Утренний чай и капелька неприятностей

      Утро Виктора Лебедева обычно начиналось не с душа и чашечки крепкого кофе, а со звонка из издательства с воем главного редактора: — Витя! Я тебя умоляю! Я знаю, что сегодня твой законный выходной, но только ты можешь работать с… со своей эксцентричной музой!       Вздохнув, Лебедев сел на постели, сонно бурча в трубку: — Дай ему телефон.       На той стороне телефона послышалось тихое «твою мать», после чего виновник ранней пробудки в единственный законный выходной наконец ответил: — Да?       Виктор сонно плёлся по коридору в сторону кухни, тихо вздохнув: — Совести у тебя нет. Ушёл рано, оставил на столе недопитый кофе, разбудил в единственный выходной… — Будил тебя не я, а редактор. Я не виноват, что кроме тебя в этом издательстве больше нет приличных фотографов! Просто оказалось, что новый менеджер был не в курсе того, что я могу работать только с тобой, и поставил мне съёмки с этим… Шрайбикусом.       Лебедев вздохнул, допивая крепкий горький кофе своей эксцентричной музы. Это подобие смолы его всегда бодрило. — Только не убей там Анатолия Борисовича, он единственный фотограф-серпентолог. Я к змеям на пушечный выстрел не подойду. Передай Нордин, чтобы начинала тебя гримировать. Где сегодня съёмки?       Выслушав адрес и заверив, что будет буквально через час, Виктор впихнул в себя бутерброд, влез в первые попавшиеся джинсы и футболку, подхватил куртку и кофр с оборудованием и документами и спустился на подземную стоянку. Ехать было от силы сорок минут по пробкам, и Виктор очень надеялся, что за это время никто никого не утопит в этом треклятом пруду, возле которого и должна была проходить сегодня съёмка.

***

      На его счастье, к моменту его приезда, все были живы и здоровы, разве что Снифф, как его прозвали в издательстве, был не в духе. В сторонке стоял новый менеджер, дрожа как осиновый лист. Решив сначала успокоить свою музу, а уже позже заняться менеджером, Виктор спустился к воде, возле которой Снифф кормил лебедей. — Здесь и правда красиво. И тебе идёт то, что на тебе сейчас надето.       Снифф усмехнулся одними кончиками губ, милостиво принимая комплимент. Ему и самому нравилось и пальто, и сочетание джинсов и рубашки. Он даже размышлял над тем, чтобы привнести в свой гардероб разнообразие в виде пальто и пары шёлковых рубашек. Но в ещё большее расположение духа его привела маленькая плитка его любимого горького шоколада. — Ты меня балуешь.       Виктор усмехнулся, подмигивая возлюбленному: — Имею же я право баловать своего мужа иногда. Застегни пока пальто, ты можешь простудиться.       Оставив Сниффа в компании шоколада и лебедей, Виктор поднялся на холм, где ожидала остальная команда: — Минут через десять можем начинать. А ты у нас новенький?       Парень немного неуверенно протянул руку, поправляя очки на носу: — Да, меня Гена зовут. Извините, я не знал, что только вы работаете в качестве фотографа со Сниффом.       Виктор обернулся на совсем расслабившегося мужчину, чуть улыбнувшись: — Да, зато теперь знаешь. Меня Виктор зовут, хотя это ты уже и так знаешь. Так, сегодня пасмурно, может потребоваться дополнительное освещение. И введите меня в курс дела: кто заказчик, чего хочет, чтобы мы хоть знали, что делать, чтобы мы не просто так морозились здесь несколько часов.       Пока Нордин вводила Виктора в курс дела, Гена отошёл к светооператору, Максиму: — С ним всегда так много проблем?       Максим оторвался от установки софита, обращая внимание на Сниффа: — С ним только Лебедев умеет работать. Не мудрено, они столько лет друг друга знают, недавно вот в Эстонии, на родине Сниффа, брак зарегистрировали. Они, по сути, там и живут официально.       Гена помог Максиму перенести сумку с рабочими инструментами, вновь возвращая внимание фотографу и натурщику. Снифф сейчас совершенно не был похож на ту фурию, какой он предстал перед ним в это утро. Сейчас он даже легко улыбался, обсуждая примерные кадры с Виктором. — Я думал, все люди искусства всегда в поиске, что брак не для них.       Максим наконец отряхнул налипшие на руки листья, обращая внимание на ракурс, выбранный фотографом, чуть поправляя софит: — Не эти двое. Они жениться не хотели изначально, просто решили ребёнка взять на воспитание, вот и оформили всё официально. Честно говоря, я столько взаимоуважения и такую поддержку редко даже у «традиционных» пар встречал.       Гена бросил ещё один взгляд на фотографа и его модель, обдумывая слова Максима. Возможно, его практика в этом издательстве принесёт ему гораздо больше пищи для размышлений, чем он думал изначально.

***

      Снифф лежал головой на коленях мужа, рассматривая на ноутбуке получившиеся фотографии. Остановившись на одной из них, он задумчиво спросил: — Я не помню, чтобы ты делал этот кадр. Когда успел?       Виктор улыбнулся, тихо отвечая: — Когда только приехал. Ты был ещё не в духе. Ты всегда стараешься быть честным в эмоциях, когда работаешь со мной, но фотографировать тебя вот так, когда ты не знаешь, такого открытого, мне нравится гораздо больше. Нужно будет как-нибудь устроить день неожиданных фотографий.       Снифф усмехнулся, откладывая ноутбук в сторону, заглядывая в лицо мужа: — Ты ещё старый плёночный фотоаппарат возьми для этого.       Виктор мягко переплёл пальцы с пальцами возлюбленного, качая головой: — Я возьму фотоаппарат моментальной печати. С карточками. А потом оформлю стену в гостиной ими. Или в спальне.       Снифф внезапно очень серьёзно посмотрел на Виктора, легко сжимая его руку: — Почему ты выбрал меня? У тебя ведь был серьёзный роман с Нордин. Жил бы сейчас как все.       Лебедев поднёс переплетённые пальцы к своим губам, ласково поцеловав тыльную сторону ладони мужа: — Я не хочу и не умею как все. У меня своё счастье.       Снифф грустно улыбнулся, удобнее устраиваясь в руках своего фотографа: — Сомнительное счастье ты себе выбрал.       Виктор прижался губами к макушке мужа, тихо отвечая: — Зато искреннее.