Иные грёзы

      Покидать родной свой дом так трудно, когда тебя на коротком поводке удерживает одно простое осознание, которое так и глаголит, что ты, скорее всего, больше сюда не вернёшься. Не возвратишься по одной простой причине, ведь твоя душонка сгинет навсегда и безвозвратно. В этом месте Квиррел провёл немалую часть своей жизни позади и как печально брести прочь, но другого пути нет, остаётся лишь повиноваться непредсказуемой судьбе да и только. Странник, уже собравший нужное для него и маленького призрака снаряжение, уже в который раз перепроверял пути на карте. К несчастью, многие тоннели оказались никоим образом непроходимы в силу янтарной чумы, которая со временем разрослась такими масштабами, что намертво преградила многие лабиринты, из-за чего придётся теперь обходить чуть ли не за тридевять земель, лишь бы пройти в нужном тебе направлении. Маленький призрак, заботливо закутанный в одеяло, ещё пребывал в дрёмах, так как странник решил не предавать его сознание суровой реальности, пока что, пускай ещё побродит в волшебном мире пречудесных сновидений, в любом случае, он закончил подготовку ещё вчера. Жук в конце-концов свернул не самых старых времён карту и подошёл к мирно дремлющему малышу, которого очень не хотелось будить, однако, деваться некуда. Сев перед кроватью на колени, странник почти невесомо, но при том ощутимо поцеловал сосуда в хрупкий лоб, заставив того забавно поморщиться и приоткрыть щурящееся очи, стало быть, что он итак был на самом-самом пороге к пробуждению, а Квиррел этому лишь поспособствовал. Хотя, такому пробуждению рыцарь был рад намного больше, что доказывала его еле видная улыбка и то, как он взял руку странника, словно приветствуя с новым, очередным днём. -Доброе утро, мой маленький воин- Еле слышно пролепетал Квиррел. С одной стороны, такого рода прозвища столь глупы, но сосуд на лицо не был против подобных наименований, напротив, был очень даже рад. -Отходи ото сна потихоньку, а я у входа тебя подожду, договорились?- С улыбкой на лице продолжает лепетать жук, получая со стороны маленького призрака пару кивков и краткий поцелуй в щёку. -Ну хорошо-хорошо- Посмеялся напоследок странник, пощекотав мордочку малыша где-то в области носа, чем вызвал тихий смех, отпрянул и в конце-концов побрёл за дверь, выискивая взором матушку, дабы горько попрощаться, хоть бы обняв её напоследок да покрепче. Фоновые шумы всё также неустанно напоминают об источниках своего порождения, а проглядывающаяся пыль на полках с упёртостью демонстрировала старинность этого места уже который раз, при всём при том мозоля глаз даже намёком на своё жалкое существование, словно бракованный сосуд перед монархом. Пройдя прямо по коридору правого крыла Архивов, выглядывавшего на восток, Квиррел заметил краем глаза матушку и побрёл к ней, попутно поражаясь самому себе, а точнее своей памяти, вспомнившей куда именно выглядывает эта часть Архивов. В этот раз Мономона отдавалась краткой передышке и украдкой даже напоминала Бледного короля, который ровно точно также трудился не покладая рук, что в полной мере оправдано как для него, так и для наставницы, ведь от непосильных стараний обоих персон зависело их дальнейшее существование. Странник приступил к своей матушке, бегленько оценивая взглядом её состояние в силу нескончаемого волнения, после чего заключил её в подобие объятий, ведь не мог в полной мере обхватить её руками, как бы он ни старался. В свою очередь, Мономона ожидаемо обхватила его щупальцами, готовясь к горькому на осознание расставанию уже который раз. Однако, не прошло и двух минут, как их отвлёк никто иной, как маленький призрак, разразив привычный шум Архивов, который в частом случае не был даже слышен всем присутствующим, настолько сильно он въелся в их повседневную жизнь, ровно точно так же, как типичный стук стрелок старинных часов, пребывающих в этом бренном мирке своё явно не первое десятилетие. Обратив на творение монарха свой усталый взор, наставница уже было хотела отпускать своё чадо восвояси, но её изумлению не было никакого предела, когда этот самый сосуд предал объятиям одно из её щупалец. К рыцарю за всё его существование очень мало кто испытывал положительного рода чувства, особенно если сравнивать с остальными жителями королевства, а потому привязаться к Мономоне за довольно-таки короткий срок ему труда не составило. Поддавшись несуществующей да грустной улыбке, которую можно было заприметить разве-что по её глазам, матушка отпустила жука, попутно совсем невесомо отпрянув сосуда, застав пред ними в безмолвии и с ещё более усталым видом, чем когда-либо прежде до этого, она нехотя давала понять масштаб иссякшего времени и неприятно печального положения обстоятельств. Квиррел, нехарактерно и даже упрямо молчал, напоследок лишь одарил наставницу низким поклоном, после чего гордо выпрямился, так и показывая всю выпирающую из него уверенность и серьёзность, намерение положить конец этим нескончаемым бедствиям раз и навсегда. В сопровождении долей непонимания со стороны грезящей и хлеставшее через край удивление рыцаря, жук взял за руку своего спутника. Странник поспешно удалился, оставляя после себя лишь воспоминания и эхо шагов, и то уходило следом за ним.       Единственные в этом мрачном мирке путешественники были на приличном расстоянии от Архивов и всю дорогу Квиррел продолжал со всей присущей ему упёртостью молчать, даже не обращая внимания на взгляды рыцаря, серьёзно и, даже, немного сердито хмуря несуществующие брови, чем здорово насторожил маленького призрака. Бредущий рядышком малыш даже не решался и голос подать, а когда жук резко снимал карту с пояса, распахивая ту перед собой, то сосуд вовсе шугался от резкого и выбивающегося из колеи фонового шума звука прямо перед носом. Как бы то ни было, рыцарю было не в первой лицезреть такое дерзкое поведение со стороны родной душонки. Подобное уже случалось, к примеру, как тогда давно в мире яви, когда малыш да жук забрели в самую глубь лабиринтов Глубинного гнезда и не могли сыскать выход целые сутки! И объяснение было очень простым, странник просто-напросто не хотел, чтобы на его лице проступала печаль, а за ней слёзы, ведь очередное расставание с матушкой очень больно отдавалось в его думах и он предпочитал прятаться за сердитостью, взявшейся практически из неоткуда. По крайней мере, в такой ситуации теперь было куда проще разобраться, нежели как в прошлый раз, когда сосуд боялся проронить хоть словечко в сторону совсем недавно раскрывшего всю свою бурю чувств спутника, даже в спокойной обстановке. Но как назло, в голове никаких тем для начала такого разговора не было, да и не хотелось как-либо тревожить странника, ведь он в столь нестабильном состоянии пребывал, что, казалось, мог в любой момент ни с того ни с сего сорваться на маленького, ничего не подозревающего призрака, во всяком случае так могло показаться со стороны. В какой-то момент Квиррел уловил, как рыцарь сжал его руку настолько сильно, что пришлось её в резкости вырвать из его маленьких, но от того не самых затупленных коготков, чуть проткнувших хитин на ладонях странника. Жук бросил на него непонимающий взгляд, с которого так и не сумела спасти та серьёзность, заставляющая в миг замолкнуть всех, кто имел к этому хоть самое маломальское отношение. Маленький призрак, отходящий от опаски, недоверчиво приблизился к жуку вновь, подняв бледные зрачки алых глаз на его очи, просверливая его взглядом, который показался страннику в какой-то степени осуждающим, но подобного рода догадки просто-напросто испарились, когда сосуд вновь взял руку странника. Порой на ум приходят думы, что даже если Квиррелл применить по отношению к бедному и невинному созданию силу, хоть это ни при каких обстоятельствах, естественно, не случится, то малыш всё-равно будет упорно прижиматься к нему. Жук плавно приземлил руку меж рожек рыцаря. -Прости если напугал, малыш. Состояние матушки да и дел вообщем печалит до сих пор.- В ответ на эти слова странник получил со стороны маленького воина взгляд, доверху переполненный понимания и сочувствия. Сосуд всем сердцем понимал терзания близкой ему души, а потому все опаски испарились точно так же, как когда-то исчез Бледный король и никогда больше не возвращался, лишь разговоры да сплетни продолжали существовать и передаваться из уст в уста жалкими остатками выживших. Квиррелл вновь отвёл взгляд перед собой и к изумлению мог узреть то, что они вот уже практически в десяти шагах от столицы, осталось лишь пересечь озеро. Выход из этой ситуации и так был до боли в душонке понятен, странник, натянув на лице улыбку, повернулся к стоящему рядом малышу. Однако, этого сосуда, который порой так и норовил вляпаться в передрягу, поблизости не было. В этот же раз паники было куда меньше, ведь жук без промедления поднял голову к верху сводов пещер и обнаружил уже карабкающегося рыцаря, который даже не удосужился осведомить о своём восхождении Квиррела. Добравшись до первого выступа, сосуд кратко перевёл дух и бросил взгляд, выражающий ехидность, на своего спутника странствий. -Смеётся тот, кто смеётся последним!- Ляпнул странник, тем самым всё сильнее зажигая в душонке маленького призрака авантюризм с примесями некой борьбы. Бегло жук даже призадумался, с какой это стати своего рода соперничество меж ним и малышом возникает именно в сей час и именно в том же самом месте, что и прежде? Похоже, былые воспоминания вновь настигли, утешил ответом свой вопрос Квиррел, с выраженной во взгляде опаской наблюдая за сосудом, прыгающим по не самым крепким и очень маленьким уступам. Как-никак он осознаёт свою беспомощность, если нагрянет неудача и ни в чём не повинное создание с воплем полетит вниз в губительные воды. Не сумеет он оказать ему помощь, прямо как тогда, относительно недавно в блаженном мире грёз. А в сей момент те молящие глаза творения монарха так и пролетают пред очами жука, напоминая ему о том, что если уж судьба решила оборвать чью бы это ни было жизнь, словно искусный гвоздь мастера прорубает путь к своей цели, то её ты никоим образом не сможешь остановить, что бы ты ни делал, как бы ты ни старался. Но к неописуемому облегчению, жизнь сосуда была в относительной безопасности, когда тот был уже на другом берегу и поворачивал рычаг, которого подпортило безжалостное время и он очень туго поддавался. Малышу пришлось чуть ли не повиснуть на нём, чтобы наконец-то нажать этот треклятый рычаг и сорваться с него, упав наземь из-за плохого подсчёта обстоятельств и неудачного манёвра. Странник побрёл к нему, продолжая при том держать несуществующее ухо востро. Как-никак, но этот мир полон не самого приятного рода сюрпризов и расслабляться на открытой местности было строго-настрого запрещено. Сосуд что-то тихо и недовольно буркнул, когда словил на себе ехидный взгляд жука, беспорядочно начав брести вперёд, толком даже не смотря под ноги. Это и было его ошибкой, благо Квиррел был рядом и сумел вовремя ухватить спутника странствий за шиворот накидки, подняв его над землёй и держа прямо перед глубоким водоёмом с крутым обрывом. От осознания ситуации маленький призрак быстренько поджал ноги к себе и ухватился обеими лапками за кисть странника, сумев повернуться к нему лицом и лицезреть то, как жук уткнулся в его глаза взглядом с долей осуждения. Квиррел опустил рыцаря, повисшего на его руке, на землю, на что последний как только встал на ноги, сразу же взял за руку родную душонку, впредь относясь к странствию серьёзнее. И почти одновременно обе персоны пришли в чистой воды изумление, ведь этот самый водоём находился в одной из сотен башен. -Надо же. Похоже вечному дождю некуда более отступать.- Словно для себя же самого проговорил Квиррел, присев на корточки у водоёма и трогая кромку воды, словно это каким-то образом поможет ему подтвердить до одури простую теорию. Видимо, что чума, уж больно жадная до своего распространения, перекрыла большие пути отхода воды в стоки. А жук даже на некоторые мгновения позабыл о стоящем совсем рядом рыцаре, который терпеливо ждал и в то же время как-то увлечённо осматривал окружение и подступившую воду. -Это, конечно, очень любопытно. Однако, каким образом мы теперь пройдём дальше? Жабры начнём отращивать?- Саркастично усмехнулся в конце сосуд, указывая пальцами где-то в области своих щёк, где, как он предполагал, вероятно могли располагаться жабры, если бы те у него имелись. В ответ на это, а хотя, возможно, он на это даже толком не обратил какого-либо внимания, жук, задержав дыхание полной грудью, нырнул, держась за обрыв и оценивая обстановку под водой. Спустя несколько секунд, странник показался из воды, созерцая чуть улыбающегося от внезапной выходки ученика Мономоны сосуда, которые он находил в какой-то степени забавными. -Чуть ниже есть проход к мосту, который идёт почти через всю столицу. Давай, там плыть совсем недалеко- Махнул головой в сторону воды в конце своего подбадривающего монолога Квиррел, смотря на сосуда, улыбка с лица которого пропала, сменившись беспокойством. Воспоминания, связанные с водой, его в значительной мере страшили и сразу нырять он не решался в прохладный водоём, да и пловец из него так себе. Исключения касались разве что горячих источников, ведь они не были настолько глубоки, чтобы была возможность сгинуть на их дне. Попутно он поражался, как ученик Мономоны смог не забыть за такое время какой коридор и какой закоулочек куда ведёт. -Не страшись, я же рядом!- Подал улыбку странник, протягивая руку малышу, который наконец-таки худо-бедно похрабрел, спустившись в воду с помощью жука и вместе с ним нырнув, стремительно исчезнув под кромкой воды. Кое-как адаптировавшись, рыцарь быстренько осмотрел округу, выискивая взглядом тот самый проход о котором подметил спутник странствий. Он его, вероятно, и не нашёл бы, если бы его не подозвал за собой махом руки Квиррел, который уже плыл в нужном направлении и рыцарю ничего не оставалось, кроме как плыть следом за ним. Движения под толщей воды были очень рваные, неуверенные проще говоря, а потому сосуд здорово отставал, но поддержки просить и не думал в силу желания доказать свою самостоятельность. Странник, что очевидно, добрался куда раньше и окидывал взглядом местность, выискивая малыша. Тревога уже было начинала подступать, однако, не сумела завладеть жуком полностью, ведь сосуд таки сумел выбраться из водного плена, жадно глотая воздух и раз за разом протирая глаза, дабы суметь увидеть хоть что-нибудь. Квиррел даже чуть не умудрился поперхнуться воздухом, настолько неожиданно и почти-что из неоткуда появился малыш, да и помимо всего, его лицо пестрило таким буйством эмоций, словно там на дне он смог повидать саму Лучезарность. Вновь окинув местность взглядом, странник с облегчением выдохнул, ведь он уже было начинал думать, что их и вправду настигла опасность, но без слов своего спутника странствий он вскоре уяснил, что всё дело в его боязни да и только. Маленький призрак уже взобрался на платформу, куда не сумела добраться ненавистная ему вода. -Никогда, больше никогда более- Вставил в окружение тишины свою реплику рыцарь, хотя, было очень сложно разобрать эту фразу, ведь он её толком даже не пробубнил, всё ещё пытаясь перевести дух и опираясь рукой об вековую стену очередной башни. Всё то время под водной гладью в думы сосуда как назло ворвались самые печальные и гнусные воспоминания. Он словно видел перед очами то, как стремительно летит вниз после того самого, неудачного поединка с ложным рыцарем. Маленький призрак лицезрел одинокий гвоздь на берегу, который напоминал преданного службе стражника, отдающий долг королевству даже после его угасания. Он помнил каждую детальку тех событий и наверняка уже их не сможет позабыть. Во время передышки он ненадолго мысленно погрузился в некий астрал, смотря перед собой, пока сердце бешено колотится, а из-за прерывистого дыхания горло омывает холодный воздух. Смотря на него, невольно предполагаешь, что малыш робеет от обычной воды куда больше, нежели от вида и вспоминания забытой богини света. Он бы продолжал бесцельно созерцать пустоту, держась за сердце, словно то было готово с лёгкостью пробить хрупкий хитин и вылететь наружу, если бы странник не смог отмахнуть кружащее перед своим лицом удивление и взять сосуда на руки. В ответ на это рыцарь в один миг прижался к Квиррелу, обхватив ручонками его несуществующую шею и выглядывая из-за подобия плеча, созерцая треклятый водоём. Жук направился вперёд, чувствуя неустанное биение сердца маленького призрака, которого странник подверг заботе, пока тот не сумеет окончательно успокоиться.       Добраться до упомянутого ранее моста тяжко не было, и Квиррел уже брёл по нему с самым спокойным лицом, которое может сейчас на нём красоваться. Ах, великая столица Халлоунеста, как же ты грустна и тосклива, но от этого столь прекрасна, восхитительна, неповторима! Город вечно плачет, не зная радостей веселья и беззаботности. А в сей самый, мирный миг, столица утопает в горестных слезах как никогда ранее, ведь немалая часть оказалась затоплена и низкие дома напоминали расписанные матерью природой еле приметными узорами камешки, лежащие на дне озера. Спустя немного-немало сосуд таки заинтересовался преобразившейся столицей и по собственному желанию слез с заботливых, тёплых рук, подбежал к перилам моста, взявшись за них и начал с приличной высоты рассматривать столицу, а бледные зрачки его полых глаз так и бегали от одной башни к другой. Квиррел, обрадовавшись факту ухода паники, подошёл к малышу и приобнял его, присоединившись к созерцанию города. На улочках более нельзя было увидеть бедных стражников, держащих службу даже в иных грёзах, даже во время смерти королевства. А если пораскинуть думами, то задаешься вопросом, а продолжают ли они в действительности стоять на страже законов и своей доблести? По видимому нет, уж точно нет. Теперь они лишь бездумные оболочки, без личности, без цели в жизни, без буйства всевозможных чувств в груди, видящие пред собою один лишь только лживый свет, от которого воротит абсолютно всех кто ещё не сбрендил думами, за очень редкими исключениями. На мосту, оживших, бессердечных мертвецов пока-что не наблюдалось, скорее всего большая их часть просто-напросто погрузилась под воду, как-никак даром плавания они одарены не были, что давало преимущество многим жукам, блиставшим здравым умом. Маленький призрак спустя пару минут прильнул к страннику вновь, умиротворённо прикрыв глаза. Он бы ни за что не возвращался в прошлое стальных оков монарха, во время, когда так хотелось тепла, но предоставить его никто не мог и как же рыцарь ценит странника даже за то, что тот существует вместе с ним в этом мире иных грёз. Жук повернулся к сосуду, обхватывая его руками и не отрывая взора от потока вечных слёз столицы, который придавал некой грустной романтики. Пара была готова отдаться на созерцание города слёз хоть всю вечность напролёт, лишь бы не брести на верную смерть, лишь бы не представать пред ликом Лучезарности. Рука жука плавно опускается на висок рыцаря и последний изо всех сил старается не провалиться в дрёмы.       Наши герои решили устроить передышку в одном из многих жилых домов, который находился на возвышении и сумел спастись от потопа. Квиррел сидел на кровати и делал коротенькие заметки в своего рода блокнот, мысленно называя это своим дневником. Подобные можно было легко найти на просторах увядающего Халлоунеста, а потом продать какому-нибудь торговцу, увлекающемуся запутанной и порой даже исковерканной историей великого королевства, из-за того, что из уст в уста она чаще всего передавалась немного в изменённом виде, вне зависимости сделал ли рассказчик это намеренно или же это была всего-навсего простая погрешность, свойственная всему живому на свете белом. Странник практически беспрерывно записывал всё новые и новые причуды этого необычного мирка, делая лишь небольшую передышку в пару секунд, дабы потрясти рукой, кисть которой уже начинала медленно, но верно изнывать, потом он вновь принимался за написание. Малыш предпочёл провести время, отведённое для отдыха, снаружи, усевшись на своего рода берегу. Он отдался неконтролируемому потоку мыслей, преспокойно дрейфуя в нём, адаптировавшись к окружению и не обращая внимания на капли вечного дождя, которые упорно стучали по его панцирю. Тишина исчезла в никуда, отдав царствование аккордам дождя, прохладный воздух закутал маленького призрака в своё одеяло, а сосуд уже предугадывал, что Квиррел вскоре выйдет на старое крыльцо и начнёт предлагать ему укрыться от прохлады в четырёх стенах. Но так не хотелось нарушать этот мирный кусочек остального пребывания в мире иных грёз! Однако, догадки сосуда вскоре осуществились. Ученик Мономоны наставницы вышел из дома, опёрся боком о перекладину, которая в прошлом держала навес, он же в сей момент по какой-либо причине отсутствовал. -Излагай сколько угодно о том, что ты не замёрз. Я не поверю!- Весёлым, но в то же время спокойным тоном и с усмешкой в конце воскликнул странник, получая со стороны сосуда тихое подобие хихиканья и щурящийся от дождя взгляд с улыбкой. -Тебе придётся поверить.- В более спокойном тоне проговорил ответ малыш, взглядом пригласив жука составить ему компанию. Квиррел присел рядышком, приподняв руку и давая рыцарю примкнуть, тот в свою очередь возражать не стал. -И о чём же ты на этот раз грезил?- Нарушил шум дождя странник, уложив голову на рог родной душонке. -Рассказывать слишком долго, мы скорее сумеем добрести к Лучезарности, чем я успею закончить.- То и дело вздыхая от мирной обстановки проговорил малыш, переплетая пальцы с рукой спутника странствий. -А ты постарайся, время у нас ещё есть- В голосе звучала нотка грусти, пока жук проводил большим пальцем по тыльной стороне ладони рыцаря. Спустя полминуты раздумий и тишины, ответ был подан. -Да как всегда, в принципе. Что же будет потом, на венце Халлоунеста- Он сделал недолгую паузу. -Что станет после всего со мной, с тобой, в конце-концов- На это Квиррел промолчал, закрыв глаза, удовлетворённый тем, что ответ был ему предоставлен. Как бы то ни было, они резко отпрянули друг от друга, настороженно прислушиваясь и с трудом разорвав переплетённые пальцы. Малыш, зрачки которого в сей момент стали куда уже, нежели обычно, посмотрел на жука, всем своим видом задавая очевидный вопрос, ответ на который был не обязателен и по настороженности странника был итак понятен. Странный и даже пугающий звук булькания, словно кто-то захлебнулся, кому-то нужна помощь? Ещё одной душонке не посчастливилось оказаться в этом мирке? Встав на ноги, странник попятился назад, вновь прислушавшись. Были слышны лишь мелодии дождя и привычное журчание мирной, водной глади. Однако, к фоновом шумам присоединился всплеск воды позади жука и тот в одно мгновение обернулся, вскрикнув от дичайшего испуга и снимая верное оружие с пояса, но было уже слишком поздно и безмозглая оболочка стражника, выбравшись из водного пленения, набросилась на ученика Мономоны. Выронив гвоздь, жук брыкался что есть сил, сжимая подобие шеи мертвеца и упорно стараясь скинуть его с себя, однако, силы обычного жука и поглощённой светом оболочки были явно неравны, Квиррел быстро начинал давать слабину. Отойдя от назойливого шока, сосуд схватил гвоздь и сумел стремительным взмахом поразить панцирь мертвеца, от чего тот переключился на рыцаря, стремглав побежав к нему. От жёсткого удара затылка об твёрдые, холодные камни у странника потемнело в глазах и даже когда он оказался в относительной безопасности благодаря маленькому воину, жук немалый промежуток времени не мог прийти в себя, пока на фоне раздавались душераздирающие вопли стражника, которые вскоре совсем заглушили привычные для столицы фоновые звуки. Издав странный звук, который представлял собой что-то среднее между мычанием и тихим, продолжительным криком от боли, странник привстал, держа руку на разбитом затылке, вздрагивая от холодного дождя, который ощущался маленькими иголочками на панцире, пытался сфокусировать взгляд и отпугнуть звон, непрерывно раздающийся в голове. И вот наконец в глазах перестало двоиться и Квиррел мог лицезреть окончательно изуродованного от взмахов гвоздя стражника, который лежал на сырых камнях, источая из себя прогорклую, вязкую чуму. А рядом с ним стоял маленький призрак, почти невредимый, лишь некоторое количество незначительных ссадин омывалось холодной водой. Жук поднялся, дойдя до малыша и взяв его руку, таким образом выведя его из своего рода транса, Квиррел проговорил одно лишь слово. -Спасибо- Лишь спасибо, но столь искреннее и чувственное, ведь рыцарь в сей самый миг сохранил жизнь близкой ему душонки. Сосуд закивал, примкнув к страннику сбоку и направляясь в дом. По приходу в комнату, маленький призрак преспокойно повесил промокшую до ниточки накидку на спинку стула, похоже, что бездумных оболочек он страшился куда меньше, чем сгинуть в водной глади, судя по тому, как стремительно он сумел успокоиться. Как бы то ни было, он и вздохнуть толком не успел, как Квиррел, уже успевший просушиться, резко замотал его в довольно-таки старое полотенце, найденное им в шкафу, поднял на руки и усадил на кровать, быстро обтирая. От подобного сосуд почувствовал сильный прилив тепла к щекам, застыв на месте и пытаясь расплести запутавшийся от неожиданности и смущения язык. Заметив стеснение рыцаря, жук улыбнулся, одарив его лоб кратким поцелуем, убирая полотенце обратно в шкаф, тогда малыш и заметил треснутый на затылке панцирь и начинающую из него вытекать струйку крови, похоже, что Квиррел даже не заметил наличие раны от вида которой сосуд невольно прошипел от мурашек. -Квиррел, ты тогда слишком сильно ударился- Странник сначала ничего не понял и не менее непонимающе окатил взглядом сосуда, после чего робко коснулся рукой затылка и тут же её отдёрнул, поджав очи от резкой, острой боли, которая пришла лишь с осознанием проблемы. -Давай я помогу- Вызвался сосуд, хотя, его реплика не была здесь больно уж нужной, ведь в одиночку странник бы вряд ли сумел залатать трещину и сам бы начал просить помощи. Малыш подбежал к столу, взяв марлевую повязку и флягу с водой из горячих источников, после чего вновь подбежал к уже сидящему на кровати страннику. Был бы Квиррел сосудом, то явно могло быть достаточным просто сделать пару глотков из фляги, но способностями к такой, мягко говоря, стремительной регенерации он не обладал, а потому придётся ждать и переносить не самый приятный процесс заживления, размышлял про себя рыцарь, со всей аккуратностью в сторону странника вытирая кровь. Жук лишь коротко и почти незаметно вздрагивал, когда на трещину оказывалось давление, хоть и не оказывать его было почти невозможно. Пока малыш накладывал повязку, странник тоже размышлял, но совершенно о других вещах, проблемах. Раскидав в думах более или менее связную логически цепочку, ученик Мономоны пришёл к очень и очень неутешительному выводу, исходя из последнего происшествия. Бывший правитель становится всё могущественнее, его янтарный свет всё ярче, а встающие на дыбы мертвецы всё злее, кровожаднее и устойчивее. Медлить нельзя, но в глазах жука до сих пор немного двоится, а потому разумнее будет переждать краткий промежуток времени здесь ещё ненадолго. К этому времени малыш уже закончил и странник почувствовал мягкий поцелуй на своей макушке. Подняв голову, Квиррел видел улыбающегося сосуда, который смотрел прямиком на него, а зрачки полых глаз его при виде ученика Мономоны всегда становились намного шире чем обычно, что казалось жуку до потери сознания миловидным. Странник прилёг на кровать и не прошло и пары секунд, а маленький призрак уже устроился на его брюшке, что казалось уже привычным, но всё так же пробирающим до самого сердца. Квиррел был готов поклясться собственной душонкой, что он никогда за свою жизнь больше не повстречает более тёплой персоны, нежели малыш, который сейчас хватается лапкой за руку странника, словно он может ни с того ни с сего пропасть. Как же хотелось остановить время, отречься от всех тревог и не думать о грядущем.