точно началось не с кофе.***
В Сеуле однозначно холоднее, чем в Танджине. Солнце спряталось за плотным слоем облаков и, кажется, в любой момент может начаться дождь. Джин последовал примеру Тэхена и надел ветровку, потому что от прохладного воздуха тело пробивает неприятной крупной дрожью. Братья Ким договорились встретиться с остальными не на своём привычном месте в здании школы, а у реки, там, где над ней раскинулся мост. Юнги попросил старшего не брать машину и прийти пешком, Джин на это только плечами пожал, не особо вдаваясь в причины и подробности. Если честно, голова Кима была забита совершенно другим, например тем, что он слишком частно думает о Намджуне. Поэтому сейчас, на пути к месту встречи, Тэхен и Чимин болтают без умолку, словно не виделись по меньшей мере сотню лет, а Сокджин плетется сзади, кусая губу. Старший копает себя вдоль и поперек, стараясь найти разумные ответы происходящему с ним, продолжая надеяться на лучшее. Джину было довольно легко признать, что Нам ему нравится, потому что само это понятие довольно растяжимое и не слишком серьезное, некритичное. Нравится может кофе или розовый цвет, и Ким предпочитал думать, что Намджун ему нравится также, просто как что-то хорошее. Однако, стоит парню вспомнить вечер в баре и утренний инцидент с чашкой, который умело подстроила его собственная фантазия, и концепция простого «нравится» дает сбои, агрессивно намекая на что-то более серьезное. Вот только думать Джину об этом совсем не хочется, внутри скребется предчувствие не слишком хорошего исхода. Разумеется, сложно пытаться определить свои чувства к парню, когда их по идее быть не должно, хотя бы потому, что Сокджину всегда больше нравились девушки. Вообще ему в принципе нравились исключительно девушки, но на двадцать первом году жизни что-то пошло не так, и Джин начал задумываться о симпатии к другу. Слово «симпатия» кажется подходящим и по-прежнему некритичным, в конце концов Чонгук Сокджину тоже симпатичен и ничего страшного. Вот только какой-то истерично-скептичный голос в голове подсказывает Киму, что тут речь идет о другого рода симпатии. Голосу этому врезать хочется, но бить себя же по лицу как-то странно, младшие и так настороженно поглядывают на него, периодически оборачиваясь и перешептываясь. Думать о страшном слове «влюбленность», произнесенном матерью, что-то сродни самоубийству, поэтому Джин избегает его всеми способами, пока может. Ким не заметил, когда асфальт под ногами сменился мягкой почвой с изумрудной травой, младшие убежали немного вперед, завидев у опор моста пару знакомых фигур. Сокджин узнал в них мятную макушку Юнги и активно размахивающего конечностями Хосока. Младшего Чона и Намджуна видно не было. Ким выходнул и расслабил плечи, у него будет несколько минут, чтобы получше подготовиться к встрече с Джуном. Джин немного волновался не только из-за своей внезапной симпатии, но и из-за последнего их разговора в машине, ведь тогда они не просто ничего не выяснили, но и кажется старший смог обидеть Кима, сунув нос не в свое дело. Сокджин уже думал о том, что ему следует извиниться перед другом, теперь у него есть немного времени, чтобы продумать свои слова. — Хен! — радостный крик раздается близко, а на спину прилетает неплохой такой вес. — Какого?! — Сокджин едва не валится вперед, удерживаясь на ногах каким-то чудом и умудряясь подхватить напрыгнувшего на него Чонгука за ноги. — Чонгук, ты его чуть не уронил! — голос Намджуна раздается так же близко, и Джин чувствует, как вес с его спины пропадает. Старший оборачивается и видит, что Ким держит Куки поперек живота, как нашкодившего щенка, и отчитывает строгим голосом, а младший насупился и сложил руки на груди. — Я просто поздороваться хотел, — обиженно выдает Чон и начинает болтать ногами, потому что не достает до земли, Намджун выше него. — А мог поранить хена или себя, думай что делаешь, — Джин моргает, наблюдая как младший внимает нотациям Намджуна, даже когда тот опускает его на землю. — Прости, Джин-хен, — Чонгук кивает и опускает глаза, а Киму рассмеяться хочется, потому что не было бы ничего страшного, даже если бы они упали, но похоже Джун решил заняться воспитанием этого парнишки. Сокджин сам первый обнимает младшего и тот стискивает его в ответ, все же Куки еще ребенок, хоть иногда и пытается вести себя как взрослый. — Я скучал. — Я тоже, Чонгук-и, — Ким улыбается, понимая, что, кажется, Чон уже успел привязаться к нему достаточно сильно, такая искренность очень льстила старшему. — Тэхен тоже по тебе скучал, не забудь обнять его. Чонгук кивает и отстранившись от старшего уносится вперед, чтобы поприветствовать остальных друзей, особенно Тэхена. Сокджин знает, что у троицы младших особые отношения, не такая великая дружба как между Чимом и Тэ, но что-то похожее, в любом случае назвать Куки «третьим лишним» язык не повернется ни у кого. Только, когда Чонгук отбегает достаточно далеко, Джин осознает, что он наделал. Намджун вежливо кашляет в кулак, чтобы привлечь к себе внимание и старший переводит взгляд на него. Парень выглядит растерянным, словно должен сказать что-то важное и не решается, вместо этого просто делает шаг вперед, так, чтобы неспеша идти к остальным рядом с Джином. — Хен, я хотел поговорить, — Джун поджимает губы, а Сокджин старается не смотреть на него, усердно пытаясь разглядеть, что именно его брат силится отыскать в траве. — О чем? — спрашивает максимально нейтрально и спокойно, пока внутри что-то начинает дрожать, хотя возможно не только внутри. — О том разговоре в машине, — Джин сглатывает, стараясь сделать это максимально незаметно, конечно Ким хочет разговаривать именно об этом, а старший еще даже не придумал, как он будет извиняться. — Я… — начинает Сокджин, твердо намереваясь попросить прощения, даже если еще не подобрал слов для этого. — Нет, хен, выслушай меня, — Намджун перебивает его решительно, даже голос младшего кажется жестче, увереннее. И Сокджину не остается ничего другого, кроме как захлопнуть клювик и внимать речи друга. — Я хотел извиниться, за то, что нагрубил тебе. Я не должен был огрызаться, ты же предложил мне помощь. Теперь клювик Джина распахивается самостоятельно, Ким закрывает его усилием воли, но глаза все равно остаются удивленными. Джин собирается сказать, что-то о том, что это вообще-то он извиняться собирался, и какого черта собственно здесь происходит. — Хен, я понимаю, что поступил неправильно, ты простишь меня, если я угощу тебя обедом? — Намджун смотрит жалобно, извиняется явно искренне, наверное, он долго думал об этом. Сокджину хочется хлопнуть себя по лбу, потому что это явно происходит не с ним. — Джун, не нужно… — Нет, хен, я настаиваю, — Ким смотрит на старшего решительно, и Джин сдается, просто отпуская ситуацию, которая кажется ему безумно бредовой, словно происходит в одном из его психоделических неправильных снов. — Хорошо, но не сегодня, — Сокджин кивает, увидев, что Тэхен идет к ним на встречу, неся в руках что-то, пока непонятное старшему. — Как скажешь, хен, — Намджун улыбается, снова показывая миру свои чудные ямочки и Сокджин почти залипает на них, когда младший вдруг хихикает. — Похоже будто я позвал тебя на свидание. Тэхен подбегает к старшим и виснет на плечах Намджуна, вручая ему белый одуванчик, с которого вот-вот должны полететь семена. Джун хмыкает, дует на него, сбивая белый пух и прослеживая куда летят маленькие зонтики. Кажется, парни все это время о чем-то весело переговариваются и совсем не обращают внимание на Сокджина, который замер и неотрывно смотрит куда-то мимо них. Старший не слышит ничего, потому что его белым шумом отгородил звук намджуновского «свидание», а в голове щелкнул тумблер, показывая одно единственное слово. Непреложный факт, с которым ничего не сделаешь, и Сокджин уже почти согласен, чтобы это самое слово выгравировали красиво на его могильном камне: «Влюбился».